Никто и никогда.

      В этой жизни у всех свои места. Если ты родился богатым, то у тебя будет хорошая жизнь, вероятно, ты доживёшь до старости. А раз тебе не повезло, и ты появился на свет в бедных яслях, то, уж прости, тебе будет не сладко. Глупы те, кто верит в собственные силы и борется с судьбой. Несомненно легко сражаться с мельницей, когда рядом верные слуги. А что делать, когда ты гол как сокол, да и одинок?       Клэр Мильеран была человеком именно таких взглядов. Она всегда ощущала за собой могущую длань влиятельной семьи, и молилась о том, чтобы эта мощь не иссякла. Её юная племянница никогда не видела, с каким усердием трудилась Клэр, чтобы сохранить благоговение, царящее в обществе при звучании их фамилии. Деньги, поступающие к ним на банковский счёт, со всего мира; драгоценности, передающиеся по наследству; выгодные сделки — всё это было лишь огромной черепахой, на которой раскинулся клан Мильеран. Мелкий, одинокий клан, состоящий из нескольких человек. Иногда, поглаживая старые жёлтые снимки, Клэр с тоской вспоминала о том, как прекрасна прежде была её семья. Жаль, сейчас, кроме неё, Ронсе и пары родственников, никого и не осталось.       Злато, положение, слава — это прекрасно. Но, увы, мимолётно. Человеческий век короток. Для семей, подобных Мильеран, важнее отдельной личности было, конечно же, продление рода, ибо книга без одной главы может вызвать недоразумение, а глава без целой книги — ничтожна.       И почтенная Клэр не могла сидеть сложа руки, наблюдая за тем, как её прелестная племянница, одарённая от природы и красотой и статностью рода, теряла время. Как ни крути, Ронсе — чёртов брат, неужели не мог дать ей имя получше?! — уже много лет, и если она ещё пробудет одна, то скоро потеряет всякий спрос у приличных господ. Нельзя было терять время. На кону не просто честь девушки, но и сам род Мильеран. Ронсе нужно немедленно найти достойную партию.       Обдумывая будущее семьи, Клэр прибыла в поместье старого друга, расположенное вблизи Рима. Дом из белого камня, скрытый в тени виноградной лозы, встречал приятной тенью и ароматом вина. — Вы проделали большой путь, — хозяин приветливо склонил голову перед Клэр, — если желаете, я немедленно прикажу слугам подготовить купальни. — Что вы, синьор Суарто, дорога, как всегда, мне в удовольствие. Как ныне поживает ваша супруга? Я слышала, княгиня ждёт первенца. Мои поздравления. — Вы совершенно правы, — он провёл рукой по бархатному занавесу, открывая им дорогу в укромные покои, где уже ждал роскошно сервированный стол. — Я не молод, поэтому рождение наследника — вещь в крайней степени радостная. А что касается вас, синьора? Недавно читал свежую прессу… правда, к нам её доставляют с досадным опозданием, и узнал, что вы продали свою прекрасную «Агату». Вначале я подумал, что и вас настигли проблемы с финансами, но позже, благодаря моей прекрасной Мари, понял, что это лишь очередной весьма хитрое вложение в семейную казну. Так вот… — мужчина уселся поудобнее в высокое кресло и, смахнув с пиджака невидимые пылинки, закинул ногу на ногу. — Может ли это предрекать радостную весть? Клэр невольно усмехнулась. Этот итальянец всегда ловко угадывал её мысли, и некстати заводил довольно интимные беседы. — Синьор Суатро, — медленно произнесла она, — рада вашей заинтересованности в моих делах, но… сегодня такое исключительно прекрасное утро, неужели нам не о чем говорить, кроме как о финансах? — О, я и не думал! — воскликнул он, протягивая руку за бокалом рубинового вина. — Но, прошу простить мою грубость, слухи ходят разные. Я говорю вам это как старый друг. — Очень старый и очень близкий, — мягко прошептала Клэр, добродушно улыбнувшись. — И на правах такого друга я смею заметить, что сей слух вам вряд ли придётся по вкусу. — Слушаю. — Семья Мильеран скоро падёт в немилость, ибо понтифик сомневается в её надёжности. Его Святейшество, как вы знаете, считает, что в работе против монстров большую пользу принесут молитвы, чем оружие. — Я молюсь. — Папа днём и ночью наблюдает за работой Ордена, к которому вы имеете непосредственное отношение, и к несчастью, всё чаще замечает его пагубность. И вот, госпожа Мильеран, надеюсь, деньги с продажи «Агаты» пошли не на Орден? Ваши молитвы хороши, но Папа не обрадуется, если вы поддерживаете Орден и одновременно взываете к милостивому богу. — Вы ошиблись, — спокойно отчеканила Клэр. — Деньги, как и всё, что получаю я, пошли в мою семью. И вернёмся к нашей старой беседе: для меня сейчас самое важное — это будущее семьи. — Значит, Ронсе? — Значит, Ронсе. Они сделали паузу, не сводя с друг друга взгляда. Суатро несколько раз видел молодую Мильеран, когда та ещё была совсем крохой. И он прекрасно понимал, что эта девушка однажды станет отменной партией. — Кто? — сухо спросил он, уловив лёгкую улыбку на губах собеседницы. — Сфорца*. В её голосе было столько гордости и той неуловимой надменности, что сквозила в речах подобных дам, что он замер. — Бесспорно прекрасная кандидатура. — Обошлась она мне дорого. Но Ронсе может стать принцессой. Я ещё не виделась с синьором Сфорца, но в своих письмах он был предельно вежлив. — Что ж, — мужчина размашистым жестом достал очередную бутылку прекрасного вина. — За будущую принцессу Сфорца! Бокалы звонко чокнулись. По залу, украшенному множеством картин, разнёсся причудливый звон. — Но теперь к делу, — Клэр одёрнула строгий жакет и внимательно посмотрела пред собой. — Ватикан. Я получила послание от кардинала де Паули. Ранее я думала, что меня вызывает к себе лично понтифик, но теперь я совсем растерянна. Мужчина глубоко вздохнул. Встал, молча прошёлся по комнате, оставляя за собой тонкий аромат духов и табака. Из высокого платяного шкафа достал тонкую папку и, смахнув с неё пыль, вернулся к креслу. — Прошу, — папка плавно опустилась на стол. — Там много данных на итальянском, но смею предположить, вы не знаете этот язык. — К моему несчастью, вы правы. — Хорошо, я расскажу вам. На последнем собрании кардиналов обсуждали не только открытие очередного женского монастыря в центре Рима, но и Сердце. Клэр напряжённо сжала пальцы в кулак. — С некоторых пор Папский престол буквально утопает в записках и посланиях разного характера, но суть в них одна: Сердце, что мы так отчаянно ищем, совсем близко. — Но вы говорили, что Папа не заинтересован в поддержке Ордена. — Именно. — И… чего мне стоит ожидать от приёма в Ватикане, друг мой? — Простите мою прямолинейность, Клэр, но… я просто буду надеяться на то, что нам случится ещё раз встретиться.

