Хроники Эдмории. Пробудившийся Страж (книга первая)

Бонаэлль вернулся в Арилорр-Наар, позаботившись о том, чтобы в купальнях капризного юного князя не забыли, и в случае проверки его алиби было бы крепко, как скалы Валленграйда. Выполнив задуманное, Альбас-Кларэ решил растянуть свой отдых и наслаждался лечебными источниками ещё трое суток после встречи с канцлером, изощрённо выматывая нервы обслуге купален своими придирками и жалобами. Нежа себя в тёплой водице, Бонаэлль думал о том, что впервые оставил принца так надолго. Разлука должна была пойти на пользу их отношениям. Фаворит самонадеянно думал, что Эммануил, изголодавшись по его ласкам, поймёт, наконец, насколько он важен и незаменим. Однако, когда колонна всадников во главе с фаворитом выбралась из портала, на ступени встречать князя вышла лишь прислуга во главе со стариком-управляющим. Обежав взглядом раболепно склонившихся слуг, Альбас-Кларэ поджал губы. Похоже, он совершенно зря потратил половину дня на то, чтобы прибыть в Арилорр-Наар, блистая новыми нарядами, вычурно уложенными косами и утонченным рисунком подведённых тушью глаз. Тот, кого он ожидал увидеть на ступенях, встречать фаворита не вышел. А ведь он ещё помнил, как Эммануил нетерпеливо ожидал его возвращений из недолгих поездок домой и сам снимал с лошади. Вальдер-Руа начинал раздевать его, не доведя до опочивальни и, не обращая внимания на его слабые протесты, жадно брал в первом же тёмном закоулке коридора, покрывая тело фаворита отметинами пальцев и губ. Поравнявшись с князем, Вальхид отвлёк его на себя деликатным кашлем в кулак. — Мой господин, — пропел евнух, — путь был долгим. Я велю приготовить бани и позвать умелого раба, размять мышцы. — Я мок в банях последние два дня, — выцедил сквозь зубы Альбас-Кларэ, — чище меня только младенец, только что появившийся на свет. Я желаю отдохнуть. Распорядись, чтобы ужин мне подали в мои комнаты. Сегодня заниматься делами я не буду. Не дожидаясь, пока Вальхид закончит заверять его в том, что его приказ будет выполнен без промедлений, Бонаэлль покинул седло. Игнорируя тихие злорадные шепотки за спиной, фаворит вошёл в замок. Внутри его встретила тишина. Только пыль танцевала в лучах заходящего солнца, заглядывавшего внутрь через высокие стрельчатые окна. Фаворит разочарованно вздохнул. Похоже, он принял неверное решение, оставив Вальдер-Руа одного на столь продолжительное время. Их разлука привела лишь к тому, что Бонаэлль был бесславно забыт. — Какая печаль на таком прекрасном лике. Насмешливый голос Манфреда Кальдер-Руа заставил Альбаса-Кларэ поспешно натянуть на лицо надменное выражение и развернуться на голос принца. Кальдер-Руа стоял на ступенях лестницы, небрежно уперев плечо в стену. — Ваше высочество, — Альбас-Кларэ приветствовал его, согласно этикета, первым, делая непростительно наглый по своей краткости поклон. — Вас слишком часто стал интересовать мой лик. Манфред, оторвавшись от стены, спустился на несколько ступеней вниз. — Люблю красивые вещи. Бонаэлль сжал зубы. Принц посмел сравнить его с вещью. Любому другому он давно порвал бы за это глотку, но наследник Белириана Первого был неприкосновенен. Причиной войны между Морриганом и Руэрнагом Альбас-Кларэ становиться не собирался, однако его оскорбление фаворит пообещал себе не забыть. — На некоторые… вещи, ваше высочество, смотреть слишком пристально весьма опасно, — протянул он. — Глядеть долго на солнце, к примеру, чревато слепотой. — А наступить на гадюку чревато ядовитым укусом, — смеясь, подхватил принц, сходя со ступеней вниз. — Мой милый Наэлле, я не боюсь ни гадюк, ни солнца. — Тогда вы весьма опрометчивы в своей храбрости, ваше высочество. Издевку в тоне фаворит скрывать не стал. Плевать ему было на условности, если его взялся оскорблять зарвавшийся юнец. Будь он хоть трижды принцем королевской крови. Кальдер-Руа подошёл ближе. — Ты прекрасен, как