Хроники Эдмории. Пробудившийся Страж (книга первая)

      Из тяжёлого сна, лишенного милостью Айяры сновидений, Дэйлан вытаскивал себя постепенно. Пудовые веки никак не хотели подниматься, но Эстег-Руа хватило сил справиться с собственной слабостью. Уставившись в потолок, открывшийся его взору первым, он долго лежал, не шевелясь, возвращая своему разуму способность видеть и слышать больше, чем глазами и ушами. Его магия вернулась к нему, однако была подвластна ему лишь отчасти. Зачарованный лес не отпустил его до конца. Боль от ран вернулась так же быстро, как и понимание того, что он жив и по-прежнему несёт на своих плечах память о потере семьи. Кто сказал, что его народ не способен испытывать чувства? Если так — то Дэйлан был неправильным вампиром, потому как ему всё ещё было больно. И боль его потери будет жить с ним, сколько бы лет не было отмерено ему Творцом. Стон, сорвавшись с губ, растворился в тишине спальни. Его пальцы сгребли в кулаки складки одеяла. В ответ запястье Дэйлана крепко сжала чья-то рука. — Братец, — над Эстег-Руа возникло светлое пятно, — пожалуйста, не надо. Узнав голос Мандрэга, он потянулся к нему, не понимая, почему не может видеть его лица. — Манни… — Я здесь, — узкая ладонь легла на его щёку, Сабуа-Руа коснулся лбом его лба. — Не терзай себя. Горячая капля упала на его щеку. Сперва одна, за ней другая. Он понял, почему не видит лица Мандрэга. Его собственные глаза были полны влаги. Он дал волю слезам впервые с той ночи, когда, окаменев, стоял рядом с телами родни, держа на руках пропахшего, как и он сам, кровью и дымом, белого, как лунь, Мандрэга. Они были единственными, кто вышел из полыхавшего синим колдовским огнём дома живыми. Дома, полного мертвецов, своих и чужих. — Я снова видел их, — выдавил он, задыхаясь от рвущего грудь стона: в его сознании вновь горел и рушился родной дом. — Ма, Луи, и Анабелль… — Я знаю, — Мандрэг шептал в его губы, — ты говорил в бреду. Рассказал всё, что мы пережили. Я не выдержал — бежал, оставив тебя Айяре и Джаверелю. Но потом я вернулся. — Анабелль… ей перерезали горло… — Я был там Дэй, я всё видел, как и ты… — Они вытянули моего не рождённого брата из тела матери. Зачем, Манни? — Я не знаю, — он цеплялся за его плечи. Так же, как цеплялся тогда — не видя ничего из-за боли, выпалившей в нём всю его силу. — Не знаю. — Плечи Мандрэга затряслись от рыданий. — Прости меня. Я должен был спасти Анабелль, но я увидел мёртвых — ма, па, сестер и братьев… Мои ноги приросли к земле. Прости. Дэйлан, трезвея, прикусил губу. Мандрэг просил у него извинение в сотый раз и не желал признавать того, что вины на нём не было. — Манни, — он притянул кузена к себе. — Ты ничем не мог им помочь. Думая о собственном горе, он забыл о том, что оно у них было общим. А ведь он держался так долго. Без единой слезы встретил появившуюся неизвестно откуда Айяру, не говоря ни слова, отдал ей умирающего Мандрэга, и только тогда рухнул на колени, следя за тем, как вампиреса привязывает уходящую душу Сабуа-Руа обратно к обгоревшему до костей телу заклинанием из чёрной, запрещённой для всех, магии крови. Ради Мандрэга, ради мести. Так она сказала ему, возвратив ему брата, и кладя у его ног родовой меч отца. Грудь нещадно болела, но Эстег-Руа прижал Мандрэга к себе. Рука потянулась погладить тонкие, словно паутина, волосы Сабуа-Руа. Он никогда не винил его, знал, что кузен сделал всё, что было в его силах. У них не было шанса сбежать. Убийцы во чтобы то ни стало довели бы дело до конца, не учли они лишь того, что две жертвы, по стечению странных обстоятельств, окажутся им не по зубам. — Ты не виноват.  — Если бы я не остановился у тел… — Вас бы поймали, но только чуть позже. Мандрэг отстранился, заглядывая в его глаза, отыскивая там правду. — Не виню, — твёрдо произнёс Дэйлан, зная, о чём он думает. Скрип двери заставил их разорвать связь рук. В спальню, пятясь задом, вошла Рея, неся в руках поднос с едой. Мандрэг поспешно утёр мокрое лицо рукавом рубашки. Развернувшись к кровати, девушка открыв рот уставилась на обоих Руа, и тут же, издав короткое оханье, бросилась обратно в коридор. Из-за двери тут же послышался радостный девичий вопль. Рея огласила на весь дом, что Дэйлан пришёл в себя и умирать больше не собирается. Эстег-Руа повернул голову к кузену: — Что это с ней? — Ты два дня провалялся в горячке, — пояснил тот, — и выглядел не краше покойника. Мы всерьёз опасались, что ты… — голос Сабуа-Руа вновь задрожал. — Я ушёл бы вслед за тобой, — сказал он, — если бы тебя не стало. — Уходить за мной я запрещаю, — оборвал его Дэйлан. — Теперь я старший в роду и ты должен меня слушаться. — Едва ожил и туда же, командовать, — проворчал Мандрэг. — Обещай мне, Манни, — Эстег-Руа стоял на своём, — обещай, что выживешь во чтобы то ни стало. Даже если я покину тебя. Разумеется, по чистой случайности, — добавил он, натянуто улыбаясь. Покрытые коркой губы едва не треснули, но подсластить свои слова для друга стоило. Светлые, как вода, глаза Мандрэга тут же сузились. — Нет, — отказал он твёрдо, — не обещаю. А потому, будь добр, братец, живи и здравствуй многие лета. — Дурень ты, братец, — он, притянув его к себе, поцеловал в щёку. Скулы Мандрэга порозовели от слабого румянца. Взгляд Сабуа-Руа задумчиво прошёлся по губам Эстег-Руа, но он разогнулся, так и не сделав того, чего так хотелось. Дэйлан попытался сесть. Спохватившись, Манни помог ему устроится повыше в подушках и заботливо подал стакан с водой. Сделать глоток оказалось невероятно тяжело. Эстег-Руа зашёлся в приступе кашля. Откашлявшись, он глянул на свою туго спелёнутую грудь и криво усмехнулся: — Похоже, порвал пернатый меня знатно. — Знатно — не то слово. Сквозь раны было видно твоё сердце. Жизнь в тебе поддерживала только родовая магия. Айяра говорит, что печать Луи была повреждена. Твоя истинная сила стала просачиваться сквозь её щели. Возможно, это тебя и спасло… — Что с Эмили? — перебил Дэйлан. Губы Мандрэга поджались. Тревога в голосе старшего из Руи была оправдана, однако всё же почему-то задела за живое. — Айяра приготовила зелье вместе с Джаверелем. Его дали Эмили, но пока результата нет. — Судорожный вздох Эстег-Руа, заставил его заговорить быстрее. — Только это ничего не значит. Айяра говорит, что эликсир подействует не сразу. Сао борется за свою жизнь. Она так просто не сдастся. — Кто её вызвал? Айяру. Ты? Сабуа-Руа подтвердил: — Она отозвалась, едва моя кровь попала на шар вызова. Его привезла Лансери и сын Нэн. Весьма неприятный тип. — Знаю. Он намеревался снести мне голову. Рот Мандрэга округлился в идеальную «о», но задать вопрос кузен не успел. — Мне нужно поговорить с Айярой, — опередил его Эстег-Руа. — Погоди, ты не все новости услышал. Лансери привезла из Храма не только шар. — Новость из Храма может подождать. — Я так не думаю… — Я разбудил Страж Камень, — с ходу огорошил Эстег-Руа. Мандрэг долго молчал, переваривая то, что услышал. — Уверен? — тихо произнёс он, когда вернул себе способность говорить. — Да. — Ты же не хуже меня знаешь, что это невозможно. — Почему? — требовательно спросил он, молясь о том, чтобы кузен был прав. — Во-первых, потому, что здесь нечего делать Страж Камню, — Мандрэг знал о преданиях детей ночи куда больше наследника князя Эстег-Руа. — В предгорьях Валенграйда не было замков властителей дроу. А во-вторых, охранный барьер может снять, напоив Страж Камень своей кровью, только потомок императора. — Я видел замок, его открыла исчезнувшая завеса иллюзии высшего магического порядка. — Может, ты увидел развалины старого замка предков Сао? Правда, — Манни задумчиво почесал кончик носа, — откуда им взяться в Ваалелаэ Брумм? — Я знаю, что видел, — Дэйлан покачал головой, — лес расступился, открыв стену, за которой из камней рос замок, окружённый тысячами статуй. И в его стенах был кто-то, кто звал меня… Закончить свою речь он не успел, дверь в спальню вновь распахнулась, явив