Квоны

             Секунда, когда я ощутил секундный холодок на своей, еще одну секунду назад опёртой об дверь, спине, показалась мне, как минимум, минутной. Я успел рассмотреть лицо Чжи Ена, которое внезапно начало меняться, кривляясь в недоуменном виде. Его брови летели вверх в то же самое время, когда я летел вниз. Рефлексия не заставила себя долго ждать, и я раскинул руки в помогательном жесте, чтобы смягчить свое падение. Чжи Ен, на которого я все еще продолжал смотреть, и это, скорее всего, выглядело так, как будто я умоляю его о помощи, издал небольшой смешок, прикрывая свою ухмылку тыльной стороной ладони. Я уже думал о том, что, черт возьми, мне делать, когда я окажусь на полу в дурацком положении. Что нужно будет сказать, чтобы не упасть в грязь лицом и выглядеть крутым? Откуда найти в себе сарказм или то умение посмеяться над собой, которых отроду не было?       Я почувствовал под весом своей спины некую тяжесть, и сперва мне показалось, что кульминация падения уже прошла, и сейчас я почувствую боль ее последствий непосредственно на себе. К моему удивлению, моя голова была все еще в воздухе, а руки висели как у макаки. Над ухом послышалось жуткое пыхтение и какие-то невнятные стоны. Красноголовый начал ржать еще сильнее, что заставило меня повернуть свою повисшую голову вверх. Дами? Она удерживала меня на весу и пыталась усадить мое тело, что, судя по моему подвешенному состоянию, у нее плоховато получалось. Осознавая, что все это смотрелось более, чем комично, я облегчил Дами работу и сам встал на ноги в то время, как она не давала мне упасть.       Я отряхнул свои штаны и свитер, затем посмотрел на улыбающуюся Дами, которая стояла со мной в дверном проеме, и которую явно мучила одышка. — Прости, — в ее извинении было что-то, присущее американцам, которые пресно говорят это факин «сааари», но в то же время произносят это настолько искренне и невинно, что хочешь не хочешь, а простишь.       Я махнул головой вместо того, чтобы ответить «Забудь». — Я просто хотела спросить долго ли вы еще. Родители уехали, и я не знала, что мне дальше делать.       Дами открыла дверь как раз в тот самый момент, когда моя спина нашла хорошую опору под натиском слов одного бесстрашного и безвкусного молодого человека. — А ты молодец, сестра, — послышались хлопки руками Чжи Ена, — Это же надо — чуть не опозорить жениха, но так преданно пытаться его спасти от унизительной судьбы.       Чжи Ен хихикал и опускал меня вниз, совсем не тая этого. На минуту я задумался, знает ли Дами о неприязни ее брата ко мне?       Он подошел к нам впритык, сначала сверля меня взглядом, никак не в одобрительном значении, а затем, смешно петляя огромными колошами, повернул к Дами. — Только вот спасать его не надо было, — он шепнул ей на ушко так, чтобы услышал и я. Конечно, она знает.       После того, как Чжи Ен два раза похлопал Дами по плечу, он исчез, оставив нас наедине. Нет, я этого не увидел. Я ощущал спинным мозгом, или, по-научному, у меня просто хорошо развитое боковое зрение. Я даже не слышал, как хлопнула за ним дверь. Скорее всего, он так и оставил ее приоткрытой. Наверное, мне стоило бы что-нибудь сказать в ответ прежде, чем он ушел, но я просто не успел. Этот парень настолько шустрый, что не дает мне времени на «подумать». Невозможно ничего взвесить и вывесить, чтобы найти правильные едкие слова. Почему этот говнюк так ведет себя по отношению ко мне? Кто дал ему такое право? Я ему никто. Даже его сестра мне пока еще не невеста, а он ведет себя таким образом? Я подумал, что обязательно найду, что ему ответить в следующий раз.       Я развернулся на выход, когда заметил, что Дами больше не улыбается. — Ты идешь? — мне было совершенно наплевать, но почему-то я спросил. Скорее всего, из вежливости или как результат того, что она пыталась меня спасти, предварительно чуть не опозорив. — Ах, да, — Дами была где-то в своих мыслях, потому что мой вопрос застал ее врасплох и заставил принудительно напялить свою гребаную улыбку.       Мнение о том, что ей не обязательно постоянно улыбаться, я оставил при себе, решив не начинать бесполезный спор. Тем более, что у меня еще будет навалом времени, чтобы сказать ей об этом. В какой-нибудь более подходящий момент.       