Awake and alive

I feel you keeping me alive You are my salvation Touch you, taste you, feel you here I feel you keeping me alive You are my salvation Hold me, heal me, keep me near*

На следующий день, пока Поля спала, я позвонил Яне и попросил недельный отпуск, чтобы быть рядом с моей девочкой. Следующие минут десять я даже отнес телефон подальше от уха, молясь, чтобы гневные крики Рудковской не разбудили и не испугали Пелагею. Выпустив пар, Яна сказала: - А впрочем, делай что хочешь. - Янка, ты чудо! - воскликнул я, радостный от того, что целую неделю проведу с Поленькой и буду лично следить за ее состоянием. Поговорив с продюсером, я ушел на кухню готовить завтрак, теперь уже не одну порцию, как обычно, а две. Себе я пожарил яичницу с беконом, а для своей гостьи приготовил овсяную кашу с кусочками фруктов и чай с мятой и ромашкой. Поставив е это на поднос, я отправился в спальню. Полечка спала, устроившись на краешке кровати и прижав ноги к груди. Одеяло было откинуто в сторону, и девушка дрожала во сне. Я подхватил одеяло и укрыл ее, затем поставил поднос на столик около кровати и тихонько направился к двери. Схватившись за ручку, я услышал тихое: - Дим... С кровати на меня смотрела хрупкая белокурая красавица, еще толком не отошедшая ото сна. Увидев, что я повернулся, она улыбнулась. - Я думала, ты давно ушел... - Ну что ты, - я присел рядом с Полей и взял ее за руку. - Разве я могу оставить тебя в одиночестве? - Ой, - воскликнула девушка, увидев на столике поднос с едой, - это что, завтрак в постель? - Да. Малыш, тебе нужно набираться сил. Так что подкрепись, а я пока пойду на кухню. - Не уходи, пожалуйста, - попросила Поля, аккуратно поставив поднос на свои колени. - Посиди со мной... Я поправил одеяло и, усевшись на краешке кровати, стал смотреть, как Пелагея с аппетитом уплетает овсянку. После завтрака Полечка поблагодарила меня, затем откинула одеяло (Боже, как же сильно были изуродованы ее несчастные ножки!) и поднялась было с кровати, но вдруг ее пошатнуло. Я едва успел подхватить ее. - Ой, - она стыдливо усмехнулась, - извини, пожалуйста... Моя девочка, ты так привыкла быть сильной, что даже сейчас боишься показаться слабой. - Ничего, малыш, - я присел рядом и обнял ее. - Пойдем, я помогу тебе? Десяток метров до ванной мы вдвоем преодолели медленно и с трудом. На повороте к ней Поля вдруг остановилась и прошептала: - Вить, я не могу больше... Я испугался: Пелагея уже давно не называла меня настоящим именем, значит, дело действительно плохо. Не раздумывая, я подхватил ее на руки, донес до ванной, помог умыться и расчесать красивые длинные волосы. - Дим... Мне бы переодеться... - слабо, как будто не надеясь на то, что я помогу ей, попросила Поля. - Надо домой... - Давай я один съезжу, а ты побудешь здесь? - предложил я, беспокоясь, как бы эта поездка не повлияла на ее состояние. - Можно я с тобой? Пожалуйста! Я одна боюсь... - Хорошо. Поля быстро собралась, и мы вместе покинули мою квартиру. Эх, и что же с тобой, моя девочка, делать? Здесь тебе все напоминает о случившемся с тобой кошмаре, к тому же, у меня в подъезде все время пахнет краской (соседи делают ремонт), а на улице шум и гарь мегаполиса... В такой обстановке ты нескоро придешь в себя... Как говорила моя бабушка, лучшее лекарство от всех болезней - это свежий лесной воздух. Лес... Точно, как я сам об этом не догадался! К счастью, квартира, где прошли далеко не самые лучшие дни Полиной жизни, была пустой. Пока Пелагея собирала вещи, я осматривал комнаты и в одной из них обнаружил плетку, наручники и нож с бурыми каплями. Почему-то вспомнилось: It’s scratchin on the walls In the closet, in the halls. It comes awake and I can’t control it. Hidin under the bed In my body, in my head. Why won’t somebody come and save me from this? Make it end**, - я сам вздрогнул от этих слов. Неужели этот гад… Полю!.. - Дима! - позвала меня девушка, однако я был так поражен увиденным, что не смог сдвинуться с места. Сзади послышался тоненький всхлип. Я обернулся и увидел, что Пелагея расширившимися от ужаса глазами смотрит на эти вещи. - Малыш, не реви! - воскликнул я, подбегая к ней и хватая ее за плечи. - Слышишь меня? Все хорошо! Пойдем! И я потащил девушку за собой, пока у нее не началась истерика. В машине я заставил Пелагею выпить валерьянки, потому что боялся истерики: все-таки