Исполнитель желаний

Поздно вечером Лайт, наконец-то, добрался до квартиры Мисы. Он был разбит, опустошен, разрушен. Голова нестерпимо болела. Стремительно завертевшийся калейдоскоп событий не оставил ему шанса успеть предпринять хоть какие-то действия, и теперь Бог Нового мира совершенно не представлял, что ему делать дальше. Как ни поворачивай в голове сложную головоломку, но ему приходилось признать, что он упустил, по-глупому проворонил свой гарантированный шанс получить обратно тетрадь, хранящуюся в штабе. Слишком долго он откладывал принятие решения, затягивая время. Слишком нерешительным был, решаясь на отчаянный шаг. Ошибка, непозволительная для Бога, угрожала стать катастрофической, стоящей ему его всемогущества. Мелло и Мэтт. Два чужих, посторонних человека, так некстати включившиеся в игру, сбившие стройно выверенную линию продуманных действий. Невозможно было предусмотреть их появление, как невозможно было предугадать неожиданное решение Эла, равнодушным голосом отдавшего им с Ватари распоряжение поселить двух непрошенных гостей в штабе. Сегодня, сейчас же. Эти двое… Лайт готов был задушить их обоих собственными руками за то ликование, что появилось в их глазах, после того, как Рюдзаки озвучил свое решение. Но теперь это было не так уж и важно. Гораздо важнее был тот факт, что они с Ватари отвезли их сегодня из клиники в штаб и, познакомив с командой бывших полицейских, поселили на одном из жилых этажей. И, только здороваясь с отцом и с командой расследования, представляя им новых союзников Рюдзаки, Лайт запоздало осознал, что происходит катастрофа. Свидетели. Два чужих человека, имен которых он не знает, и в присутствии которых становится невозможным осуществить его чудовищный план по возвращению тетради, запертой в сейфе. Лайт не питал иллюзий насчет настоящих имен Мелло и Мэтта – было очевидно, что это вымышленные псевдонимы, однако, провел некоторое время за компьютером, теша себя слабой надеждой. Делая вид, что просматривает отчеты по последним сводкам по Кире, он запустил поиск по всем доступным базам по имени «Мелло», включая открытые для Японской полиции части баз ФБР. Странное имя или прозвище давало шанс найти хоть что-то, в отличие от обезличенного «Мэтт». Но поиск не дал результата. Американский гангстер или кем он там на самом деле был, не засветился нигде. Ни одного упоминания. Впрочем, Лайт не был удивлен. Он все больше и больше утверждался в уверенности, что Мелло и Мэтт – не просто случайные знакомые Рюдзаки, когда-то встретившиеся ему на пути. Нет, их связывали гораздо более крепкие нити, тянущиеся из прошлого, опутывающие даже Ватари, а значит, не было ничего удивительного, что они также тщательно скрывали и свои имена, и свои настоящие жизни. Лайт давно уже перестал удивляться тому, как легко жонглирует Эл различными именами, и как легко принимает Ватари его игру, ни разу не сбившись. Вполне могло было быть и так, что Мелло и Мэтт для этих двоих – тоже маски, успешно скрывающие своих владельцев. Как бы там ни было, Лайт не знал их имен и пока даже не представлял, каким способом мог бы узнать. Но их присутствие в штабе делало невозможным вписать на оставшийся у него листок из тетради имена команды расследования, во главе с отцом, принуждая в последнем осмысленном действии ввести свои части кода, открыть сейф и передать тетрадь Кире. И… было еще кое-что, чему Лайт сначала не придал значения, но потом, когда Ватари подвозил его к дому Мисы, а он прокручивал в голове события сегодняшнего вечера, заставило еще больше прийти в отчаяние от понимания катастрофических последствий своей нерешительности. Ватари не забрал оружия у Мелло. Задав вопрос: «Ты вооружен, Мелло?» и, получив в ответ утвердительный кивок, старик ограничился лишь предупреждением: «Здесь нельзя использовать оружие». И удовлетворился коротким ответом блондина: «Понял». Лайт только потом осознал, что для этих двоих Ватари сделал исключение, в то время как у всех остальных, входящих первый раз в штаб, требовалось сдать не только оружие, если оно имелось, но и все электронные устройства, включая мобильные телефоны. Про телефоны Ватари даже не спрашивал у Мелло и Мэтта. Исключение из правил. Почему? Лайт отложил обдумывание ответа на этот вопрос на потом. Сейчас все его мысли занимали поиски выхода из сложившейся ситуации. Тот факт, что Мелло остался вооружен, исключал возможность осуществления даже такой абсурдной попытки, как указание убийства непрошенных гостей в качестве предсмертного действия кого-либо из полицейских. Мелло не даст себя