Монстр

-Оно сожрёт меня, сожрёт! - мужчина забился в очередном припадке, но бронированное стекло сумело сдержать его ярость, - Выпустите меня, он меня жрёт! Стоящий рядом молодой интерн скривился: для него подобное было в новинку и ещё вызывало какие-то чувства. У меня же не возникало даже тревоги. Всё, что я чувствовал при виде очередного пациента, который сходил с ума, за секунду превращаясь из полностью уравновешенного члена общества в конченого психопата: лёгкий интерес, граничащий с любопытством. И всё. Долгие годы работы в клинике кого угодно приведут в полное равновесие, иначе в один прекрасный день сам почувствуешь, как начинаешь сходить с ума. -Что вы думаете на это счёт? Я обернулся. Женщина, вошедшая в помещение, была без халата, что однозначно выдало в ней гражданскую. Светлые волосы, короткая стрижка, минимум косметики и официальная одежда: этакий гибрид мужчины и женщины, не способный отвлечься от работы. И, как ни странно, именно с такими мне было легче всего работать. Чётко поставленные задачи, удобные круглосуточные графики работы и возможность действовать согласно собственным предположениям без неприятностей вроде обвинений в "зверствах". -Он явно не в себе, - мельком глянув в услужливо протянутую карту, я лишь подтвердил собственные догадки, - Олег Горденцев, тридцать восемь лет. Никогда не привлекался даже с мелкими правонарушениями, а теперь вдруг - кровавая резня. Интересный пациент, ничего не скажешь. Что ж... Тем интереснее будет узнать причину. Откуда его привезли? -Севастополь. Тюрьма общего режима. -И как долго наблюдаются подобные перепады настроения? -Он пытался сопротивляться аресту, так что можно сказать - уже полгода. -Хм... Его посадили полгода назад. Закрытое слушание, машина перевозки с крепкими охранниками и максимальный срок, да? - она кивнула, - Где же он был всё это время? -Правительство приняло решение лечить его собственными методами... -Которые не дали результатов, - я бросил папку с документами на стол и включил лампу, - И, как специалист, которому его теперь поручили, я имею право на чуточку закрытой информации. Она промолчала, смотря в стекло. Глубоко вздохнув, я рукой приказал интерну выйти. Видимо, данные были засекречены и рисковать из-за болтливого мальчишки она не собиралась. Едва дверь за его спиной хлопнула, женщина перевела взгляд на меня и спросила: -И это - сын министра? -Увы, мы все в чём-то слабы. -Он мог бы получше воспитать своего единственного отпрыска. По крайней мере, пойти по стопам своего предшественника и сделать из сына ведущего новостей, - сделав несколько шагов, она тяжело опустилась на стул с другой стороны стола, сложив руки на деревянной поверхности и сцепляя пальцы в замок. Выждала секунду и только набрав в грудь побольше воздуха, продолжила: - Мне посоветовал Вас один из моих коллег, которому вы помогли справиться с мнимой шизофренией главного подозреваемого в деле о перевозке наркотиков. Тогда, помнится, лишь Вы справились, вынудив парня всё рассказать и даже поспособствовали тому, что наш отдел вышел на главного в данной цепочке. -И в награду человек, занявший его место, подсунул мне своего сына. -Это - решение сверху, - женщина развела руками, - Что я могу сделать? -Вы можете направить наверх подтверждение того, что я отныне не намерен сотрудничать с Вашим отделом, поскольку не имею на то времени и сил. -Вам так не нравится с ним работать? -Мне не нравится необходимость говорить не то, что я думаю, а то, что я должен. Ведь именно то, что я думаю, и представляет для Вас ценность, да? Растянув губы в кривоватой улыбке, женщина в очередной раз расцепила пальцы и сцепила снова. Видимо, данное решение могло стать проблемой не только для всего отдела, но и для неё конкретно. Так что я решил пойти навстречу. -Если вы не можете мне помочь вообще от него избавиться, дайте хотя бы возможность им полноценно руководить. Порекомендуйте отцу научить сыночка правильному отношению к работе и начальству, иначе он тут надолго не задержится. -Я