Исполнитель желаний

Несмотря на то, что он спал в таких неудобных условиях, проснувшись, Лайт чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Он легко открыл глаза, не чувствуя ни капли сонливости. В комнате было уже совсем светло, казалось, что ночные сумерки и призрачный свет луны были всего лишь очередным ярким сном. Сладко потянувшись, Лайт бросил взгляд на другой край кровати и, без удивления, увидел, что рядом с ним никого нет. Рюдзаки сидел за столом перед ноутбуком, спиной к нему, привычно сжавшись в офисном кресле. С кровати Лайту были видны из-за спинки кресла ссутуленные плечи в белой футболке и торчащие в разные стороны смоляные пряди. На душе потеплело. - Доброе утро, Рюдзаки! – Лайт легко улыбнулся, закидывая руки за голову, вытягиваясь на кровати. Рюдзаки чуть-чуть помедлил и, протянув узкую руку, оттолкнулся от стола и развернулся на кресле к Лайту. Тонкие губы растянулись в широкой многозначительной улыбке, глаза с красноватым отливом сверкнули. - Доброе утро, Ягами Лайт! – скаля зубы, с насмешкой хрипло протянул B, - Мне нравится, когда меня так называют, но это имя мне больше не принадлежит. Пожалуйста, зови меня Бейонд Бездей. - Ты? – Лайт вздрогнул от неожиданности и резко сел на кровати, подогнув под себя одну ногу. Очарование этого утра мгновенно растаяло, - Что ты здесь делаешь? - О! Ты спутал меня с ним, - Бейонд соскользнул с кресла и, подойдя, поставил одну ступню на кровать, присев на ноге, опираясь на постель руками, - Это так приятно. Когда нас путают…близкие люди. Он весь так и потянулся к Лайту, все шире растягивая губы в своей, будто нарисованной улыбке. Красные глаза неотрывно буравили лицо Киры. И все эти его скользящие движения, и неестественная, сумасшедшая улыбка и многозначительный взгляд красноватых глаз, порождали в душе Лайта какое-то отталкивающее чувство. Бейонд был ему неприятен. Он отвел глаза, чтобы не смотреть на улыбку маньяка, и его взгляд случайно скользнул вниз, в провисший широкий ворот белой футболки. Шея, плечи, насколько их было видно и открывшаяся для обозрения грудь B. были покрыты розовато-багровыми, уродливыми шрамами от ожогов. Лайт содрогнулся от отвращения, одновременно заметив, что и торчащие из слишком коротких белых рукавов руки покрыты такими же шрамами. Нетронутыми оставались лишь кисти рук, и, похоже, лицо. В голове промелькнула мысль, что Бейонд зря отказался от черной водолазки с длинными рукавами, скрывающей его уродство. B заметил его взгляд и сразу же как-то дернулся назад, выпрямляя спину, останавливаясь на краю кровати, хотя он, очевидно, собирался продолжить свое ползущее приближение к Лайту. Сумасшедшая улыбка померкла, а в красноватых глазах мелькнула злоба. - Поэтому ты надеваешь такие же вещи, как он? – буркнул Лайт первое, что пришло в голову, желая создать видимость непринужденной беседы, ощущая некоторую неловкость, - чтобы вас путали? - Не такие же, - Бейонд сел на корточки на самом краю кровати и, подцепив ворот футболки, натянул его на нос, шумно втягивая воздух, не мигая глядя на Лайта поверх белой материи, - Это его вещи. Я не богат на одежду, а Рюдзаки был так щедр, что позволил мне их надеть. - О, - сказал Лайт, не зная, как продолжать этот, кажущийся безумным, разговор. Присутствие B раздражало и беспокоило. Как будто он сидел рядом с гремучей змеей, - Ясно. Они замолчали. Бейонд, покачиваясь на корточках на самом краю кровати, пристально продолжал смотреть на Лайта, так и не стянув с носа футболку, закрывающую нижнюю часть его лица. Кира выдерживал его взгляд, не отводя глаз, всем своим видом демонстрируя полнейшую расслабленность и добродушие, пытаясь подавить в себе неприятное чувство, что он смотрит на холоднокровное пресмыкающееся, с каждой секундой все более крепнувшее в его душе. Но ему не было страшно, нет, ему было… неприятно находиться рядом с Бейондом. Но он продолжал молчать, ожидая продолжения. В конце концов, это B пришел к Кире, а не Кира к нему. Пауза затягивалась. - Почему ты молчишь? – с любопытством осведомился, наконец, Бейонд и его губы шевельнулись, прикрытые тканью. - А что я должен говорить? – Лайт в напускном удивлении приподнял брови. - Ну, например… попросить меня, чтобы я ушел, - Бейонд склонил на бок голову, - Люди чаще всего именно это и говорят. Иногда даже… кричат. - Как я тогда узнаю, чего ты хотел? – Лайт невозмутимо пожал плечами, не обращая внимания на его намек, - Ты же ведь не просто так пришел… Значит, был повод. Глупо было бы прогонять тебя, не узнав причины. - Может быть, я пришел не к тебе? А к нему?