Вы - необыкновенно отзывчивые, благодарные читатели! Вместо тысячи "спасибо" я дарю вам последние две главы этого рассказа.
Через два дня забирать меня из больницы приехали папа и Сехун. От серых стен жутко воротило, и я была только рада покинуть их, пусть на улице и капал противный моросящий дождь, всё же лучше, чем в больнице. - Сехун предложил съездить за тобой, - папа похлопал парня по спине, от чего тот окончательно засмущался и потупил взгляд. – А так как у нас своей машины пока нет, я с удовольствием решил поэксплуатировать его. - Прости, Сехун, у папы замашки начальника никак не пройдут, - забросила на заднее сидение пакет с вещами и сама уселась рядом. - Ничего, - улыбнулся водитель, - я не против. - Я вообще присматриваюсь к этому парнишке, - папа повернулся вполоборота, чтобы лучше видеть смущённого Сехуна, который не мог попасть ключом в скважину. – Вот бы мне такого сына! Спокойный, рассудительный, хозяйственный. Может, в зятья пойдёшь? У Сехуна дрогнула рука, и он уронил ключи себе под ноги. - Да ты не волнуйся, - папа снова похлопал согнувшегося парня по спине. – Я ж не тороплю. - Папа! Перестань! – и, заметив полный растерянности взгляд выпрямившегося Сехуна, не сдержала смех. – Да он шутит, не переживай, шутит! - Вы бы это… поаккуратнее с шуточками, - неловко произнёс парень, косясь куда-то в окно. – На той стороне улицы Чанёль стоит, а мне проблемы ни к чему. Он-то неплохой, но буйный временами. Там, между аптекой и магазинчиком с цветами, облокотившись на перила маленького крылечка, действительно стоял Чанёль. Он не смотрел в нашу сторону, ну, или старательно делал вид, что не смотрит. - А почему он не подошёл к нам? – папа обернулся ко мне. - Наверное, у него какие-то свои дела, - ответила бестолково. Я попросила маму особо не вдаваться в подробности. Зачем отцу знать обо всех тонкостях ситуации, в которой я оказалась. Хватит того, что сама туго соображаю, как жить дальше.***
Домашние стены, тёплая постель, вторая чашка чая и рассыпающийся пряник – всё хорошо. В голове ещё гудело по вечерам, разбитая губа щедро мазалась каким-то гелем. Бабушка, увидев меня, расплакалась и кинулась ко мне с объятиями и извинениями. Её словно подменили – именно она приносила мне снова и снова чай и подметала крошки у кровати. Я могла бы встать и сделать это сама, но она опять начинала плакать, и я возвращалась в постель, разрешая ей ухаживать за мной. Один раз звонил Лухан. Он опять куда-то бежал, пытался на ходу рассказать мне анекдот, но в середине засмеялся сам и не смог продолжить, хихикая мне в трубку. Где-то в начале третьего по громкой связи – Зизи и Сухо. Он, видите ли, нарисовал её русалкой, а она терпеть не может рыбу. Милые бранятся – только тешатся. А Кёнсу не звонил. Поэтому и крошились пряники, и неслась очередная кружка чая. Он всё не так понял в тот день в палате. В суматохе я и объяснить ему ничего не смогла. Предыдущие два дня он звонил раз в день перед сном, но разговор не клеился. Староста сухо сообщал мне новости университета, интересовался моим самочувствием и отключался. Конечно, он знал, что меня отпустили на выходные домой. И я надеялась, вдруг Кёнсу придёт вечером? И если не в гости в квартиру, то хотя бы увидеться со мной у подъезда. Об этом я думала весь день. Пока на ужин к нам не нагрянули Кимы в полном составе. Родителей дома не было, поэтому нам с бабушкой пришлось спешно что-то придумывать. В процесс тут же включились миссис Ким и Кай, в четыре руки за полчаса сварганив отменный ужин. Нам осталось лишь накрыть на стол. - Я принесла тебе крем, чтобы лицо быстрее зажило, - миссис Ким встала из-за стола и скрылась в коридоре. Вернулась через минуту с белым тюбиком. - Спасибо, - поблагодарила её, когда крем перекочевал в мои руки. - Как ты? Что-нибудь беспокоит? – поинтересовался мистер Ким. - Нет, всё хорошо, спасибо, - их участие смущало меня, заставляло неловко улыбаться и теребить пальцами краешек столовой скатерти. Функции хозяйки дома на себя полностью взяла бабушка. Она-то