Никто и никогда.

— Рон! Кто-то кричал, она не понимала, кто именно и почему. Зачем вообще кричать? Боль в боку мешала мыслить здраво. Странно думать, что физическая боль уступает моральной. О нет, когда тело уязвлено, все мысли направленны только в центр боли и вихрем крутятся вокруг. — Ро-о-он! Да, точно, она знала, кто это. Аллен. Он всегда так кричит, белёсый дурак. Хотелось сказать, что она в порядке, но губы раскрываться не хотели, а во рту был солоноватый вкус крови. Вдруг Ронсе ощутила чьё-то присутствие сзади и, наклонив голову, увидела тёмную фигуру, склонившуюся к ней. Ронсе видела, как неслась к ней Линали но, зависнув в воздухе, — невидимый мастер марионеток замер с поднятой рукой - крикнула: — Ной, не трогай её. И наконец-то боль отошла, уступив место испугу. Вначале человек плачет из-за боли, потом из-за страха смерти. Как бы ни было сильно физическое чувство, оно всё равно отступает. Не проходит — делает шаг назад, позволяя другим чувствам обхватить сознание человека. Тики не обращал внимание на крики экзорцистов, это было неинтересно. Аллен, конечно, занятный малый, но сегодня, видно, звёзды сошлись иначе и Тики не видел в нём достойную для беседы партию. Девчонка с сапогами — тоже бывала притягательна, но нет, сегодня не её день. Искатель — вот умора! — эта никчёмная фигура, на которую обычно никто не обращает внимание, мусор, пыль под сапогами, - вот кто требовал его внимания. Странно даже подумать: эти светлые плащи были, как муравьи, — слишком много, слишком одинаковые, слишком быстро мрут. В любом другом случае, Тики бы, мысленно сославшись на скуку, свернул бы ей шею. Он давно не работал руками, оставляя всё тизам. Это было бы… любопытно. Но у его ног, скуля от боли, сидел совершенно другой Искатель. Вернее: другого порядка. Искатель — девица! Чёрт, вот смех. А что ещё забавнее: он, кажется, её знал. — Тики, — спокойно произнёс Аллен, делая несколько шагов вперёд. — О, здравствуй, малыш, — на губах Микка заиграла улыбка. — Рад видеть тебя. Мисс Линали, — он слегка приподнял шляпу, — моё почтение. — Будь добр, отойди от Искателя. Тики задумчиво глянул на Ронсе, прищурился. Отойти? И как же его заставят это сделать? В полумраке сумрака чёрные волосы совершенно не блестели и казались бархатными. Растрёпанные в пылу боя локоны лежали на плечах, но большая часть волос была спрятана под слегка спустившимся капюшоном. Тики не мог рассмотреть её лица лучше, но был уверен, что это она. Ронсе. Та девушка, что он встретил на вокзале. Но… разве бывают такие совпадения? Вернее: могут ли они случаться так часто? С Алленом всё ясно, он тот ещё джокер в этой партии. Но что делать с девицей? Она едва не вскрикнула, когда человек, стоящий сзади, схватил её за волосы, заставляя чуть приподняться. Рон села на колени, обхватив себя руками. Вырываться она и не думала, сейчас, как её обучали, надо было не делать резких движений. — Девушка… — прошептала она, — спасите её. — Неужели это сейчас тебя более всего волнует? Тики опустился перед ней на одно колено и внимательно осмотрел лицо. Поразительно, но тогда, на вокзале, она показалась ему симпатичнее. Облачённая в красивый наряд, с вежливой улыбкой на лице, что являлась столь же незаменимым аксессуаром в обществе, как и веер, Ронсе выглядела весьма хорошенькой. Пустой, но хорошенькой. Одна из сотен. Но сейчас Тики видел что-то другое: Искателя, чьи глаза горели от злости и страха; тонкие губы крепко сжаты, лицо в пыли. И никакой улыбки. И Тики вдруг подумал: где же она настоящая? Там или здесь? Он бросил взгляд на акуму и, кивнув ей, отдал молчаливый приказ. Пусть всё тут горит, пусть всё будет уничтожено. И души, и девушка, и экзорцисты. Да хоть