Похищение строптивого

Короткая летняя ночь близилась к концу. Небо на востоке посветлело, окрасившись нежнейшими оттенками розового, и рассвет, слизнув с небосвода последние звезды, рассыпался широким веером брызнувших из-за горизонта первых солнечных лучей. Дженсен всегда любил тихие предрассветные минуты и старался не упускать нечасто выпадающую возможность спокойно полюбоваться величественным зрелищем встающего над миром солнца. Но сейчас, присев на ствол лежащего на берегу реки поваленного дерева, он совершенно не замечал световой феерии, развернувшейся перед его глазами. Полностью погруженный в себя, он снова и снова перебирал в мыслях события минувшей ночи. Сердце заполошно бились в груди, а щеки пылали от стыда при воспоминании о безумии, охватившем его во время Большой охоты. Горячечный азарт погони, схватка с оленем, упоение победой, моментально сменившееся леденящим ужасом при виде готового к атаке огромного кабана - казалось, все это происходило с кем-то другим. Ничего подобного просто не могло случиться с ним, всегда гордившимся способностью держать под контролем своего волка. И ведь Дженсен вовсе не был зелёным новичком, ему и раньше доводилось принимать участие в домашней охоте вместе со своей стаей, пусть и под неусыпным контролем отца и других опытных альф. Так почему же его волк прошедшей ночью будто бы сошёл с ума? Ведь иначе, чем внезапным помутнением рассудка, Дженсен не мог объяснить поведение своего зверя. А то, что этот серый негодник творил потом, вообще не поддавалось никаким объяснениям. И волка ни в коей мере не оправдывало невероятное облегчение, охватившее все его существо при внезапном избавлении от неминуемой смерти. Хоть это и казалось невозможным, но при следующем воспоминании щеки Дженсена заполыхали еще жарче. Как он мог вести себя так развязно с совершенно незнакомым, впервые в жизни увиденным альфой? Пусть даже этот альфа и встал между ним и разъяренным кабаном, благодарность, испытываемая Дженсеном, не должна была превращать обычно сдержанного, серьезного омегу в озабоченную сучку. Иначе и не скажешь, учитывая то, как он вертел задом, ластился и заигрывал с незнакомцем, ничуть не стесняясь нечаянных свидетелей этой неловкой сцены. И кто знает, насколько далеко все это могло зайти, если бы не вой встревоженного отца, хоть немного прочистивший ему мозги. И что теперь эти чужаки будут думать о нем? Уж явно ничего лестного. Конечно же, решат, что он просто пустоголовый доступный омежка, по собственной глупости вляпавшийся в неприятности, и растекшийся лужицей при виде молодого сильного альфы. И самое обидное то, что, выходит, они не так уж будут и далеки от истины... Дженсен зажмурился, испытывая непреодолимое желание побиться головой о ствол дерева, на котором сидел, как будто это могло избавить его от постыдных воспоминаний. Впрочем, то, что произошло потом, уже после ухода чужаков, вспоминать было не менее стыдно. Дженсен терпеливо лежал рядом с тушами убитых зверей, вслушиваясь в ночные шорохи, когда отец и еще несколько охотников из их стаи, беззвучно вынырнув из тьмы, на мгновение замерли, пораженные открывшейся их глазам картиной. Потом Алан, вне себя от беспокойства, метнулся к сыну, и, лишь удостоверившись, что на непутевом дитятке нет ни царапины, рассерженно зарычал, нависнув над распластавшимся по земле молодым волком. Никогда ранее Дженсену не доводилось испытывать на себе гнев вожака, и теперь, когда ему не посчастливилось оказаться причиной этого гнева, он в полной мере ощутил на себе всю ментальную мощь зрелого альфы, настоящего лидера стаи, который не мог оставить безнаказанным виновника всего этого ночного переполоха. Дженсену