Живи в ритме сердца

Его кожа от моих легких касаний покрывалась мурашками. Гладкая грудь и тёмные соски, напрягшиеся в ожидании прикосновения… На вкус солоноватая вперемешку с чем-то до одури приятным, накрывающим с головой… Так пах любимый человек, любимый мужчина… Он был самым красивым и самым желанным, покорно лежащий и разрешающий изучать каждый сантиметр его совершенного тела… Касаний губ мало, и язык шершаво пробует тёплую, покрытую мурашками кожу… Когда спускаюсь ниже, засасывая нежную кожу на животе, слышу довольный вдох, как перед прыжком в воду. Кончик языка обводит ямочку пупка и продолжает свой мокрый путь… Вот оно… Лёжа щекой на его животе, пальцем обвела контур. Затем повторила те же движения языком, дуя тихонько на мокрый чёрный рисунок. Моё чёрное солнце… Проснулась в прямом смысле в поту. Мокро под мышками, на шее, неприятно между ног… Фу, блин! Приснится же такое! Лизать живот Чанёля! Фу! Этого психа! Меня аж передёрнуло. За окном ещё темно. Часы на телефоне показывали половину четвёртого. Я села на кровати и потёрла виски, надеясь стереть из памяти картинки обнажённого мужского тела. Получилось не очень. В язык, казалось, въелся этот солоноватый вкус чужой кожи… Бр-р! Встала с дивана и прошлёпала на кухню в надежде смыть водой все эти непонятные ощущения. — Это просто обычный эротический сон… — пробормотала. — Возраст, гормоны и всё такое… Но какого черта этот придурок? Я же не думаю о нём совсем! Стоило лечь, как передо мной снова появлялся откинувшийся на подушки полуобнажённый Чанёль. На нём только чёрные плавки. И солнце… Выбитое тату чуть правее пупка. И как я его успела рассмотреть? Чёрное светило в чёрных языках пламени… Фу, блин, ни слова о языке! Аж мурашки побежали по рукам. И как теперь спать? Меня всего день не было в универе, а такое ощущение, будто год. Народ косился на меня, как на новенькую, появились новые объявления на доске вместо картинок Сухо, и нас перевели в другую аудиторию на первую пару вместо привычной на втором этаже. — Ты прогуляла четыре пары, — строгий сухой голос старосты, как ведро холодной воды в морозную зиму. То есть, неприятно и не вовремя. — У меня были неотложные дела, — оторвалась от расшифровки конспекта Тао, у которого почерк, как у нервной курицы — мелкий, тонкий и прыгающий, да ещё и идиотские сокращения. — Ты… — Кёнсу постучал пальцем по столу перед моим носом. — Ты плохо себя чувствуешь? — выдавил, наконец-то. — Нет, всё нормально. Просто… дела. — Если что, ты… Сохрани мой номер, с которого я тебе звонил, и предупреждай меня, чтобы я знал, отмечать тебя или нет, — наверное, я его здорово подставила, не явившись на пары. — Хорошо, — виновато кивнула. — Спасибо, что прикрыл. — Будешь должна. Теперь ещё и старосте должна. Каю, за то, что на мотоцикле учил ездить, Лухану за то, что работу подкинул, мистеру Пэку за то, что на этой работе оставил. Даже Чанёлю, наверное, должна за то, что он меня не грохнул тем самым ведром. И вовсе я не соскучилась по этой гудящей столовой. Меня ведь только день не было! Так почему я взволнованно косилась на столик возле мойки, пока стояла в очереди за диетической безвкусной едой? Первым пришёл Сухо. Безразлично, двумя пальчиками взял оставленные кем-то два стакана и отнёс их на мойку, и только потом сел, тут же зашелестев своими бумажками в толстой папке. На обед он взял только питьевой йогурт и булку-косичку, да и то тут же забыл, погрузившись в свои рисунки. Когда меня от кассы отделяло два человека, в столовую вошла Зизи. Сегодня она была в белом, и её цветные дреды, как капля краски в кристально чистой воде, сияли, словно светофор. — А вот и я, — поставила рядом с ними свой скудненький поднос. — Привет, — Зизи бросила на меня пристальный, изучающий взгляд. — Зря