Хроники Эдмории. Пробудившийся Страж (книга первая)

      Дэйлан нашёл Эйгана в кузне крепости. Глава оборотней стоял у каменной печи, облачённый в одни кожаные штаны и высокий головной убор из перьев орла. Сложив руки на груди, двуликий неотрывно смотрел в огонь. Рядом застыл Ястреб, копируя его позу. Немного в стороне от них, в тёмном углу кузни, на колоде, сидел старый оборотень в длиной хламиде жреца, обшитой по вороту костяными бусинами. Старик, закрыв глаза, качался из стороны в сторону, бормоча бесконечную мантру. За спиной оборотней у открытого горна лихо охаживал молотом полосу раскалённого железа кузнец Борин Вырви Глаз. Его молот, даря жаркие поцелуи будущему мечу, гулко разносил по кузне песнь молота и наковальни. Своё прозвище кузнец получил за драку, в которой, войдя в раж, выдавил глаз своему сопернику. Угрюмый здоровяк с густой чёрной бородой и косой саженью в плечах поднял глаза на вошедшего внутрь вампира и велел своему подмастерью поддать воздуха в печь. Крепкий мальчишка, походивший на кузнеца лицом, активно заработал кузнечными мехами, подавая воздух через сопло в горн. Пламя взметнулось вверх, наполняя кузню ярым потрескиванием. Стоявший рядом с Верендейлом Ястреб, морщась, отступил на шаг назад. Эйган остался стоять на месте. Его ноздри встрепенулись, учуяв Эстег-Руа, оборотень повернул голову: — Не спится, вампирэ? — Не спится, — Дэйлан, подойдя ближе, устремил взгляд на стоявшее внутри горна каменное блюдо с несколькими большими кусками угля с тусклой оранжевой сердцевиной. — Я ходил проведать Ксанфу. Девица так ничего и не вспомнила. Нэн дала ей макового молока и она уснула. Саймон остался охранять её сон. По губам вождя оборотней скользнула скупая улыбка. — От Ксанфы его теперь и метлой не отогнать. Похоже, мой племянник нашёл свою пару. — Главное, чтобы Ксанфа думала так же. — Саймон — упорный парень, своего добьётся, весь в отца. Мать Саймона и Андрэ мой брат, Людор, измором взял. Уж как она противилась, а он всё же подход нашёл. Умерла несчастная, когда младшее дитя на свет произвела. Мой братец за ней крепко горевал, больше другой женщины в свой дом не взял, — Верендейл помрачнел, оборотень помнил и о своей потере. — Людор погиб через несколько лет после её смерти в бою с орками. — Мне жаль. — Дэйлан утёр взмокший лоб — от печи шёл невыносимый жар. — Барабаны в лесу стихли, — заметил он, — кострищ не жгут. Гросаур предложил провести новую разведку, силами дружины и твоих двуликих. Стоявший за спиной Верендейла Ястреб обеспокоенно шевельнулся. — Эйг? — Сам знаю, — проворчал, не оборачиваясь, Верендейл, — и сказать таки придётся. Погляди, — он кивнул вампиру на блюдо, — тебе будет открыто то, чего ни один дитя ночи в глаза не видел. Эстег-Руа опустил взгляд на странные угли, поняв, что ему показывают. — Оякуме? — То, что от него осталось, — мрачно подтвердил оборотень, — всего пять камней, которые не в состоянии согреть даже ярый огонь кузни. Магия моего народа гаснет и вскоре совсем исчезнет. — Магия рода не может исчезнуть. — Как оказалось, может. Вчера ночью, когда я и Вэртан обратились, наши волки едва не вышли из-под контроля. Я с трудом смог удержать своего Атилло от побега в лес. Вэртан встревоженно шевельнулся — Верендейл открыл вампиру имя своего волка, значит, доверял ему так, как раньше лишь своим кровникам. Ястреб недовольно поджал губы, но промолчал. Эйган поднял длинную кочергу. — Наша вторая ипостась становится опасной не только для нас, но и для окружающих, вампирэ, — продолжил двуликий, поворошив угли под блюдом. — Обезумевший лекан, порвавший с человеческой сутью — смерть для всего живого, что встретится на его пути. То же самое подтверждают и мои воины. Их звериная суть просится на волю и желает доминировать над человеческим разумом. Думаю, это произошло и с Ксанфой. Она непроизвольно обратилась, и её зверь, захватив контроль над сознанием, бежал в лес. — Как же ей удалось вернуть свой облик? — спросил Дэйлан. Эйган пожал плечами. — Сейчас можно только гадать, что же