Хроники Эдмории. Пробудившийся Страж (книга первая)

      Четвёрка сообщников условилась собралась после последнего горна, в полночь. Первым на место встречи под старым раскидистым вязом у конюшен пришёл, дребезжа латами, Гросаур. Фрогос появился следом. Полуорк, в отличие от гнома, облачённого в боевые доспехи, ограничился одной секирой, которой даже имя даровал — Изильда, в честь своей давней подружки. Дэйлан вынырнул из тени вскоре после Фрогоса, напугав увлечённого беседой с полуорком Гросаура. — Князя Тьмы на твою голову не хватает, вампирэ, — в сердцах выбранился гном, подскочив на месте. Доспех загремел и Эстег-Руа с досадой цокнул языком. — Слишком много шума от тебя, почтенный гномэ! Зачем ты вообще навешал на себя столько железа? Мы же не на битву собрались. — Я предусмотрительный, — важно изрёк Бесстрашный, поправив сползший с пуза пояс с мечом, — мало ли чего произойти может. — По плану тебе только пить придётся да спать, — Фрогос, улыбаясь, закинул секиру на плечо. — Для чего тебе ни доспех, ни меч не пригодятся, — подхватил Эстег-Руа, убедившись, что сторожевые на башне по-прежнему спокойно прохаживаются возле жаровни. Гном упрямо выпятил бороду: — А если подмога тебе понадобится? — Фрогос плечо подставит. Появление четвёртого из заговорщиков — Джавереля Лаэт-Луга прервало их разговор. Светлый появился гружённый двумя толстыми фолиантами, жезлом, трёхногим табуретом и большим котлом. — Что помощь нужна — не заметно что ли? — желчно осведомился эльф, пыхтя с натуги. Бормоча извинения, троица ринулись к светлому, но гном по дороге споткнулся о ногу Фрогоса, нелепо замахал руками и вампиру с полуорком пришлось ловить Гросаура. Словили у самой земли, и с тихой ругнёй поставили на ноги. Покрасневший гном рассыпался в цветастых благодарностях. Благополучно забытый Джаверель издал страдальческий вздох. Связался на свою голову с тремя дураками, вот и терпи, светлый. Оставив гнома заботам Фрогоса, Эстег-Руа шагнул к эльфу. Передав вампиру котелок с табуретом, Джаверель окатил Бесстрашного недоумевающим взглядом. — Не знал, что мы войной на соседей идём. — Соседи тоже об этом не знают, — поддержал шутку Эстег-Руа, разглядывая котел: большой, медный, с рунами, украшавшими пузатые бока: — Зачем нам котел, светлый? Суп варить будем? — Ага, из крауда, — излился ядом маг, — а если не повезет, то из одного неудачливого дитя ночи. Нам пора, горе заговорщики. Вести тебе, вампирэ. — Меня зовут Дэйлан, — Руа, сощурившись, задумался над тем, как отлично смотрелся бы котел на голове светлого. Достал его остроухий по самую печень. Лаэт-Луг ехидно фыркнул, покосившись на котелок: — Я знаю. И кстати, умею читать мысли. — Не умеешь, — вампир имел совесть устыдиться дурных желаний, — этого никто не умеет. Отвечать ему эльф не стал, задрал нос и поплыл ко входу в подземелье. Гном с полуорком потопали за светлым. Дэйлан задержался, чтобы ещё раз осмотреть погружённый в ночь пустой двор крепости. Его затылок кольнуло неприятное чувство чужого присутствия. Вампир застрял взглядом на густо разросшихся кустах у стены конюшни. Свечения золотистых меток живых существ не отметил, и, успокоившись, поспешил вслед за сообщниками. Подземелье встретило их слабым светом факелов. После водворения крауда в темницу, Нэн велела выставить охрану, лишив братьев Руа их привычного уютного тихого мрака. Сгрузив котёл, табурет и фолианты у входа, заговорщики отошли в тупик, подальше от коридора, ведущего к клети пленника. — Нужно ещё раз оговорить действия