– Бейонд обвел красными глазами комнату и вновь остановил взгляд на Лайте. - Тогда ты не стал бы сидеть здесь и терпеливо ждать, пока я проснусь, - Лайта раздражало это перебрасывание ничего не значащими фразами, - Послушай, мне надо умыться. Говори быстрее, что тебе нужно, и я пойду. Для него было очевидно, что B прощупывает его, пытается заставить сбиться с ровного тона, прекрасно зная, какое он производит впечатление на людей, и умело этим пользуясь. Но Лайт его не боялся. Нет, ему было неприятно, действительно неприятно находиться рядом с сумасшедшим другом Рюдзаки, и его присутствие его беспокоило, но страха, которого, очевидно, пытался добиться Бейонд, Лайт не испытывал. Напротив, в душе начало просыпаться какое-то странное любопытство, какое испытываешь, глядя на большого мохнатого паука, вызывающего отвращение но, в то же время, огромный интерес самой возможностью своего существования. - Звучит разумно, - вкрадчиво сказал Бейонд, - Но мне ничего не нужно. Я просто хочу… познакомиться поближе. Я ведь уже говорил, что друзья Рюдзаки – мои друзья. Возможно, когда-нибудь, мне захочется узнать поглубже… твой внутренний мир. Последняя фраза, почему-то, прозвучала как-то угрожающе. Бейонд стянул футболку с лица и улыбнулся Лайту своей ненатуральной улыбкой. - Когда захочется – скажи. Я подумаю, захочу ли давать тебе на него посмотреть, - Лайт демонстративно улыбнулся такой же фальшивой улыбкой. Он начал втягиваться в эту игру, - Я обычно не спрашиваю, - и вот это прозвучало уже действительно зловеще. Улыбка Бейонда погасла, теперь он смотрел на Лайта совершенно серьезно. - Всегда можно сделать исключение, - Лайт усмехнулся и вдруг, как-то разом, вспомнил, как будто его собственная фраза послужила катализатором. Воспоминание вспыхнуло в голове яркой вспышкой, на минуту лишая его возможности соображать. Он уже видел это лицо. Сейчас, когда мимика и бесконечные улыбки не искажали черт лица Бейонда, а он сам, замерев, неотрывно смотрел на Лайта тяжелым немигающим взглядом, Кира вспомнил его. Перед ним была одна из многочисленных его жертв. Определенно, его имя он когда-то записывал в тетрадь. Лучший студент Японии всегда обладал уникальной памятью, особенно на лица, и Кира помнил всех, уничтоженных им за это время с помощью тетради. Бесконечная сумасшедшая подвижность лица Бейонда Бездея, и его пугающее сходство с Рюдзаки, бросающееся в глаза, и слишком большое количество новых лиц в штабе отвлекали, не давали Кире возможности узнать его раньше. Но сейчас он был уверен, что не ошибся. И вот теперь он почувствовал страх. «Что происходит? – пронеслась в голове лихорадочная мысль, - Он – одна из первых моих жертв, я уверен. Неужели… Неужели уже тогда могли быть исключения из правил? Почему же Рюк не сказал мне об этом? Нет, не может быть…» - Неужели ты меня узнал? Хорошая память, - Бейонд хихикнул и, оперевшись на руки, чуть приблизился к Лайту, прожигая его внимательным изучающим взглядом, - Не отрицай, твои глаза тебя выдали. - Что? О чем ты? Конечно, я тебя узнал, Рюдзаки ведь познакомил нас друг с другом еще вчера. Это у него амнезия, а не у меня, - Лайт возмущенно вскинул подбородок, привычно пряча глаза под длинной челкой, - Послушай, я что-то не улавливаю смысл нашего разговора. Давай я все же пойду, умоюсь, прежде чем мы продолжим. Похоже, я еще окончательно не проснулся. - У-бе-ди-тель-но, - раздельно, по слогам произнес Бейонд, и в его голосе слышалось восхищение. Он снова отодвинулся назад и сел на корточки, - В какую игру ты играешь, Ягами Лайт? А, неважно. Во что бы ты ни играл, я играю на твоей стороне. Хочу, чтобы ты это знал. - Я совсем перестал тебя понимать. Какая еще игра? - Лайт огорченно покачал головой и поднялся, - Я пошел умываться. Мне трудно спросонок успевать за твоими скачущими мыслями. - Можешь особенно не спешить, - вслед ему, как-то напевно, сказал Бейонд, снова начиная улыбаться, - У тебя есть масса времени, пока все заняты тем, что обсуждают твои уши. - Мои уши?! Все обсуждают мои уши??? – Лайт замер, ощущая, что начинает сходить с ума, видимо, в результате общения с сумасшедшим. Он непонимающе уставился на Бейонда. - Ну да, уши. Но я тебе ничего не говорил, - B в извиняющемся жесте поднял обе ладони вверх, раскачиваясь на корточках на самом краю кровати, - Когда будешь умываться, улыбнись себе в зеркало, ладно? Хе-ха-хах! Кира раздраженно пожал плечами