ты сюда садишься. Шла бы к своим, — посмотрел на меня Сухо. — А я хочу сидеть здесь. И если ты продолжаешь париться из-за своих рисунков, то забудь. Сколько можно мусолить эту тему? — Эй, — Зизи заглянула мне в глаза. — Кто ты и куда дел скромную девочку, боязливо присевшую за этот чокнутый стол пару недель назад? Дана, отзовись! — крикнула мне в ухо. — Да ничего не изменилось, — засмеялась я. Хорошо, что обстановка разрядилась. — Просто пары вчера прогуляла. Тут даже Сухо голову поднял. — В смысле? — В прямом. Не пошла в универ и всё. — Это из-за меня? — спросил Сухо. — Можно подумать, мир клином сошёлся на тебе, — улыбнулась. – Нет, ты тут ни при чём. И твои рисунки тоже ни при чём. Про того придурка, который зажал меня возле стадиона и требовал «попозировать» ему, я промолчала. — Проблемы? Или дела поинтереснее? — Зизи придвинулась поближе. — Поинтереснее, — призналась тут же. Меня и так распирало от желания рассказать кому-нибудь, что я не просто знаю, как называются части мотоцикла, я могу сесть, завести и поехать! Да что там! У меня в гараже личный конь стоит! Ну, не то, чтобы мой, но остальное — детали. — Вся моя аура сосредоточена на подробной информации, — заговорщицки подмигнула Зизи. — Я училась ездить на мотоцикле! К концу моего рассказа, сдобренного бурной жестикуляцией и попытками звукоподражанием передать голос мотоцикла, Сухо уже набросал меня на листке, гордо восседающую на железном коне. Только волосы мне слишком длинные нарисовал, мотивируя это тем, что так эпичнее и сексуальнее. Я спорить не стала. Не мне спорить с художником манги 18+. — Дальше описания этого знойного мачо с шедевральным именем Кай я ничего не услышала, — Зизи мечтательно закатила глаза. — Бабы, — презрительно фыркнул Сухо. — Так ты с ним встречаешься? — не унималась девушка. — Нет, — покачала головой, внезапно вспомнив стройное тело, прижимающееся сзади. — Он просто показал мне… — Вот бы он мне что-нибудь показал… — перебила Зизи. – Ну, хоть что-нибудь… — Один я здесь слышу пошлый подтекст? — Сухо закрыл папку с рисунками. — Ты везде слышишь пошлый подтекст, — огрызнулась Зизи. — Потому что ты озабоченная извращенка, — скривился парень, методично пытаясь запихнуть бумажку от булочки в горлышко бутылки от йогурта. — Кто бы говорил? — передразнила его Зизи. — Порнографист! — Посмотри значение этого слова в интернете, безграмотная овца, — спокойно парировал Сухо. — Он меня нарочно выводит! — воскликнула девушка. — Да ты… И понеслась. Оказывается, я по этому успела соскучиться. — Дана! — дверь в аудиторию неожиданно распахнулась, громко ударившись об стену. На пороге стояла Сохён из параллельной группы. Все тут же обернулись на меня, сжавшуюся в комок на предпоследней парте. Хорошо, что преподаватель ушёл, оставив нас самостоятельно списывать с видео-презентации. — Там тебя два парня ищут по универу. Один спрашивает Дану, а второй кричит, что «если не найдёт эту мелкую психопатку, укравшую его мотоцикл, он подстережёт тебя возле дома и открутит голову»! — выпалила взволнованная девушка. Противный, липкий холодок пробежал по спине. Одного из этих двух я точно узнала. Сгребла все вещи в сумку и, пригибаясь, как можно ниже, и мечтая слиться с полом, заторопилась по проходу. — Стой, — перехватил меня Кёнсу. — Кто это? Зачем они пришли? Тебе помочь? — Всё нормально, — пробормотала. — Я приду на следующую пару, — разжала его пальцы, крепко сжимающие запястье, и быстрым шагом вышла из аудитории. — Они были на втором этаже, — сказала Сохён. — Тот высокий явно пьян, — опасливо произнесла девушка. — Как можно пить в час дня? Чанёлю всё можно, подумала я, но промолчала. — Блядь, сколько этажей в этой шарашке?! — недовольный развязный бас, доносящийся с лестницы, говорил сам за себя. Я