постараюсь, если вы поможете мне с этим случаем. -Так дайте мне данные, чтобы я мог работать. Даты, цифры, имена. Я ведь даже не знаю, кто пострадал и почему человеку, который мог быть невиновным, так уверенно и быстро дали срок. -Была вырезана подчистую семья одного видного деятеля искусства. Служба не спешит распространять информацию, потому что СМИ склонны всё раздувать. -С тем городком вы тоже не спешили… В итоге теперь это – зона исследований, а точнее – пустая точка на карте. И, поверьте, те пропавшие без вести группы учёных могут показаться цветочками по сравнению с возможностью, что это – новый неизвестный нам вирус, поражающий нервную систему. -Вы настроены очень решительно. Итак, Ваша версия – вирус, который поразил его мозг? -Нет, мозг в норме. Человек испытывает непреодолимый страх, хотя его тело здорово, а сам он находится в абсолютно безопасном помещении. Возможно, поражённая нервная система заставляет организм вырабатывать безумное количество гормонов, что держит мозг в постоянном стрессе. Это бы объяснило его желание с кем-то поделиться, а также – ярость от непонимания, – я выдержал паузу и продолжил, - Ну, либо он просто – очередной шизофреник, которому кажется, что у него в голове живёт чудовище, пожирающее мозги. -Есть возможность как-то это узнать? -Полноценные исследования дадут результаты на второй год. Хотя есть вариант намного проще и быстрее. Женщина замерла, в упор смотря мне в лицо, словно не понимая, к чему идёт разговор. Тогда я встал и, подойдя к стеклу, провёл пальцем вдоль тела пациента от самого горла до промежности. Судя по судорожному вздоху за спиной, она до последнего надеялась на другой ответ, так что я поспешил её успокоить. -Разумеется, сначала мы возьмём анализы. И, если они покажут нездоровое содержание каких-либо гормонов, токсинов или примесей, то для ускорения работы я буду вынужден заглянуть внутрь, чтобы понять, как обстоят дела. -Но это же – живой человек… -Судя по состоянию, могу гарантировать, что, только выйдя отсюда, он снова бросится убивать. Абсолютно нормальный мужчина меньше чем за сутки превратился в безумного параноика с неконтролируемой агрессией. Убиты люди и никто не сможет их вернуть, близкие вынуждены оплакивать тела, а мы даже не знаем, почему это произошло. Так что возможность как можно раньше узнать о том, что скрывает единственный пример такого поведения, стоит одной жизни. -Вы думаете, что могут быть ещё примеры? -Пока я не вправе категорично заявлять, но одно скажу точно: если это – новый вид наркотика, биологическое оружие или вирус, то лучше бы нам узнать о нём как можно скорее… -Что с ним? – парень почти вжался носом в стекло, рассматривая мужчину, в беспокойстве бродящего по своей камере. -Вскрытие покажет, - не отрываясь от бумаг, пробормотал я. -Вскроете ещё живого? -Ну уж нет, все эти визги, наркозы, кровь… Лишние хлопоты… -Не думаю, что в ближайшее время он отбросит коньки. -Ничего. Не соблаговолит сделать это самостоятельно – ему помогут. -Как? – всполошился мой помощник, - Вы собираетесь убить человека? -Солнышко, - немного отодвинув от себя папку, я бегло просмотрел результаты анализов и почти ласково посоветовал, - Тебе не стоит качать тут права. К сожалению, мы – не частная клиника, работающая на благо ограниченного числа людей. Мы даже не обычная больница, которая трудится в весьма ограниченной области. Здесь люди работают для спокойствия граждан целой страны. И, если для того, чтобы завтра на свободу не вырвался смертоносный вирус, мне придётся придушить этого человека собственными руками… Что ж, такова моя судьба. -Это жестоко. -Психиатрия – очень жестокая наука, детка. Хотел нежности доброты – шёл бы к акушерам, у них как раз этого навалом – только успевай улыбаться. -Мой отец – министр! -Да хоть пипистр! Я – тот, кто спасает твою мать от истерии, отца от пьянства, а тебя самого – от ломки такой силы, что ты готов сам себе глаза выцарапать. И, уж поверь мне, это не самая приятная на свете работа. Ты будешь ненавидеть меня всеми фибрами