и направился в ванную, решив не обращать больше внимания на бред сумасшедшего. Было очевидно, что B безумен и, вероятно, иногда заговаривается. У Киры были гораздо более важные поводы для беспокойства. Бейонд разговаривал с ним так, как будто знал, откуда Кира его знает. Нет, даже не так. Как будто он не сомневался, что Лайт – это Кира, и B только и ждал, когда он его вспомнит. Но это же бред. Тетрадь не могла дать осечки, единственным исключением был Рюдзаки. Рюк говорил, что вмешательство Короля Шинигами произошло впервые за сотни лет. Но тогда, как Бейонд мог остаться в живых? Лайт уже ничего не понимал. Он яростно чистил зубы, пытаясь сложить нестыкующиеся факты в единую картину. Они все, эти странные знакомые Рюдзаки из прошлого, тесно связаны с ним. Очевидно, что каждый из них спит и видит, чтобы первым найти зацепку в деле Киры, и возвыситься в глазах гениального детектива. И Бейонд, при всем своем сумасшествии, не является исключением. Вполне вероятно, что он выбрал такую тактику после того, как узнал, что Лайт долгое время являлся подозреваемым. Общаясь с Лайтом, как будто бы он уверен, что Ягами и есть Кира, предлагая ему свою дружбу, обещая играть на его стороне – Бейонд просто пытается втереться в доверие, обмануть, заставить раскрыться. Лайт усмехнулся. Довольно наивно со стороны B. Неужели он действительно думает, что, если Лайт – Кира, он допустит такую глупую ошибку? Он, который вот уже столько месяцев выдерживает противостояние с самим L? Что же, Лайт готов был позволить ему заблуждаться. В конце концов, почему нет? Чем слабее будут считать его противники, тем проще будет ими манипулировать. Ему не сложно изображать дружелюбный настрой по отношению к B. Но загадка с тетрадью не давала Лайту покоя. Вопрос Бейонда не оставлял сомнений, что Бездей знал, что должен был быть убит Кирой. Значит, информация о нем была в новостях и B знал и об этом. Но он, непостижимым образом, остался живым, хотя Лайт помнил его лицо и был уверен, что он один из тех, чье имя Кира записывал в тетрадь. Как такое могло произойти? Лайт плеснул себе в лицо ледяной водой и подумал, что этот вопрос он задаст Рюдзаки. Нет, не напрямую конечно, но он что-нибудь придумает. Например, как могло получиться, что серийный убийца, наделавший столько шума, мог остаться незамеченным для Карающего Бога? Пусть детектив поломает свою гениальную голову над этим вопросом. Вдвоем они смогут найти ответ. Кстати, насчет шума. Лайт подумал, что надо будет почитать более детальную информацию об убийствах в Лос-Анжелесе. Он опрометчиво ограничился лишь короткими заметками, которые дал прочесть ему Эл. Возможно, более насыщенная деталями информация из газет или полицейских архивов дадут ему большее представление о человеке, представившемся как Бейонд Бездей. О человеке, которого в своих заметках Эл называл не иначе, как B, и уважение к которому, сквозившее в сухих коротких строчках, так поразило Лайта при их прочтении. Уважение, может быть даже, восхищение – вот что испытывал Эл тогда, в период их противостояния, к своему противнику. Лайт настолько был поражен, что не смог сразу, когда Рюдзаки спросил его о впечатлении от прочтенного, сказать что-нибудь вразумительное, отделавшись незначительными фразами. Но для себя он уяснил, что B был тем человеком, что сумел вызвать когда-то восхищение у L как достойный соперник. Может быть, на тот момент – единственным таким человеком. Но воспоминания о нем стерлись из памяти детектива диссоциативной амнезией. Именно отсюда этот затмевающий все интерес Рюдзаки к B, который Лайт наблюдал вплоть до очного знакомства с маньяком. Эл не помнил Бейонда, но, основываясь на своих записях, отчетливо понимал, что этот преступник был когда-то ему интересным противником. И пытался, если не вспомнить, то хотя бы понять, приблизив его к себе и наблюдая, что в нем было такого особенного, выделяющего его из ряда тысяч других преступников. И поэтому, Бейонд, без сомнения, заслуживал пристального внимания Киры, собиравшегося остаться единственным и непревзойденным в памяти гениального детектива. Но, если мотивы Рюдзаки, вопреки собственной безопасности приблизившего к себе серийного убийцу, были Лайту отчасти понятны, то Бейонд приводил его пока в некоторое замешательство. Их сегодняшний разговор больше всего напоминал бред душевнобольного, не способного связно излагать свои мысли, хотя, надо отдать ему должное, он все же заставил Киру насторожиться. Но все же, Лайт