демон искушения, Наэлле. Однако твой язык непростительно остёр. Бонаэлль встретил его замечание с полным безразличием. — Мой непростительно острый язык делает честь моему уму, ваше высочество. И высоко ценим мною за то, что способен дать достойный отпор любому нахалу. Умеет он и многое другое. — О-о-о, — принц изогнул бровь дугой, — и что же ещё умеет твой язык? — Довести до высочайшей степени блаженства, но лишь того, кто этого достоин. Эстег-Руа провокационно облизнул губы и в глазах Кальдер-Руи разгорелось пламя. Фаворит Эммануила одуряюще пах гортензией. Его запах заставил все рецепторы принца ошалеть от желания попробовать князя на вкус. — Может покажешь, какие места прельщают тебя особо? — хрипло спросил он. По губам Альбас-Кларэ скользнула сводящая с ума вызывающая улыбка. Он шагнул назад, потянул пальцы, унизанные перстнями к завязкам рубашки, расплёл их и открыл розовые, как у девицы, соски. Оба были проколоты кольцами с подвесками из гранатов. Будто кровавые капли на белом шёлке, — завороженно подумал принц, прикипая к груди фаворита жадным взглядом. — Вот это, — князь мягко сжал подушечками пальцев горошину правого соска. — А ещё здесь, — его ладонь занырнула под пояс бриджей. Альбас-Кларэ, прикусив полную нижнюю губу, издал еле слышимый стон, и Кальдер-Руа, потеряв голову, шагнул к нему и сгрёб искусителя в объятия. Бонаэлль позволил ему впечатать себя в стену и задрать рубашку, но как только Кальдер-Руа смял его вялую, равнодушную к неумелым ласкам плоть, князь решил, что с него достаточно и ловко вытянул спрятанный за поясом стилет. Ощутив воткнувшееся в его горло остриё, Манфред, прекратив попытки повалить князя на пол, напряжённо застыл. — Побаловал себя, и хватит, — холодно процедил Альбас-Кларэ. — Дам один совет вашему высочеству — стоит всегда помнить, что у каждой розы имеются шипы. Так что, если ваше высочество желает дожить до глубокой старости, стоит сперва спрашивать разрешение, а уж потом лапать то, что вам не предлагали. Манфред медленно разжал пальцы, косясь на руку, сжимавшую рукоять стилета. Подняв руки, Кальдер-Руи показал, что исполнил его приказ. Бонаэлль криво ухмыльнулся в манере, что весьма напоминала Эммануила. Оружие убрать он не спешил, продолжая дырявить его кожу. — Может, опустишь свою игрушку? — осторожно произнёс Кальдер-Руа. — Угрожать принцу крови весьма опасное занятие, Наэлле. — А насиловать жениха принца крови также идея не из лучших. — Жениха?! — принц фыркнул и тут же зашипел от боли, когда лезвие вошло чуть глубже. — Ты действительно возомнил, что Эммануил женится на тебе? — спросил он, утихая. — На шлюхе, что только и умеет, что подставлять свой тощий зад всем, на кого укажет предприимчивый родитель? Ухмылка на губах Альбас-Кларэ перетекла в оскал: — Ты назвал меня шлюхой? А не боишься, что я проткну тебя, как муху? — Брось, князюшка. Заколоть меня ты не посмеешь. Знаешь же, что породишь войну. — Может быть, — рассеяно отозвался Альбас-Кларэ, следя за каплей крови, ползущей по шее принца за ворот его рубашки, — а возможно, и нет. У твоего деда есть иные наследники. Им будет только на руку то, что я убрал одного из претендентов. Манфред закатил глаза к потолку: — Красив, да только недальновиден. Плохой из тебя жених будущему королю, если ты не в состоянии понять, что войну объявят не потому, что я наследник. Наследников действительно хватает. Моя сестрица и матушка вполне заменят меня на троне. Да и дед помирать не собирается, как минимум ещё с целый век. Вполне способен пару новых наследничков заделать. Да только месть за меня станет для них делом чести. А с честью на компромисс не идут. — Тогда какие у тебя и твоей сестрицы шансы воссесть на трон Морригана рядом с супругой и сыном убитого вами мужа и отца? — в тон отозвался Альбас-Кларэ. — Думаешь, Вальдер-Руа забудут вам гибель Альбинуса? — Им придётся забыть ради мира между нашими