Я шел до выхода с ресторана первым, Дами, наверное, плелась где-то позади. Я не был настроен вести ее в клуб, на башню Намсан или даже в отель, что тогда, что сейчас, и не особо заботился о том, как и куда она растворится после ужина. Поэтому, как только я вдохнул свежий прохладный ветер вечернего Сеула, я повернул направо, оставив невестушку и этот путающий сознание ужин позади.       Домой ехать незачем и не на чем — Иль Хун эгоистически свалил на своей машине, совсем не позаботившись про меня. Наверное, он думал: «Мне похуй, как доберется этот прыщавый хлюпик домой. Главное, что он не посмеет меня ослушаться». В этих двух предложениях отображается все его отношение ко мне. Я марионетка и пешка в его играх, шестерка пик в его колоде, то, что всегда можно выбросить, когда окажется ненужным. Я не знаю, когда истечет мой срок годности, но все это время я был уверен, что этот день застигнет меня врасплох.       Я поймал такси с красной шашечкой сверху и попросил лысого дяденьку таксиста довести меня до «ZUTTER». Если сегодня смена Дэсона, тогда, считай, мне повезло с халявным бухлом. — Вам музыку включить? — спросил водитель, на что я, не задумываясь, согласился. В темном салоне показались усладой звуки чьей-то спокойной читки под лирическую композицию. — Вам нравится? — опять спросил водитель. — Я люблю такой не агрессивный рэп. Особенно, если у исполнителя такая хорошая дикция, — я посмотрел на магнитолу, где высвечивалось «Трэк 6». — Моя 15-летняя дочь его просто обожает. Я вообще-то против, чтобы она его слушала, учитывая то, что это рэпер… Но когда она включила его песенки… Понравилось настолько, что в машине только его диски, — он вздохнул так, как будто на его плечах лежит вселенский груз. — И вот как теперь дочке запретить, если папаша сам тащится?       На заднем сидении я не мог видеть выражение лица лысого дяди, но я мог поклясться, что тот мотал головой туда-сюда, при этом осуждающе цокал своим языком. — Ваша дочь увлекается андерграудными рэперами, а не айдолам? — я смотрел на спинку кресла водителя, чувствуя себя уверенно от того, что он меня не видит. — Это странно, учитывая, что вашей дочери 15 лет. — Ты мне мозги не пудри умными словечками. Если я знаю, что его зовут G-Dragon, это не значит, что я знаю остальную вашу американскую фигню. Не напрягай старика.       Я смог ощутить, как мои брови поползли вверх. Естественно, от удивления. G-Dragon? — Простите, — ради вежливости я извинился.       Мне стало стыдно перед своим существом за то, что мне понравилась песня. Хотелось попросить водителя сменить трек на что-нибудь другое, какой-нибудь западный клубняк, но в моей голове одна мысль сменялась другой настолько быстро, что я не мог уловить никакой сути из них. Неверие в то, что этот клоун может петь что-то толковое, да еще и с неплохим умением, пропадало за секунду. Побеждала мысль о том, что под фанеру все эти лейбловские отпрыски поют как птички, а дай в руки микрофон — зрителям затычки в уши понадобятся. Эта ошибка Диора не исключение. Да, Сын Хен, остановись на этом.       Мужская партия закончилась, и бабский вой, который, видимо, должен пленить сердце слушателя, пленил сердце водителя. Он начал страстно подпевать барышне с высоким тембром. Так, что я даже смог увидеть его жестикулирующую руку.       Эта обстановка начала порядком раздражать. Музыки стало слишком много. То ли от завываний мужика и той пискухи, то ли от моих мыслей. — Вы-ы-ыключите, — не дожидаясь, пока мой сосуд с терпением лопнет, я жалостливо прервал водителя, который, как мне казалось, уже был на пике 3 октавы. — Так быстро? Надоел Джи Ди, что ли? — водитель резко перестал петь и повернулся ко мне. Как я только что заметил, мы немного притормозили, потому что на дороге образовалась пробка.       Мужик, неужели ты не понимаешь, что дело в твоем отвратном гудении? Мы же не в караоке, черт возьми! — Да-да. — Я вынужден был выдать только это. Хорошим выходом от пристальных глаз оказалось окно, к которому я отвернулся, изображая, скорее, раздражение или усталость, нежели заинтересованность окрестными пейзажами.       Ровно через две секунды я смог услышать сигналы машин — в салоне стало тихо. Кажется, в тот момент ураган в моей голове притих, а внутренний метроном задал правильный ритм этой ситуации. — Как скажешь, — лысый мужичок уже не смотрел на меня. Он начал делать то же, что и остальные водители — сигналить друг другу, в надежде, что пробка рассосется из-за их безнадежно раздражающих звуков.