казалось, что сверху на него навалилась невесть откуда взявшаяся невидимая каменная плита, которая неумолимо вдавливает его в рыхлую прибрежную почву, еще немного - и он, зажатый в тисках чужой воли, просто будет не в состоянии сделать ни единого вздоха. И тогда Дженсен не выдержал, он, словно маленький нашкодивший щенок, жалобно заскулил, виновато прикрыв передней лапой полную раскаяния, несчастную морду. Внезапно давящая на спину сила исчезла. Дженсен, не веря, что все кончилось, продолжал лежать, так и не решившись посмотреть в глаза раздосадованному отцу. Алан, напоследок коротко рявкнув, отошёл от нервно вздрагивающего сына. После полученной встряски туман, все это время застилавший разум Дженсена, наконец-то рассеялся, испуганный волк забился в самый дальний уголок сознания, оставив человеческую сущность наедине со всей тяжестью их общего проступка. Остальные волки увлеченно разбирались в мешанине чужих следов и запахов, с интересом изучали тушу поверженного вепря, в то же время старательно делая вид, что рядом с ними не происходит ничего необычного и лишь изредка бросая на провинившегося омегу сочувственные взгляды. Дженсен не сразу собрался с силами, чтобы совладать с непослушными лапами, так и норовившими разъехаться на скользкой земле. Наконец он поднялся и сделал осторожный шаг вперёд. Не хватало ещё на глазах у всех шлепнуться в грязь. Он и так с лихвой опозорился сегодня, с него достаточно. Два волка, по указке вожака, должны были остаться на берегу охранять добычу, остальные же засобирались назад. Всем им ещё предстояло немало потрудиться сегодня. Сама по себе охота заняла не так уж и много времени, большую часть ночи они потратят на то, чтобы доставить тяжелые туши к месту стоянки оборотней. Дженсена все ещё ощутимо потряхивало после пережитого. Больше всего он сейчас боялся увидеть осуждение в глазах соплеменников, поэтому, когда его друг Крис, приблизившись, ободряюще ткнулся носом ему в бок, приглашая следовать за всеми, благодарно покосился в его сторону и, понуро опустив голову, потрусил вслед за отцом. Как и ожидалось, с доставкой своих охотничьих трофеев они управились лишь под утро, но никто из оборотней не выказывал недовольства. Наоборот, это были очень приятные хлопоты. В этом году Большая охота оказалась на редкость удачной, и все считали это добрым предзнаменованием. Рано проснувшиеся омеги в окружении ребятни встречали охотников, радуясь их богатой добыче. Еды хватит на всех, никто не останется голодным. Теперь за дело предстояло взяться тем, кто не принимал участие в ночной охоте. Кто-то принялся разделывать туши, кто-то разводил огонь. Очень скоро к дыму костров примешается аппетитный запах жареного мяса. Усталые, но довольные охотники разбрелись по своим палаткам. Дженсен, оставшись наедине с отцом, с покорностью ждал новой нахлобучки. Но Алан, в колеблющемся свете зажженной сыном свечи, опустился на расстеленные шкуры и, ничем не демонстрируя своего недовольства, как ни в чем не бывало поинтересовался: - Как выглядели спасшие тебя волки? - Крупнее, чем большинство наших, - ответил Дженсен, стараясь не выказать отцу охватившее его смущение. - И гораздо темнее. Темно-бурые или чёрные, точно не разобрал. - Как я и думал, это был кто-то из северян, - удовлетворенно кивнул Алан. - Только не понял, кто конкретно. Должно быть, кто-то из молодых. Они не приняли участие в Охоте, слишком припозднились в дороге. Но молодежь, конечно же, на месте не усидит. Твоё счастье, что они учуяли тебя. Я распорядился, чтобы кабана доставили в их лагерь. И твоего оленя тоже. Дженсен молча наклонил голову, соглашаясь с решением отца. Это было справедливо. - Я узнаю у