своей души, мечтать забить меня до смерти ножкой стула, а я буду улыбаться и прописывать уколы, настолько болезненные, что тебя будут ремнями привязывать к койке, чтобы не выгибался. И после, когда ты выйдешь за ворота больницы, то останется лишь два чувства ко мне и психиатрии: ненависть и благодарность. И всё это я делаю изо дня в день, на протяжении десяти лет! И ты будешь так делать, раз уж выбрал нашу не совсем дружелюбную специальность. Так что, будь добр – закрой рот и узнай, есть ли на завтра свободные операционные с возможностью подключения изоляционных костюмов… Тревога включилась совершенно неожиданно. Я поднял глаза от книги, содержимое которой как раз описывало полученные при исследованиях результаты, и тихо выругался. Одновременно на моём столе зазвенел телефон, на котором высветился номер пункта охраны. Ругань снова вырвалась, пока рука сама тянулась к трубке. -Да. -Доктор, - извиняющимся тоном почти прошептал охранник, отчего я с трудом различил слова, - Я минуту назад выпустил из основного здания больницы вашего помощника. -Министерского сынка? – холодно уведомился я, потому как весь персонал ещё в первую неделю прослышал о свалившейся на нашу голову беде и всячески старался нас подбадривать, - Что, снова остался, чтобы задрать юбку очередной молоденькой медсестре? Или вынес что-то запрещённое? – и, выслушав в ответ тишину, сразу насторожился, - Что он сделал? -Он вышел не один, а с человеком. Тем, которого сегодня привезли. -Надеюсь, ты их остановил? -Они в красной машине. Ждут, пока откроются ворота. -Вот и пусть ждут. Не открывай пока… Я бежал по лестнице так, словно за мной гнались, почти не сбавляя скорости перепрыгнул заслон, который должен был защитить от желающий удрать пациентов обитателей ближайшего закрытого посёлка, и вцепился в дверь стоящей там машины. Красная красавица принадлежала одной из медсестёр, которая до утра не должна была покидать свой пост, однако сделала это, прихватив с собой особо опасного психа. -О, Анатолий Николаевич, - мило похлопала глазками она, - А что случилось? В данный момент я был совершенно искренне благодарен своему бывшему шефу, набиравшему на работу исключительно красивых и тупых. В нужной ситуации их медлительность спасала, а просто непроходимая недальновидность – радовала. Как и сейчас, посмотрев на сидевшего на соседнем сиденье парня, она улыбнулась и мило заворковала. -Мы услышали тревогу, но я успокоила Пашеньку тем, что её часто раньше для проверки включали, а в последнее время – и вовсе почти каждую ночь. Сидящего рядом «Пашеньку» перекосило, видимо, парень осознал, с кем связался и почему я сам подобным не занимался никогда. В смысле – не полагался на недалёких. -Мне жаль тебя расстраивать, но ты сегодня нужна в больнице, - я похлопал девушку по плечу и указал пальцем на светящийся в конце парковки коридор, - Подожди меня там, я приду и дам задание. -Ладно, - недовольно сжав губы, она выскочила из машины и направилась прочь. В последний момент Паша сообразил, что второго шанса не будет, поэтому закрыл дверь. Ну, попытался – к сожалению, у меня оказалось своё мнение на счёт того, можно ли вывозить опасных людей из закрытой клиники. И я её показал, усевшись за руль и заблокировав все двери, чтобы ни он, ни второй пассажир, притворяющийся спящим на заднем сиденье, не смогли покинуть транспортное средство. -Ты с ума сошёл? -Вы хотели его вскрыть! -Он может быть носителем вируса, способного убить всё человечество. Я был ВЫНУЖДЕН принять меры по изучению его состояния. -Зачем тогда его убивать? -Потому что он – опасен! Неужели ты не понимаешь, что происходит? -Вы – живодёр, вот что я понимаю! -А то, что теперь у тебя не других вариантов, кроме того, чтобы… -Доктор, - вдруг заныл до этого притворявшийся спящим пациент, - Доктор, мне плохо, вы ведь мне поможете? -О, да, ЭТОТ доктор не в состоянии помочь! – съязвил Паша, - Боюсь, он способен лишь порезать вас на части во имя науки. -Да мне всё равно, только достаньте из меня его. -Что я должен из