Живи в ритме сердца

Слезла с мотоцикла и, упрямо поджав губы, вцепилась в руль. Он не сдвинулся с места. Я сильнее налегла, сделав упор на ноги, и ничего. Качнулся и замер. Подножка! Точно, должна быть подпорка, как в велосипеде! Нашла! И мотоцикл чуть не придавил меня своим весом, завалившись на мою сторону. Если бы не вовремя подскочивший Кай, лежать мне со сломанными ногами. — Вот глупая! — заворчал он, отодвигая меня. — Он же тяжёлый, дубина! — Я знаю, просто немного не подрассчитала. Всё, отойди, — попыталась отодвинуть его, — я сама, — втиснулась перед ним, крепко хватая руль рядом с чужими пальцами. — Ну, сама так сама, — и Кай резко отпустил мотоцикл. Я вся напряглась, но удержала его. Тяжёлая махина, недовольно шелестя шинами по асфальту, медленно покатила по асфальту. — Если что, — сказал Кай мне в спину, — я знать не знаю, где его моцик. Можешь вернуть ему, можешь оставить себе, ездить или продать. Мне плевать. — Да-да, я уже поняла, что он никому не нужен, — бросила через плечо, продолжая катить его по улице. Дошла до поворота и застопорилась. Невысокий бордюр оказался непреодолимой преградой. Попробовала приподнять верхнее колесо — ни фига. Чуток откатила и с разбегу! Без толку. — Не далеко ты уехала, — Кай подошёл сзади и положил свои ладони на мои руки, вцепившиеся в руль, и, рывком вскинув, преодолел бордюр. — Спасибо, — пробормотала, поведя плечами. Он слишком тесно прижимался ко мне сзади и это, откровенно говоря, мешало мне думать. Я вообще не избалована мужским вниманием и прикосновениями, поэтому теряюсь каждый раз, когда парень оказывается в радиусе двух метров от меня. Кай же не сдвинулся с места, продолжая вместе со мной катить мотоцикл. — Где ты живёшь? — от его вопроса в мой затылок мурашки побежали по рукам. — Во втором доме, — чудом не заикнувшись, ответила. — А где планируешь мотоцикл поставить? Лучше бы он молчал, и так не соображала, а тут надо ещё и над ответом думать. — Есть дедушкин гараж. — Гараж, — повторил он. — Ясно. Мы молча подъехали к коричневым воротам. Кай опустил подножку. — Ну, спасибо, что помог, — суетливо отскочила от него. — Можешь идти. — А в гараж? — Схожу за ключами и закачу. Он без слов кивнул, бросил взгляд на сиротливо стоящий мотоцикл и, отвернувшись, направился обратно. Дома не спал только папа, что-то печатая на кухне. Он никогда не задавал лишних вопросов. Вот и теперь лишь кивнул на ящик с ключами и углубился в свои вычисления. Ворота заунывно заскрипели, недовольно разрешая распахнуть себя. Щелчок выключателя осветил дедушкин гараж, вдоль железных стен заваленный инструментами. Я убрала подножку и… — Тут порог, — раздался голос, — отойди, — и Кай взялся за руль и поставил его в центре. — Ты, это… — нерешительно замер на выходе, — никуда не девай его пока. Может, я придумаю что-нибудь. Или этот придурок протрезвеет и передумает. — Угу, — кивнула, — пусть постоит здесь. Мы не пользуемся больше гаражом. О том, что в универе с утра что-то произошло, было понятно по возбуждённым студентам, стайками разбросанным по территории. Кто-то возмущался и брезгливо морщился, кто-то откровенно ржал и сыпал матными словами. Я вопросительно крутила головой, пытаясь выяснить причину всеобщего сбора. Причина нашлась на доске объявлений. И возле. И под ней. Там, где обычно висит расписание и графики, теперь пестрели картинки из комикса кое-где вполне себе невинного содержания, а где-то явно рейтингом повыше. Их хозяин был тут же. Сухо методично собирал листочки, складывая их в раскрытую сумку. Я подняла парочку, которые валялись у меня под ногами, и протянула ему. Он, не глядя, забрал их, запихивая к остальным, и принялся вновь отклеивать намертво приклеенные к стене рисунки. Судя по их количеству, распотрошили целый альбом, быть может даже тот, над которым парень работал последнее время. Достала ключ от квартиры и поскребла им краешек листочка. Дело пошло быстрее. — Уходи, — глухо сказал Сухо. — Я сам. — Мне не трудно, — ответила, аккуратно отдирая сцену поцелуя со стены. — Я тебя прошу, уходи, — повторил он, напряжённо стоя ко мне вполоборота. — А то хуже будет. — Тебе? — Тебе. Я оглянулась. Сзади нас образовалась