мы на дороге, мало ли что может случиться. Девушка с благодарностью приняла из моих рук стакан с успокоительным, отпила немного и, поежившись, стала устраиваться на сиденье. - Дим… Холодно… - пожаловалась она. Маленькая моя! Боже, какие у тебя холодные руки! Ты вся дрожишь, как одинокий листик на дереве в суровый ноябрьский ветер! Я остановился на обочине, прижал Полю к себе, снял куртку и закутал в нее девушку. Как же меня тревожит твое состояние! Полчаса мы сидели обнявшись, я изо всех сил пытался согреть Полечку: включил печку в машине, закрыл окна, растирал руками ее маленькие, но такие манящие плечики. Наконец я почувствовал, что руки ее вновь вернули теплоту, и смог тронуться с места. Подъезжая к дому, я заметил, что самая прекрасная в мире девушка уснула. Аккуратно, боясь, что она проснется, я перенес ее в дом, устроил в спальне на втором этаже и тихо вышел из комнаты. Шли дни, беззаботные, счастливые, полные солнца и света. Утром я вставал рано: не хотелось долго валяться в постели – и шел готовить завтрак для себя и для Поли. Стуком посуды я часто будил эту спящую красавицу, и она, такая милая, домашняя, еще не отошедшая ото сна, приходила на кухню босиком, в моей рубашке, доходившей ей до середины бедра. - Поленька, ты чего так рано? – спрашивал я. - Не знаю, - еще не до конца проснувшимся голосом откликалась девушка, и в этот момент она была такой прекрасной, что хотелось обнять ее и никуда не отпускать. Так я и делал, зарываясь лицом в ее растрепанные волосы. - Дим… Задушишь ведь, - улыбалась Полюшка и, отстранившись, уходила в душ. После завтрака мы обычно гуляли по лесу, вспоминали различные детские игры: прятки, догонялки. Брали с собой бадминтон или волейбольный мяч, играли. В эти дни стояла жаркая погода, поэтому, наигравшись, мы лежали на траве и наслаждались теплыми солнечными лучами. После обеда мы отдыхали дома или на веранде, лежали на кровати, обнявшись, читали, болтали друг с другом. Поля много спала: после пережитого сон для нее был лучшим лекарством. А вечером мы вместе сидели возле камина, смотрели какой-нибудь теплый фильм, который легко прогонял негативные эмоции. Часто Поленька так и засыпала на диване, и тогда я переносил ее в спальню. Когда она просыпалась среди ночи от мучивших ее кошмаров, то приходила ко мне. - Дим… Я боюсь одна… Мне он опять приснился… - Ложись. Я укутывал ее в одеяло, прижимал к себе, и так мы вдвоем засыпали. Я тайно любил Полю, но пытался не показывать это, продолжал относиться к ней как к лучшей подруге. Она, кажется, даже не догадывалась о моих чувствах, а я терпеливо ждал, пока она отойдет от ужасного прошлого. Но один случай изменил наши теплые отношения. В тот день я вернулся домой только к вечеру: нужно было съездить в Москву по делам. Я пытался решить все как можно быстрее, чтобы приехать к моей любимой малышке. Наконец мне удалось вырваться, и в десять я был дома. - Поля! – с порога позвал я, однако ответом мне послужило молчание. Сердце мое тревожно застучало. А что, если с ней что-то случилось? Я вошел в зал и увидел в центре небольшой столик, сервированный на двоих. В центре его стояли зажженные свечи, а вокруг них – блюда с курицей в панировке, овощным гарниром, салатами. Но хозяйки, приготовившей романтический ужин, нигде не было. Я заволновался. - Полечка! – я бегал по всем комнатам, включал свет, заглядывал в шкафы, но нигде не мог найти девушку. «Господи, неужели она сбежала?» - испугался я. Неожиданно я увидел, что дверь моей комнаты приоткрыта. Я тихо вошел туда и увидел на кровати темный силуэт, повернутый ко мне спиной. - Поленька! – шепотом произнес я, подходя к ней и кладя руку на плечо. - Дим, - она повернулась ко мне. Лицо ее было залито слезами. Я снова испугался. - Малышка, ты чего? Что случилось? Я взял ее на руки и прижал к себе. - Расскажи мне, - попросил я, утирая ее жемчужные слезы. - Димочка, я не знаю, что мне делать… - Почему, девочка моя? Она положила на мое плечо свою русую головку, подняла на меня глаза и сказала: - Билан, я люблю тебя… И боюсь любить тебя, но ничего не могу с собой поделать. Я был в шоке. Похоже, мои чувства взаимны! Здесь бы радоваться, но Поленька… Мое маленькое чудо чего-то боится и дрожит, как осиновый лист. - Родная моя, не бойся, я всегда буду рядом и смогу защитить тебя от невзгод этого мира, потому что я тоже люблю тебя.