каждого, — Джаверель понизил голос до шёпота, — ты, Гросаур, как и задумано, берёшь на себя охрану. — Будет сделано в лучшем виде, — Гросаур вытянул из-за пазухи плоскую бутыль с вином. — Ты, Фрогос, — эльф повернул голову к полуорку, — следишь за стражей и, когда те уснут, вызываешь нас с вам… Дэйланом, — взгляд светлого, брошенный на Эстег-Руа, был полон снисходительного превосходства, — и отволочёшь охрану и Гросаура подальше от камеры. Дальше мы будем действовать сами. — Отличный план, — пробормотал Эстег-Руа, — где-то я его уже слышал. Ах, ну да, это же я его и придумал. — Достаточно нахвалился? — надменно осведомился Джаверель. — Вроде бы да, — в тон ответил он. — А ты достаточно накомандовался, светлый? — Достаточно, — не моргнув, подтвердил тот и повернулся к вампиру спиной, — Бесстрашный, твой выход. Гном сунул бутыль подмышку и направился к сторону света. Фрогос пошёл за ним, мягко ступая по плитам пола босыми ногами. — Разумно, — похвалил Эстег-Руа, глядя ему вслед. Светлый ничего не сказал: маг стоял рядом с сапогами зеленокожего, зажав нос пальцами и кипел праведным гневом. И когда только снять успел, паршивец? — Сменим место? — предложил вампир, дыша через рот. Эльф рьяно закивал. Оба, подхватив вещички, быстро перебрались в соседний коридор. *** Мандрэг, издав хриплый вскрик, сел на постели, вцепившись в одеяло. Его одним грубым пинком вышвырнуло в реальность из сна под стук быстро колотившегося сердца. — Дэйлан! — позвал он и тут же замолк. Хватит ему голосить, зовя на помощь кузена по малейшему поводу и без такового! Со своими страхами он давно должен был научиться справляться сам. Пробормотав простенькое заклинание, Мандрэг оживил над головой слабый свет магического шара. На эту простенькую магию сил у него хватало. Спустив ноги с постели, он натянул шерстяные носки, подаренные Реей. Выбираться из-под тёплого мехового одеяла не хотелось, но сон безвозвратно ушёл, оставив после себя бередящий душу осадок тревоги. Побыстрее бы вернулся Дэйлан. Рядом с кузеном он всегда ощущал себя в безопасности. С ним он не боялся ничего, даже смерти, что неотступно следовала тенью за его спиной. Натянув тунику и бриджи, Мандрэг поднялся и, морщась, перебрался в кресло у стола. При пробуждении его всегда терзала боль в костях, а мало-мальски серьёзная нагрузка вызывала одышку. Оставаясь внешне совсем юным, внутри он чувствовал себя глубоким стариком. Манни оставался в живых только потому, что Дэйлан щедро отдавал ему свои годы. В сознании в который раз промелькнул горький вопрос о том, сколько ещё он будет соглашаться с тем, что ради него кузен укорачивал собственный век? Сабуа-Руа закрыл глаза, откидывая голову на спинку кресла. Белоснежные волосы укрыли его плечи — тонкие и бесцветные. Он не помнил того, как умер… Последнее, что сохранила память — был рванувшийся к нему и Дэйлану сжирающий саму ткань мироздания сгусток тьмы. Он бросился на грудь кузена, думая лишь о том, что должен спасти его, а если не получится, то умереть рядом с ним. Их тела соприкоснулись и между ними вспыхнул свет: яркий, ослепительный, он укрылся от него ладонью. Свет заставил побежать по их коже сверкающие огни, что складывались в диковинные узоры. Мандрэг открыл рот, но Эстег-Руа уже выкрикивал в пространство охраняющее заклятье, и мир взорвался всеми оттенками пламени. Сабуа-Руа в последнее мгновенье с силой оттолкнул от себя Дэйлана, превращаясь в живой столб огня. Милосердное сознание почти не сохранило воспоминаний о том, как обуглилась до кости его плоть. Он