зона отчуждения. Студенты стояли на расстоянии нескольких метров и глазели на нас. В основном это были первогодки, видимо, ещё не знакомые с творчеством Сухо. Я тоже впервые видела его рисунки и, честно говоря, мне бы хотелось разложить их в правильном порядке и узнать всю историю с самого начала. — Чего встали? — нерешительно кивнула зевакам. — Скоро звонок, идите на пары. — А ты его подруга? — выкрикнул кто-то из толпы. — Позируешь? Сухо вздрогнул, но не повернулся к ним лицом, на пару секунд замерев над одним из листов. — Уходи, — сдавленно попросил он. — А вы впервые видите такие картинки? — подстегнуло раздражение. — Ни за что не поверю. Уверена, у большинства под кроватью стопки и похлеще будут. На всякий случай, — многозначительно приподняла бровь. — Разве нет? — кивнула прыщавому выскочке, которого интересовало, не позировала ли я. — Сейчас отхватишь, — он шагнул из толпы. — Ну-ну, — меня загородили. — Поглазели и хватит, — угрожающе насупился непонятно откуда взявшийся Кёнсу. — Узнаю, кто это сделал, — кивнул на стену, — лично за ручку в деканат отведу. Как дети малые, ей-богу! — презрительно фыркнул, прибивая к месту одним взглядом пристыженных студентов. Те немного потоптались и нестройным потоком потекли в корпус. — Пошли, — Кёнсу обернулся ко мне. — Я сейчас, — и принялась быстренько срывать картинки. — Он сам уберёт! — староста схватил меня за запястье и потянул. — Сейчас будет звонок и практическое. — Иди, я сам, — копошась в своих рисунках, пробормотал Сухо. — Ой, не «самкай»! — огрызнулась. — А ты, если не собираешься помогать, иди на занятие, — твёрдо посмотрела на Кёнсу. В его глазах было такое непробиваемое пугающее упрямство, что на секунду я испугалась, что он меня сейчас за волосы в корпус потащит. Он сделал глубокий вдох, развернулся и вправду пошёл к зданию. — Ты не знаешь, во что вляпалась, — забубнил Сухо. — Не понимаю, из-за чего такой шум поднимать? — пожала плечами. – Мне, например, нравятся твои картинки. Очень красиво и живо. — Особенно это, — он ткнул в висевший в центре листок. На нём герои занимались любовью на кухонном столе. — Ну… И что в этом такого? — пытаясь скрыть смущение, ответила я. — Да эти малолетки лет с тринадцати порно смотрят. Не думаю, что их оскорбили твои рисунки. — А тебя не оскорбляют? — он поднял на меня белое, взволнованное лицо. — Нет. Я, конечно, против уроков сексологии в младших классах, но не вижу в этом ничего плохого, когда всё замешано на любви и нежности. В глазах парня засветилось уважение. — Знаешь, мои герои… Они любят друг друга, — выпалил он. — Не шляются по барам и не спят с первыми встречными. Они верные! — Отойдите, — неся перед собой ведро, к доске протиснулся Кёнсу. — Всё равно картинки не спасти, — сказал он и, размахнувшись, вылил воду на стену. Размокшие рисунки тоскливо поползли вниз. — Теперь мы можем идти на занятие? — староста обернулся ко мне. — Наверно, да… Мне было так жаль трудов Сухо, которые плакали грифельными слезами, стекая по стене. — Ох, — Кёнсу закатил глаза, заметив мой мокрый взгляд. — Этот парень нарисует тебя во всех позах, если попросишь, но после пар! — вновь перехватил моё запястье. Я бросила тоскливый взгляд на поникшего Сухо и разрешила увести себя. Занятие уже началось, но мы сначала вернули ведро уборщице, а уж потом направились в аудиторию. Кёнсу молчал. Молчал и вёл меня за руку, словно перестраховывался, что я не убегу помогать Сухо. А я и не вырывалась, шла и думала о том, как тяжело художнику видеть своё творчество в таком виде. И решила поддерживать Сухо, что бы он там ни рисовал! У него такие линии и детали, что я словно аниме смотрела, пока снимала рисунки со стены. Это талант! А ещё… Ещё я заметила в толпе цветные дреды. Зизи была там, но не подошла. Странная у них дружба, да и дружба ли вообще? Неужели она буквально восприняла фразу Сухо: «Если меня будут бить, пройди мимо»? — Сосредоточься на учёбе, — Кёнсу разжал пальцы и хотел, было, открыть дверь в аудиторию, но я дёрнула его за рукав. — Кёнсу. — М? — он обернулся и посмотрел на меня серьёзно и твёрдо, готовый ответить даже на самый каверзный вопрос. — А ты умеешь ездить на мотоцикле?