государствами. Перед лицом опасности, в которой оказался весь наш мир, мы должны быть едины. Стилет, дрогнув, опустился, подарив Манфреду напоследок царапину на ключице. Принц поморщился, однако высказывать своё возмущение не стал. — О какой опасности ты говоришь? — потребовал ответа князь. — Ты и сам знаешь, о какой, — Кальдер-Руа потянул платок из кармана, стереть кровь. — Я говорю о Страж Камне, и о том, кто сумел пробудь его. О наследнике Первого лорда и внука императора дроу. — Это лишь сказка… — Потомки Первого существуют. Их двое. А было больше, но ваш канцлер по приказу королевы попытался извести оба семейства, как только Алиссандра узнала о том, кто же несёт в себе кровь Бейлора Храброго. — Зачем? — в ужасе прошептал он. — И ты ещё спрашиваешь? — принц хмыкнул. — Ты ведь только что утверждал, что твой ум так же остёр, как язык. Несчастных потомков Бейлора велели стереть с лица земли, дабы ни один из них не мог заявить своих прав на трон. Кого, по-твоему, захотят увидеть с короной на голове дети ночи, когда узнают о том, что живы потомки Первого лорда и короля вампиров? Потомков Второго или Третьего лордов, что ничем примечательным не отличились? Или прямых потомков героя нашего народа? Потомков, несущих в себе древнее семя мага-императора. Вампиры всегда ценили силу и власть. Ваша хвалёная королева пошла на неслыханное преступление, и если эта тайна станет достоянием её подданных, народ распнёт Алиссандру на стенах собственного дворца вместе с сыном! Альбас-Кларэ похолодел, осознав, на что пошла Алиссандра ради сохранения власти. — Эммануил не причастен к её преступлению. — Разбираться в том, причастен или нет, никто не станет. Вальдер-Руа не простят её чудовищного поступка. Ведь она лишила наш народ возможности стать единым целым под правлением единого верховного короля. — Если ты не лжёшь мне, то гибель потомков Бейлора так же выгодна твоему деду, как и Алиссандре. — Верно, — согласился Манфред, — потому нашим родам и стоит объединиться, чтобы противостоять попытке наследника Бейлора сесть на престол обоих государств. Нам нравится то положение дел, которое есть сейчас, и менять что-либо мы не намерены. Если государства и объединятся, то только через династический брак наших семей, а не через восшествие на трон никому неизвестного потомка бастарда Бейлора Храброго. — Их брак был освящён. Ты плохо знаешь историю, принц, — в тон Альбаса-Кларэ вернулся яд. — Незадолго до того, как Бейлор покинул земли Гольмега, чтобы удариться в бега, он и принцесса тайно обвенчались в Храме Солнца. — Дети ночи не заключают браки в храме светлых. — И тем не менее, их обвенчали. В этом им помог Алариус Ясноокий. Так что дитя Бейлора родилось не бастардом. — Что делает шансы его потомков на трон Руэрнага и Морригана ещё более существенными, — пробормотал Манфред. — О браке Бейлора и принцессы есть запись в Хрониках смутных времён. Так чьё же семейство пыталась извести Алиссандра? Принц весело оскалился, прижимая платок к порезу на шее. — Ты слишком много хочешь знать. И ничем не заплатить за это. — Ты и сам не знаешь, — понял Альбас-Кларэ. — Ого? Мы больше не «ваше высочество», — Кальдер-Руа рассмеялся, снова шагнув к фавориту. Бонаэлле предупреждающе поднял стилет. Манфред благоразумно поставил ногу обратно. — Ладно, я подожду, когда ты сам сдашься, Наэлле. Всё равно другого выхода у тебя нет. Я всегда получаю то, чего хочу. —  Наглости тебе не занимать, — князь спрятал оружие за широким поясом. — С чего вдруг я паду в твои объятия? — Тебе ведь нравятся принцы? Особенно, если они королевской крови. Я именно таков. Красив, родовит, и могу дать тебе то, чего ты хочешь. В отличие от Эммануила. — И чего же я хочу? — Корону консорта на свою голову. Бонаэлль с иронией поднял бровь. — И ты намерен надеть её на меня? Манфред беспечно пожал плечами: — А почему бы нет? Ты достаточно хороших кровей, чтобы стать третьим в моём брачном союзе. — Хороших кровей? — повторил он. — Теперь я уже и жеребец, в пару к вещи и шлюхе. Насколько мне помнится, ты страстно жаждешь стать супругом Алиссандры. — Этого жаждет мой дед, а не я. И нашей семейке будет достаточным, если брак с одним из Вальдер-Руа заключит только моя сестра. Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на то, что королева решит изменить памяти мужа и вступить со мной в брак. Я слышал, что супруги питали друг к другу весьма нежные чувства. С этим Альбас-Кларэ согласился: — Они любили друг друга. Их брак был заключен по взаимному согласию. — Вот видишь, — Манфред развёл руками, — у меня почти нет шансов стать принцем-консортом, и уж тем более полноправным королем. Другое дело моя сестрица. Она, похоже, влюбилась в Эммануила и намерена вступить в брак с ним даже через гору трупов. Бонаэлль нервно дёрнул ноздрями. Как бы в этой горе трупов не оказалась и его бренная тушка. — Поэтому ты предлагаешь мне стать твоим супругом? — Со временем станешь. Если мы подойдём друг другу. Кальдер-Руа был весьма самоуверен. Альбас-Кларэ оценил его заявление лёгкой усмешкой. Похоже, Манфред принимал его за дурака, а Бонаэлль дураком не был. — Заманчивое предложение, но я в нём не нуждаюсь. Альбас-Кларэ, прикрыв разорванный ворот рубашки камзолом, обошёл Кальдер-Руа и с истинно королевским достоинством направился к лестнице. Принц проводил его восхищенным взглядом. — Великолепен, — простонал он, чувствуя новый приступ ноющей боли в паху. — И ты будешь моим! — крикнул он вслед фавориту. Поднимавшийся по лестнице Бонаэлль даже не обернулся. Как только он скрылся из виду, Кальдер-Руи сменил заносчивую улыбку на хмурые складки на лбу. Убрать фаворита с пути сестры к безраздельному владению Эммануилом с помощью подкупа не вышло. А было ли на что надеяться его сестрице? Принц относился к планам Элоизы весьма скептически. Наследник Морригана с большой охотой затягивал обоих близнецов в свою постель, однако не спешил выявить желание взять одного из них в законные супруги. Не отдалил от себя и Альбаса-Кларэ, с не меньшей страстью вбивая в ложе и своего фаворита. Кальдер-Руа вздохнул, подумав, что ему будет жаль упрямца князя, если того придётся устранить. Наэлле не на шутку увлёк его своей красотой, каждая мышца его тела вопила Манфрэду о своём желании обладать им целиком и полностью. *** Бонаэлль был намерен продемонстрировать Эммануилу всю степень своей обиды и не показываться любовнику до конца дня. Но услышанное от Манфрэда заставило его изменить план, и князь немедля отправился к принцу. У двери в спальню хозяина Арилорр-Наар на страже стояли два гвардейца с мечами, упёртыми острием в пол. Заметив появление фаворита, воины приветствовали князя церемониальным ударом кулака в грудь и отступили в сторону. Альбасу-Кларэ было позволено входить в опочивальню наследника в любое время суток. Князь вплыл в услужливо распахнутые перед ним двери. Эммануила он обнаружил в купальне. Принц, закончив омовение, выбрался из воды и ожидал, когда две нагие рабыни — блондинка и брюнетка, закончат обтирать его тело. Рука Вальдер-Руа скользнула по округлой груди блондинки. Рабыня с готовностью подалась к принцу, подставляясь под его ласку. Не часто Вальдер-Руа интересовался рабынями, и девица поспешила воспользоваться выпавшим ей шансом. Вошедший в купальню Альбас-Кларэ, обозрев представшую его взору картину, разозлено зашипел, и бесстыдница испуганно отпрыгнула в сторону, прикрываясь руками. Альбас-Кларэ нахалку запомнил и пообещал себе, что лично вышвырнет девицу из замка, не успеют и звёзды на небе вспыхнуть. — Ты вернулся, Наэлле, — Эммануил встретил фаворита ленивой улыбкой. Ревнивый взгляд князя, брошенный на рабыню, ему понравился. Взбешённым блондин был особенно горяч в постели. — Ты заставил себя ждать. — В моё отсутствие ты вряд ли скучал, мой принц. Альбас-Кларэ шевельнул бровями, и обе рабыни поспешно выскользнули из купальни. Бонаэлль сам подал Эммануилу халат с поясом, украшенным шёлковыми кистями. Эммануил притянул к себе фаворита за тонкий стан. — Как провёл без меня время? — спросил наследник, вжимаясь пахом в его бедро. — Намного скучнее, чем ты, — буркнул он, демонстрируя своё недовольство, — и рабынь в купальнях не щупал. Эммануил, откинув голову, расхохотался: — Рабыни тебя никогда не интересовали, мой сладкий Наэлле, — он прижал его к стене, задирая подол рубашки и провёл ладонью по рёбрам. — Тебе всегда были нужны сильные руки и кое-что ещё, воткнутое в твой зад. — А ещё меня интересует верность того, кто втискивает в меня части своего тела, — злясь, выцедил князь, уперев ладони в его грудь. Эммануил, легко ломая сопротивление, приспустил его бриджи и, развернув к себе спиной, впечатал в стену. — Нет! — разгневанно выкрикнул фаворит, отдирая его руку от бедра. — Сперва нам надо поговорить! — Не сейчас, — Эммануил прижался к нему, вылизывая языком вкусную шею. — Сейчас, — фаворит пытался настоять на своём, но слушать его Вальдер-Руа не стал — сорвал с фаворита камзол, рубашку и раздвинул коленом ноги. Бонаэлль тщетно затрепыхался под ним, пытаясь натянуть бриджи обратно. Отвоевать их не удалось, Вальдер-Руа стянул бриджи до пола и наступил на тряпье ногой, для верности. Князь зашипел. Эммануил слишком сильно давил на его спину, грозя переломать позвоночник. — Нам надо поговорить… Альбас-Кларэ ахнул, приняв в себя жёсткие пальцы. Сдавив зубы, фаворит сплюнул сквозь зубы очищающее заклятье, честя про себя принца на все лады. Из его глаз брызнули слезы, когда пальцы сменила каменная плоть. Вальдер-Руа оттянул любовника за бёдра, любуясь выползающим из его тела членом и вновь с размаху впечатался в его ягодицы. Бонаэлль едва удержал вопль. Эммануил не пожелал ни подготовить его, ни позаботиться о том, пока начнёт действовать заклятье, увлажняющее его во всех необходимых местах. В этом был весь эгоистичный сынок Алиссандры. Наследного принца, как и его мамашу, не слишком заботили чужие эмоции. В сознании всплыли слова Манфреда, обвинившего королеву Морригана в убийстве потомков Бейлора Храброго. Чем отличался Эммануил от матери? Решился бы он на полное уничтожение двух семей только за то, что в них текла кровь того, кто был истинным королём детей ночи. Или же всё-таки отказался бы от греха, не посмев покуситься на потомков героя? Движения Вальдер-Руа стали грубее. Альбас-Кларэ закричал на выдохе, срывая голос. Тело постепенно приспосабливалось к боли, но удовольствия акт соития не приносил. Его собственный член сморщенным червяком прятался в складки обвисших яичек. Фаворит с трудом удерживался на ногах. Эммануил приподнял его, насаживая глубже и стал вколачиваться с такой силой, что Бонаэлль окончательно потерял опору и несколько раз ударился локтями, защищая лицо от встречи со стеной. Потрясший Эммануила оргазм вырвал из глотки наследника рык. Пальцы до боли сжали белые бёдра фаворита, оставляя на них уродливые следы. Клыки, выросшие из десенных мешков, вонзились в основание шеи князя, и Альбас-Кларэ испуганно вскрикнул. В таком состоянии Вальдер-Руа вполне мог убить его, выкачав до дна, не хуже «сосуда». Он взмолился, пытаясь добраться до затуманенного сознания любовника и жалобно заскулил, ощущая, как его кровь уходит из вен, а тело заполняется горячим семенем. Эммануил сумел очнуться до того, как лишил его жизни, и с запоздалым чувством вины принялся зализывать рану, оставленную его укусом. — Прости, — пробормотал он, целуя тяжело дышавшего фаворита поверх двух широких проколов, что зарастали на глазах, — я увлёкся. Бонаэлль, не отвечая, отстранился, сползая с обмякшей плоти принца. Ноги его не держали и он опустился на колени, свесив голову, словно цветок на сломанном стебельке. Вальдер-Руи мог убить его. Погубить только