Бумажный чародей и музыка сфер

      Стук продолжился, как бы Гамме ни хотелось обратного. Сдернув с головы гарнитуру и заблокировав планшет, она подошла к двери и потянула за ручку — совсем немного, даже не на всю длину цепочки. В образовавшуюся щель тут же влезло недовольное лицо младшей сестры.       — У меня к тебе дело повышенной важности, — сердито буркнула та. Гамма набрала побольше воздуха в грудь и шумно выдохнула, не говоря ни слова. Элив, похоже, намек не поняла и с места не сдвинулась. Помассировав переносицу, Гамма вновь вздохнула, жалея, что этот день никак не может закончиться.       — Я, кажется, говорила, что в рабочее время ничем помочь не могу, — сухо ответила она. — Даже табличку на дверь повесила. Что это за дело такое, раз тебе больше никто в Обители помочь не может?       Элив раздраженно простонала.       — Да не ты конкретно мне нужна, а твой хрустальный шар! — она попыталась просунуть в щель ногу, но Гамма надавила на дверь, чтобы та и на сантиметр не сдвинулась. Младшая сестра недовольно фыркнула, но попыток не прекратила. — Подумаешь, отвлеку минут на десять! Как будто что-то случится!       — За эти десять минут мои идиоты могут взорваться вместе с башней, а виноватой в итоге буду я! — на пределах терпения прошипела Гамма, наваливаясь на дверь плечом, чтобы отпихнуть нахалку. — Дай мне хоть одну вескую причину рискнуть их жизнями!       — Я дам тебе две! — крикнула Элив, ловко минуя угрозу лишиться то носа, то пальцев. — И обе связаны с Розеной!       Розеной. Гамма растерянно замерла. С одной стороны, самая непутевая из ее младших сестер всегда была горазда найти проблем на свою рыжую голову. Все ее письма так или иначе заканчивали свой путь в шредере — в бессвязном потоке мыслей Розены редко было что-то стоящее. Жизнь ее почти ничему не учила, советы проходили мимо ее ушей, а любой помощи она избегала, как крупных купюр, которых негде разменять. Общение с ней не приносило ничего, кроме головной боли, и потому Гамма самоустранилась от ее источника.       С другой стороны… Розену ей было чисто по-человечески жаль. Идиотские, но крышесносные трудности, выпадавшие на ее долю, словно бы преследовали Розену, ежедневно отравляя ее существование. Ей то и дело не хватало денег, еды или хотя бы банального участия к ее невзгодам, и потому Гамма, смирившись, сняла с двери цепочку и впустила младшую сестру.       — Две причины, — строго сказала она, скрестив руки на груди. — И лучше им действительно быть вескими.       Элив закатила глаза и прошествовала к шару.       — Розена уже как пару дней не отвечает на мои звонки, — сказала она, водя ладонями по гладкому хрусталю. — И месяц как не отвечает на письма. Когда я пришла к ней домой, то нашла лишь труп, — Элив перевела мрачный взгляд на сестру. — Причем какого-то парня, которого прежде не видела.       Гамма нахмурилась и разблокировала планшет. Начертав знак, отведенный только для ее братьев и сестер, она вгляделась в шар, ищущий двадцать четыре разделения. Элив тем временем продолжила:       — Розены нигде не было. Я пробежала весь город, но она словно сквозь землю провалилась.       — В этом ты не ошиблась, — Гамма указала на видение огромной арены, в центре которой, посреди одной из луж крови, стояла потрепанная, но живая Розена. — Ее забрали Дарители. И, насколько я вижу, уже втянули ее в свою игру.       — Это опасно? — спросила Элив, одергивая перчатки со стальными шипами. Гамма чуть улыбнулась и покачала головой.       — О, нет, — ответила она, разглядывая тени с желтыми глазами, стоящие на балконе арены. Они оживленно колыхались, рассматривая выживших. — Эти так просто с ней не расстанутся.