тебя достать? – с интересом спросил я. Ответить мужчина не успел: скрутивший его приступ рвоты не способствовал ведению диалога, так что я завёл мотор, и машина плавно двинулась, разворачиваясь обратно в сторону входа в больницу. Подземная парковка, способная спрятать нас от посторонних глаз, стараниями моего помощника оказалась недоступна: теперь, возвратись мы туда, утром это непременно станет общеизвестно, а паника вокруг возможного вируса мне совсем не нужна. -Что вы собираетесь сделать? -Что сказали по поводу операционной? -Нет, вы снова за своё! -Я снова за наше, «Пашенька»! Этот человек сам согласен на операцию. -Он не понимает, что делает! -Неважно! Просто узнай насчёт операционной, а я организую его доставку… То, что вскрытие не пойдёт по привычному плану, ясно стало почти сразу. Хотя бы по тому, как отчаянно его просил сам пациент. Поддерживая мужчину по дороге до нужной двери и обещая заодно потом отвезти машину на мойку, я считал, хватит ли двух рук для полноценной работы. Медлить было нельзя: если состояние ухудшается, значит – болезнь прогрессирует и подопытный может умереть, а из мёртвого тела можно извлечь намного меньше информации. Счёт пошёл на часы, и я, не раздумывая, поставил операцию на «немедленно», тем более что больной был сам готов хоть сейчас начать себя резать. Что было неразумно в высшей степени, потому как он мог повредить важные части, необходимые для углублённых исследований. Положив мужчину на стол, я обернулся и заметил в проёме мелькнувшее лицо Паши: тот до последнего упирался и был согласен скорее вскрыть меня, а если не получится – сам лечь на вскрытие, только чтобы спасти чужую жизнь. Подобный альтруизм я не одобрял, пациенту вкололи снотворное, рядом замелькали руки одной из ассистирующих медсестёр, которую нашли в последний момент в туалете, куда она сбежала поплакаться по телефону подруге. Но, стоило мне взять в руки скальпель, Паша снова появился в дверях. -Давайте я сам, - твёрдо сказал он. -Ты же был против. -Да, но я никогда не резал ещё живого человека. А попробовать всегда хотелось. Мы поменялись местами: я вооружился защитными очками, парень – скальпелем и специальным халатом. Медсестра по моему кивку включила светильник над столом, а также закрыла и заблокировала дверь, чтобы начать принудительную вентиляцию помещения. Всё-таки угроза оставалась, и пусть мы обошлись без специальной техники и защитных костюмов, с такими вещами можно было и поостеречься. -Как резать-то? – пока я следил за тем, правильно ли всё выполнено, парень успел растерять весь свой задор, - А то я большую часть пар про это пропустил, всё равно не нужно было. -Нам надо вскрыть его от макушки до пят, так что можешь начать с любой стороны… -И что теперь? – Паша склонился над вскрытой брюшной полостью, из которой сочилась чёрная слизь непонятного происхождения, - Вы хоть раз подобное видели? Я присмотрелся. В справочниках мне ещё никогда такого не попадалось, но, несмотря на это, пока оставалась надежда на наркотики. Что ни говори, а вирус может быть опаснее любой травы, потому как его распространение не проконтролируешь. Медсестра сделал шаг вперёд, и ловко поддела пальцем кусок кожи, на котором собиралась густая чёрная капля. На белой поверхности перчатки появилось стремительно расползающееся пятно, на которое мы все трое смотрели как заворожённые. Она перевернула ладонь, и жидкость снова собралась в каплю, которая стала медленно отрываться от пальца. -Эх, испортился, - прокомментировала женщина увиденное. – Надо было живого резать. -Он и был живой, - натягивая перчатки, заметил я, - Более того, если посмотришь на пульс, то заметишь, то сердце до сих пор работает. Хотя, зачем тебе пульс? Глянь на сердце и всё станет ясно. -Сердце до сих пор работает? – она с сомнением коснулась обозначенного органа и отдёрнула руку, - Бе, там словно шевелится что-то! -Шевелится? – заинтересовался Паша, - Можно, в принципе, вскрыть. -Сумеешь разрезать живое сердце так, чтобы не поранить то, что внутри? -Анатолий Николаевич, может вы сами… -Хорошо, - под взглядом медсестры сразу стало неловко, - Что? Да, я в очередной раз вскрыл живого человека! -Да я не осуждаю, просто интересно, чего вы не вскрыли его раньше? – она постучала по ребру, которое тоже было оголено, пусть и неумело, не в силу способностей моего помощника, - Вот, на кости, следы зубов. Возможно, его кто-то ел. Причём очень давно. -Привезли бы раньше – раньше бы вскрыл, - себе под нос пробурчал я, и поднял голову, словно запоминая вид в последний раз, - Так, давайте вскрывать! Я сделал небольшой надрез, намереваясь лишь приоткрыть полость, но из небольшой ранки сразу же потекла уже привычная чёрная жижа. Она двинулась в сторону органов, выпуская в воздух изрядное количество чёрно-синего пара, а из самого отверстия начал надуваться мутный пузырь. Что-то сверкнуло внутри, и я аккуратно поддел скальпелем сбоку, чтобы разорвавшись, пузырь не обдал нас содержимым… Я прижался к ледяной стене, жалея, что у меня нет в кабинете коробки. Ну, или хотя бы парочки целофановых пакетов. Кто-то истошно завопил в конце коридора, в ответ от лестницы застучали тяжёлые ботинки, кто-то взвизгнул под окном, и потом всё стихло, оставляя мне лишь воспоминание о звуках. Это продолжалось третий день, и если работать кое-как удавалось, то сон не шёл, и я был вынужден биться головой о стену и слушать посторонние звуки. Момент хлопка пузыря стал поворотным, своеобразным маячком того времени, до которого ещё можно было хоть что-то изменить. Вырвавшийся из полости пар был непонятного зелёно-синего цвета. Я наблюдал, как он, словно живой, устремляется сначала к застывшей в страхе женщине, а потом и к моему помощнику, повернувшемуся спиной и потому не замечающему угрозы. И они на глазах сходят с ума, начиная крушить всё вокруг. А закончив, начинают рвать на части друг друга. Ведомый отчаянным желанием спастись, я выскакиваю за дверь и слышу за спиной их шаги. После были только крики, визги и постоянные попытки позвонить хоть куда-нибудь. Я уже и забыл, чего не делал, но связь упорно не желала возвращаться, заставляя меня бесконечно слушать ночные погони заражённых за здоровыми. Мне не очень уютно, но я уже столько времени провёл наедине с собой, что могу говорить откровенно: надо было сразу сжечь первого заражённого в камере для кремации, тем самым спасая остальных, но эти детали… Плевать, что он был ещё жив, человечество намного дороже какого-то иллюзорного индивида! Мимо двери в кабинет снова кто-то промелькнул. Я задержал дыхание. Ботинки были с мягкой подошвой – сбежал очередной псих, которому стоило сидеть и не высовываться. Я давно заметил, что к не проявляющим к ним самим интереса заражённые равнодушны и не предпринимают попыток напасть. Но, стоит лишь уставиться, как они словно сходят с ума, начиная уничтожать всё вокруг. Под окном взвыла сигнализация очередной машины, которую принялись крошить на мелкие куски. Потом раздались выстрелы. Вскочив, я открыл окно и начал рассматривать край леса – единственное место, где можно было остаться незамеченным от парковки. Так и есть: группа людей в чёрном отделилась от темноты массива и плавно двинулась в сторону главных ворот. Я замахал рукой. Красная точка снайперского прицела тут же оказалась где-то в районе сердца. Но командир отряда поднёс к глазам бинокль и, несколько секунд проведя неподвижно, что-то скомандовал в рацию. Точка мигнула в последний раз и исчезла. Мне помахали рукой, приглашая к переговорам… -Что там происходит? – мужчина молод, но на висках уже проклёвывается седина, да и вокруг глаз чёрные круги, - Мы не могли связаться и подумали, что тут – захват заложников. -Нет, мы просто исследовали одну болезнь, которая оказалась заразной. -Сколько людей заражены? -Весь персонал больницы и большая часть пациентов. -То есть – вы единственный нормальный человек на всей территории? -Можно и так сказать. -Нам приказано в случае заражения зачистить зону. -Боюсь, это бесполезно. В случае смерти болезнь просто распространится по воздуху. И