весь город — пусть акума повеселится. Ронсе видела, как покорёженный акума дёрнулся в воздухе и полетел к дому, кажется, довольный. И как она могла ошибиться с его уровнем? «Дура, — пронеслось у неё в голове, — тупая дура. В третий раз спутала». Рон была достаточно смелой, неглупой, но с вниманием у неё были дикие проблемы. Если быть совсем честным: она была настолько невнимательна, что только спустя год жизни в Ордене научилась находить столовую без лишней помощи. «Комуи меня убьёт». Аллен ощущал терпкое чувство внутри — чувство тревоги, смешанное с отчаянием. Миран ему нравилась, она была приветливой, доброй, слегка застенчивой, но неизменно отважной и преданной делу. Как ни крути: Рон — Искатель, а жизнь Искателя отходила на второй план, когда дело касалось жизни человека. — Линали, спаси девушку, а я займусь акумой. Ронсе знала, что Линали будет спорить, кричать, но сейчас и она понимала, как важно спасти девушку. Внутри что-то вспыхнуло и разлилось по телу горечью. Рон посмотрела на Ноя. — Кто вы? Тики медленно моргнул. Не узнала? Даже к лучшему. — Явно не твой друг, — усмехнулся он, поднимая руку выше. Ронсе, ахнув, поднялась на ноги, и, едва не падая, повисла. Тики разжал пальцы, позволяя девушке упасть, но тут же подхватил её рукой, обхватив за талию. Специально коснулся бока, заставляя её вскрикнуть, и, довольно оскалившись, притянул к себе. Глаза слезились от боли, но сквозь поволоку Ронсе видела, как акума разлетелся на части, а в воздухе заискрился зеленоватый свет. Она выдохнула, закрыв глаза. — Жаль, — коротко сказал Ной. — Мне больно, — пролепетала Ронсе. — О, — он наклонил лицо к ней, в очередной раз всматриваясь в черты лица. — Сомневаюсь, что сейчас ты имеешь представление о боли. Нам пора, — сказал Тики, повернувшись к экзорцистам. — Доброй ночи. Она думала, что это из-за слёз — всё поплыло перед глазами, фигуры товарищей исказились, а сумерки превратились во мрак. Но когда он бросил её за мраморный пол с рисунком, напоминающий шахматную доску, Ронсе поняла, что они перенеслись в другое место. Всё вокруг было чёрным — стены, потолок, хотя Рон не могла с уверенностью сказать: это действительно стены и потолок или же просто тёмное пространство? На полу чёрно-белые плиты. В воздухе зависла люстра, украшенная хрусталём и множеством свечей. — Где я? — спросила она, боясь подняться. — Неважно, — сухо ответил Ной. — Скажу лишь, что это твой новый дом. Дом — плохое слово. Ронсе помнила свой настоящий дом, и у неё были плохие воспоминания. Орден был хорошим местом, но там было слишком холодно для того, чтобы он стал домом. Его лишь можно было так назвать. Ронсе поморщилась, пытаясь сфокусироваться на незнакомце. Впрочем, незнакомцем он не был. О Ноях как о главных врагах им говорили последние два года. Он был высок и подтянут, чёрные волосы напоминали уголь, что остался после костра, движения грациозны, манерны — видно, что он неплохо воспитан и нередко бывает в высших кругах. Рон бывала на приёмах нечасто, и поэтому не могла его знать. Она наблюдала за ним, за каждым шагом, стараясь найти слабое место. Тики достал откуда-то бокал вина, поставил его рядом с ней. Затем, обхватив руками за плечи, вынудил перевернуться на спину, и молча расстегнул плащ. Чёрная водолазка из простой ткани пропиталась кровью, похоже, рана немаленькая, и ребро пробило кожу. Тики не хотел, чтобы она заразилась и померла. Сейчас — точно не хотел. Он плеснул на рану вино, и Рон взвыла, дёрнувшись. И тут же закрыла глаза, слабея. Тики провёл рукой перед её лицом — уснула что ли? Девушка была без сознания, её дыхание казалось размеренным. Сознание потеряла. Ной усмехнулся. Право же, забавно. И чертовски интересно.