Никто и никогда.

— Стой!.. — кричал голос. — Стой же!       Рон казалось, что она бежит по длинному коридору. Ноги с трудом поднимались под тяжестью сковывающих оков, с длинной пышной юбки стекала густая чёрная жидкость, а по скользкому полу была разлита вода. Иногда она поднималась и доставала до пояса. Волны накатывали одна за другой, и бежать становилось всё сложнее. Рон пыталась плыть, но массивное платье мешало.       Округлые своды давили, черная жидкость, стекая тонкими линиями по каменным стенам, воняла гнилью. Рон иногда замирала, чтобы оглядеться, но в тот же момент снова оказывалась охваченной тьмой и не ощущала собственного тела.       В эти мгновения она теряла рассудок, билась в припадке, как помешанная. Никаких ног, никаких рук. Голова шла кругом. Она пыталась найти в себе силы хотя бы двинуться, но тело совершенно её не слушалось. Поглощённая мраком, Рон становилась никем.       Но, когда она окончательно теряла себя, закрывая глаза, то снова вдруг оказывалась в коридоре, заполненном водой. И бежала. — Стой.       Рон взмахнула руками, пытаясь ухватить за воздух, но снова ударилась ладонями о стены, задевая мерзостную жидкость. — Кто ты? — её голос походил на визг. — Что тебе нужно? — Просто послушай, — просил кто-то. — Мне нужна помощь.       Рон качнула головой и побежала дальше. У неё не было ни времени, ни с ил на беседы. Скоро — совсем скоро — она перестанет бежать и снова окажется там, где её не существует. — Я помогу тебе выбраться!       Она остановилась. Всего миг, и снова всё почернело.       Рон не чувствовала ноги. Попыталась поднять руку вверх, но сколько бы не пыталась, не смогла двинуть даже пальцем. Глаза слипались от усталости, а шум в голове становился всё громче и громче.       Что-то вспыхнуло внутри, задевая лёгкие. Она распахнула рот, как рыба, выброшенная на берег, и глубоко вздохнула. Снова коридор.       Глаза Ронсе словно почернели, как и всё вокруг. Она наклонила голову вперёд и пошла дальше с трудом отталкивая от себя тугие волны. — Я — акума. — И что? — Я живу здесь давно. — И что?       Волны накатывали на неё, мешая идти, юбка становилась всё тяжелее и тяжелее. — Ронсе, — имя, чёрт возьми, её имя заставило девушка на миг задержать дыхание, ощущая смутное чувство внутри. Радость? Какая глупость. — Ты тоже живёшь здесь давно. — Сколько? — голос выходит идеально сухим. Рон захотела заткнуть уши или чтобы ей просто никто не ответил. Чёрная вода резко почудилась ледяной, и горло обхватил стальной обруч волнения. — Восемь лет.       Не стоять. Только не останавливаться и идти дальше. Шаг, ещё шаг. Рон ощутила, как воздуха катастрофически не хватает, а в глазах возникло жжение — точно стекла битого насыпали. — Не может быть. — Восемь лет, — сухо констатировал голос. — Ты здесь уже восемь лет. Но я помогу тебе выбраться, если ты поможешь мне. — Зачем мне выбираться? — вскричала Ронсе. — Посмотри на меня! — она шла дальше, спотыкаясь об воду и таща за собой шлейф от громадного платья. — Я даже своё лицо забыла! — И что? — хихикнула акума. — Я коротаю здесь своё двадцать шестой год и, знаешь ли, милочка, хочу на волю. Меня только создали — я не помню кто и как — но до сих пор знаю это чувство, когда ничего, кроме темноты нет. Даже мы это ощущаем. Лярва вселилась в меня случайно, она была ослабевшей и ей было нужна хоть какая-то оболочка. С тех пор она сменила очень много тел, поглощая их хозяев. Она растворялись в этой воде, а их тела гнили без души. Лярва может имитировать душу, но она не способна ею стать. Она сливается с обликом жертвы, частично забирает её характер и даже мысли. Я почти уверенна, что никто из твоих товарищей не заметил подмены! — Спустя восемь лет? — засмеялась Ронсе.       Смех ударился о каменный потолок и утонул в воде. Глаза Рон были чёрными, как смола. — В том мире прошло восемь дней. — Хорошо. Чем ты мне поможешь? — Я знаю, как выйти. — Хах! — В конце тоннеля — свет. Вы, люди, не просто так верите в эту сказку. Те, кто смог выбраться от сюда, запомнили свет и рассказывают о нём другим. История о тоннеле всегда будет с людьми, потому что древние духи давно забирают ваши тела. — Мне надо дойти до конца? — спросила Рон, вглядываясь во мрак коридора. — Это невозможно. — Говорят, вода там достаёт до потолка. — Ты видела… свет? — Не дури. Увидеть свет мёртвый не в силах.       