выдернуло её из второй ипостаси. Наш дар никогда не подводил нас. Только однажды, много столетий назад. И тогда наш народ едва не исчез с лица Эдмории. О том времени сохранились лишь легенды, потому мы поняли предупреждение наших предков неверно. С утратой Оякумме пропадёт не наш дар обращения в зверя, а возможность возврата к человеческой ипостаси. — Наши предки перестали превращаться, чтобы не стать зверями навечно, — подал голос Вэртан. — Они отправили нам сквозь века своё предупреждение. Нам следует идти по пути пращуров, дабы сохранить свой народ. — Больше обращений не будет, пока мы не вернём силу Моэре, — Эйган, отставив кочергу, подошёл к жрецу. Присев рядом со стариком, он соприкоснулся с ним лбом, притянув его седую голову к себе. Вожак двуликих что-то тихо произнёс на языке оборотней. Старик, ответив Верендейлу одним коротким словом, уложил узловатые пальцы на его макушку и тут же отпустил. Эстег-Руа следил за ними, не двигаясь. Получив необходимое ритуальное напутствие, Эйган поднялся. Бережно сняв головной убор жреца, он передал его старику. Наружу они выбрались втроём, захватив Ястреба, и направились к княжескому дому. Сев за широкий длинный стол в кухне, Дэйлан велел поварёнку принести свежего хлеба и молока. К горячему хлебу с кувшином молока и куском масла, им подали холодное мясо и сыр. Эстег-Руа к мясу не прикоснулся, сосредоточившись на хлебе и масле. — Странный ты, — пробормотал Эйган, следя за вампиром. — Не похож на своих сородичей. Дэйлан хмыкнул, ломая ещё горячий хлеб пополам. — И многих из них ты видел? Живыми, я имею в виду. — Не многих, — признал Верендейл, отправив в рот кусок отрезанного ножом мяса величиной с кулак. — Забредать на наши земли твои сородичи не рискуют, — добавил он, сыто рыгнув. — Научились держаться подальше. Так что ты там говорил о разведке? — Нужно в лес сходить, разведать, правда ли, что зеленокожие отступили. — «Ловцы» уйти могли, — Верендейл утёр рот тылом ладони, — терпения для долгой осады им не хватит. Вот только с чего магу-то сдаваться? Приложить столько усилий, загнать нас за стены, дозор мой положить и — уйти восвояси? Что ему тогда вообще от нас нужно было? — Имеется одна догадка. Эстег-Руа отодвинул от себя доску с остатками хлеба и оплывшим куском масла. Верендейл, повторив его жест, уложил локти на стол. — Поделишься? Дэйлан завёл длинную прядь волос за ухо. Эйган моргнул, словив себя на том, что любуется глубокой синевой глаз вампира. Словно дивные драгоценные камни, обрамлённые чёрным бархатом ресниц. Тряхнув головой, оборотень отогнал удивившие его самого мысли. Вот он, значит, каков, талант детей ночи — завораживать тех, кто оказывался слишком близок к ним. Двуликий снял локти со стола. — В тот день, когда мы словили крауда, я разбудил Страж Камень, — признался Эстег-Руа,  — напоив его своей кровью. Оба оборотня переглянулись и снова уставились на вампира. — Ты… что сделал? — переспросил Эйган, разом забыв о прекрасных очах вампирского князя. — Разбудил своей кровью Страж Камень, — терпеливо повторил он. Верендейл повернул голову к Вэртану. Ястреб нахмурился, собрав морщины у переносицы. — Это невозможно, — вожак оборотней покачал головой, — мы слишком далеко от пустыни Гольмега. Здесь не может быть Страж Камней. — Ты говоришь мне это не первым, но тем не менее Страж там был. Моя кровь сняла завесу иллюзии и я увидел замок с десятками башен со шпилями. Замок, лежавший в самом сердце Зачарованного леса. И оттуда доносился голос, который звал меня. — Ты умирал и бредил. — Умирал — да, однако не бредил. Замок я видел, и теперь хочу попасть туда. Эйган открыл рот, но его перебил напряжённый голос Ястреба. — Зачем ты хочешь попасть в Дом Без Хозяина? Верендейл изумлённо уставился на своего кровника. То, как он обозначил замок-мираж вампира, вызвало в его памяти смутное воспоминание, только ухватить его за хвост прежде, чем оно исчезло, Эйган не успел. — Я думаю, что в замке найду то или того, кто поможет Эмили прозреть, — ответил Дэйлан, — а возможно и