потому, что ничего на этом свете не имело для принца большей ценности, чем он сам! Князь закусил губу, чтобы не сорваться, заявив, что покидает Арилорр-наар и больше никогда сюда не вернётся. Только куда ему было идти? Отец не примет его обратно. У Бонаэлля больше не было дома. Двигаться он мог только вперед, вместе с Эммануилом. Он поднял голову, проникаясь отрешенным спокойствием. — Нам надо поговорить, — сказал хрипло. — Если ты способен меня слушать. Эммануил протянул ему руку, но фаворит от предложенной помощи отказался. Поднялся сам, чувствуя, как стекает по внутренней стороне бёдер тёплое семя. — Я знаю, что натворила королева, чтобы спасти корону, — сказал он, глядя в глаза принца. — Знаю, что она велела Лоран-Даэ уничтожить потомков Бейлора. Вальдер-Руа поджал губы. Бонаэлль оторопел, поняв, что наследник знал правду. — Она действовала так, чтобы не допустить раскола в государстве, — буркнул Эммануил. — У неё не было другого выхода. — Творец всемогущий… — дыханье Альбас-Кларэ сбилось. — Кто тебе сказал? Алиссандра? — Близняшки Кальдер-Руа. Моя мать делиться таким бы со мной не стала. Как и Лоран-Даэ. — Наследники Бейлора выжили, — князь покачал головой. — Один из них и есть тот Избранный, что разбудил Страж Камень. А где Страж, там и нетронутая цитадель императора дроу. Представь, какие сокровища она может хранить. Мы должны найти наследника Первого лорда и с его помощью взять замок под свою руку. До того, как это сделает твоя мать! Вальдер-Руа развернулся к столу. Фаворит знал далеко не всё о замке, у которого стоял Страж Камень. Но для всей правды время ещё не пришло. — Кальдер-Руа утверждают, что знают, где проснулся Страж Камень, — сказал он, наливая золотистое вино в кубок из тонконосого кувшина. — Они предлагают отыскать его вместе. — Этого нельзя допустить! — Почему? Если нетронутый замок… императора существует, то лежит он у наших границ. Морригану до неё не добраться. — Они не должны заполучить наследников Бейлора. — Потомки Первого лорда будут живы лишь до тех, пор пока не откроют место нахождения твердыни… — Они будут живы столько, сколько будет необходимо для того, чтобы ты мог сесть на престол Морригана, — раздраженно оборвал его Альбас-Кларэ. Как можно было быть настолько слепым, чтобы не видеть очевидного? — Ты ведь хочешь сесть на престол своего королевства, мой принц? — Моя матушка обладает отменным здоровьем. — Но, похоже, не самым здравым смыслом. Чем мы и воспользуемся, если тебя, конечно, не остановят родственные чувства. — Не остановят. — Тогда получи доказательства того, что твоя мать виновна в гибели семьи Бейлора. И стань спасителем оставшихся в живых наследников нашего героя. Если они выступят на твоей стороне, Алиссандре придётся передать тебе корону, спасая собственную жизнь. Вальдер-Руа опустил кубок на стол. — Предположим, я смогу расположить их к себе и даже сброшу с трона мать, Наэлле, — вкрадчиво произнёс он, — как это поможет мне самому удержать трон при наличии потомков Первого? Альбас-Кларэ шагнул к любовнику. — Предложи наследникам Бейлора трон Руэрнага, как плату за союзничество, — зачастил он. — Раскрой народу то, что Белириан знал о преступлении Алиссандры и был в сговоре с ней. Белириан не удержится на троне с печатью предателя на своей репутации, как и твоя мать. — А когда на троне Белириана осядет потомок Бейлора Храброго… — …твой союзник, благодарный за своё спасение и за восстановленную справедливость, — продолжил Бонаэлль, — не станет оспаривать твои права на Морриган. — Наследников двое, — сказал Эммануил. Альбас-Кларэ снизал плечами. — Жизнь в наше время полна опасностей, ваше высочество, — проворковал он, пройдясь острым ноготком у бившей пульсом вены в ямке его ключицы. — Сегодня у Бейлора два потомка, а завтра… ни одного. Фаворит приподнялся на цыпочки, обвивая его шею руками, и сообщники, скрепляя свой союз, слили губы в поцелуе.