просто умер, растворившись в покое. Боль пришла тогда, когда его с разрывающей на части силой потащили назад и он родился во второй раз, задыхаясь от собственного полного муки вопля. Мандрэг чувствовал руки, возившиеся внутри его открытой груди, слышал падающие на него тяжёлыми комками земли с губ Айяры слова запретного заклинания, возвратившего его душу, и закричал, моля жрицу остановиться, но его не послушали и он утих, смирившись с возвратом. Ради Дэйлана он был готов остаться на границе между жизнью и смертью. Сабуа-Руа встрепенулся, его беспокойство всё росло и он привычно потянулся к силе внутри себя, но, наткнувшись на глухую стену, вздохнул. От его магии остались одни тлеющие угли. Слишком мало, чтобы прочувствовать окружающее пространство. Манни нужно было увидеть Дэйлана, убедиться, что с ним всё в порядке. Знать, что грызущее чувство тревоги не связано с кузеном. Он открыл ящик стола, порылся в его недрах и вытащил наружу деревянную шкатулку. Поколебавшись, Мандрэг прижал палец к крышке. Хитроумно упрятанный между завитков декора замок высунул острие иглы, проколов его кожу. Он поморщился, но палец не убрал. Опознав кровь Руа, замок щёлкнул. Крышка откинулась, явив взору лежавший на бархатном ложе древний амулет в форме ромба. — Что ты такое? — прошептал он, глядя на амулет со смесью благоговения и страха. Эстег-Руа не желал задумываться над тем, что же спасло их в ту страшную ночь от заклятья врага. В отличие от него, Мандрэг думал над этой тайной постоянно. Он не верил в то, что простое боевое заклятье, призванное Дэйланом, могло спасти их, положив заодно окружавших их врагов в круг бездыханных тел. Что-то усилило природную магию наследника князя и превратило его заклинание в оружие невероятной мощи, способное противостоять Заклятью всепоглощающей тьмы. Мандрэг думал, что знает причину проявления неожиданной силы Эстег-Руа. И крылась она в скромном амулете, что принадлежал его семье с незапамятных времен. Его пальцы с опаской легли на медальон. Он почти ничего не знал об этом «защитнике». Мать просила носить его, не снимая, ничего не пояснив при этом. Её советом он пренебрёг, отдав его Дэйлану — боец из него всегда был никудышный. Но о своём выборе он не жалел: то, что произошло, должно было случиться. Амулет защитил Дэйлана, как он того и хотел. Повторись всё снова, и его пальцы без колебаний сунули бы амулет в карман рубашки Эстег-Руа. Мандрэг отдёрнул руку — «защитник» укусил его жарким теплом. Отчего-то стало легче дышать. Страх растворился, унося беспокойство прочь. Решительно потянув цепочку, он вытянул амулет из шкатулки, надел на шею и направился к выходу. *** Фрогос вынырнул из темноты, когда Джаверель уже заканчивал химичить над зельем в котле. Нависнув над эльфом, сидевшим на табурете, полуорк деловито доложился, что стражники в компании Гросаура сладко спят, убаюканные вином, снотворным, и байками Гроссаура. — Долго же они кутили, — проворчал светлый. — Гномы парни крепкие, — Фрогос оглянулся, — где мои сапоги? — Я их испепелил, — мстительно соврал эльф, помешивая в котелке нечто сладко пахнущее цветами. Фрогос, потоптавшись, присел на корточки. Содержимое котелка кипело и пускало пузыри. Эстег-Руа, одуревший от аромата варева, сидел в углу, поджав коленки к груди. Его глаза заворожённо наблюдали за эльфом. Тот наотрез отказался пояснять, что же такое «куховарит», но все рецепторы вампира разом прикипели к горшку. — Что это за запах? — осоловело спросил он, облизнув губы. — Что-то знакомое, а не могу