***

      «ZUTTER» — место, где отдыхает либидо. Как и творческое, так и мужское. Дэсон, парнишка с очаровательной улыбкой, который работает в этом опьяняющем, в прямом смысле, заведении, всегда хлещет словесным поносом, когда я прошу его налить. Хочу я того, или нет, от него мне приходится слушать обо всех чем-то его заинтересовавших посетителях. Сегодня, переступая порог бара, исключения я никакого и не ждал. — Кто это тут у нас? — Дэсон вытирал бокал для коньяка, прежде чем обнажил свою крышесносную улыбку. Он оставил стакан вместе с полотенцем и глазами проследил за тем, как я обколотился на центральный стул возле барной стойки. — Плесни чего-нибудь, — я упорядочил свои руки на столе, как будто являлся учеником младших классов.       Дэсон подул на свое челку, которая еще чуть-чуть и достанет ему до носа так, что я на секунду смог увидеть его левый глаз. Дэсон взял тот бокал, что недавно тер в руках, и на момент скрылся под столом, появляясь уже с бутылкой в руках. Я наблюдал за тем, как он наливает жидкость в стакан, мысленно раздумывая, почему в баре так немноголюдно. — Сегодня какое-то затишье прям, — Дэсон ставит стакан прямо перед моими послушно сложенными руками и как бы читает мысли из моей головы. — Впервые настолько скучно на работе, что начал вытирать посуду. Если так дальше пойдет, то на мебель переключусь.       Руки Дэсона повторили точную копию движений моих так, что теперь мы идентично расположились друг напротив друга. Находя это слишком дурацким. Я обхватил двумя руками стакан, сделав небольшой глоток коньяка. Таким образом я поменял положение. — Тогда переключайся на мою, домработнице платить не придется, — после второго глотка мне уже захотелось перекинуться словцом с Дэсоном, который в ответ на мое предложение, начал лучезарно улыбаться и бить меня в плечо. Я знаю, что глаза этого кудрявого двадцатишестилетнего весельчака тоже улыбаются, поэтому чертовски не могу терпеть его «стильную» челку. — А ты думаешь, что такой красавец, как я, сможет работать бесплатно? — он пфыкнул и скрестил руки на груди. — Я потребую двойной оклад, так как твоя квартира в слишком темных тонах и это негативно отражается на моем ярком внутреннем мире. — Думаю, меня все же удовлетворяет работа, которую выполняет домработница Ким.       Я закинул ногу за ногу — так я сам себе казался круче. — В любом случае, эту работу я променяю только на работу менеджера какой-нибудь красотки, — Дэсон кивнул головой в сторону зала. — Видишь, там компания пьяненьких подружек? Вон у той блондинки сегодня день рождения. К ним недавно приставала компашка из трёх парней, но девушки их благоприятно отшили.       Полуоборотом я повернулся к посетителям и мигом нашел в правом углу бара четыре веселых девушки. На одной был колпак именинника, а на остальных — платья с глубоким декольте. Первый признак того, что дамам не хватает мужского внимания. Должен ли я помочь им с этим справится? — Когда заканчивается твоя смена? — я все еще смотрел на пьющих вино девушек и оценивал, какая же из них идеально подойдет под цвет и размер моей кровати. — Я сегодня на дневной, так что остался еще час, — Дэсон выдержал небольшую паузу и следующее предложение произнес уже с заманчивой интонацией и я предельно ясно знал, что она означает. — Подождешь?       Сегодняшний мой антистресс был выбран. Именинница не казалось легкой добычей, в отличие от остальных девушек с наверняка силиконовыми формами, но я решил, что мне это будет по плечу. Она может узнать меня, если следит за новостями политики или смотрит телик, но если даже так — это сыграет мне на руку. Пусть она поставит плюсик в списке своих побед.       