испытывал некоторое разочарование. Он ожидал большего. Сейчас, на его взгляд, наиболее опасным из всех вновь прибывших был Мелло, но Рюдзаки, на удивление, ничем не выделял немца среди остальных. Хотя его преданность детективу и готовность идти до конца, в отличие от Ниа и Бейонда, были очевидны. Лайт тщательно вытер лицо и старательно причесался, смочив расческу, укладывая растрепавшуюся челку. Он не терпел небрежности во внешнем виде. Критически осмотрев свою одежду, он с неудовольствием заметил, что рубашка, конечно же, помялась. С другой стороны, Лайт был рад, что проявил вчера предусмотрительность и не стал надевать костюм, который после сегодняшней ночи, наверняка, выглядел бы и вовсе отвратительно. Уже собираясь выйти из ванной, он вдруг вспомнил слова Бейонда и, сам не зная, зачем, улыбнулся себе в зеркало. С удовольствием полюбовался своим идеальным лицом и, пожав плечами, вышел из ванной. Бейонд все так же сидел на корточках на краю кровати, раскачиваясь, задумчиво засунув в рот большой палец, совсем как Рюдзаки. Все-таки они были неоспоримо похожи. - Так что ты говорил про уши? – бодро спросил Лайт, подходя к кровати, - Что с моими ушами не так? Бейонд поднял на него свои красноватые глаза и задумчиво посмотрел на него. - Ты улыбался себе в зеркало? – не вынимая палец изо рта, пробубнил он. - Да, - Лайт не видел смысла скрывать. - Тогда ты должен был увидеть, - равнодушно сказал Бейонд и отвел взгляд. Его мысли уже явно были заняты чем-то другим, но он все же добавил, многозначительно, - Они поднимаются, когда улыбаешься. - Ну… да. Я знаю, - Лайт пожал плечами, не понимая, к чему он клонит, - И что? - Иногда одна маленькая, глупая деталь может поставить жирную точку, - все так же серьезно проговорил Бейонд, но вдруг тряхнул головой, будто сбрасывая задумчивость и глаза его снова сверкнули, - Пойдем! Может быть, все не так безнадежно… В любом случае, будет интересно, что ты скажешь. Пошли! Он стремительно спрыгнул с кровати, снова напомнив Рюдзаки, когда он был одержим какой-либо очередной идеей. - А куда мы идем? – запоздало поинтересовался Лайт, уже двигаясь вслед за ним, - И что я должен сказать? Бейонд резко остановился и обернулся к Кире, делая шаг вперед, оказываясь на неприятно близком расстоянии. Глаза цвета спелой вишни горели безумным восторгом. - Я не знаю, что ты можешь сказать, - вкрадчиво проговорил Бейонд, снова начиная улыбаться, - Именно поэтому мне любопытно посмотреть. Подозреваю,…ты полон сюрпризов. У Лайта опять возникло ощущение, что он разговаривает с гремучей змеей, и он не стал больше задавать вопросов. Бейонд, подождав, в конце концов, улыбнулся еще шире и, развернувшись, двинулся вперед, к лифту. Кира пошел за ним, чувствуя, что в душе поднимается нехорошее предчувствие. Уже в лифте, перебирая в голове весь их разговор, Лайт понял, о чем хотел предупредить его B, но не смог, не хотел в это сразу поверить. Улыбка… Улыбка, которую можно вычислить даже со спины, если видны уши… В его жизни была всего лишь одна улыбка, которую он хотел бы стереть из собственной памяти. Возможно ли это? И возможно ли, чтобы его, Киру, могли вычислить какие-то самозванцы, только что заявившиеся сюда, по одной-единственной опрометчиво допущенной ошибке? Его ликование, которое он позволил себе, и о котором пытался не вспоминать, потому что эти воспоминания заставляли мучиться от чувства вины, не предназначалось никому, кроме его противника. Кроме Рюдзаки, глаза которого уже закрывались и который уже никогда, никому не сумел бы о нем рассказать. Лайт знал, что стоит спиной к камере, знал, что никто из оставшейся команды расследования никогда не сможет увидеть этой его торжествующей улыбки. Улыбки, о которой он сам старался забыть, вознося хвалу Шинигами и диссоциативной амнезии за то, что Рюдзаки, придя в себя, не мог вспомнить того, что он видел в последние секунды жизни. Лайт надеялся, что ему никогда не придется смотреть в глаза Элу, объясняя это свое торжество. Кира думал, что он сам сможет это забыть. Значит… Значит, вот что ему предстоит. Вот откуда этот азарт у Бейонда. Он, как и его оригинал – наблюдатель. Не меньше, чем собственные достижения, ему интересна чужая игра, чужие эмоции, чужие падения. И сейчас он предвкушает падение Киры. Пока Лайт блаженно спал, новые действующие лица, очевидно, без устали рыли носами. И теперь… «Не может быть, - лихорадочно думал Лайт, - Не может быть, чтобы я проиграл так глупо. Нет. Ни за что». *** Лайт ожидал