Хроники Эдмории. Пробудившийся Страж (книга первая)

      Сульфус деловито трусил по своим делам, зажав в зубах мёртвую мышь. Анимаг не брезговал иногда вспомнить о своих охотничьих инстинктах, хотя давно не нуждался в том, чтобы добывать пропитание самому. Кормили Сульфуса до отвала, угодничая перед Джаверелем, который с весьма сомнительным правом считался хозяином кота. Сам Сульфус против статуса домашнего питомца категорически возражал. Он был свободным котом и со светлым лишь сотрудничал. Пробежав двор, мимо прачек, стиравших белье, конюшни, резко пахнущих красилен, кот вскочил на каменное ограждение, укрывавшее за собой небольшой сад. Стояла весна, цвели яблони. Сульфус повёл чувствительным носом. Слишком много запахов, но привлекательнее всего пахла жирная вкусная мышь. Добравшись до угла забора, анимаг спрыгнул в сад и потрусил к угнездившейся в глубине сада, рядом с небольшим искусственным прудом деревянной беседке. Изящное строение напоминало птичью клетку с острым шпилем крыши, украшенным флюгером-птичкой. Вскочив на ступни беседки, Сульфус шмыгнул под лёгкий полог, скрывавший вход, вспрыгнул на длинную скамью, идущую вдоль стен, и потрусил к сидевшей рядом с открытым проёмом Эмили Сармарель. Девушка, утопая в ворохе подушек, глубоко погрузилась в размышления, рассеяно поглаживая кончик длинной косы. Её лицо было обращено к цветущей яблоне, но зрачки не двигались. Красота буйного цветения сада была ей теперь недоступна, только обоняние доносило сладкий запах цветов, да слух милосердно радовало пение пташек. Усевшись рядом с Эмили, Сульфус сбросил бездыханную мышь рядом с рукой девушки и слабо мяукнул. Княгиня не пошевелилась. Кот добавил силы в голос. Сармарель, вздрогнув, протянула руку. — Это ты, Сульфус? Кот подлез под её ладонь. Девушка, улыбаясь, почесала его за ухом. Кот, наглея, подставил подбородок, а потом и бочок — ласку анимаг любил. — Какой ты стал толстый, — Эмили рассмеялась. Кот оскорбленно мяукнул. Сам он себя толстым не считал. Разве что пушистым. Вспомнив про мышь, скрюченным тельцем лежавшую на подушках, Сульфус торжественно устроил свою добычу на коленях Эмили. Нащупав, что же он ей принёс, княгиня, ахнув, отбросила мышь на пол. — Сульфус! Ты с ума сошёл? Я не ем мышей! Анимаг озадачено моргнул. С чего бы Эмили есть его добычу? Спрыгнув на пол, кот поднял мышь и, взобравшись на колени княгини, повторил своё странное подношение. На этот раз выбрасывать мышь она не стала. Задумавшись над поступком анимага, Эмили осторожно ощупала тельце мёртвого зверька. — Чего ты от меня хочешь? — пробормотала она. Сульфус требовательно мяукнул. Эмили изогнула бровь, зелёные глаза девушки неотрывно смотрели в пространство — чёрное, словно лишённое света звёзд ночное небо. — И что мне с ней делать? Новое «мяу» ей ровным счётом ничего не пояснило и она, сдаваясь, опустила руку. — Не нужно было её убивать, — укорила Сао, — ты ведь не был голоден. А мышка бы жила, завела семью и нарожала детишек. — Которые бы дружно уничтожали запасы зерна в закромах крепости, — раздался насмешливый голос Лансери. — Амелия… — Сао подняла голову, улыбаясь. Лансери, войдя в беседку, села рядом с подругой. — Я искала тебя в доме, но мне сказали, что ты вышла в сад. — Мне надоело сидеть в своей комнате. Захотелось почувствовать дуновение ветра на щеках. Когда сегодня утром Нэн привела княгиню в сад, Сармарель попросила оставить её одну. Ей нужно было разобраться с собственными мыслями и осознать то, что с ней произошло. И Сао не сомневалась, что слишком долго пребывать в одиночестве ей не позволят. Жизнь во всей крепости замерла в ожидании того, сумеет ли она смириться со