При этих мыслях в голове неожиданно всплыла злобная рожа Иль Хуна, которая машет передо мной газетами, где в заголовках красуется мое имя. Я закрыл глаза, но газета лежала уже перед мои носом так, что я смог ясно увидеть имя «Чхве Сын Хен».       Такого рода видения — не то, что мне нужно в данной ситуации. Я еще раз посмотрел на именинницу и перевел взгляд на Дэсона, который ждал моего ответа. Он отодвинул челку на один бок, так что я смог увидеть его приподнятую бровь. Мне хотелось, чтобы плохое видение Иль Хуна исчезло, испарилось, и я уставился на друга, пытаясь найти в его глазах верное решение. — Ты чего? — Дэсону что-то зачесалось в ухе, поэтому он скривился, пока доставал оттуда, казалось, клад. — С каких пор такого рода вопрос заставляет тебя сомневаться?       Да, Сын Хен, что, собственно, поменялось?       Ты ведь еще не женат и даже не обручен — ты можешь отдыхать так, как ты хочешь. Это же, в конце концов, твоя жизнь. — За мной именинница, — задумчивость сменилась резвостью во взгляде, так что я подмигнул Дэсону и допил то, что оставалось на дне моего стакана.       Час пролетел за болтовней о том и о сем. Компания девушек только набирала разгон — они становились все веселее с каждым выпитым бокалом. Это зрелище не приносило никакого эстетического удовольствия. Я предпочитал смотреть на Дэсона, чья улыбка больше радовала закрома моей души, нежели пьяное хихиканье. Мы выпили еще по три стакана и разговор начал переходить в более серьезное русло. Дэсон спрашивал, что у меня нового и я едва было не раскололся обо всем произошедшем, но к нему вовремя подошел новый посетитель, просивший налить мартини. Тема о моих делах свернулась с такой же легкостью, как и поднялась.       Когда на часах пробило десять и Дэсон снял свой фартук, мы решили подойти к уже давно намеченной компании девушек, чья кондиция была как раз, чтобы идти в клуб и отдаться какому-нибудь красавчику. На сегодняшнюю ночь я буду им для одной блондинки.       Посетителей стало немного больше, но все же в «ZUTTER» сегодня далеко не забитая толпа. Казалось, я должен ощущать какой-нибудь дискомфорт и страх быть отвергнутым, но такого у меня не было уже как года три. Я знал, что в деле соблазнения — лучше меня тяжело найти. Уверенность и харизма — мои главные козыри. Девушки очень любят, когда от меня пахнет сигаретами и духами «Сан Лоре», поэтому я стараюсь не изменять их вкусам.       Дэсон подошел ко мне и без какого-либо знака мы вместе двинули к цели. Сначала мы были не замечены четырьмя, уже готовыми, барышнями, но какая-то девушка с зонтиком в волосах все же оценила наш приход. — Смотрите, а вот и мальчики, — она пихнула в бок шатающуюся именинницу, которая тыкала пальцами в свой смартфон. — Так быстро? — блондинка подняла свои огромные глаза и вылупилась на свою подружку. Про себя я отметил, что добыча оказалась намного легче, нежели я себе представлял ранее. — Девушки, разрешите, — Дэсон согнулся, показывая жестом, что желает присесть. На это мгновенно отреагировала девушка с самым глубоким декольте, и в сию же секунду подвинулась, хватая за собой даму с зонтиком в волосах.       С другой стороны стола уже было свободное место как раз возле именинницы, поэтому я, следуя примеру Дэсона, приземлился туда. Блондинка даже не окинула меня оценивающим взглядом, а, отложив телефон, что-то промямлила в никуда.       Я решил, что надо действовать, и как бы невзначай приобнял девушку за талию, пододвигаясь ближе, как будто мне не хватает места.       