Хроники Эдмории. Пробудившийся Страж (книга первая)

      Атун Кривой Клык скакал стремя в стремя со своим вожаком. Чуть отстав, сразу за ними двигались Ястреб с Буйволом и ещё с десяток оборотней. Всадники чёрными тенями стремительно пронеслись по земляному тракту, пересекли небольшой ручей и, подъехав к окраине Зачарованного Леса, замедлили ход. Верендейл поднял руку, останавливая отряд. Его зоркий взгляд выловил следы лошадей. Покинув седло, он присел на корточки и упёр ладони в землю. Атун, спешившись вслед за ним, опустился рядом, шумно принюхиваясь и пофыркивая, как зверь. Он был лучшим следопытом в племени. — Что видишь? — напряжённо спросил старшего оборотня Эйган. — Здесь прошли лошади, — палец Атуна обвёл кромку одного из следов, — наши. Широкие копыта с подковами и рваной бороздой. Такие куёт только Ниир. Эйг кивнул, соглашаясь: — Подковы роботы Ниира, верно. И следы переплетаются. Лошади топтались здесь, ходя по кругу. Почему дозор съехал с тракта? Атун оскалился, выгибая спину, под кожей кровника выступили лопатки. — Не знаю, — чувство тревоги разбудило волка внутри него, — мой зверь волнуется, Эйг. Он слышит беду. Верендейл поджал губы. Его собственный волк скребся внутри так же, как и зверь Атуна. Он потянул носом, втягивая в себя запахи леса. Пахло зеленью и лошадиным навозом. Вокруг них на земле вытанцовывали цепочки следов. Перед внутренним взором предстало видение того, как дозорный отряд кружил на месте, беспорядочно согнанный в кучу. Только вот кем? Иных следов — того, кто напугал его закалённых пограничной жизнью воинов, он не видел. Ястреб, последовав их примеру, присел на корточки. Вэртан успел обойти территорию по периметру и принёс новые сведения: — У самого леса изломан кустарник, словно всадники беспорядочной гурьбой прорывались в лес. — И где из него выбрались? — Обратных следов нет. — Значит, в лесу укрылись, — Атун, поднявшись, пошёл вперед, пристально вглядываясь в землю. Пройдя несколько шагов, он остановился и, подняв что-то с земли, развернулся к Верендейлу. К вожаку подтянулись остальные оборотни, встревоженно ощетинившись мечами и копьями. Буйвол остался сидеть в седле, зорко следя за округой. — Что ты нашёл? — подметив движение Атуна, крикнул ему Эйган. — Нож Мораса, — Кривой Клык вернулся, неся в руках короткий нож с обоюдоострым лезвием. К рукояти прилепилось длинное серое перо. — Это его оружие. — Серый Хвост не расстался бы с ним по своей воле, — уверенно бросил Ястреб, вглядываясь в лес. — Нож — подарок его отца. — В лес надо идти, — рубанул Кривой Клык. — Без лошадей, дать волю своим зверям и взять след. Волки нас не подведут, а в этом теле да в такую темень — мы слепы и глухи. — Не будем сломя голову бросаться туда, где нас ждёт незнамо кто, — Эйган сжал рукоять меча до боли в пальцах. С оружием скребущий холод страха стал чуть слабее. — Вааллелаэ Брум непрошеных гостей не любит. — Там наши люди, — горячился Буйвол, — мы же не оставим их… — Не тебе принимать решение! — резко осадил его вожак. — Ночью идти в Зачарованный лес слишком опасно, — поддержал его решение Вэртан, — даже обернувшись, мы заплутаем сразу же. Лесными тропами у крепости наши звери не бегали. — Что же мы, оставим своих на расправу? — Буйвол не унимался. Над головой оборотней, прерывая спор, раздался пронзительный клёкот. Воины задрали головы. В ночном небе с россыпью звёзд пронеслась тень птицы. Атун взглянул на зажатый в кулаке нож Мораса и снял с рукояти пёрышко. — Сокол-степняк? — старый кровник удивился. — Что ему здесь делать? Не его тут… Договорить Атун не успел. Землю вдруг тряхнуло так, что Буйвол слетел с седла. Лошади, разом заржав, в панике загарцевали. Оборотни бросились успокаивать скакунов. Злой на свою неуклюжесть Мэрид, бранясь, поднялся с земли. Во взлохмаченной гриве Буйвола застряла сухая трава. Кое-как усмирив своего жеребца, Эйган оглядел своих людей. Двуликие действовали слажено: отловили лошадей, всех, кроме жеребца Буйвола, умчавшегося во тьму, и заняли круговую оборону. — Что это было?! — крикнул Эйгану Ястреб, несильно ударив своего не унимавшегося коня между ушей кулаком. — Да тихо, ты, Малах! Жеребец взвизгнул, но приплясывать не перестал. Эйган растерянно покачал головой. Землетрясений в предгорье уже с