какого угодно приема, но только не того, что Мелло, увидев его, вскочит как ужаленный, и бросится к нему, извергая проклятия на чужом языке, выдергивая из-за пояса пистолет. Бирюзовые глаза немца побледнели от ярости, тонкие ноздри точеного носа подрагивали, губы были сжаты. Сейчас он готов был убивать. Для Ниа и агентов ФБР, прибывших вместе с ним, был выделен целый отдельный этаж, где так же имелся большой центральный зал, оборудованный рабочими столами и мониторами. Эта комната была поменьше, чем основное помещение штаба, но тоже довольно внушительных размеров, способная вместить 10-15 рабочих мест. Здесь они все и собрались, чтобы обсудить находку Мелло, и сюда же привел Лайта Бейонд. Агенты ФБР скромно сидели в глубине помещения, сбоку, за рабочими столами и были заняты работой. Перед центральным же монитором, расположенным на стене, так же, как в комнате штаба, в большом кожаном кресле восседал Мелло, откуда он и вскочил, как только заметил Лайта. Мэтт сидел рядом с ним, тоже в кресле, а Ниа расположился на полу, выкладывая из фишек домино причудливую дорожку. Видимо, он просидел так всю ночь, так как выставленные им фишки, в четыре ряда, уже опутывали широкой извилистой лентой часть комнаты. Лайт замер, насмешливо глядя в горящие яростью глаза немца, ощущая, как холодное дуло пистолета прижалось ко лбу. Наверное, если бы Бейонд не предупредил его, он испытал бы шок от такого приема, но теперь он был подготовлен. Кира, конечно, не ожидал такой ярой агрессии и откровенно прямой угрозы, но понимание, чего следует опасаться, помогло ему сохранить самообладание. К тому же, он, почему-то, совсем не почувствовал страха. Совсем. Какой-то частью своего сознания он вполне понимал чувства Мелло и был с ним согласен. - И тебе доброе утро, Мелло, - Лайт легко улыбнулся, не пытаясь отклонить голову или хоть как-то отстраниться от приставленного к его лбу пистолета, - Не знал, что в Америке принято так здороваться. - Мелло, сядь, пожалуйста, - Лайт только сейчас заметил Рюдзаки, сидевшего на диване возле чайного столика с чашкой кофе в руках, - Я ведь уже сказал, что это ничего не меняет. Лайт поразился, сколько холодной отстраненности было в голосе Эла. Бледное лицо детектива выглядело уставшим, как будто он совсем не спал этой ночью. Рюдзаки равнодушно скользнул взглядом темных глаз по лицу Лайта. - Но, Рюдзаки…, - Мелло чуть опустил руку с пистолетом и оглянулся на детектива. - Ниа, ты видишь этот исторический момент? – внезапно вкрадчиво проговорил Бейонд, вступая в разговор. Он весь так и светился от удовольствия, - На моей памяти это первый раз, когда Мелло ненавидит кого-то больше, чем тебя или меня. - Заткнись!!! – казалось, Мелло сейчас взорвется от ярости. Дуло пистолета мгновенно переместилось от головы Лайта и уперлось в переносицу B., - Halt die Fresse!! Ich ficke dich in den Arsch!!! Неожиданно, Мэтт громко прыснул и спрятал лицо в сложенных на столе руках. Его плечи сотрясались от смеха. Бейонд замер и быстро поднял вверх обе ладони, скосив красные глаза, глядя на дуло пистолета. Его губы привычно начали растягиваться в улыбке. - Хватит, - Рюдзаки со звоном поставил чашку на столик и поднялся, засовывая руки в карманы, - Мелло, убери оружие и отойди. Лед в его голосе не оставлял вариантов для возражений. Мелло сделал шаг назад, все еще продолжая буравить Лайта взглядом бирюзовых глаз, горящих ненавистью. Чуть помедлив, он все же опустил руку с пистолетом и привычным движением засунул его за спину под ремень кожаных брюк. Сегодня немец был в простой черной футболке, как и в больнице, видимо, решив не эпатировать лишний раз команду расследования своим вызывающим внешним видом. Рюдзаки подошел и встал рядом с Мелло, все так же ссутулившись, держа руки в карманах. - Доброе утро, Лайт-кун. Я вынужден попросить прощения за поведение Мелло. Я не думал, что он настолько не может контролировать себя, - в голосе, произносившем равнодушные вежливые фразы, не было ни капли тепла. В нем не было даже интереса, - Думаю, мы можем отнестись к нему снисходительно, поскольку он искренне переживает за наше расследование. Ты же не будешь принимать близко к сердцу это инцидент? - Ну…я, конечно, несколько удивлен, - Лайт перевел взгляд на Мелло, чьи тонкие ноздри раздувались от едва сдерживаемой ярости, - Но, возможно, у Мелло была причина? Может быть, ты объяснишь мне, Рюдзаки, что происходит? Краем глаза он заметил, что Бейонд, стоявший с ним рядом, мягко скользнул в