Рон глубоко вздохнула и решительно двинулась дальше. Вода хлестала её по рукам, пышная юбка, становясь тяжелее, тянула к полу. Девушка чувствовала, как от слабости слипаются глаза, а ноги будто каменеют.       Впереди — темнота. Вода становится всё выше и выше, чтобы накрыть её с головой. Когда хлёсткие волны достали горла, пытаясь перерезать шею, Рон открыла рот, впуская в лёгкие спёртый гнилой воздух.       Перед глазами вначале возникла ребристая пелена, а потом, будто завибрировав, полился золотой мерцающий свет.       Шахматный пол словно вздрагивал от ударов каблуков. Звенела хрустальная люстра над головой, лучась в свете розовой зари, и от неё по стене шли радужные блики. Женщина в высоких сапогах прошла мимо, и Ронсе ощутила, как искра гнева кольнула её прямо в грудь. — Дорогая, — простонал мужчина, вбегая за ней. — Я же сказала тебе: «извини». Что тебе ещё нужно? — Мне? — она медленно развернулась. — Мне?! Всё, что я строила так долго и упёрто, рушится на моих глазах, но в итоге это нужно только мне. О, сколько раз я должна говорить тебе, что это и твоя боль тоже, чтобы ты наконец понял? — Я страдаю, когда вижу тебя в гневе.       Женщина замерла, будто её кто-то схватил за плечи, и тут же тряхнула головой, отгоняя наваждение. Она подняла голову, и Ронсе увидела лицо красивой дамы, покрытое вуалью печали. — Как долго?.. — Дорогая, прошу… — Не смей затыкать меня! Или ты не понимаешь, что это ад, в который ты толкаешь нам обоих своими же руками?! Как долго, — её глаза сузились от гнева. — Как долго ты спал с этой мерзавкой?       Рон подошла ближе, напряжённо вглядываясь в их лица. Она взмахнула руками — ничего. Попыталась взять свечу с каминной полки — ничего. Её здесь тоже не существовало. Но Рон ощущала своё тело и, присмотревшись, нашла знакомые ей черты. Крохотный шрам на плече, короткие ногти, родимое пятно у запястья. Её рука. Тело тоже её. Она облегчённо вздохнула. — Забери их, — шепнул ей в самое ухо голос акумы. — Кого? — Воспоминания. Это те воспоминания, которые мешают лярве погибнуть. Она зациклена на них. А ты, пойманная в её ловушку, обречена бегать по коридору памяти. Если хочешь выбраться, — усмешка. — Забери все воспоминания.       Женщина схватила мужчину за руку и потащила к себе. На её, искаженном от гнева, лице не было ничего кроме отчаяния. — Как мне это сделать? — Не знаю.       Рон бы рассмеялась, но за это время разучилась даже улыбаться.       Она качнула головой. Забрать. Отнять. Взять себе. Мысли отбивали набат.       Она вдруг странно дёрнулась, будто на неё накинули сети. Качаясь на волнах памяти, перед ней возник странный образ. Что странно — её прошлого.       Маленький магазинчик в Италии. Странные силуэты перед глазами. Женщина кричит и зовёт кого-то. Всё идёт рябью, точно в волу камень бросили. А потом пристальный взор жёлтых глаз и старая чаша в руках: так горячо пальцам, что всё тело пронзают мелкие иглы внезапной боли.       Рон закрыла глаза. Восемь лет прошло. Слишком много, чтобы пытаться вспомнить что-то ещё. Этот человек из её воспоминания… почему он так смотрел на неё? Рон пошевелила пальцами. Чаша показала ей кадры чужого прошлого.       Девушка вскинула голову.       Мужчина что-то кричал и махал руками. Сияющие гневом глаза женщины смотрели на него с невыносимым отчаянием. Бледные пальцы сжимали за её спиной нож. — Я экзорцист, слуга матери церкви, — прошипела Рон, плотно закрывая глаза. — Я могу видеть прошлое, и могу его забирать.       Она вздохнула. Протянула руку вперёд, ощущая пульсацию на кончиках пальцев. — Идите ко мне.       Ронсе не знала, получится ли, но интуиция вела её. Она чувствовала, как что-то тянется ей в руки, а ладонь горит от странного напряжения. Голова гудела от боли, а в ушах стоял истошный визг. — У тебя получается! — ахнула акума. — Получается!       Девушка распахнула глаза. Шахматный пол рябил и исчезал, распадаясь на куски. Люди превращались в тени и, чернея, вытягивались, как мягкое волокно. Рон сжала пальцы в кулак и всё, на мгновение вспыхнув, пропало.       Она упала на колени. По её ногам растекался золотой свет…