и развлекала гостей беседой. Мы с Каем только взглядами обменивались да улыбками перекидывались, не влезая в разговоры взрослых. Мне было тепло от одного его присутствия. - Ладно, нам пора, - чета Ким уже в третий раз обнимала бабушку и меня, стоя в коридоре. – Кай, надолго не задерживайся, девочке надо отдыхать. - Да я скоро приду домой, идите уже, - отмахнулся парень. - Спасибо за ужин, за гостеприимство. - Вы ещё здесь? - нахмурился Кай. - Всё-всё, нас уже нет, - и за Кимами-старшими закрылась дверь. - Мы у меня немного посидим, - сказала я, обернувшись к бабушке. - Да сидите, мне не жалко, - пожала она плечами. – Но смотрите там у меня, - погрозила пальцем, прищурив глаза, - чтоб ни-ни! - Э-э-э… - протянул Кай. - Это же не та «подружка», что тебя под подъездом ждала? – спросила бабушка. - Нет, это не он! - Вот ты и попалась, внучка, - хмыкнула бабушка. – Ладно, делайте, что хотите, только не буяньте.***
А мы и не буянили. Просто Кай принёс их с Юджин общий фотоальбом… Я слушала его так внимательно, словно это были паззлы моей забытой жизни. Вот первые шаги, ветрянка, кукла с оторванной головой, первоклашка, разбитое колено и один на двоих с Каем шарф. - Мы с детского сада вместе: я, Юджин, Чанёль, Лухан и Сехун, - рассказывал он, глядя на компанию чумазых детей. – Однажды мы с парнями решили прогулять уроки, и ушли из школы без Юджин. Крику-то было! С тех пор мы даже прогуливали вместе. Я не заметил, как у них с Чанёлем изменились чувства друг к другу. Он всегда был самым вспыльчивым и азартным среди нас. Просто в какой-то момент я почувствовал себя лишним и отошёл на задний план. Нет, я не ревновал, это не так, - он покачал головой в ответ на собственные мысли. – Она была моей сестрёнкой, а он – лучшим другом. Просто… Со временем всё меняется. Сехун учиться не мог, поэтому пошёл работать на завод. Из-за того, что отец бросил их с матерью в детстве, он не может завести отношений вообще никаких. Боится, что гены отца однажды проснутся, и он обречёт свою семью на страдания. - А мне казалось, что он самый заботливый… - Так и есть, «папочка», - улыбнулся Кай. – Но ему не докажешь. Вероятность длительных отношений он даже не рассматривает. - Глупый, - поморщилась. – Кому-то такое сокровище достанется. - Вот и поговори с ним. Мне кажется, вы нашли общий язык. - Мы с ним великолепно молчим вместе. - А это, иногда, важнее всяких слов, - ответил Кай. - А Лухан? Он может нормально ходить? Вечно на бегу! - Ха-ха, - рассмеялся парень. – Да у него с детства шило в одном месте. Футбол стал его бредом лет с восьми. Лухана всегда принижали в классе, и нам частенько приходилось влезать в драки. - Почему? По-моему, его очень любят. - Сейчас – да, но в школе он был болезненным, слабым, похожим на тонкую девчушку. Его дразнили из-за внешности. В выпускном классе он пригласил девочку на танец, и получил в ответ: «Девушка с девушкой не танцует». - Ох… Ну и дура! - не сдержалась я. – Так бы и схватила за космы да об стол головой разочек приложила! – размахивая руками, показала, что бы сделала с этой тупой курицей. На секунду Кай завис, а потом тихо произнёс: - Юджин… Она… тоже так сказала, когда Лухан с нами поделился. - Значит, действительно стоило этой дуре волосы-то повыдёргивать за её ядовитый язык! Ещё пару минут я петушилась по этому поводу. Никак в голове не укладывалось, зачем люди нарочно унижают других? Зачем? Что они за это получают? Это приносит удовольствие? Если да, то остановите Землю, это моя остановка, и дальше в этом дурдоме я участвовать не желаю. - А что же Кай? Какая история за плечами Кая? – успокоившись, повернулась к нему. - Да нет у меня никаких историй. Я всегда приглядывал за Юджин. После школы окончил техникум и пошёл к отцу в автосервис. Так и живу. - И всё? - А что тебя интересует? - Ну… девушки, - заулыбалась я. - А тебе лишь бы о любви! – посетовал он. – Ничего серьёзного, такого, что можно вспомнить, не было. На самом деле у Юджин и Чанёля были очень бурные отношения. Мы все частенько были