вспомнить, что. — Вербена с душицей и сглаз-травой, — деловито ответил эльф, подбрасывая шепотку трав в котел. — Что-о?! — Эстег-Руа подорвался с места, живо отползая от котла подальше. — Ты совсем сдурел, светлый?! — прошипел он, яростно сверкая глазами. — Не знаешь, что варишь?! — Знаю, — огрызнулся Лаэт-Луг, — то, от чего у таких, как ты, крышу сносит. Да только и у крауда тоже. — Ах, ты… — Дэйлан, подавившись возмущением, зашёлся в кашле. Фрогос, добрая душа, решил помочь и похлопал вампира по спине. Эстег-Руа, слабо пискнув, впечатался носом в собственные коленки. — Спасибо, Фрогос, — поблагодарил вампир здоровяка, разгибаясь. — А ты, светлейший, ещё тот гад, оказывается. Эльф заносчиво фыркнул. Эстег-Руа осторожно ощупал спину. С силушкой Фрогоса вполне можно было и хребта целого лишиться. — Готово, — торжественно объявил Джаверель, взмахом руки погасив горевший под котлом магический огонь, — можем приступать ко второму этапу нашего плана. Вытянув из кармана плаща глиняную бутыль, эльф шевелением пальцев потянул в воздух тонкую нить из варева в котле и наполнил бутыль. Эстег-Руа смотрел на него, принюхиваясь и часто моргая. Запах зелья дурманил его сознание и привлекал одновременно. — И что, по-твоему, сделает с краудом твой травяной супец? — угрюмо спросил он. — Ослабит сидящего в нём демона и настроит на общение. — С чего вдруг? Эльф аккуратно сунул бутыль обратно в карман: — Потому как это зелье, если верить справочнику по демонологии великого мага Франтуса Первого, для любого демона, как лучшая выпивка. — И ты веришь магу с таким именем? — съехидничал Эстег-Руа. Лаэт-Луг, задумавшись на мгновенье, растянул тонкие губы в усмешке. — Имечко он себе выбрал и вправду не лучшее, — маги имели привычку давать себе громкие имена и прозвища, — но мои учителя его весьма хвалили. Дэйлан критически поднял бровь, без слов выражая всю свою веру в его учителей и конкретно во Франтуса Первого. — Ничего другого полезного я в своих книгах не нарыл, — раздраженно выдал эльф. — Сунь это в нос, — он, порывшись в бездонных карманах, вытянул два шарика из цветения хлопка, — так на тебя отвар действовать не будет. — Раньше не мог дать? — сердито поинтересовался вампир, засовывая шарики в ноздри. — Проверить надо было, что правильные пропорции подобраны. Вампир, послав ему злобный взгляд, вышел из их убежища. Гроссаур был первым, на кого они наткнулись. Бесстрашный лежал на спине и оглушающе храпел. В правой руке гном крепко сжимал пустую бутыль из-под вина. Двое сторожей из племени гномов сидели у стены, тесно прижавшись друг к дружке и обняв свои топоры, как возлюбленных. Храпели оба не так изощрённо, как Гросаур, но с не меньшим энтузиазмом. Обозрев представшую им картину, Эстег-Руа хмыкнул. — Вот так стражи. — Я с них потом три шкуры спущу, — пообещал эльф, проходя мимо. Остановившись перед камерой крауда, Лаэт-Луг замер, глядя на толстое полотно двери, оббитое железом. Пропустив Фрогоса, занятого перетаскиванием гномов на безопасное расстояние, Дэйлан присоединился к светлому. — Страшно? — не оглядываясь на него, тихо спросил эльф. Эстег-Руа встал рядом. — Что я должен делать? — спросил он, не ответив на вопрос. — Открой пробку и поставь перед краудом. Сам отойди подальше. Когда демон опьянеет, закрой бутыль и задавай свои вопросы. Если ты не сошёл с ума, и крауд действительно способен говорить, задай ему свои вопросы, но не позволяй увлечь себя в беседу. Демоны хитры и не откажутся заморочить голову, чтобы забрать твою душу. — Знаю, — буркнул