век не случалось. Да и почуяли бы они грозящую беду заранее. Чутье зверя, сидящего в каждом из оборотней, никогда не подводило. — Не знаю… — ответил он громко, чтобы перекричать ржание лошадей. Второй толчок, не слабее первого, снова поднял коней на дыбы. Верендейл широко расставил ноги, чтобы не упасть. — Глядите! — заорал Буйвол, ткнув пальцем за спину Верендейла в сторону оставленной ими крепости. Эйган обернулся и ругнулся сквозь зубы, увидев расползающееся над стенами твердыни Сао многоцветное зарево. Превалировал цвет лазури и золота, но у самых зубцов их цвет гасило непроглядное чернильное пятно. О том, что свечение было недобрым знаком, Верендейл не имел ни малейшего сомнения. Как и в том, что в доме Сармарелей случилась беда. — Всем в сёдла! — рявкнул он, вставляя ногу в стремя. — Возвращаемся в замок! Но вскочить в седло он не успел. Буйвол, вдруг вскрикнув, схватился обеими руками за впившуюся в его грудь оперённую стрелу. — Да как же это? — с жалобным удивлением протянул молодой воин, и, закатив глаза, рухнул на землю. Лес за спиной Верендейла разом ожил огнями сотен факелов и криками. Сразу несколько оборотней заорали «Орки!». Вытянув ногу из стремени, Верендейл крутнулся к лесу, одновременно с этим оголяя меч. Из-за стены деревьев и кустарника выкатился вал из серых низкорослых тел их извечных врагов. Выкатился — и застыл у невидимой черты, не доходя до оборотней расстояние в три десятка локтей. Скрывать своё присутствие больше не было нужды. Перед ними предстали горные орки, что отличались от своих равнинных, оседлых зеленокожих собратьев особой свирепостью и дикостью. Орки завопили, потрясая короткими зазубренными мечами и каменными топорами. Искажённые злобой лица, сплюснутые, с широкими ноздрями носы и низкие лбы покрывали татуировки из завитков. Все — сплошь воины, ни одной самки с детенышами. От толпы донеслось зловоние пота и нечистот. Мылись горные орки два раза за всю свою жизнь — сразу после рождения и перед погребением. «Ловцы», — мелькнуло в голове Верендейла. Ловцами были отряды, посланные на ловлю живого товара и грабежа. Что они делали так далеко от своих мест обитания на северной оконечности леса? Пришли за оборотнями? И почему, дери их Князь Тьмы, они не учуяли врага сразу? Додумать мысль ему не дали. От линии бесновавшейся орды отделился один из орков — рослый, на полголовы выше самого Эйгана, одетый в потёртые шкуры с множеством медных бляшек-нашивок. Выйдя вперед, орк, прорычав что-то на ломанном общем языке, ударил себя кулаком в грудь. Красуется, гадёныш. Эйган оскалил клыки. Его зверь почти выбрался наружу, чувствуя грозившую ему опасность. Зрачки вождя метаморфов сузились в вертикаль, радужка глаз пожелтела. Орк, закончив свою речь, понятую только им самим, сунул руку за спину и, широко размахнувшись, бросил оборотням какой-то округлый предмет. Двуликие попятились. Эйган остался стоять на месте. «Послание» подкатилось почти к самым его ногам. Стоявший за спиной вождя Ястреб выдавил проклятье сквозь зубы. Вожак промолчал, глядя на окровавленную голову Серого Хвоста. Молодому оборотню выкололи глаза, высунули язык из оскаленного рта и изрезали щёки, но он его узнал. Узнал по отметине братания крови, оставленной им самим на виске кровника несколько лет назад. В голове мелькнула и потухла мысль о том, что жена Серого Хвоста ждала рождения волчонка. Ребёнок так и не узнает отца. «Живи коротко, умри со славой, возродись в детях». Серый Хвост закончил свою битву, умерев с честью. Утешит ли это его жену? — Демоново семя… — Кривой Клык разразился бранью, вслед за вожаком узнав несчастного. В сторону оборотней полетело ещё несколько голов. На них Эйган не смотрел, понимал, кого увидит. Дозор оборотней был мёртв ещё до того, как они выехали на их поиски. — Это ловушка, сайе… — Сам знаю, — процедил Верендейл: — Что с Буйволом? — Ушёл к предкам, — мрачно ответил ему Атун: — Почему они не нападают? — Ждут приказа того, кто пригнал их сюда и прикрыл магическим щитом. Бой принимать нельзя. Эйган мазнул ладонью по старому шраму на щеке, полученному, как и большинство его отметин, в боях с орками. Шрамы всегда чесались перед боем. — Отступаем к крепости, — скомандовал он. — А с Буйволом как же? — проворчал Кривой Клык. — Жеребец