Падалеки, кому из его парней мы обязаны твоим спасением. И тогда ты сможешь поблагодарить их лично, - продолжил Алан. Дженсен прикусил губу, но перечить отцу не решился. Он сидел, не поднимая глаз. Если честно, ему совсем не хотелось снова встречаться со свидетелями своего недостойного поведения. - Послушай, сынок... В голосе альфы прозвучали несвойственные ему мягкие нотки, и Дженсен вскинул на отца удивленный взгляд. - Я никогда не говорил этого прежде, но после смерти твоей мамы ты - самое ценное, что осталось у меня в этой жизни. В тот страшный день мы - я и Мардж - нашли в себе силы, чтобы жить дальше только потому, что не имели права бросить тебя одного. Донна бы нам этого никогда не простила. И теперь, если с тобой что-нибудь случится, я... - Алан болезненно поморщился, непроизвольно прижав руку к сердцу. - Я вряд ли смогу снова пройти через это. Прошу тебя, помни о тех, кому ты дорог, и впредь не рискуй собой понапрасну. - Да, отец. Прости меня, я... - Дженсен вскочил, смаргивая набежавшие слёзы. - Подожди немного, я сейчас... Он выскочил из палатки, сбегал к ближайшему костру и набрал горячей воды. Вернувшись, залил кипятком сердечный сбор, приготовленный Марджори специально для Алана, который всегда держал под рукой, и, подождав немного, пока травяной чай как следует заварится, подступил с кружкой к отцу. Алан попытался отвертеться, уверяя, что все уже прошло, и он чувствует себя хорошо, но Дженсен был непреклонен. Его всегда забавляло, что, когда дело касалось лекарств, суровый альфа обычно начинал вести себя, словно капризный ребенок. Недовольно скривившись, он небольшими глотками выпил горький чай, отставил кружку и растянулся на шкурах, собираясь немного вздремнуть. Когда отец заснул, Дженсен, прихватив холщовую сумку и задув свечу, вышел наружу. Сам он уснуть все равно не сможет, не стоит даже пытаться. Конечно, можно было бы помочь занятым готовкой женщинам, но больше всего ему сейчас хотелось побыть одному. Слоняться без дела было не в его правилах, и Дженсен направился к реке, рассчитывая с пользой провести время. В конце концов, здесь, в двух шагах от лагеря, ему вряд ли может грозить какая-то опасность. В предрассветных сумерках он, изрядно измазавшись, набрал полную сумку небольших нежно-голубых цветов. Эти цветы, росшие в сырых местах и распускавшиеся перед самым рассветом, были отличным средством от всяких желудочных хворей. Пока Дженсен ползал по земле, собирая цветы, ему некогда было предаваться воспоминаниям. Но стоило присесть на поваленное дерево, как в голову тут же полезли непрошеные мысли. С чего Дженсену вообще померещилось, что этот чужой волк и есть его внезапно обретенная, предназначенная судьбой Пара?! Конечно, молодой альфа пах очень привлекательно, но одного этого явно было недостаточно, чтобы настолько лишиться разума. Ноздри Дженсена дрогнули, ему вдруг почудилось, что он и сейчас ощущает этот дурманящий запах. Запах, еще тогда показавшийся ему смутно знакомым. Теперь омега был почти уверен, что спасший его альфа не был таким уж незнакомцем, как ему сперва показалось. Определённо, им уже доводилось встречаться раньше. И, похоже, Дженсен наконец-то понял, кто мог скрываться под личиной чёрного волка, и от этого понимания ему стало совсем уж нехорошо... - О, смотрите-ка, кажется, это тот самый омежка! Дженсен, едва не подпрыгнув от неожиданности, вскинул ошарашенный взгляд на двух парней, невысокого альфу и широколицего крепыша-бету, беззвучно подошедших к увлеченному самокопанием омеге. - Привет, детка! Узнаешь нас? Мы встречались этой ночью при весьма занятных обстоятельствах. Я - Рич, это Тай, - альфа мотнул головой в сторону своего