убить, и, очевидно, сможет постоять и за своего друга, а значит, тетрадь не сработает и полицейский просто умрет. Вот уже в который раз Кира попадал в безвыходный тупик. Если бы… Если бы рядом был Рюк, Лайт имел бы возможность воспользоваться его предложением и заключить сделку, получив глаза Шинигами. Сам факт этой последней возможности мог бы придать ему уверенности сейчас. Но Рюка не было, как не было понимания, что же ему дальше делать. Лайт устало плюхнулся в кресло, пытаясь не обращать внимания на щебетание Мисы, без умолку рассказывающей о прошедшей фотосессии и о грандиозной возможности подписать новый контракт. Нащупав под собой пульт, он включил телевизор, пытаясь перекрыть поток ненужной информации, который девушка торопливо изливала ему. - Миса, может быть, ты меня чем-нибудь угостишь? – недовольно буркнул он, уловив паузу в бесконечной череде слов, - Честно говоря, я очень проголодался. - Ой, Лайт, конечно! Я чуть не забыла! Я тебе такое приготовила, такое… - восторженно защебетала Миса, - ты будешь в восторге! Я сейчас принесу. И она упорхнула на кухню, радостно напевая какую-то незатейливую песенку. Лайт поморщился, он терпеть не мог давать Мисе возможность почувствовать себя в роли заботливой жены, к которой она так стремилась, но сейчас у него просто не оставалось выбора. Ему необходимо было еще хоть какое-то время побыть одному, чтобы привести свои мысли в порядок. Рюдзаки снова был впереди на полшага, в очередной раз, как будто предугадывая планы и мысли Киры, не давая возможности их исполнить. Точно так же, как раньше. Сколько раз уже Лайт был уверен, что остался лишь шаг, чтобы убрать ненавистного детектива с дороги, но Эл каждый раз делал упреждающий маневр. В большинстве случаев гениальный мозг позволял детективу просчитать все риски на несколько шагов вперед, но, иногда, Лайт был уверен в этом, его спасала какая-то сверхъестественная интуиция. Отточенная до невероятности способность предугадывать опасность. Так неужели даже сейчас, потеряв память, Рюдзаки интуитивно ощущает, что враг где-то рядом? Подсознательно ищет пути, чтобы обезопасить себя и группу расследования? Лайт отдавал себе отчет, что, возможно, он вновь переоценивает способности детектива, но ничем другим он не мог объяснить его неожиданного решения. Застонав, Кира сжал голову в ладонях. Он не успевал, не успевал за стремительным бегом событий. Его мозг не справлялся с той скоростью, с которой внезапно понеслась их игра. Слишком много загадок, слишком много вопросов, слишком много действующих лиц. Слишком неясна его цель, к которой он теперь мог стремиться. Потеряв ориентир в виде твердой уверенности в своем всемогуществе и желании управлять этим миром, Лайт никак не мог сконцентрироваться на чем-то другом, пытаясь разгадать все загадки одновременно. Загоняя себя в немыслимом темпе игры. Ему нужно было притормозить. Не пытаться форсировать события, дать себе передышку. Стать наблюдателем, пока он не понимает, что происходит, и пока он не может разобраться в себе. Он еще ничего не потерял окончательно. Ничего. Пока тетрадь лежит в сейфе, Кира не потеряет память, а значит, у него есть еще время. Он может затаиться, позволить себе наблюдать, втираться в доверие к новым знакомым, выяснять их имена. Обезопасить себя, проработав детальное алиби, так, что ни американские гангстеры, ни жалкая кучка японских полицейских, ни гениальный лохматый детектив не смогут заподозрить Ягами Лайта ни в чем. А после… когда придет время, Лайт искренне выразит соболезнования Элу о его безвременно погибших друзьях, так неосторожно ввязавшихся в опасное дело и погибших от рук неуловимого Киры. Несмотря на тянущую головную боль, Лайт не смог удержаться от самодовольной улыбки. Он слишком рано начал паниковать. Убийства Киры, скорее всего, прекратятся уже с завтрашнего дня? Ну, так что же, они все вместе поломают голову над новой головоломкой, пытаясь раскрыть неразрешимую загадку. И совместная работа даст им сблизиться, подружиться, начать доверять. Лайт узнает имена вновь прибывших. И тогда он получит тетрадь. Но пока… Пока можно обойтись и без нее. Так даже спокойнее. Можно сосредоточиться на всем остальном, не боясь быть раскрытым. Пока у него нет тетради, никто не сможет обвинить его в преступлениях. - Вот, Лайт, я так надеюсь, что тебе понравится! – Миса стояла перед ним, держа на вытянутых руках блюдо с чем-то розово-белым, воздушным, явно сладким. - Что это? – недоуменно спросил Лайт, выпрямляясь в кресле и отодвигаясь как можно дальше от кулинарного шедевра, - это