Реакции не последовало никакой, поэтому я плотнее прижал свою руку к талии девушки, на что она только громко вздохнула. Дэсон о чем-то мило болтал с пьяными дамами, которые уже успели накормить его виноградом. Моя же спутница молчала и выглядела крайне расстроенной. Мне стало любопытно, почему же вместо громкого смеха, который разился на весь бар еще час назад, она была такой грустной. — Что-то празднуете? — я наконец-то обратился к ней, закидывая ногу на ногу.       Девушка услышала мой вопрос, так как наконец-то повернула голову ко мне. Она удивленно вскинула брови, когда посмотрела наверх, уже обходя своим взглядом меня.       Ее взгляд уже был направлен в другую сторону, а глаза моментально наполнились слезами. — Дорого-о-ой! — она хотела встать, но ей помешала моя рука и вообще мое присутствие, которое загораживало выход. Вся компания таращилась в ту же сторону, что и блондинка. «Эта сторона» оказалось парнем, который выглядел крайне недовольным. Он был очень низок ростом. Глаза, казалось, совершенно отсутствовали, а волосы выглядели, как только что после душа.       Я ощутил, как мою руку пытается сбросить блондинка. Низенький парень это увидел также, поэтому в его глазах было еще больше злости, чем секунду назад. Он вскипел и буквально вытащил меня из-за стола. С его невысоким ростом он приподнял меня за шиворот почти на носочки. Шею больно сдавливал вырез свитера. За спиной я мог слышать вопли девок. — Что здесь происходит? — парень шипел сквозь зубы. Я знал, что одно кривое слово и мне каюк. Должно быть, он хахаль одной из них и, скорее всего, той, на которую я положил глаз. Моментально мне захотелось отжарить эту барышню еще больше. Все запрещенное — очень сладко.       За секунду меня осенило, что последнее предложение я сказал вслух. И следующая мысль не успела до меня дойти, так как я ощутил горячий воздух на своей щеке, а потом — и под ребрами. Боль проникала все глубже, в каждую щель тела, но не задевала сердце. Я не мог что-либо сказать и просто вытерпел два удара.       Он бросил меня на землю, и прошептал что-то напоследок, но я не смог разобрать что. Я также был не совсем трезв, чтобы четко все соображать. Это был уже второй раз за день, когда меня бросили на пол. Морально я чувствовал себя полнейшим ничтожеством. Мой внутренний супер-мачо не видел такого провала ни разу за всю свою карьеру.       Резкая боль пульсировала во всей верхней части тела. Краем глаза я увидел, как пьяная компания девушек встает и плетется к выходу, а именинница с сунутым на бок треугольным колпаком пытается как-нибудь объясниться побившему меня парню. — Ссадина большая будет? — что-то на автопилоте выдал я, зная, что это мог слышать только Дэсон. Я перевернулся в сторону стола и увидел, как мой друг сидит и ржет, засовывая себе в голову зонтик от мартини. Я поддался его смеху и через боль в ребре и под глазом, хихикал, держась то ли от боли, то ли от смеха за живот.       Пока Дэсон помогал мне подниматься на ноги, люди в баре пристально смотрели на нас, а некоторые и вовсе фотографировали. Только когда Дэсон помогал мне выйти из помещения, я осознал, что дело может закончиться плохо, если фотографии попадут в сеть. Черт, Иль Хун, твое появление, пусть и в разуме, никогда ни к чему хорошему не приводит.       Мы сели на ближайшую лавочку возле бара и Дэсон протянул мне откуда-то взявшееся у него компактное зеркало. — На, посмотри на себя, герой-любовник, — последние слова были ничем иным, как чистой воды иронией.       