***

      Чёрный потолок.       Чёрная стена.       Будто мир почернел так сильно, что одна тьма да и только властвовали пред глазами. Ронсе поморщилась и попыталась встать, но на руки давило что-то тяжёлое. Слегка приподняв голову, она пригляделась: вокруг её запястий вились маленькие бабочки, а сами руки были прикованы широким наручником к каменному полу. Девушка невольно дёрнулась, чувствуя движение насекомых, и тут же взвыла от резкой боли. Из бока тонкой струйкой текла кровь. Ронсе ощущала, как ткань рубашки липнет к телу, а кожа сжимается, рефлекторно стягиваясь вокруг раны. Руки, зажатые оковами, неприятно ныли. — Проснулась? — раздалось у самого уха и что-то звучно хлопнуло. Рон присмотрелась: из тьмы медленно возник силуэт девочки в задорном розовом платье. Она стояла совсем близко, но фиолетовая дымка будто скрывала её лицо. — Ох, и заставила ты нас волноваться! — проворковала девочка, вынимая изо рта леденец, тот, смачно чмокнув, крутанулся в её руке. — Я думала, помрёшь, Тики говорил, что нет. Мы даже поспорили. Знаешь, Искатель, я проиграла ему желание. Но на самом деле я рада, что ты не сдохла, будет чем заняться. Лицо девочки странно рябило, а боль в боку вынуждала дышать через рот, алчно заглатывая крохи воздуха. — Кто… ты? — А, — девочка наклонилась, демонстрируя смуглое лицо и острые зубы, — Роад. А ты Рон, не так ли? Хорошее имечко. — Ты… — мысли путались, Рон хаотично соображала, что же ей делать, но из-за неудобного положения и боли ничего не могло придти в голову. — Ты — акума? Роад даже визгнула. Она закинула голову назад и звонко, почти истерично засмеялась. — Глупая! Эй, ты слышал, она совсем глупая, да-а? Ронсе дёрнула головой в поисках невидимого собеседника. — Не суди её строго, милая Роад, девочка напугана. — Так что будем делать, Тики? — нахмурилась Роад, устраиваясь поудобнее на корточках. — Жаль её убивать сразу. — Какой прок в Искателе?       Роад Камелот невольно приподняла голову, бросая на брата взор, полный любопытства. Среди тьмы послышались тихие шаги, и из клубов фиолетовой дымки вышел Тики. Рон инстинктивно сжалась, готовая к нападению. — Вы можете убить меня прямо сейчас, всё равно я ничего не скажу вам про Орден! — от банальной фразы, внушаемой всем Искателям с первого задания, во рту противно заскрипело. Испуганная и растерянная Ронсе была готова к любым событиям, но явно не к смерти. — Во мне нет никакого прока!       Что там нужно сказать ещё? Про отсутствие данных? Про низкое никчёмное положение? Чёрт, всё смешалось в голове… Ах, да, про смерть во благо Ордена и Ватикана.       Аминь.       «Ты не умрёшь, Рон, — раздался в голове призрачно знакомый голос, идущий из далёкого прошлого. — Сражайся за себя, ты — очень сильная девочка, давай же…»       «Мама?.. — Ронсе вздрогнула, прислушиваясь к исчезающему эху. — Но я не знаю, что мне делать… Я так сильно напугана». — Эй, — от мыслей её отвлекла Роад, бесцеремонно ткнувшая пальцем в плечо. — Не спи. Слушай, Тики, я думала, что девиц не берут в Искатели. Что с этой не так?       Ронсе пыталась справиться с болью, чтобы жалкие попытки думать логически не были столь жалкими. Но странные насекомые щипали её за кожу, ползали по содранным оковами запястьям. — Пить… — прошептала она одними губами, — дайте мне воды. — Прости, — дёрнул плечом Микк. — До ближайшего источника идти пару лет. — Что?.. — Пару лет, — звонко повторила Роад, — ты же не хочешь, чтобы Тики пропал?       И снова в голове что-то вспыхнуло слабым, мерцающим светом. Будто откуда-то из сумеречного сна до неё добирался призрачный, нелепый сон. «Тики». Что-то дёргается внутри и опадает вниз. Так листья, срываемые ветром, спускаются на промёрзлую землю. Она уже где-то слышала это лёгкое короткое имя. Звон колокольчика у самого уха.       Но вот только где?