пояснит, что происходит с родовой магией. — А с чего ты взял, что звали именно тебя? — Ястреба его ответ не удовлетворил. — И то, что этот неизвестно кто поможет вернуть Эмили зрение и спасти наш мир? — Голос назвал моё имя. А крауд подтвердил, что я найду в замке ответ на то, как возвратить княгине зрение. Вэртан разочарованно откинулся назад. Всё-таки они оба, и он, и Эйган напрочь забыли о том, что Эстег-Руа, обладая вполне взрослым телом, был ещё весьма юн по меркам вампиров. Юн, доверчив и наивен. — Демон… — пробормотал кровник, качая головой, — ты поверил демону — существу, сотканному из самой лжи. — Он говорил убедительно. — Исчадия Великой Тьмы всегда весьма убедительны в своём обмане. Дом Без Хозяина не то место, куда стоит ступать ноге смертного. Эйган прервал побратима, подняв руку: — Похоже, что ты, Вэртан, единственный из нас, кто знает, о чём говорит. Что за Дом такой? Вэртан перевёл взгляд на вожака: — Это легенда столь древняя, что сохранилась в памяти единиц. Ты знаешь, что земли у Зачарованного леса были колыбелью всех народов. Отсюда они разбрелись по Эдмории и осели в городах и поселениях. Но именно эти земли были началом начал. И именно в лесах Вааллелаэ-Брумм, по преданию, находится место, откуда наши предки пришли в этот мир. — Новая ересь, — Эйган скептично выгнул бровь. — Не ересь, — рьяно возразил Ястреб. — Ты думаешь, что твой народ чужак для Эдмории, вампирэ? Да только не вы одни гости в этом мире. И гномы, и люди, и светлые, и дроу — были приведены сюда Творцом. Только драконы владели правом на этот мир. И по преданию — Дом Без Хозяина принадлежал тому, кто создал Эдморию… — Скорее, все миры, включая Эдморию. Голос Джавереля, прервавший двуликого, заставил всю троицу повернуть головы ко входу. Светлый стоял на пороге кухни с хмурой помятой физиономией, зажав под мышкой толстый древний фолиант. Спутанные нечесаные волосы эльф уложил в хвост на самой макушке, отчего весьма смахивал на девицу. — Все миры? — повторил за ним Эстег-Руа, подвигаясь, чтобы дать эльфу место на лавке рядом с собой. Светлый сел рядом с вампиром. Фолиант с громким шлепком приземлился на столешницу. — Эдмория не единственный мир, созданный Создателем. — Творцом, — поправил его Эйган. — Творцам создание миров не по силам, — светлый взял кусок хлеба и, отломив кусок мякоти, забросил его в рот, — только Создателю. И Создатель создал не только миры, а и обоих Творцов. — Теперь я слышал уже все варианты ереси, — торжественно выдал Верендейл. — Хватит насмешничать, — эльф, мерно двигая челюстями, ткнул пальцем в вожака оборотней, — иначе сочту за оскорбление и лишу голоса на седмицу-другую. — Не посмеешь! — оборотень, сбросив ухмылку, оскалил клыки. — Желаешь проверить? — хмыкнул Джаверель. — Так что там о Создателе и Творцах? — встрял Эстег-Руа, спасая шкуру упрямого двуликого. — И почему мир Эдмории не одинок? — Вот почему, — Джаверель придвинул к себе фолиант и раскрыл его на странице, заложенной шёлковой лентой-косицей. — Эта книга — копия собрания священных писаний моего народа, хранившихся в архивах Храма Света. Доступ к ней имела лишь сама королева и Верховная жрица. Копия её была тайно переписана моим предком. В Книге Сотворения было изложено сказание о сотворении миров. И правда эта была столь опасна, что её хранили за семью печатями, как дроу, так и мои соплеменники. Остальным народам была известна только та часть правды, которую сочли удобоваримой. Сказание о сотворении мира было переписано в новом варианте, где творцом всего сущего был назван великий Творец — Бог-странник, научивший разумных существ ремеслам и землепашеству. Моему народу, как и дроу, не слишком хотелось афишировать то, что мы в этом мире были такими же гостями, как и дети ночи. Разница лишь в том, что нас привёл Творец, а вас отнюдь не божественный тёмный властелин. — Всегда знал, что вы, светлые, те ещё обманщики, — проворчал Верендейл. — Поверь мне, обманут был и мой народ, — сказал в оправдание светлых Лаэт-Луг. — Всю свою жизнь я жаждал