его убежал, двойная поклажа — для любого из нас смерть. Тело останется здесь. — Его мать нас не простит… — Это будет мой грех! — Эйган, развернувшись, яростно клацнул на кровника вмиг отросшими клыками. — Мне за него отвечать, не тебе! Атун отвернул голову, обнажая незащищённую шею. Такому главе стаи лучшим было не перечить. Вырвется наружу его зверь — и поминай, как звали. Каждый в племени знал, каким свирепым был его волк — Атилло. Ястреб встал между ними так, чтобы закрыть собою старого кровника. — Мы в лёгкой кольчуге, а у них стрелы… — напомнил он, — возможно, нам будет лучше обратиться. — Времени на «оборот» нет, Вэртан, — прорычал он, с трудом успокаивая разбушевавшегося внутри зверя, — прорываться будем на лошадях. Так больше шансов. Орки не так быстры, как кони. Ему повиновались, больше не споря. Оборотни взлетели в сёдла, и вовремя — за один вдох до того, как они сорвались с места, волна из тел в шкурах, получив приказ от таинственного предводителя, устремилась к метаморфам. *** Мандрэг очнулся от того, что кто-то настойчиво повторял его имя, пытаясь достучаться до его отключившегося сознания. Подняв пудовые веки, Сабуа-Руа закашлялся, втянув полные ноздри едкого дыма. Он потерялся в пространстве, не понимая, где находится и отчего так звенит в ушах. Тряхнув головой, Мандрэг натряс на себя слой пыли и поднял серую руку к глазам. Пыль была странной, похожей то ли на пепел, то ли на прах. Прах…?! Он, охнув, затряс конечностью и был ухвачен за плечо чьей-то крепкой рукой. — Всё хорошо, Манни, — успокаивающий голос шёл откуда-то из-за спины. Узнав кузена, Сабуа-Руа привычно прижался к нему, напитываясь необходимой силой духа. Он осознал, что сидит на полу у стены, как и Дэйлан. Они по прежнему находились в камере крауда, что освещалась скудным светом луны из высокого оконца, забранного решёткой. — Что произошло? — спросил он. — Я знаю не больше тебя. — Крауд, — вспомнил Сабуа-Руа, — он лишился своей телесной оболочки… — …и обрёл истинную форму демона, — подхватил Эстег-Руа. — Но Айяра вернула его во Тьму. Или испепелила, — этого он уже не запомнил, милосердно лишившись сознания. — Не с теми связался, демоново семя, — голос Эмили Сармарель, прозвучавший из темноты в углу, заставил их повернуть голову. Княгиня вышла в слабую полосу света — растрёпанная, с запылёнными космами волос, спадавшими на бледные щеки. Девушка была одета в одну ночную рубашку. Одна из бретелек порвалась, обнажив ей грудь едва ли не до соска. Дэйлан поспешно поднялся, стянул с себя камзол и накинул его на плечи княгини. Она поблагодарила его кивком. Сабуа-Руа встал вслед за братом, оглядываясь по сторонам. Даже обладая отличным зрением, он с трудом мог видеть лица кузена и Сармарель. Факелы и свечи загасило, будто взмахом гигантской ладони. Вместо насеста, где был прикован крауд, теперь зияла глубокая дыра с оплавленными краями. — Где Айяра? — спросил он, не обнаружив виновницы происшествия. — Исчезла вместе со жрецом, — Эстег-Руа стряхнул со своего жилета серую пыль, — как только демон расцвёл огненным цветком. — Со жрецом? — удивленно повторил Манни. — Он зовёт себя Друззом, — устало пояснил он. — Появился здесь, кажись, прямо из воздуха, и присоединился к Айяре. Вдвоём они крауда и развоплотили. — Друзз привёл меня сюда, — сказала Эмили. Оба Руа уставились на княгиню. Сао их взгляд видеть не могла, однако повисший в воздухе вопрос почувствовала. — Я расскажу, — пообещала она, — после того, как мне объяснят, почему мы сидим в подземелье. — Ага, — Мандрэг ехидно хмыкнул, — а я бы тоже не отказался услышать, как кое-кто пояснит мне, почему, отправившись «поговорить с Нэн», вдруг оказался в камере с демоном. Эстег-Руа извиняться перед кузеном за свою ложь не стал, был слишком опустошен и измотан. — Я хотел поговорить с краудом, — просто объяснил он. — Мы все ошибались, считая их безгласными. Демоны, сидящие внутри фамильяров, полны ненависти и хитры, а некоторые из них, очевидно, обладали собственной волей. — Они подчинялись императору, — не согласился Мандрэг, — у них не могло быть своей воли. — Очевидно, этот крауд оказался исключением из правил. Возможно, уход дроу из Эдмории вернул ему способность к осмысленной речи и таким же поступкам. Он алкал получить живую душу