на пороге Джавереля, Фрогоса и прыгавшего за спиной полуорка Гросаура. Последний громко обиженно проревел, что «малых ростом, но не храбростью следует пропускать вперед». Светлый, отмахнувшись от гнома, вошёл первым. Фрогос с Гросауром протопали было следом, но ушастый указал им на измазанные в грязи сапожищи. Согласившись с тем, что в спальне больного следует соблюдать чистоту, бравые вояки дружно скинули обувку. Аромат крепкого «ножного духа» тут же нещадно ударил по нежным носам вампиров и эльфа изощрённым «букетом». Джаверель всплеснул руками: — Священные плоды великого чар-древа! Что за вонь?! — Я ничего не чувствую, — пробасил полуорк, смущаясь. — Чего он завёлся? — вопросил у него Бесстрашный, обладавший нюхом ещё более слабым, чем полуорк. В пещерах гномам чувствительный нос был без надобности. — «Чего он завёлся»?! — возмущённо взбрыкнул светлый: — У меня глаза слезятся! — Так наколдуй себе чего-нибудь, — добродушно пробасил Фрогос, неуверенно вертя сапожищи в руках: — Может, снова их надеть? — спросил он, глядя на Сабуа-Руа. Мандрэд согласно закивал, зажимая нос. Дэйлан мужественно терпел, не желая обидеть друзей, но дышать перестал. — Вон отсюда! — Джаверель властно указал побратимам пальцем на дверь: — Оба! — Неженки! — Бесстрашный оскорблённо подхватил сапоги. — Пошли, зелёный. Позже зайдём. Поспешив к окну, Джеверель распахнул настежь створки и со сладостным стоном втянул в себя свежий воздух со двора. Почти свежий, если не считать запах навоза и вездесущего сока ояммона, доносившегося из красилен замка. Вдоволь надышавшись, маг направился к ложу. — Тебя надо осмотреть, — сказал он Эстег-Руа, согнав Мандрэга с кровати. Дэйлан сам задрал рубашку. Дальше в ход пошла магия, и вскоре старший из Руа, пламенея, как маков цвет, лежал перед ним обнажённый до самого паха, рассматривая украшавшие его грудь и живот впечатляющие шрамы. Посмотреть было на что, да и ужаснуться тоже. Только сейчас он понял, как близок был к смерти. Его рука, холодея в кончиках пальцев, потянулась поднять одеяло, чтобы оценить весь ущерб, так сказать, начав с самого важного. — Да цел твой отросток, — эльф шлепнул его по руке, отвлекая от шрамов, — и всё остальное, что к нему прилагается, тоже. — Отросток? — Дэй густо покраснел. Мандрэг усмехнулся: — Он имел в виду, братец, твой отцовский подарочек… — Я знаю, что он имел в виду, Манни, — сердито перебил Эстег-Руа, натягивая одеяло обратно. По губам Джавереля скользнула скупая улыбка. Не часто домочадцам Сао приходилось видеть, как улыбается светлый, пусть и с ехидцей. — Ты чего? — с подозрением спросил у него Эстег-Руа. Эльф, хмыкнув, выудил, казалось, из воздуха баночку с мазью. — Ничего. Смешной у тебя кузен. И верный, — присовокупил, густо намазывая его шрамы терпко пахнущей субстанцией, — днём и ночью рядом с тобой сидел. Айяру вызвал, и о том, что с тобой беда приключилась, предупредил. Погнал нас в лес едва не пинками. И к месту твоего сражения с краудом привёл, будто охотничий пёс. А как довёл, так в обморок и хлопнулся, на тебя глянув. Зрелище, и вправду сказать, было жуткое. Кровищи с тебя натекло, вампирэ, на троих хватило бы. Дэйлан послал благодарный взгляд кузену. Он то знал, чего стоило Мадрэгу решиться выйти из подземелья, пусть даже и в сумрак приближавшейся ночи. — Но как ты нашёл меня? — спросил он с удивлением. — И сам не знаю, — признался Сабуа-Руа, — меня будто вело за тобой. По нити силы. — В Зачарованном лесу не действует наша магия. — Верно, — согласился Джаверель, готовя свежие повязки, — и я уже вторые сутки голову ломаю над тем, как же объяснить случившееся. Айяра утверждает, что имеет своё объяснение, но мне она его сообщать не стала. — Вааллелаэ Брумм не отринет мольбу того, кто к нему обращается с чистым сердцем, — сказал Сабуа-Руа. — Я просил у духов леса вернуть мне того, кто остался единственным членом моей семьи и был услышан. Маг перекинул светлую косу на спину. — Что ж, иногда