случившимся и не впадёт ли в отчаяние, что погубит благополучие её подданных. Эмили была последней из своего рода, в окружении весьма жадных соседей, давно точивших зуб на земли князей Сао. Ущербность наследницы могла послужить поводом для захвата её владений. Потому и отдан был приказ Нэн Верендейл хранить тайну того, что случилось с наследницей за зубами. А Эйган решил продлить своё пребывание под крышей дома племянницы, взяв на себя объезд значительных территорий Сармерелей. Пусть вечно голодные до чужого соседушки видят, что границы княжества пребывают под надежной охраной. Именно об этом думала Амелия Лансери, сидя рядом с подругой. — Тебе рано было покидать постель, — пожурила она, глядя в глаза Сао, ища там искру оживления и не находя её, — всего два дня прошло с тех пор, как ты очнулась ото сна, что мог стать последним. — Безделье меня убивало, — Эмили пожала плечами. — Лежу я в постели, или хожу по замку — чернота перед моими глазами остается неизменной. — Айяра верит, что тебе можно помочь… — Айяра… — перебила Сармарель. — Ты ей веришь? — Дэйлан верит. Только он и Мандрэг её знают. Да ещё, похоже, Джаверель. Светлый глаз с Айяры не сводит, когда думает, что никто этого не видит. Сао рассмеялась: — Наш непреклонный Джаверель, столько лет отбивавшийся от поклонниц, наконец попал в сети человеческих слабостей? — Похоже на то. Вот только выражает он свои чувства весьма странно. Изливает потоки упрёков, и оба они с утра до ночи обмениваются колкостями. Сармарель оживилась: — У Ли с Андрэ по началу было так же. Ссора на ссоре. — А теперь воркуют, как голубки, — охотно подхватила Лансери, — думая, что их тайна нераскрыта. — Влюбленные слепы… — Эмили замолчала. Лансери уложила руку на её запястье. Никто из них не знал, как помочь Сао. Друзья могли лишь терзать Джавереля и Айяру требованиями: «помочь немедленно», «найти какую-нибудь магическую штуку», и «в конце концов, сделать хоть что-нибудь, пока не треснула голова». Последняя фраза принадлежала Гросауру. Гном громогласно заявил, что созрел для убийства. Знать бы только кого. И как это поможет княгине? Фрогос предложил крауда, как вариант. Айяра опустила всех на землю, велев гада не трогать. Смерть его не могла помочь Эмили. Гросаур с этим не согласился, воинственно взмахнув боевым топором. Саведжа-Руа пошевелила пальцами, и непоседливый гномэ, уже водрузивший на плечо топор, чтобы идти четвертовать крауда, застыл ледяным столбом. Так и простоял целый день в столовой зале замка статуей самому себе. Только глазами свирепо вращал, обещая Айяре взглядом все казни мира. Сжалилась вампиресса только ближе к вечеру, когда, уступив мольбам Фрогоса, освободила гнома из плена заклятия. Гросаур, срезанным снопом рухнув на пол, был тотчас же унесён полуорком подальше от жрицы: не следовало дочери ночи слышать, как изощрённо умел ругаться Бесстрашный. — Как Дэйлан? — спросила княгиня, повернув к ней точёный профиль. Лансери заверила подругу, что Эстег-Руа по-прежнему идёт на поправку. Вампир, как и Сармарель, уже покинул постель и бродил по дому, будто неприкаянный призрак. О той роли, которую он сыграл в её спасении, Эмили рассказала Ли-Соун. Услышав о страшных ранах, полученных князем, Сармарель впервые прервала молчание, хранимое с того самого момента, как она осознала, что больше не видит света. Сао велела позвать к ней Айяру. Саведжа-Руа пришла немедля, чего не делала даже для Нэн, и в подробностях рассказала, насколько сильно пострадал Эстег-Руа. Дослушав жрицу, Эмили поблагодарила вампирессу и попросила ту остаться в крепости. Саведжа-Руа приглашение княгини приняла, присев в исполненном достоинства реверансе, но