с ужасом смотрела, как появляется сначала длинная тень, а потом и её владелец собственной персоной. — Мой мотоцикл! Мой! Какой-то дуре! — громко разорялся Чанёль. — Давай просто подождём, — сзади показался Кай. — Она откроет гараж и… — Заткнись! — рыкнул на него Чанёль и его взгляд сфокусировался на мне, стоящей в десяти метрах. — А вот и ты! — подвыпивший парень довольно потёр ладони, и у меня ослабли колени. Я слышала, как распахнулась дверь аудитории, и ребята высыпали на коридор в ожидании зрелища. Видела боковым зрением, как они встали вдоль стены, чтобы лучше видеть. Но всё это было словно не со мной, со стороны. Вся я была в этих чёрных, мечущих яростью и огнём глазах напротив. — Ты, — процедил Чанёль. — Мой мотоцикл… Да ни одна женская рука не имеет права касаться его! Ни одна задница без моего разрешения не имеет права седлать его! — от злости он сильно сжимал челюсти, от чего на щеках и шее сильнее выступали вены, делая его ещё более устрашающим. — Я… я всё объясню… — выдала, собрав всю свою смелость. — Да плевать мне! — и Чанёль кинулся на меня. Его тут же перехватил Кай. — Успокойся, придурок, а то сейчас полицию вызовут! — удерживая его за пояс, выкрикнул Кай, пытаясь достучаться до затуманенного мозга. — Отпусти! Отпусти меня! Я сказал отдать мотоцикл или выбросить! Не забрать себе, чмошница! Не забрать, дебилка! — рвался Чанёль. У меня словно ноги в пол вросли. Чанёль резко двинул локтем и ударил Кая в нос. Тот тут же выпустил его из объятий, разрешая броситься на меня. — У меня прям руки чешутся дать тебе по жопе, — буквально в трёх шагах прошипел Чанёль. И тут же сложился пополам, схватившись за живот. — Это учебное заведение, а не дешёвый бар, — процедил Кёнсу, загородив меня собой. — Ах ты, малявка, — красные от ярости глаза поднялись на старосту. — Жить надоело?! — Что здесь происходит? — по коридору уже бежали преподаватели. — Покиньте учреждение, — твёрдо глядя на Чанёля, повторил Кёнсу. — Чанёль! — воскликнул Кай и кинулся к нам, но тот уже замахнулся, чтобы врезать наглому мальчишке, посмевшему влезть между ним и добычей. Никто не должен за меня получать. На пару секунд всё словно замерло, давая мне время, чтобы решиться. Я выскочила из-за спины Кёнсу и перехватила занесённый кулак, повиснув на сильной руке. — Не надо! Только не бей его! — махнув, Чанёль сбросил меня, как шавку, вцепившуюся в слона. Я тут же подскочила и снова бросилась на него. Бросилась, обнимая за пояс и утыкаясь в знакомо пахнущую, часто поднимающуюся грудь. — Не надо, ты хороший, я знаю, ты хороший, — забормотала, уткнувшись в его чёрную футболку. Чанёль оторопел и замер с зависшей в воздухе рукой. — Повтори. — Я отдам тебе мотоцикл. Он, конечно, твой, — не поднимая головы, залепетала. — Только не бей его. Он тут ни при чём. И молчание. Наверное, мысленно он решает, как меня прибить. — Мне… мне нужен мотоцикл прямо сейчас, — севшим голосом произнёс Чанёль. — Хорошо, — кивнула, отстраняясь и стараясь не смотреть ему в глаза. Подобрала отброшенную сумку. — Я не приду на пару, — сказала Кёнсу. — Я тоже, — ответил он. — Пойду с тобой. — Не надо, — покачала головой. Стоящие вдоль стены ребята прислушивались к нашим словам, и я сказала совсем тихо: — Всё нормально. Я просто отдам ему его вещь. — Он псих. — Я всё слышу, — пробасил Чанёль. — Вдруг он набросится на тебя? — Я всё ещё здесь, — злобно прорычал Чанёль. — Ой, заткнись, — огрызнулся Кёнсу. — Чего? Малявка! — Всё-всё, идём, — перехватила вновь занесённую руку Чанёля и потянула к лестнице. Он без особого восторга поплёлся за мной. Рядом пристроился Кёнсу. Процессию замыкал Кай. А я вела того, кто только что едва не побил меня. Вела Чанёля за руку, подчинившегося, странно притихшего, крепко сжимающего мои пальцы.