и получить свободу. Айра и Друзз не позволили этому случиться. Он замолчал. Эмили потянулась потрогать его лицо. Эстег-Руа не отшатнулся. Пальцы девушки очистили кожу на его щеке и прошлись по губам. Они были мокрыми, у уголка рта темнел потёк крови. — Ты ранен? — встревоженно спросила она. — Всего лишь царапина. Я надеялся, что крауд… — …скажет, как излечить меня, — догадалась княгиня. — Глупый и неосторожный поступок. Я не просила рисковать ради меня. Я смирилась с тем, что со мной произошло. Смирись и ты. — Не могу. — Придётся, таково моё решение. Никто больше не подвергнет себя опасности. — Расскажи о жреце, Эмили, — Мандрэг забеспокоился, слишком долго ладонь Сао лежала на плече Эстег-Руа. — Откуда ты его знаешь? — Я его не знаю, — к облегчению Сабуа-Руа, девушка наконец опустила руку. — Я спала в своей комнате и проснулась оттого, что кто-то стоял у моей кровати. Он тихо смеялся над тем, что Сульфус опять принёс мне дохлую мышь и положил на подушку. Жрец похвалил анимага, сказал, что тот весьма находчив. Не знаю почему, только я не испугалась его и поверила. Он сказал кто он, и что я должна пойти с ним, потому что моим друзьям требуется помощь. Жрец назвал меня странным словом… — Аймас, — напряжённо подсказал Дэйлан. — Аймас, — она кивнула, — я взяла его за руку и дальше ничего не помню. Только холод плит под босыми ступнями. Сама не понимаю, почему доверилась тому, кого совершенно не знала. Его голосу невозможно было противиться. Дэйлан, слушая девушку, хмурил лоб. Перед его глазами всё ещё стояла ослепительная вспышка, превратившая демона в облако пепла. — Жрец назвал меня так же, — пробормотал он, — «аймас». И я понятия не имею, что это значит. Тебя он назвал так же, Манни, — добавил он, повернув голову к кузену. Мандрэг ничего о своём общении со жрецом не помнил. Как и того, как он оказался на пороге камеры в компании Айяры. Последним его воспоминанием было то, как он выходит из их каморки, сжимая амулет-ромб в руке. Дальше память словно обрубило. — Главное, что демон уничтожен, а мы остались в живых, — неуверенно резюмировал он. — Нам нужно выбираться отсюда. С ним согласились. Но когда Эмили сделала шаг к двери, девушку повело и Дэйлан подхватил её на руки. — Я понесу тебя, — твёрдо заявил он, — так будет быстрее. Спорить она не стала. Бережно прижав девушку к себе, Дэйлан направился к выходу. Мандрэг двинулся за ним, с завистью думая о том, что княгиня самым бессовестным образом воспользовалась ситуацией, чтобы стать ближе к его кузену. Мысль была недостойной и он её устыдился. В коридор они выбрались без препятствий. Висевшая на одной петле обгоревшая дверь рухнула под собственным весом. В коридоре туман поредел и, свернув за угол, они наткнулись на взволнованного Фрогоса. Полуорк поочередно стиснул их в объятиях. — Живы, хвала богам! Треклятый жрец вырубил нас одним щелчком пальцев! — Нам надо найти Джавереля, — прервал его объяснения старший из Руа, — Эмили нужно осмотреть. Фрогос, отступив назад, смущённо замялся. — Боюсь, что с этим у нас проблема. Остроухому от жреца досталось больше всех. Не вовремя полез со своими претензиями. Дескать, его жрейшество никто в крепость не приглашал и… Короче, я его добудиться не могу. Спит сном медведя в берлоге и молодецки похрапывает. Я его в вашей каморке уложил. Эстег-Руа в сердцах помянул Князя Тьмы. — Отнесём Эмили к Нэн. Она нам поможет. Эстег-Руа двинулся на выход из подземелья. Наверху обнаружился вселенский переполох. В конюшнях громко ржали лошади, ревел скот, собаки путались под ногами у суетившегося люда. У самых ворот толпилась крепостная стража. Двое воинов вертели маховик подъёмного механизма. — Что случилось? — Сао была слепа, но не глуха. Дэйлан сообщил ей, что не знает причины суматохи. Толчки земли они пропустили, будучи без сознания. Створки ворот распахнулись и в проём ворвались четверо всадников во главе с Верендейлом. Последним въехал Атун с двумя стрелами в спине, лежа на шее своего жеребца. Ранеными оказались ещё двое всадников. Обломав древко стрелы в плече, Эйган развернулся к страже и проорал им приказ закрыть ворота. — Что происходит?! — зычно крикнул Фрогос. — Орки! — прохрипел вожак метаморфов. Прижав ладонь к ране, оборотень повалился на руки подбежавших воинов.