вовлечены в их разборки. Почему ты не спрашиваешь о нём, о Чанёле? Ты ведь… ты… - и он, не зная, как высказать свою мысль корректно, замолчал. Я тяжело вздохнула, настраиваясь на нужную волну, и сказала: - Чувства есть. От них никуда не деться. Они странные, пугающие, чужие… Но я, Дана Ли, точно знаю, что не люблю Чанёля. Он навсегда останется её. - Уверена? Ему будет сложно, но… - Нет. Между нами ничего не будет, потому что я… - Дана, - закончил за меня Кай. - Да. Я обещала ей, обещала Юджин, что проживу эту жизнь за двоих, не за неё одну, или только меня, а за нас обеих. - Ты… не такая, как она, - сказал он, глядя на меня так серьёзно и проникновенно. – Ты другая. Спасибо, что ты… есть. - А что же тот угрюмый паренёк? – Кай подмигнул мне, меняя тему. - Кто? Кёнсу? - Да. Что чувствует Дана к этому гному? - Гному?! Эй! Если вы с Сехуном и Чанёлем вымахали под два метра, это не значит, что все остальные – карлики! Кёнсу – самый умный среди всех, кого я знаю! Его IQ больше, чем ваши в сумме! - Ох, завелась! Завелась! - увернулся от моего тычка Ким. – Видимо, там всё серьёзно, а? – он двусмысленно заиграл бровями. - Он – добрый, заботливый, смешной. Он… - А где он, кстати? Я тут же растерялась и поникла. - Кёнсу… Вы все, завалившие ко мне толпой, сбили его с толку! А потом Чанёль… Вряд ли он всё правильно понял. Нафантазировал себе, наверное. Кай присел ближе. - Если у него IQ вмещает нас троих, то он во всём разберётся, - сказал Ким. – Всем тем, кто, так или иначе, вовлечён в твою жизнь, нужно время, чтобы всё осознать и разложить по полочкам. - У меня было время в больнице, чтобы всё для себя решить, - я встала с дивана и подошла к окну. Город готовился ко сну, зажигая ночники-фонари. Кай просто ждал, не торопя меня. - Я знаю, вы любили Юджин, - подходящие слова рассыпались перед необходимостью говорить. – И сейчас, зная, что её частичка живёт во мне, всё равно непроизвольно ищете во мне её черты. - Дана, я… - И ты. Ты тоже сравниваешь меня с ней, всматриваешься в мои глаза, вслушиваешься в мои слова. И знаешь, - обернулась к нему, - она есть. Поэтому можешь видеть во мне сестру, бездарную пародию на неё, всё, что хочешь. Просто оставь мне моё имя, не называй меня её именем, только не называй меня Юджин… Кай вскочил с дивана и привлёк меня к себе, разрешая уткнуться в сильное, тёплое плечо. - И пусть твои родители приходят и звонят. Их дочь подарила мне жизнь. Я никогда не прогоню вас, - гулко бормотала я. – Для тех, кто знал меня до всего этого, я останусь Даной. Для вас же я согласна отражать другую. Мне хотелось бы остаться собой, но кто я? Той Даны, которая любила дождь и макароны, больше нет. Теперь я другая. Мы с Юджин создадим нового человека, новую личность. - На твоём месте я бы послал всех к чертям и переехал в другой город, - поглаживая меня по спине, сказал Кай. – Но ты действительно другая: сильная, самоотверженная. Юджин не была такой. Она впадала в депрессии и истерики, отказывалась прислушиваться к мудрым советам. Была неусидчивой и взбалмошной, часто безответственной. Ты – не такая. И пусть я слышу иногда свою сестру в твоих словах, передо мной та самая девушка, которая подала однажды мне разводной ключ. Я знаю, Юджин нет. Но, может быть, Дане нужен брат?..***
Я немного проводила Кая и, возвращаясь домой, остановилась перед воротами гаража. Там, внутри, в неволе, томился железный конь. - Одиноко? – спросила вслух, открывая двери и впуская луч от фонаря внутрь. - Одиноко, - знакомый бас – в ответ. Из тени между гаражами вышел Чанёль. - Ты? - Угу, - кивнул он. - Хочешь… поговорить? - Честно говоря, не хочу, - признался Чанёль. - А зачем тогда… - Я не знаю, как говорить с тобой, но… - он, наконец, поднял на меня глаза, - хочешь, я прокачу тебя на мотоцикле? – и парень напряжён и серьёзен. И как вы думаете, что ответила я?***
- Быстрее, ещё быстрее! – кричала, пытаясь дотянуться до его шеи. - Да! – воскликнул он, и мотоцикл запел на новой высокой ноте. – Потому что остановка подобна… - Смерти!