приятеля, а потом кивнул кому-то, стоящему позади Дженсена, - а это Джей. Дженсен с замиранием сердца обернулся, отчаянно надеясь, чтобы его внезапная догадка оказалось неверной. Но напрасные надежды тут же оказались разбиты вдребезги. Никаких сомнений, перед ним стоял Джаред. Альфа очень изменился за прошедшее время. В нем почти невозможно было узнать того нескладного мальчишку. Пожалуй, лишь глаза остались прежними. Да ямочки на щеках. - Здравствуй, Джен, - произнес Джаред, с интересом рассматривая растерянного омегу. Дженсен представил, каким чучелом выглядит в глазах альфы: взъерошенный, с пылающим лицом, и, вполне возможно, с пятнами грязи на лбу и щеке... Ничего удивительного, что на губах Джареда появилась снисходительная усмешка. - О, так вы знакомы? - тут же влез Рич. - Что за дела, Джей? Неужели и здесь за тобой будут бегать все хорошенькие омежки? Но учти, я не собираюсь так просто сдаваться. Джен, а что ты делаешь здесь один? Цветы собираешь? На правах твоего спасителя я был бы не прочь получить венок из рук такого красавчика. - Постой, Рич. Ты ничего не путаешь? - вмешался Джаред. - У меня больше оснований считаться спасителем Джена, так что, думаю, венок из его рук получу именно я. Дженсен переводил недоумевающий взгляд с одного ухмыляющегося альфы на другого. О каком венке они толкуют? По старому обычаю на Празднике омеги часто вручали собственноручно сплетенные венки понравившимся альфам, но при чем тут Дженсен? Он покосился на сумку, набитую цветами. Они что, действительно решили, что он собрался плести веночки, как какая-нибудь девчонка? Да за кого они его принимают?! - Джен, - продолжил Джаред. - давай, я провожу тебя? Омеге небезопасно ходить самому. Дженсен, чувствуя внезапно вспыхнувшее раздражение, подхватил сумку и встал во весь рост, расправив плечи. - Ого! - одобрительно сказал Рич. - Люблю высоких мальчиков! Игнорируя Рича, Дженсен похлопал ресницами и, придав лицу наивно-глуповатое выражение, шагнул к Джареду. - Спасибо, конечно, за любезное предложение, но я не нуждаюсь в провожатых. А что касается венка... - с этими словами Дженсен быстрым движением вывернул все содержимое сумки на голову опешившего Джареда. - Сплети его сам. Отступив на шаг, омега полюбовался полученным результатом. Альфа очень миленько смотрелся с запутавшимися в густых каштановых волосах голубенькими цветочками. - Знаешь, эти цветы неплохо помогают при запоре. Может, и от излишнего самомнения тоже вылечат? И, если ты вдруг запамятовал, то меня зовут Дженсен. Счастливо оставаться! Развернувшись, омега быстро зашагал прочь. Волк внутри жалобно заскулил, не понимая, почему ему снова приходится расставаться с приглянувшимся альфой. Дженсен, решительно загнав серого предателя поглубже в подсознание, уже не слышал, как молчавший все это время Тай, помогая Джареду вытряхивать из волос цветы, одобрительно произнес: - А парень то ничего, строптивый. Только я так и не понял, с чего он так взбеленился. Мне казалось, что ночью вы вполне поладили... - Вот умора, Джей, ты сейчас на клумбу похож! - веселился Рич. - А жаль, что мне с этим Дженсеном ничего не светит. Он явно к тебе неравнодушен. Кипя от негодования, Дженсен чуть ли не бежал по направлению к своему лагерю. Вот же наглые альфьи морды! Из-за них перевел целую сумку цветов, теперь опять придется ни свет ни заря в грязи ползать. А еще он не переносил, когда его имя сокращали до девчачьего Джен, сколько раз в детстве приходилось из-за этого с приятелями драться. Но, пожалуй, больше всего его взбесили упомянутые Ричем хорошенькие омежки, постоянно бегающие за Джаредом. Вот сам Дженсен ни за какими альфами бегать не собирается. Не дождутся!