***
Я даже и не заметил, как наступил вечер, погода с самого утра была пасмурной, и уже в пять часов совершенно стемнело, за довольно короткий промежуток времени я успел выполнить всю работу по дому, приготовив квартиру к приходу гостей. Мисс Уэйнрайт практически целый день отсутствовала, чем предоставила мне абсолютную свободу действий. И только к ужину, а именно к шестому часу, она вернулась в приподнятом настроении. — Так что ты задумал, Джимми? — первый вопрос, который задала мне с порога госпожа. Конечно же, я не собирался делиться с ней своим планом, потому, заверив, что все пройдет по высшему разряду, я продолжил сервировку стола. Хейвены опоздали ровно на пять минут, списав свою непунктуальность на жуткий ливень, что со всей силы бил по окнам. Младшего Генрика и его сестры на ужине не было, так как его родители посчитали, что для начала сами должны были ознакомиться с будущей невестой, убедиться в ее соответствии требованиям. Все время я был на кухне, изредка подслушивая светские разговоры, которые прекрасно умела вести Эбигейл, это был ее безусловный плюс. Немного политики, искусства, погода - и вот, эти люди практически готовы были боготворить юную аристократку. — А теперь пора за стол, Джим, каким кулинарным изысканием ты порадуешь нас сейчас? — громко и уверенно спросила Эбигейл, но через долю секунды, громкий, непонятный, ужасающий вопль сотряс квартиру. — Господи, что это такое? — в ужасе спросила Миссис Хейвуд. — Что за отвратительный звук? Но не успела дама продолжить, как вновь, такой же душераздирающей крик, заставил всех подскочить со своих мест. — Что это, Джим, такое? — с небольшим испугом переспросила Эбигейл. — Как что? Это Вам попугай, миледи. — Попугай?! — хором вскрикнули супруги Хейвуд. — Но у меня нет попугая, Джим, я не держу попугая! — Как не держите? Он в Вашей комнате, — искренне поразился я. — Так что вы стоите, садитесь, еда остынет! — А что у нас на ужин? – попыталась уйти от разговора пораженная Эбигейл. — Все как Вы и просили, миледи, Ваша любимая жареная утка, — констатировал я, тут к моему ожиданию эта странная семья вообще вспыхнула. Далее все случилось слишком быстро: зеленый попугай, которого я предварительно покрасил в этот противоестественный цвет вплоть до клюва, вылетел из спальни Эбигейл, крича неестественно диким воплем. Паника. К огромному сожалению, я не успел научить это животное говорить, иначе поучилось бы гораздо эпичней. Мы с Мисс Эбигейл даже не успели толком ничего понять, когда под крики птицы, нецензурные вопли старшего Генрика и мольбы о помощи Миссис Хейвуд все они покинули дом. — Эй, куда вы? — вслед прокричала растерянная Эбигейл. — А как же свадьба? Ах да…Часть вторая
27 июля 2015 г. в 14:12
Я много слыхал о том, как Мисс Уэйнрайт издевалась над своими слугами, но мое мнение о ней было слишком высоко; в таком деликатном вопросе, как шутки, а особенно шутки над слугами, можно было фантазировать веками, а то и годами, придумывая одну лучше другой. Но Эбигейл меня разочаровала, такого примитивизма я от нее никак ожидать не мог: приклеить мои туфли к полу - возможно, для нее это и смешно, и если это так, то последующие ее выходки будут вводить меня в уныние. Когда я пришел сюда работать, то трепетал от осознания того, что мне предстоит почувствовать, а возможно, и через какой ад пройти, но это ребячество! Боюсь представить, какой интеллект был у всех слуг до меня, которых задело такое отношение.
— Доброе утро, Мисс Уэйнрайт, — улыбнулся я, впустив солнечный свет в покои юной девушки.
— Джим, который сейчас час? Утро раннее? — сонно простонала Эбигейл, спрятавшись с головой под легким одеялом.
Пожалуй, ее ночная школьная проделка забрала слишком много сил, нужно будет поинтересоваться, что за клей использовала девушка, потому что работа выполнена вполне хорошо, а если бы я еще и попался, то это было бы слишком замечательно.
— Двенадцать часов, миледи, — гордо ответил я, придвинув поднос с завтраком поближе к ней.
— Война началась? — возбужденно вскочила с кровати Эбигейл
— Нет, миледи.
— Тогда почему ты поднял меня ни свет ни заря? — снова устраиваясь на кровати, гневно спросила у меня
Уэйнрайт. – А, я поняла, ты мне мстишь за мою невинную детскую шуточку.