видеть его Сармарель не могла. Перед глазами стояла чернота, глухая, как теснившее её грудь отчаяние. — Она красива? — произнесла Сао вслух. — Кто? — Айяра. — Весьма! — признала Лансери, морща нос. — Красива так, что захватывает дух. Она подчиняет мужчин одним взмахом ресниц и они наперебой спешат оказать ей любую помощь. Разве что один Андрэ оказался неподвластен её чарам. — А Дэйлан? Как на неё смотрит он? Эмили шевельнулась, осознав, что сорвалось с её губ помимо воли. Щёки девушки порозовели, выдавая волнение. Лансери подняла бровь. Никогда, ни словом, ни делом, княгиня не показывала своего интереса к Эстег-Руа. И только сейчас позволила себе обнаружить выдавшую её с головой ревность. Она потянулась было обнять подругу, но, бросив случайный взгляд на сидевшего с другой стороны Сульфуса, с визгом подорвалась на ноги. — Мышь! — заорала она, тыкая пальцем в невозмутимого кота. Анимаг оскорбился, так как мышью он себя не считал. — Сульфус! Убей её! — Уже убил, — успокоила Сармарель, невольно смеясь, — и принёс мне. Зачем, сама не пойму. — Гадость какая. — Лансери застонала в избытке чувств. — Плохой кот, плохой! Сульфус негодующе зашипел, изгибая спину. Не стоило так говорить с котом, способным к ментальному общению. Даже если орать на него взялась совершенно непробиваемая для мыслительного контакта Лансери. Ох, уж эти полукровки светлых. Получают красоту эльфов, но далеко не все их таланты. Задрав гордо хвост, анимаг, подняв мышь в зубы, выскочил из беседки. Спрыгнув на землю, Сульфус гордо понёс себя в сторону пруда. Мышь следовало съесть немедленно. В тишине и покое. Позже он попробует вновь и будет донимать Сао, пока она не поймёт, чего же добивается от неё самый гениальный магический кот во всем предгорье. Возможно и самой Эдмории, подумал кот и, выкатившись из кустов прямо под ноги Эстег-Руа, с испугу уронил мышь и встал «дыбом». — Спокойно, Сульфус, свои, — Дэйлан присел, чтобы погладить плевавшегося с досады анимага: — Прости, если напугал. Кот, взяв себя в лапы, гневно отверг подозрение в трусости. Подобрав свою многострадальную добычу, он с достоинством прошествовал к ближайшим кустам. Впрочем, сохранить важный вид анимагу удалось ненадолго — навстречу Сульфусу из зарослей с треском вывалился Гросаур, заставив Сульфуса вновь грозно выгнуть спину. Гросаур не впечатлился, протопав мимо. Сульфус сдулся. День у него явно не задался. Задрав хвост, глубоко уязвлённый Сульфус исчез в кустах. — Я сумел раздобыть ключ, вампирэ, — возбуждённо пробасил гном, потрясая висевшей на боку сумкой, — и факелами запасся. Всё готово, чтобы на вражину идти. — А ключ-то к замку подойдёт? — спросил Эстег-Руа, присоединяясь к гному. — Зайдём и выйдем без проблем. — Если только Нэн дружину охранять подвал не поставила. — Поставила, — живо заверил гном, — моих ребят. А с ними я сам разберусь. Винцом их угощу добрым, со мной они выпить не откажутся. А в вино снотворного порошка добавлю. — А как же сам его тогда с ними пить будешь? Гном поскрёб шею под окладистой бородой: — Об этом я как-то не подумал. Вампир терпеливо вздохнул. Тактик с Гросаура был хреновый, но служака верный. — Впрочем, план не так уж плох, — подбодрил он, — всё равно в камеру с краудом ты зайти не сможешь. Только для меня и Айяры его яд безвреден. Потому пей вино, веселись, пока сон не сморит. Выспишься всласть, а когда проснёшься, я расскажу тебе, чем дело закончилось. Гном собрал лоб в морщины: — А если что не так пойдёт, вампирэ? — Крауд посажен на магическую цепь. Айяра его надежно приковала, повредить он мне не сможет, — успокоил его Дэйлан, — да я и сам на рожон не полезу. — Харкать кишками больше не