узнать правду. Мой дед рассказывал, что у рода князей Сао — тех, кто принял под свою руку земли у Зачарованного леса, есть копия Книги Сотворения, и свитки, хранившие недостающие знания о трудах Создателя. И я половину своей жизни изучал покрытые прахом веков знания, складывая слово за словом в единую картину. — Почему Сармарели? — спросил Эстег-Руа. — Предок Эмили был другом самого Бейлора Храброго и его спутника — героя моего народа и летописца Алариуса Ясноокого. Они оба укрывались от убийц императора в крепости князя Сао. Именно здесь Алариус написал своё Сказание о Бейлоре Храбром, а так же Летопись Смутных времён, и спрятал в замке Сармарелей не только летопись и сказание, но и копию утерянного писания о создании Ожерелья миров — Книги Сотворения. Алариус хотел рассказать правду всем народам Эдмории, но жрецы не желали этого и приложили руку к тому, что Бейлор был схвачен дроу и заперт в темнице императора. Алариус сумел уйти от плена, успев напоследок зачать дитя дочери князя Сао — Эдвине. Алариус слыл неисправимым ловеласом. Его законная супруга происходила из моего рода и имела от него сына. Так что мы с Эмили пребываем в весьма далеком, но родстве. — Может, вернёмся к созданию мира? — Эстег-Руа был бы рад послушать о похождениях Аларисуса Ясноокого, но в иное время. Светлый его нетерпение проигнорировал с истинно королевским величием. Свои истории он рассказывал по-своему, долго и обстоятельно. — Эльфы верят, что каждого из нас ведёт за руку циа — судьба, — продолжил маг. — Когда отец Эмили предложил мне, одинокому изгою, своё покровительство и кров, я решил, что меня ведут к моей цели и предназначению высшие силы. Оказавшись в крепости, я тут же зарылся в недра княжеской библиотеки, и за десятилетия перерыл горы свитков и книг. Но нигде не обнаружил ни одной копии трёх великих трудов Алариуса. И лишь несколько лет назад я нашёл тайник в одной из стен библиотеки, откуда и добыл Книгу Сотворения, — что ещё было им найдено и оставлено в тайнике, эльф умолчал. Его палец постучал по открытой странице, привлекая их внимание. — Но главным было то, что открылось мне в тексте. Оборотни с вампиром, потянув себя с лавок, соединили головы над раскрытой книгой. С жёлтых, растрескавшихся от времени страниц, на них смотрело изображение длинной нити жемчужного ожерелья, висящей в черноте. В середине цепи размещалась самая яркая из бусин. — Это Эдмория, — палец эльфа переместился на жемчужину, скребнув ногтем толстый лист, — центр всех миров, сотворённых Создателем. Самый важный из элементов. — А Творцы? — напомнил Эйган. — Кто тогда они? — Дети Создателя. Два брата, появившиеся на свет согласно его воле, для помощи в его трудах. Только помощники из них вышли не самые лучшие. Братья вечно спорили о том, кто из них истинный наследник отца. — Очередные боги, — разочарованно проворчал Верендейл. — Не многовато ли их на нашу голову? — Зришь в корень, — согласился Лаэт-Луг. Верендейл, поглядев на Вэртана, усевшегося обратно на скамью в оцепенении, толкнул кровника в бок. — Об этом ты, похоже, не знал? — Нет, — голос кровника был глух от глубоких раздумий. — Но наши жрецы хранят знания о том, что мир Эдмории — центр вселенной, состоящей из мрака. — Мрак и Свет появились одновременно, — светлый перевернул страницу. — Они были первыми детищами Создателя. — А Дом Без Хозяина? — нетерпеливо вернулся к прерванной теме Эстег-Руа. — Что он такое? — Место, откуда в Эдморию приходят боги. — Джаверель перевернул несколько страниц и подвинул книгу ближе к вампиру. — Когда ты описал то, что увидел в лесу, меня пронзило догадкой о том, что я знаю, о чём ты говоришь. Я достал книгу из тайника и узнал описанное тобою место. Похоже оно на то, что ты видел? Эстег-Руа склонился над книгой. На развороте двух страниц умелый художник изобразил замок с многочисленными башнями, стрельчатыми окнами, окруженного высокой стеной из белых каменных глыб. Он кивнул. — Это то, что я видел. — И ты был не первым, кому довелось лицезреть Дом Создателя воочую, — маг