он, — открывай уже. Эльф сунул ему бутыль в руки и, вставив в замок раздобытый гномом ключ, открыл дверь. Перешагнув порог, Эстег-Руа сощурился, прикрывая глаза ладонью. В тесном помещении камеры горел с десяток факелов. Как сказала им Айяра, крауда, как и всех демонических созданий, ослаблял свет. Потому камеру осветили поярче, не поскупившись на свечи. Те усеивали пол и стены. Крауд сидел в глубине камеры на каменном ложе, окованный цепями, заговорёнными заклятьями Саведжа-Руа, с тусклой аурой магического ошейника на тонкой гибкой шее. Раскрыв крылья, демон смотрел на вампира глазами-бусинами цвета расплавленного золота. Сглотнув застрявший в горле ком, вампир толкнул себя вперёд. Не отводя глаз от крауда, он осторожно поставил на пол бутыль. Открыв пробку, подвинул бутыль к насесту и поспешил отойти назад. Из тонкого горлышка полилась тонкая струйка дурманящего зелья. Крауд сосредоточил один глаз на бутыли, а второй так и продолжал наблюдать на незваным гостем. Эстег-Руа терпеливо замер в углу. Время потянулось нескончаемой чередой ударов сердца. Когда он уже начал сомневаться в силе зелья, вампир увидел, как крауд начал медленно раскачивать головой, клонясь всё ниже. — Вампирённышшш…. Эстег-Руа выступил в свет. — Ты узнал меня? Удивлен тому, что я жив? Крауд зашипел, поднимая крылья. — Вампирёнышшшш сиильный… — Я тебе не по зубам, — бросил он, — я знаю кто ты, Высший. Ты отравил Эмили, нашего друга, она жива, но ослепла, — Эстег-Руа шагнул ближе. — Я хочу знать, как ей помочь. Крауд принялся качаться из стороны в сторону, повторяя движения струйки зелья, вытекавшего из бутыли Джавереля.  — Ты пришёл… не за этим, вампирёнышь… Голос птице-демона больше не напоминал шипение змеи. Загнутый клюв не был приспособлен к речи, но крауд внезапно заговорил совершенно членораздельно. — Освободи Жемчужину, аймас, выполни… предначертанное. — Предначертанное? — его пульс зачастил: — Освободить откуда? — Ты знаешь… — И это поможет Эмили? — Руа не заметил, как сделал ещё один шаг к крауду. — Что делать с жемчужиной? Она способна излечить её? — Да-а, — крауд поднялся на лапы, цепи звякнули, — освободи Жемчужину. Пробуди ото сна… Иди ко мне, аймаа-ас, — проворковал демон, — тёплая кровь, жи-и-изнь. Дэйлан очнулся за мгновение до того, как крауд, взмахнув крыльями, ринулся к нему. Цепи натянулись до предела и с громким скрежетом лопнули, освобождая его погибель. Эстег-Руа беспомощно закрылся локтем, уже понимая, что уйти от когтей не сумеет. Демон обхитрил его. — Дарэе таан! Громовой голос Айяры, раздавшийся за его спиной, заставил вампира рухнуть на землю. Крауд взвился над ним, сотрясая воздух камеры диким визгом, и цепи треснули, заливаясь синим светом. Тело анимага распадалось на части вместе с цепями, являя на свет бесформенное чёрное нечто с парой алых глаз и длинными щупальцами по бокам. — Я выполнил свою часть сделки, Хозяин! — завопил демон кровавым разрезом рта: — Я свободен! И возьму в оплату душу! — Не прежде, чем звезды погаснут, — спокойно ответила Саведжа-Руа, поднимая над головой свисавшую с длинной цепочки на шее янтарную каплю. Рядом с ней стоял Мандрэг — бледный, с широко распахнутыми глазами. — Я возьму его! — демон рванулся над Дэйланом к Сабуа-Руа. — Нет!!! — закричал Эстег-Руа.  — Анатаайе заах, дуум, — пропела Айяра и с силой сжала амулет. Янтарь взорвался между её пальцев вспышкой ярчайшего света. Демон завизжал, корчась в муках, и атаковал в ответ. Свет и тьма встретились, вминаясь друг в друга. Замок сотряс первый удар.