захочешь? Эстег-Руа содрогнулся. Как выкашливал собственное нутро на Страж Камень, вампир запомнил. — Именно, мой заботливый друг. — То-то же. А потому, — гном задрал перст к небесам, — с тобой будет Фрогос. В камеру заходить не станет, постоит за углом, пока ты демона пытать будешь. А как свистнешь, он тебе на подмогу придёт. Дэйлан иронично скривил рот: — Демона пытать бесполезно. Да и не силён я в демонологии. Мой учитель особых надежд на меня в этом разделе магии не возлагал, — Эстег-Руа с тоской вспомнил о Вансэт-Ларэ. — Говорил, что я создан для иного. Правда, не сказал для чего, — мрачно договорил он. — Фрогосу в камеру соваться нельзя. Внутрь к крауду зайду только я… — Совсем ополоумели? Раздавшееся за их спиной злое шипение знакомого голоса заставило двух заговорщиков отпрянуть в сторону. Из кустов выбрался Джаверель Лаэт-Луг. Светлый, разгневанно раздувая ноздри, дёрнул застрявший в колючках подол длинного камзола. — Вы что надумали, шуты гороховые? Смерти геройской ищите? — Не понимаю, о чём ты, светлый, — заносчиво бросил Эстег-Руа. — Не понимаешь? — Джаверель вырвал подол и не менее высокомерно фыркнул: — Решили, что я не узнаю, что вы, дурачьё, задумали? — Ничего мы не задумали, — подбоченился гном. — И вообще, светлый, не лезь не в свои дела. Эльф обдал его кипящим взглядом: — Не в свои дела? Или ты забыл, Гросаур, кто каждых четыре седмицы тебе жалование отсчитывает? — Ты отсчитываешь, — гном быстро растерял боевой задор, — великий и щедрый. — Вот и помни, что моя щедрость может оказаться не безграничной! Джаверель переключился на Эстег-Руа. Вампир только подбородок выпятил. Лаэт-Луг ему жалование не платил и жать на него светлому было нечем. — А ты куда полез? — попёр на него эльф: — Зачем тебе в камеру к крауду забираться понадобилось? Мало с ним в лесу наговорился? — Мало, — огрызнулся вампир. — И о чём ещё перетереть забыли? — О том, как княгине помочь. Ответ Эстег-Руа охладил злость светлого. — И чего ты от крауда ждёшь? — буркнул он. — Почему слепа Эмили? — вопросом на вопрос ответил Дэйлан. Джаверель опустил плечи, отводя взгляд: — Мы не знаем. Слишком мало записей сбереглось о тех, кому удалось восстать из смертоносного сна. Таких было немного. Слухи и их пересказы — всё, что мы имеем. Разные племена и народы переносили яд каждый по-своему. Но никто не слеп. — Тогда кого же спрашивать о том, как излечиться, если не у самого крауда? Эльф недоверчиво сощурил глаза: — Значит, только о помощи Эмили его спросить хочешь? Не о том, что в бреду агонии видел? Про высокие стены и замок сказочный? Вампир твёрдо встретил его взгляд: — Важна только Эмили. Ответ прозвучал искренне. Джаверель, поколебавшись, решил ему поверить. — Ладно, — светлый сердито скрестил руки на груди, — так каков наш план? — Наш? — хрюкнул гном. — Я с вами, — подтвердил эльф. — Уроков по демонологии я, в отличие от некоторых, не пропускал, — Лаэт-Луг не отказал себе в ехидстве. — И оценки при лесной академии имел по данному предмету выше всех. — Дело опасное, — на всякий случай напомнил Эстег-Руа. — И без тебя знаю, неуч, — отрезал светлый, — получше вас обоих вместе взятых. Вам нужен маг, знающий предмет, так сказать, а мне, похоже, безмозглый вампир, что согласен снова рискнуть собой для помощи моей дорогой девочке. Будем считать, что мы весьма удачно нашли друг друга для совместного безумства. Гном, просияв, развёл руки: — Скрепим наш союз объятиями, други? Вампир со светлым воззрились на него с одинаковым недоумением. — Дай мне терпения, Творец, — закатив глаза к небу, излился эльф. — А я не против. — Дэйлан улыбнулся. Лаэт-Луг, покосившись на скалившегося вампира, промолчал.