начнётся новый виток заражения. -У нас есть чёткий приказ. -Повторяю: это ничего не решит в любом случае. Люди сходят с ума и, хотя до сих пор забор держал их в изоляции от внешнего мира, в случае отстрела они, как звери, ринутся в разные стороны. И кто знает, куда приведёт их желание сбежать? -То есть – вы отказываетесь подчиняться моим приказам? Я замолчал. Объяснять что-либо было бесполезно. Гораздо эффективнее было бы показать… Словно на заказ, через главные двери вышел один из бывших пациентов, с человеческой ладонью в руке. Стоящий рядом со мной мужчина судорожно сглотнул, а потом вскинул автомат. Короткая очередь вошла в тело, повреждая сердце, над падающим на землю трупом начал надуваться пузырь. Всего секунда – и в нашу сторону двумя змеями направляются чёрно-синие потоки. -Группа, назад! – скомандовал мужчина, но было уже поздно… Мне не дали возможность объясниться. Когда прибыли ударные силы, я уже почти нашёл решение, но никто не захотел меня слушать. Заражённые высыпали на наземную парковку, и, задрав головы, наблюдали за тем, как медленно заходит кругом вертолёт. Наконец, от него отделилась ракета, затем вторая… Огненным адом стала спокойная ещё вчера больница, тишину коридоров которой разрывали лишь редкие крики больных. За прошедшее с прихода разведгруппы время заразились все, да и я сам часто смотрелся в зеркало, ища хоть какие-то признаки зарождающейся болезни. И, осознав, что нахожусь в безопасности, начал свои эксперименты, разрезая тела и изучая жижу, которая, казалось, жила своей жизнью, пожирая тело изнутри. Постепенно мне даже удалось построить бокс, где газ из разрезанного сердца не мог найти себе нового «хозяина». Всё шло своим чередом, дневник исследований постепенно заполнялся, радуя новым фактами и обещая скорую победу. В кой-то веки я не был ограничен ничем и мог совершенно спокойно резать и кромсать во имя науки. Решение близко. Я подошёл к нему вплотную. Но – нет. Стены рухнули, погребая под собой долгие дни и ночи работы, вылетели стёкла, наверняка разрушая созданные аппараты. Где-то там мелькали горящие люди, стремившиеся спрятаться в лесу, и в моём кабинете горел позабытый дневник со всеми данными. Я мчался по лесу, перескакивая через пни и корни, молясь про себя, чтобы на вертолётах не было тепловых датчиков. Хотя, если подумать, тело было ледяным, изо рта уже давно не вырывался пар, а над головой не гудел винтами очередной убийца. Так что я остановился. И тут же был схвачен за шкирку… -То есть, это что-то вроде соревнования? – спросил я, когда первый страх от вида новых «друзей» сменился чисто научным интересом, - И что за победу? -Ничего, - ответил мне тот, что поменьше, - Мы играем ради развлечения. -И зачем вам я? -Ты такой же, как и мы. -А кто вы? -Монстры, - совершенно по-человечески пожал плечами обвитый чешуёй двухметровый индивид, который с самого первого момента не вызвал у меня паники, - Мы бессмертны и чтобы выжить нам нужно есть. Но это было бы очень скучно делать просто так, поэтому мы устраиваем игру. -О… А почему вы думаете, будто я - один из вас? -У тебя внутри сидит болезнь, которая способна погубить больше, чем мы вместе взятые, и ты не можешь умереть. Поверь, ты – один из нас. -Я совсем бессмертный? -Да. -Совсем-совсем? -Полностью и со всех сторон. -То есть, если разрезать моё сердце, оттуда не вырвется чёрно-синий пар и не начнёт искать новую жертву? -Нет. Ты – хозяин, а не очередная жертва. Болезни нет смысла от тебя уходить, тем более – сейчас, когда ты можешь дать ей невозможное до сих пор число жертв… Вертолётчик совершил ошибку: перед окончательным отлётом вместо осторожного движения и осматривания он просто расстрелял обломки здания, надеясь, что оттуда выскочат новые люди. Не понимая что происходит, тем не менее он стремился выполнить приказ. Что-то лопнуло и с низким гулом в воздух поднялся чёрный дым, устремляясь к парящей в небе механической птице. И через минуту машина войны уже летела в сторону столицы, обгоняя несущиеся туда же волны дыма...