Девушка всегда предпочитала есть овсянку с солью, потому я решил своего не упустить, ответить столь же примитивной глупостью на ее розыгрыш для детей пяти лет. Как только Эбигейл взяла соль, чтобы придать вкус утреннему завтраку, крышечка отлетела, оставив весь белый порошок в тарелке с кашей.
— Очень смешно, — не выражая никаких эмоций, с грустным и озадаченным видом проговорила юная аристократка.
— Я думал, что мы решили вернуться во времена школьных деньков, и следующим апогеем этого юмора станет подкладывание скрепок на стулья, миледи.
— Ладно, это было глупо, — отставив испорченную овсянку подальше, блондинка начала с удовольствием есть тосты, запивая их утренним крепким кофе.
— Вы теряете хватку, миледи, — чтобы разозлить госпожу еще больше, произнес я, но Эбигейл на это никак не отреагировала, она была слишком занята своими переживаниями:
— Моя драгоценная тетушка все никак не успокоиться, Джимми, она не откинула ту бессмысленную идею женить меня на благовоспитанном, состоятельном джентльмене. Ты только можешь себе это представить?
Совершенно смутно. Я не представлял человека, который смог бы выдержать эту девчонку, точнее пробыть с ней в одной комнате хоть пять минут, не ощутив желания задушить ее. А ветреность и легкомысленность, с какой девушка относилась к жизни, меня удивляла настолько, что я не мог понять, как она до сих пор не обанкротила многомиллионную фирму своего отца. Во всяком случае эта девушка была голубых кровей, с огромной родословной, и ей положено было выйти замуж за джентльмена с подобающим статусом.
«Взглянул бы я на этого счастливца»
— Кто удостоен такой величайшей чести, миледи? — этот вопрос не давал мне покоя, я перебрал у себя в голове одну третью всех местных аристократов, кои были холосты.
— Ты, наверное, удивлен, что есть молодые люди, жаждущие окольцевать меня, ведь с моим характером, не будь я так богата, меня бы уже давно нашли - или не нашли - в каком-нибудь лесу в разных мешках? Но все же, боюсь представить, сколько рыдала моя тетя, умоляя семью Хэйвенов дать мне шанс.
Сложно было представить лучшую партию для Эбигейл, чем Генрик Хэйвен. Вечно суровый, улыбающийся раз в год юрист, страшнейший бюрократ, который бы собственную мать в суде не защитил, если бы у нее не было справки о доходах в трех экземплярах, заверенной в налоговой, прикрепленной к бланку «А», заверенной у нотариуса, подписанной исключительно черной ручкой, с тремя печатями, две из которых треугольные, и чтобы на расстоянии трех сантиметров была подпись налогоплательщика.
Отец злосчастного бюрократа, старший Хейвен, был также юристом - семейное ремесло, и считал себя человеком очень интересным и разнообразным, которого в своих убеждениях ничуть не смущало то, что сына зовут так же, как и его. Младшую дочь же звали Генриэлла, а двух самцов-котов, которых так любило это семейство, звали, сложно поверить, но тоже Генриками.
Так же это семейство было одним из самых странных в Лондоне, сложно было представить людей с большими психологическими проблемами, что были у Хейвенов. Во-первых, они до ужаса боялись попугаев, ненавидя этих птиц всеми фибрами души. Во-вторых, зеленый цвет вгонял их в панику, никто не знал почему. В-третьих, ели эти люди исключительно вареное мясо любого животного, главное, чтобы это была не птица. У этих людей была конечная стадия орнитофобии. Они были убежденны, что правильное питание заключается в том, чтобы есть отварную говядину, свинину, баранину, а любую поджаренную пищу считали посланнием ада, причем, в прямом смысле, ведь Хейвены были верующими людьми, по крайней мере, себя таковыми считали.
— Так они еще сегодня придут к нам на ужин в шесть вечера! — продолжала возмущаться Эбигейл, - потому что его отец-юрист хочет удостовериться, что я не преступница и достаточно подойду его сынишке.
— У Вас есть план, миледи? — спросил я, увидев некоторую загадочность в выражении лица юной Уэйнрайт.
— Ну да, создать плохое впечатление, — ответила девушка, показав мне насколько это очевидно. — Но это будет сложно, я же такая очаровательная.
— Если Вы оставите меня в покое и разрешите мне спокойно выполнять свою работу, то этого и не пригодится, миледи, — констатировал я. — От Вас будет требоваться только учтивость, светские разговоры и хорошие манеры.
— По рукам!