сторону и, подойдя к дивану, сел на то же место, на котором только что сидел Рюдзаки, аккуратно сложив ладони на подтянутых к груди коленях. Весь его вид свидетельствовал о том, что маньяк приготовился к представлению. - Мелло склонен к поспешным выводам, - безжалостно произнес Рюдзаки, не обращая внимания на то, как возмущенно вскидывает немец подбородок, как будто получив пощечину, - Он считает, что я был прав, подозревая тебя. Кажется, мы начинаем бежать по кругу. - Я не согласен, - внезапно подал голос с пола молчавший все это время Ниа. Не глядя на них, он, подогнув одну ногу под себя, задумчиво расставлял фишки домино, в только ему понятном порядке, - Я тоже не нашел ошибок в твоих выводах, Рюдзаки. Ягами Лайт – идеальная кандидатура, с самого начала подходящая под роль первого Киры. Отсутствие прямых доказательств, в данном случае, является лишь следствием использования сверхъестественного оружия, способного убивать на расстоянии. Косвенные же улики прямо указывают на Ягами Лайта. И находка Мелло вполне укладывается в единую схему. Глаза Мелло распахнулись от изумления и он, приоткрыв рот, всем корпусом повернулся к Ниа, с удивлением уставившись на его сгорбленную на полу фигуру. Сегодня подросток был одет в просторную белую рубашку и такие же белые, широкие брюки. Его странный наряд, нелепо сидевший на хрупком теле, казавшийся неподходящим по размеру, больше всего напоминал пижаму, взятую напрокат у старшего брата. Лайт рассеянно отметил, что все друзья Рюдзаки, как и он сам, совсем не умеют нормально одеваться. - Я прошу меня извинить, - громко сказал Лайт, позволяя прорваться в голос ноткам возмущения и недоумения, - Я, видимо, слишком поздно к вам присоединился. Могу я узнать, в чем меня опять подозревают? Довольно странное начало дня, а я еще даже не выпил кофе. Заметив на столике кофейник, в котором еще оставалось кофе и чистые чашки, Лайт обошел Рюдзаки и, подойдя, налил себе кофе. Положив сахар, он рассеянно огляделся, думая, куда бы сесть и, стараясь не замечать приглашающей улыбки Бейонда, прошел и сел в большое мягкое кресло. Было странно, что все молчат, наблюдая за ним, но, почему-то, Лайт испытывал от этого даже некоторое удовлетворение. Он ощущал себя так, как будто он был на сцене, под пристальными взглядами придирчивой публики, под которыми нельзя ошибаться. Кира знал, что не ошибется. Сейчас он чувствовал вдохновение, какую-то легкость, азарт. Это напряжение, эти подозрительные взгляды, это головокружительное чувство опасности со всех сторон, не шли ни в какое сравнение с той рутиной и скукой, что он ощущал в штабе без Рюдзаки. Он больше не чувствовал себя старым уставшим владельцем театра марионеток, он ощущал себя главным действующим лицом, звездой, Богом, способным переиграть любого. Единственное, что его беспокоило и не давало насладиться ситуацией, это гнетущее чувство вины, накрывающее его волной каждый раз, когда он начинал думать, о чем они сейчас будут говорить. И еще – равнодушие Эла. Тот, кто был для него наиболее важен, похоже, не испытывал сейчас интереса ни к Лайту, ни к теме их разговора. - Так, может быть, кто-нибудь мне теперь объяснит, что происходит? – непринужденно спросил Лайт, отпив кофе, пряча глаза под челкой. Мелло вопросительно повернулся к Рюдзаки. Детектив ответил ему рассеянным взглядом. - Можешь сам спросить его, Мелло. Только, пожалуйста, без эмоций, - Рюдзаки чуть поморщился. В его кармане зазвонил телефон. Рюдзаки достал его двумя пальцами из кармана, секунду смотрел на экран, но затем нажал кнопку отбоя и снова спрятал. Подойдя к дивану, он залез на него и сел на другой край от Бейонда, подтянув к себе колени, обняв их руками и положив на руки подбородок. - Мелло? – напомнил о себе Лайт. - Не терпится, да? – зло прошипел Мелло, - Мэтт, включи экран. Ответь мне, Ягами Лайт, что заставило тебя улыбаться, когда умирал Рюдзаки? Мэтт, потянувшись, включил центральный экран. На мониторе застыло изображение – Лайт спиной к камере, с Рюдзаки на руках. Наверное, если бы Кира не был готов, этот вопрос поверг бы его в смятение. Но сейчас он уже подготовился. Ни один мускул не дрогнул на его лице. - О чем ты? – Лайт непонимающе поднял брови, открыто смотря на Мелло спокойным взглядом. - О чем я?! – в голосе Мелло сквозила с трудом сдерживаемая ярость, - Ты знаешь, о чем я! Ты торжествовал, да? Ликовал, когда он умирал! - Я не понимаю, о чем ты! – Лайт нахмурился, повышая голос, - Какое торжество? Какое ликование? О