***

      Всё было странно.       Очень странно.       Как был Аллен и не пытался это отрицать, но, даже не присматриваясь, можно было сказать, что всё странно.       Во-первых, чувство. Аллен всегда отличался неплохой интуицией, но сейчас она просто бурлила. Когда в столовой он проходил мимо Рон, то на мгновение всё внутри замирало. Девушка не смотрела в его сторону.       Во-вторых… да всё. Рон не улыбалась, как прежде, не смеялась, очаровательно запрокинув голову, не смотрела в окно, мечтательно считая облака, не ходила на тренировки, хотя раньше ответственно не пропускала ни одной.       Она была чужой.       Аллен впервые высказал это Линали во время ужина и к его удивлению девушка лишь кивнула головой. Она погладила длинные волосы и внимательно посмотрела на друга. — Раньше я видела, как она наблюдает за моей тренировкой. Мне казалось, Рон очень стеснялась и боялась, что я её обнаружу. — Линали грустно усмехнулась. — Теперь она даже не смотрит на меня. — Угу, — закивал Лави, скрестив руки на груди. — Такое ощущение, что… — он умолк, задумчиво посмотрев на пространство перед собой. — Эй, что за драматические паузы? — усмехнулся Аллен. — Ничего. Просто… просто ощущение словно наша Рон стала другой. — Будто это не она, — подытожила Линали и тут же взмахнула рукой. — Но ведь этого быть не может, верно?       Они вышли из зала и отправились в южную часть замка. Коридор был слабо освещён светом луны и тусклыми факелами. Ужин ещё не начался, но из столовой доносился аппетитный запах еды и звон посуды. — Во всяком случае она теперь здесь, а не в заложниках у Ноя, — обронил Лави. —       Он хотел что-то ещё сказать, но внезапно раздался странный крик, более напоминающий вопль раненного зверя. Ребят, переглянувшись, немедленно побежали на звук. Он доносился откуда-то снизу, поэтому пришлось сбежать по лестнице, расталкивая поднимающихся Искателей. — Это отсюда! — крикнула Линали, сворачивая за угол. — Быстрее!       Пришлось толкаться. Люди медленно блуждали по коридорам, плелись в столовую, что-то обсуждали. Линали чувствовала, как сильно бьётся её сердце, но не могла понять почему. Это же дом, тут она всегда в безопасности…       Толкнула дверь. Первое, что она увидела — золотистый свет, заполнивший всю комнату. Потом присмотрелась и сквозь марево увидела искажённое лицо, полное ужаса. Это была зрелая женщина, которая кричала, содрогаясь в конвульсиях.       Сзади возник Аллен, и он тоже замер, вглядываясь в комнату. — Ч-что это? — Это лярва, — выдохнул Лави. — Они вселяются в человека, а его душу отправляют в коридоры памяти. Надо изгнать её. — Чёрт, — прорычала Линали, входя в комнату. — Рон, ты нас слышишь?       Из завесы вырвалась рука и царапнула воздух. Линали ахнула и схватила эту руку — она была горячей. — Мы спасём тебя!       Возник лёгкий бледно-голубой свет и Аллен тоже коснулся руки. Он ощутил, как пульсирует тёмная энергия внутри неё и закрыл глаза, полностью растворяясь в своей силе. Он чувствовал, как его потоки проходят через проклятую руку в чужую плоть, и возникали тонкие нити. — Аллен! — закричала Линали. — Ещё немного!       Он напрягся и дёрнул протянутую руку на себя, распахнул глаза. Золотой свет мерк, уступая место лёгкому туману. Можно было вздохнуть. Лицо, искажённое ужасом, медленно растворялось. Аллен опустил руку, плавно уменьшая выработку чистой силы, и прижался спиной к стене.       На полу сидела Рон. На ней почти не было одежды, а волосы казались грязными и висели влажными паклями. Она подняла взгляд и нервно дёрнула уголками рта. — Ты в порядке? — спросила её Линали, осторожно обнимая за плечи. — Честно, я впервые видела лярву, поэтому даже не знаю последствия…       Ронсе подняла голову. Её дрожащие губы расплылись в улыбке. Больно. — Да, я в полном порядке.       Она посмотрела на Линали, которая почти не изменилась, и выглядела так же прекрасно как и прежде, перевела взгляд на Аллена. У него чуть растрепались волосы, но в целом это был всё тот же Аллен, которого она знала. Они были точно такие же, как и в тот день, когда её похитили. Но ведь у них причин меняться не было: прошло совсем мало времени. А для неё прошла практически половина жизни.       Рон откинула голову назад и рассмеялась.