что, мой ужин?! - Это клубничный пудинг со взбитыми сливками! – явно довольная собой, Миса хихикнула. Она сделала манерный шаг к нему и, изогнувшись всем телом, присела на подлокотник кресла, подсунув тарелку Лайту к лицу, - Потрясаааающе вкусный! И не очень сладкий, как ты любишь. Я сама для тебя приготовила! - Миса… Я просто хочу есть. Я хочу ужин, понимаешь? – пытаясь сдержать подкатившую злость, медленно, как маленькому ребенку, попытался объяснить Лайт, - я не хочу десерт. Черт, Миса, я ведь не Рюдзаки! - При чем здесь Рюдзаки, Лайт? – тут же надула губки Миса, - ты слишком много времени проводишь с этим извращенцем и у тебя все мысли забиты только им! Ты даже не заметил, во что я одета! И она возмущенно сунула в руки Лайту тарелку и вскочила, завертевшись перед ним. На Мисе был открытый корсет и такая коротенькая юбочка, что видны были миниатюрные трусики. Чулки, туфли на высоченных каблуках, маленький белый передник, больше похожий на кружевную салфетку – до Лайта, наконец, дошло, что девушка нарядилась в один из так любимых ею эротических нарядов. - Видишь? – игриво улыбнулась Миса и, приподняв кончиками пальцев края юбочки, сделала шутливый реверанс, - я сегодня горничная. Тебе нравится мой костюм? - Миса, объясни мне, - устало попросил Лайт, понимая, что, он скорее способен разгадать затейливую словесную ловушку лучшего ума мира, чем кокетливые намеки Мисы, - как связан твой наряд горничной и то, что вместо ужина ты принесла мне какое-то сладкое месиво? - Ты такой недогадливый! – снова хихикнула Миса, - Ну же, Лайт, попробуй все-таки догадаться. Ты же сам сказал, что ты голоден. Лайт непонимающе покачал головой. - Ну ладно. Это, - Миса наклонилась и окунула наманикюренный палец в тарелку, подцепив на него розово-белую массу, - можно размазать по телу и слизывать…Медленно-медленно… И это очень вкусно и…эротично! И она картинно засунула палец в рот и, прикрыв веки, очень двусмысленно его облизала. Лайт смотрел на нее, вытаращив глаза. Нет, умом он понимал, что, наверное, предложенная эротическая игра должна была завести его, а наряд Мисы усилить его желание, но он не только не ощущал никакого возбуждения, он чувствовал только отвращение и злость. Пытаясь сдержать растущую ярость, он резко поднялся и сунул девушке в руки тарелку с десертом. - Миса, в следующий раз, пожалуйста, спрашивай предварительно меня, есть ли у меня настроение! – рявкнул он на оторопевшую Мису, - Если я говорю, что я хочу есть, это значит только одно – я хочу есть, понятно тебе?! - Лайт…Я думала, ты изголодался по мне, - растерянно протянула Миса, держа в руках тарелку со злосчастным пудингом. - Нет! Все, Миса, я устал, у меня болит голова, я иду спать! – яростно процедил Лайт, - И, пожалуйста, дай мне хотя бы спокойно выспаться, раз уж не можешь меня даже накормить! Он почувствовал легкий укол совести, увидев наворачивающиеся слезы в ее глазах, за то, что сорвал всю скопившуюся за сегодняшний вечер злость и разочарование на ни в чем не повинной Мисе. Но он и так уже с трудом удерживал клокотавшую в горле ярость, и поэтому благоразумно решил, что лучшее, что он может сейчас сделать – это действительно отправиться спать, чтобы не сорваться на Мису еще больше. И потому, не обращая больше внимания на девушку, он вылетел из гостиной, намереваясь немедленно лечь. По дороге в спальню Лайт обнаружил, что испачкал палец в пудинге, видимо, когда яростно передавал тарелку Мисе. Машинально облизав его, он вынужден был признать, что десерт был действительно вкусным и, в другое время, определенно доставил бы ему удовольствие. Может быть, даже в том варианте использования, что так неловко предлагала ему Миса. Почему бы и нет? Лайт никогда еще не был участником никаких глупых игр, но не видел причин не попробовать. Но не сегодня, нет, только не сегодня. Сегодня он не испытывал никакого желания, да и девушка совершенно не возбуждала его, несмотря на свой игривый наряд. Видимо, он действительно слишком устал. Лайт быстро переоделся в пижаму и улегся в кровать, искренне надеясь, что Миса не рискнет сегодня больше побеспокоить его. Предполагая, что завтра будет не менее сложный день, а, может быть, и еще более тяжелый, он очень хотел успеть выспаться. Уже засыпая, на пороге сна, он вдруг отчетливо ощутил, что ему не хватает, очень не хватает Мисы, действующей в роли второго Киры. Не хватает его единственного, верного и беззаветно преданного союзника. Той соучастницы, что, как могла, разделяла с ним тяжесть бремени Бога. И с которой можно было хоть о чем-то поговорить.