чем ты вообще говоришь?! - Не понимаешь?! – Мелло прыгнул к столу и запустил воспроизведение съемки, - Ты улыбаешься, scheisse! Попробуй доказать мне, что это не так! Ты знаешь, что такое мимика?! - Я знаю, что такое мимика! – Лайт поставил чашку и вскочил на ноги, позволяя себе тоже повысить голос, - Ты хочешь меня сейчас убедить, что я улыбался, глядя, как мой лучший друг умирал?! Давай, убеди меня! Краем глаза Кира заметил, что все в комнате молчат и, во все глаза, смотрят на них. Все агенты ФБР прекратили работу, а Джованни даже поднялся с кресла, повернувшись к ним. Сейчас Мелло и Лайт были в центре внимания. На экране на руках у Киры снова умирал детектив. К счастью, изображение шло без звука. - Если бы не Рюдзаки, я бы даже не стал с тобой разговаривать, - прошипел Мелло, делая шаг к Лайту. Его пальцы были сжаты в кулаки, бирюзовые глаза опасно щурились, - Я бы прострелил твою башку сразу же, как это увидел, Кира! - Я не Кира!!! Если бы не я, Рюдзаки сейчас не сидел бы здесь! – рявкнул Лайт, тоже делая шаг навстречу Мелло. Они постепенно сближались, - Какой мне был смысл спасать его, если бы я был Кирой?! - Смысл? Смысл был в том, чтобы использовать это как аргумент! Ты знал, что все кончено и нарабатывал себе алиби! – светлые брови Мелло сошлись возле переносицы, нос наморщился, а верхняя губа приподнялась, обнажая зубы. Он был в бешенстве и уже почти кричал, - Ты и представить не мог, что он может прийти в себя!!! - Чтооо?! – Лайт почувствовал, как становится трудно дышать. Несправедливое обвинение Мелло ударило по самому больному, заставляя успокоившиеся было эмоции и чувства вновь всколыхнуться, и начать подниматься в душе угрожающей волной. Снова заворочалась, зашевелилась уже знакомая боль внутри, но теперь к ней прибавилась еще и невыносимая горечь. Разом навалилось все то напряжение, что испытывал Лайт все эти дни, весь этот груз, состоящий из чувства вины, отчаяния, безысходности, беспокойства за жизнь Рюдзаки, понимания обреченности кого-то из них. И впервые за всю свою жизнь, Кира понял, что, если он не сбросит сейчас этот груз, не выплеснет шквал эмоций, не даст чувствам прорваться, то они разорвут его. Он не выдержит. И, уже не пытаясь сдержаться, понимая, что это, все равно, бесполезно, Лайт рванулся к Мелло и замер, остановившись почти вплотную к нему, нависая над ним. В его глазах, так же, как и в глазах Мелло, красными всполохами вспыхивала безудержная ярость. - Кто ты такой, чтобы обвинять меня? Жалкий гангстер, привыкший держать оружие! Ты убиваешь людей, не задумываясь, что ты можешь знать о том, каково это - видеть смерть в первый раз рядом с собой?!!– Лайт сам не верил, что это его голос сейчас отражался от стен. Его, чье самообладание вызывало восхищение подчас даже у него самого. - Ты ничего не знаешь обо мне! Не смей меня судить! – рявкнул в ответ Мелло. Он был ниже Лайта, но его безудержная ярость как будто возвышала его, - Не смей обвинять меня в том, в чем ни хрена не понимаешь!!! Ты, гребаный убийца!!! - Ты обвиняешь меня на основании чего?! Ты увидел улыбку?!!! – Лайт яростно тряхнул головой, отбрасывая челку, лезущую в глаза, - Так я тебе скажу: я понятия не имею, что было у меня на лице в тот момент – рыдал я или смеялся, и мне плевать, что там было! Мой друг умирал!!! И мне плевать, что ты думаешь об этом! Мне важно лишь то, что вот он – жив! Жив, понимаешь?! Они кричали друг на друга в голос, выплевывая обвинения, сблизив лица на максимально близкое расстояние, почти соприкасаясь носами. Лайт чувствовал, что его трясет, адреналин в крови зашкаливал, но, в то же время, он с удивлением понимал, что ему становится легче. Выплескивая эмоции, тяжелым грузом копившиеся в его душе, не имевшие выхода и разъедающие его изнутри, он как будто выплескивал застарелую боль, занозой сидевшую в сердце. И, вопреки логике, он вдруг начал испытывать странное чувство благодарности и симпатии к Мелло, одновременно с безумным желанием его ударить. Только сейчас Кира начал осознавать, насколько тяжело ему было нести этот груз, не имея возможности ни выплеснуть его на кого-то, ни поделиться хоть с кем-то. И еще ему стало казаться, что и Мелло сейчас, через их стычку, тоже сбрасывал свою боль. У него тоже явно был свой груз, возможно, даже больший, чем нес в себе Кира. И это непостижимым образом как будто сближало их, оставляя врагами. - Через двенадцать дней, когда закончится эксперимент, ты будешь валяться у меня в ногах и вымаливать