Живи в ритме сердца

Напоминаю, что рукожопый автор терзает планшет. Здесь даже буквы «ё» нет…

- Стой! Стой! Ты же обещала! — на руках следы от чужих крепких пальцев. — Ничего серьезного, — в ответ, нащупывая красный свитер. — Это ненормально! Давай… давай расскажем Каю! — Нет! Даже не вздумай! — Но… — высокий знакомый парень растерянно теребит волосы. Его обнаженная грудь тяжело вздымается, а домашние штаны рискуют покинуть хозяина, и так открывая кромку черных трусов. — Это всего лишь баловство, — так не вовремя выпавший пакетик летит в мусорку. — Если не хочешь говорить ему, давай сами обратимся к врачу, — в мужском голосе рвущееся отчаянье. — Надо что-то делать! — Прекрати! Я не наркоманка! Я уже говорила… — Ты сама себя обманываешь! Это уже давно перешло все границы! Если… если ты не обратишься к врачу, я… — И что ты можешь сделать? — ехидство и безнаказанность. — Я вызову полицию, и тебя отправят на принудительное лечение, — губы, дарившее пару мгновений назад несравнимое удовольствие, теперь сжаты, глаза, сверкающие от страсти прежде, смотрят прямо и не мигая. — Ты… ты не сделаешь этого, — хочется уверенно, но что-то в его взгляде… - Нет! Нет! — Успокойся, - шаг, — пожалуйста, успокойся. Ты стала нервной и слишком чувствительной. Я… — Не подходи! Не подходи ко мне! — зеркало справа отразило испуганную девушку. Ее длинные каштановые волосы, спутанные после бурной ночи, едва скрывали следы горячих губ на шее. Глаза, безумно блестящие, недоверчивые. — Ты же любишь меня! — еще один довод. — Мы любим друг друга! — Черт… Я люблю! Я так люблю, что готов сам отправить тебя лечиться! — снова попытка подойти ближе, но выставленная рука мешает. — Давай попробуем? У нас получится! Я Каю и слова не скажу. — Ты и так ему ничего не скажешь! — ладони упираются в крепкую теплую грудь. — Это фигня! Я не балуюсь этим постоянно! Иногда, для настроения… — Настроения? Тебе… тебе плохо со мной? Для того, чтобы прийти, надо понюхать? — слова кислотой разъедают душу. — Нет! — на красный свитер упала первая слеза. — Это неправда! Нет! — А как тогда?! — чужие ладони крепко сжали запястья. — Зачем?! Объясни мне, зачем?! — и встряхивают так сильно, что запрокидывается голова. — Не ори на меня! Не ори! — рывок — и запястья свободны. — Я не делаю ничего плохого! А если и да, то это не твое дело! — ключи подхватываются с полки. — Я запрещаю тебе, — угрожающее шипение. — Я всегда была непослушной. Тебе же это нравится, — и навстречу полутемному коридору. — Стой! Не смей! Нельзя! — топот сзади босых ног еще больше гонит вперед. Ступени заканчиваются неожиданно, испаряясь из-под ног, и лодыжку пронзает острая колющая боль. Но бег продолжается. Сзади слышна ругань. Видимо ступеньки и догоняющего подвели. Это дает время выскочить на улицу и кинуться к мотоциклу. — Юджин! Юджин! — несется вдогонку, но любимый железный конь уже запел свою песню. — Мне нужно проветриться, я скоро вернусь. И ты выбрось из головы этот бред, — и мотоцикл срывается с места. — Юджин! Юджи-и-ин… Сон обрывается неожиданно, отдавая болью в лодыжке. Вот что снится, когда в жизни полная фигня. Следующие пару дней были тихим адом. На меня косились в универе. Еще бы, ведь в меня так классно можно стрелять краской и бросаться яйцами. За спиной то и дело шептались, в основном «сидела бы и не высовывалась», «защитница хренова» и «мало ей досталось, она меня все равно бесит». Хотя, если так разобраться, я этим людям ничего плохого не сделала, не говоря уже о том, и знать-то их не знаю. До самой пятницы ни разу не видела Зизи. Говорили, что она взяла больничный и готовится к гастролям с театром. Все это произносилось с нескрываемым удовольствием. Сухо все так же сидел на отшибе в столовой. Но к нему мне почему-то подходить не хотелось. Может, потому, что я видела его тогда в зале? Видела, как он ошарашенно вскочил в тот момент, когда первое яйцо коснулось сцены у ног актрисы, а потом, сжав губы, сел на свое место. Зато Кенсу тихим спокойным привидением преследовал меня повсюду. Мы не разговаривали в универе на перерывах и в столовой, не шли вместе на остановку. Мы вообще никак не общались, но куда бы я не пошла, если резко обернусь, рискую встретиться с пристальным серьезным взглядом старосты. — Ты за мной следишь. — Нет, я просто тоже иду в библиотеку, — Кенсу безразлично пожал плечами и обошел меня. Несколько раз видела Лухана. Он был очень занят тренировками и подготовкой к игре, что только издалека махал мне рукой и убегал, подгоняемый командой. Чанеля в клубе я тоже не встречала больше, вздрагивая каждый раз от громких звуков. Я не видела его по вечерам. Он являлся мне ночью. Во сне.