Бумажный чародей и музыка сфер

      Итак, теперь он точно должен был остаться один.       Не считая, разумеется, Птенца. Но Птенец состоял из обрезков тряпок, ниток и одной отличной мины, чтобы лучше сидел. О, мина была его изюминкой. Могла жахнуть, да так, что от противника только ботинки бы остались. На это Кай рассчитывал более всего прочего: свои он считал уже достаточно прохудившимися и стоптанными, особенно в пятках. Пощелкав мандибулами под плотной материей респиратора, он присел на корточки и чокнулся игрушечной чашкой с Птенцом.       О, как долго он ждал, чтобы остаться один.       Радиоактивное заражение умолкшего после вторжения людей Кхар’шана заняло больше времени, чем он думал: мстители, прибывшие со всех уголков Союза Гайи, сильно удивили его, не использовав ядерного оружия на батарианцах. Финальном аккордом их священной войны стали яростные призраки убитых сотню лет назад пришельцами, остатки душ страдавших и погибавших в неравной борьбе. Людская кровь бунтовала в Кае, говоря, что даже этого мало. Турианская — сдерживала, требовала взять себя в руки. Как-никак, то, что он сделал, и так выходило за все нормы морали любой расы.       Зато он наконец-то один. Никакой грызни, никаких пиратов, никаких захватчиков. Кхар’шан тих, а, если кто и выжил, о нем позаботится Птенец.       Бескрайние пустоши когда-то цветущей планеты, пара отравленных выбросами океанов и ветра воющих призраков. Бывший раб был как никогда счастлив видеть, во что превратилась родина тех, кто лишил его дома.