прощение! – Кира растягивал губы в злобной улыбке, - Тебе придется просить прощения у всех, за тот балаган, что ты здесь устроил!!! - Молись, чтобы это вышло именно так! Иначе… Я лично вышибу тебе мозги!!! Слышишь, Ягами Лайт? – Мелло снова выхватил пистолет и прижал его снизу к подбородку Лайта, тряхнув пшеничными волосами, - если по результатам эксперимента выйдет, что правило фальшивое – я пристрелю тебя в тот же момент, как собаку!!! - Если окажется, что правило фальшивое, я сам приду к тебе, Мелло!!! Потому что это будет означать, что я сошел с ума!!! – Лайт раздраженно отмахнулся от пистолета, выбивая его в сторону от себя. Сын полицейского, он уже давно понял, что немец не снимает оружие с предохранителя. Пока не снимает, - Я не знаю, почему все эти косвенные улики ведут ко мне и, если бы я не был уверен в себе, я давно уже сам бы признал, что я Кира!!! Но. Я. Не. Кира!!! Мы уже выяснили это с Рюдзаки! Дай мне хоть одно веское доказательство моей вины, и я обещаю, что приду к тебе сам! Рюдзаки сидел на диване, рядом с Бейондом и, замерев, смотрел на них широко распахнутыми удивленными глазами. Он давно уже поднял голову с колен, а на его непроницаемом лице все больше и больше проступало неподдельное изумление. В какой-то момент он хотел было засунуть в рот леденец, который вытащил из кучи конфет на столе, но так и остался сидеть, с приоткрытым ртом, держа его за палочку в стороне от себя. Рядом сидел Бейонд, с восхищением внимательно следивший за перепалкой, боясь пропустить хоть слово. Он настолько был увлечен ссорой Лайта с Мелло, что даже не обращал уже больше внимания, что Рюдзаки сидит рядом с ним. Он был в восторге. - Какого хрена ты придешь ко мне?! – прищурился Мелло, - Что, харакири в Японии больше не в моде?! Или Ягами Лайт не способен умереть, как мужчина?! - Хочешь узнать, на что я способен?!!– Лайт понял, что сейчас он ударит это красивое точеное лицо, изуродованное шрамом, - Ты этого хочешь?!! Он уже давно предвкушал, как нанесет первый удар по острой скуле. Лайт уже знал, что Мелло – опасный и быстрый противник, хотя на стороне Лайта было преимущество в росте и весе. Но сейчас это было не важно, как неважен был и исход их возможной драки. Какое-то чувство необыкновенного подъема полностью завладело им. - Мэтт, останови их, - будто опомнившись, Рюдзаки окликнул геймера и кивнул на стоявших в центре комнаты Мелло и Лайта. Мэтт мгновенно вскочил и, подлетев к спорщикам, начал вклиниваться между ними, оттесняя одного от другого. - Мелло, Лайт, все, хватит, стоп! – геймер повернулся спиной к Лайту и, уперевшись руками в грудь Мелло, начал аккуратно отталкивать немца, - Break!!! Бесполезно спорить, пока не окончен эксперимент, Рюдзаки ведь говорил! Хватит, Мелло! - Я еще не все сказал тебе!!! – Мелло яростно навалился на Мэтта, пытаясь прорваться к Лайту, тыча в него выставленным над плечом геймера указательным пальцем, - Еще продолжим, любитель улыбаться! Pfoten weg, Мэтт! - В любое время! – рявкнул Лайт, делая шаг к ним, сжимая пальцы в кулаки, думая, что вряд ли Мэтт, хоть он и был крупнее Мелло, сможет удержать своего эмоционального друга. На помощь Мэтту подскочил Джованни и, обхватив Лайта за плечи, начал оттаскивать, в свою очередь, и его. Мелло и Лайт отчаянно вырывались, пытаясь прорваться друг к другу. Но в этот момент Рюдзаки, быстрым движением засунув леденец за щеку, легко спрыгнул с дивана и направился к выходу, ссутулившись и засунув руки в карманы. Проходя мимо, он, не останавливаясь, вытащил одну руку и схватил Киру за запястье и, не произнеся ни слова, потащил его за собой. Лайт, растерявшийся от такой фамильярности, даже не подумал сопротивляться и покорно двинулся за ним к выходу, ощущая себя нашкодившим ребенком, которого злой родитель забирает домой с прогулки. Мгновенно притих и Мелло, перестав вырываться из рук удерживающего его Мэтта. Молчание Рюдзаки более чем наглядно демонстрировало, насколько он ими недоволен. Уже у выхода Рюдзаки резко остановился, вынуждая остановиться и Лайта, и оглянулся. Обведя спокойным взглядом темных глаз всех оставшихся в комнате, он вытащил вторую руку из кармана и достал за палочку изо рта леденец. - Спускайтесь завтракать. Ватари уже звонил, что завтрак готов, - его голос был абсолютно невозмутим, как будто они мирно сидели все это время, обсуждая дела, - Давайте не будем заставлять его ждать. Он снова засунул леденец за щеку и, развернувшись, вышел, продолжая тащить за собой Лайта за руку.