первозданные духи и вправду отвечают на искреннюю мольбу, — согласился он с таким объяснением. — И как одаривают, так и наказывают — одинаково щедро. Эстег-Руа, не отрываясь, смотрел на Мандрэга. Младший из Руа думал о чём-то своём. Лаэт-Луг вывел его из созерцательного состояния, попросив помочь наложить Эстег-Руа повязки. Они вдвоем усадили Дэйлана на постели, и тот едва сознание не потерял от прострелившей боли. Сцепив зубы, Эстег выцедил короткое проклятье, помянув крауда «и по матушке, и по батюшке». Джаверель только хмыкнул, прослушав его прочувствованную речь. — Похоже, ты не слишком осведомлён о «родословной» проклятых птиц императора, вампирэ. Крауды не рождаются на свет, они даже не птицы в том понимании, которое мы ему придаём. Дэйлан навострил уши: — А кто же они? — Пленённые магами императора демоны. Оболочка круда — его фамильяр, что служит демону клеткой. Дроу умели пленить созданий Великой тьмы даже высшего порядка. С перевязками, наконец, было закончено, и светлый отступил от постели. Дэйлан рассеяно погладил тугие бинты. — Могу ли я спросить тебя кое о чём, Джаверель? Раз уж мы вдруг оказались способны спокойно вести беседу. Эльф, складывавший грязные повязки в медный таз, дёрнул уголком губ. — Не привыкай к этому, Дэйлан. Но так уж и быть, спрашивай. — В округе крепости есть старые замки дроу? Светлый разогнулся: — Насколько мне известно — нет. — А в Вааллелаэ Брумм? — В пределах Зачарованного леса правят лишь духи. Лес никому не позволил бы выстроить свой дом на его землях. — Если духи были против. — Они были бы против. — Лаэт-Луг нахмурил тонкие брови. — Почему ты задаешь столь странные вопросы, Дэйлан? Эстег-Руа смешался — светлый впервые назвал его по имени. За спиной Лаэт-Луга отчаянно жестикулировал Сабуа-Руа, умоляя кузена замолчать, но старший из Руа его не послушал: — Крауд заговорил со мной, светлый. Мандрэг поперхнулся. Эльф воззрился на Эстег-Руа с явственно написанным на лице подозрением в его пошатнувшемся рассудке. — Крауд с тобой заговорил? — переспросил он. — Не то что бы речь толкнул, однако на пару слов расщедрился. — И каких? — Назвал меня «вампирёнышем». А ещё присовокупил что-то про ключ. Эльф сверлил его взглядом, темневшим всё больше с каждым мгновеньем. — И что именно тебе сказал крауд? — Вампиреныш и ключ. Лаэт-Луг застыл, вперив глаза в пространство. Мандрэг, встревожившись, позвал его по имени: — Джаверель? Эльф, вздрогнув всем телом, открыл было рот, однако, так ничего и не сказав, быстрым шагом направился к выходу. Эстег-Руа в недоумении поднял брови. Невежливо было уходить, не ответив на вопрос, однако в этом был весь Лаэт-Луг. Мандрэг опустился на кровать. — Дэйлан, крауды не говорят, — сказал он с беспокойством. — А этот говорил, Манни. И если бы я мог доказать… — он откинулся на подушки, угрюмо глядя в потолок, — …если бы крауд ещё был жив… — И с чего бы ему быть мёртвым? Дэйлан, держась за рёбра, приподнялся на локте. — Разве для эликсира не потребовалось… — Принести его в жертву? — оборвал его Мандрэг: — Нет, не потребовалось. Айяра лишь отобрала у него немного крови. После этого крауда поместили в подземелье замка. Эстег-Руа, кряхтя, сел. — Я должен его увидеть. — Ты обезумел, братец?! — ахнул Мандрэг: — Зачем тебе крауд? — Я должен понять, что увидел в лесу. — И, по-твоему, пленённый высший демон захочет с тобой пообщаться? Вот так вот просто, за здорово живёшь? Дэйлан и сам понимал, что просто не будет, и уступил, опускаясь обратно на подушки. — Сходи к Эмили, — попросил он, — узнай, не очнулась ли она от своего недоброго сна. Хочу знать, что пострадал не напрасно. — Не напрасно, Айяра смогла накинуть на крауда сеть только потому, что он был слишком занят тобою. Ничего не видел, так увлёкся твоим полумёртвым телом. — В голосе Мандрэга скользнул укор. — Совсем ты себя не бережёшь, братец. — Зато я теперь вроде как герой. — Для меня ты всегда им был. Сабуа-Руа, поднявшись, пошёл к двери.