бережно огладил рисунок, — некто из соратников Бейлора, а может, и он сам с Алариусом видели тот же замок. В тексте его называют Домом Без Хозяина. Эстег-Руа посмотрел на светлого: — Что тут сказано? — спросил он. — Они вошли в него? — Понятия не имею, — Джаверель устало пожал плечами. — Текст заканчивается на фразе о том, что тот, кого примет Дом Без Хозяина, станет повелевать им, пока туда не вернётся его истинный владелец. Следующие страницы были вырваны. Ясно только то, — светлый с хлопком закрыл книгу, — что в Дом Без Хозяина каким-то образом смог проникнуть император дроу — Луноликий. И потому у замка был поставлен Страж Камень. Только оттуда мог быть открыт портал, через который дроу ушли в другой мир, а значит, император каким-то образом сумел подчинить магию Дома Без Хозяина. — То, что видел я, всё же имело отличие от рисунка в книге, — вспомнил Дэйлан, — стена была разрушена, камни разметало, словно пушинки. А ещё перед замком стояли сотни каменных статуй. — Как скажешь, — спорить эльф не стал, — как бы там ни было, а Дом Без Хозяина отдался на милость дроу, и властитель тёмных эльфов получил в свои руки бесценное сокровище. — Тогда нам тем более нужно попасть туда! — Святотатство вступать под сень Дома, принадлежащего Создателю всего сущего, — мрачно изрёк Вэртан. — Вспомните, чем всё закончилось для дроу. — В том, что произошло с дроу, виноваты они сами, — глаза Эйгана зажглись огнём нетерпения. — Если кровь Эстег-Руа способна открыть доступ к Дому, мы должны попасть туда, и узнать, не может ли магия Создателя остановить беду, что надвигается на наш мир. Ястреб угрюмо поджал губы. С вожаком побратим был не согласен. — Если я прав в своих подозрениях, — вновь заговорил светлый, — то вскоре здесь соберутся все, кто знает о том, что Камень Страж был разбужен. Те, кто знают о Доме Без Хозяина куда больше, чем мы. Думаю, у нас нет выбора. Мы должны попасть туда раньше них всех. — Я с вами не пойду, — заявил Вэртан, потянув себя из-за стола, — но и противиться не стану. Помните только, что я вас предупреждал. Ни к чему хорошему это не приведёт. Не дело смертному хозяйничать в Доме Создателя. — Ты мой кровник, — взрыкнул Верендейл, — мы вместе, чтобы ни ждало нас в бою или в миру! — В бою я буду рядом, — сурово произнёс кровник, — но только ты не на бой идёшь, вождь. А в твоих ошибках я виноватым быть не хочу. Ястреб вышел за дверь и троица заговорщиков переглянулась. Эйган не скрывал своей досады. — Я заставлю его передумать, — проворчал двуликий. — Не стоит, — Лаэт-Луг покачал головой, — он твой кровник. Имеет право говорить тебе то, что думает. Помощников у нас и без твоего побратима хватает. Возьмём с собой Гросаура и Фрогоса. Они вдвоём целого десятка воинов стоят. — Атун мне не отказал бы, — буркнул оборотень, — не знал, что кровь жреца-отца в Ястребе окажется сильнее крови воина. — Ты и сам жрец, — напомнил светлый. — В первую очередь я — воин, — Верендейл поднялся. — Нужно решить, как о своём походе Нэн с Эмили рассказать. Чует моя волчья душа, что крику бабского будет много. — Не стоит им говорить о задуманном, — возразил Дэйлан, — для всех мы отправимся на разведку. Углубимся в лес, проверим, как далеко могли уйти орки, а потом отправимся к Страж Камню. — Я согласен, что нам стоит умолчать об истинной цели нашей вылазки, — неожиданно поддержал его эльф. — Твоя матушка, Эйган, бывает весьма упряма. С неё станется велеть запереть ворота, чтобы из крепости нас не выпустить. Двуликий кивнул. — Нэн всегда славилась упрямством, — в его тоне проскользнула гордость за мать, которая тут же сменилась озабоченностью. — Когда она узнает о нашем заговоре, не миновать нам всем трёпки. И больше всех опять мне достанется, — кисло предрёк он. — Если вернёмся победителями, судить нас даже Нэн не станет, — с верой в лучшее заявил Эстег-Руа. Эльф с оборотнем поглядели на него с вялым скептицизмом. Дитя ночи ещё предстояло пожить да узнать, что судить могут и победителей. И с куда большей суровостью, нежели проигравших.