С опаской я открыл зеркало и увидел прямо-таки целую клумбу у себя под глазом. — Как пионы расцвели, — отметил я, прикасаясь пальцами к красному пятну. — А завтра еще и глаз заплывет… — поправляя свою челку, добавил Дэсон. Так он хотел меня утешить? Сомневаюсь. — Что папаше об этом скажешь? — Не называй его так, я же просил, — моего серьезного взгляда хватило, чтобы Дэсон понял свою ошибку. — Просто не буду с ним видеться все это время. Но я заметил то, что люди снимали произошедшее, так что он может все узнать, совершенно не утруждаясь. Черт, тогда от этого хуесоса можно будет ожидать всего, чего угодно.       Я никогда не называл Иль Хуна «отцом» после смерти матери. Человек, который несет звания отца, должен соответствовать этому образу, а не просто получить титул, не заслужив его. Так я думаю. — Зря ты так о нем… Что бы ты не говорил, он тебе потакает почти во всем, — Дэсон смотрел куда-то вдаль и рассуждал так, как будто разговаривает сам с собой. — Дэсон, — я выдохнул, потому что знал, что рано или поздно я все же ему расскажу, и подходящий момент, кажется, наступил. — Он женит меня.       Дэсон повернулся ко мне. Из-за волос на глазах я так и не смог разглядеть его выражение лица, но предположил, что его брови поползли вверх. — Ахренеть. Ты сейчас серьезно? — его рот уже был в полуоткрытом состоянии. — Я так люблю шутить?       Дэсон молча замотал головой, все еще таращась на меня, ожидая развернутого ответа. Я не собирался ничего скрывать, поэтому рассказал ему все: начиная от красных трусов Calvin Klein и заканчивая противным айдолом, который опозорил меня на глазах у будущей невесты. Рассказ мой Дэсон слушал очень внимательно, периодически издавая то «Ага», то «Ну-ну». — Да-а-а, конечно, твой батя… Эм, Иль Хун, учудил, — Дэсон почесал свою голову. — Раз с ее семьей познакомил сразу же, значит ты его конкретно заебал.       Он захихикал, толкая меня в плечо. От одного прикосновения тело разболелось еще больше, как будто напоминая мне о том, что произошло пару минут назад. — Лучше скажи, что мне делать с этой поеботой, — я плюнул влево. Во рту почему-то был привкус крови, но из-за всей боли мне было совершенно на это наплевать. — Это ты про внебрачного сына Коко Шанель или про его красотку сестру, которую нужно на конкурс улыбок?       Дэсон еле сдерживал свой смех, прикрываясь кулаком. Он находил эту ситуацию довольно-таки забавной, чего не кажешь про меня. Я театрально плюнул в его сторону и попытался встать. Это, кстати, получалось не так плохо, если забыть про боль. — Ну тебя.       Я подошел к краю дороги и выставил руку, чтобы словить такси. — Куда направишься, побитый женишок? — Дэсон все еще сидел на лавочке и махал ногами как маленький мальчик.       Я пристально на него посмотрел, давая понять, что еще одно слово — и ему каюк.       Через секунду он уже стоял возле меня, нашептывая на ухо: — Сам доедешь?       Я кивнул головой и залез в машину, которая как раз остановилась напротив меня.

***

      Звезды всегда настолько прекрасны, когда ночь? Я вышел из такси прямо у своего дома и первый вопрос, которым я задался, был именно таким.       Почему же моя жизнь не может быть похожа на звездный путь? Почему люди не смотрят на меня и не любуются, а только швыряются мной в любые стороны, как будто я бездомный? Мечта и душа маленького Сын Хена до сих пор не имеют собственного жилища. То, что мечты маленького мальчика все еще бездомны, это проблема в первую очередь для меня. В том, что эти мечты все еще бездомны, виноват только он.       Такси уже отъехало, и я направлялся к своему подъезду. На часах уже было за одиннадцать, и мне действительно хотелось спать. Сегодняшний день — нечто страшное и ужасающее для моего эго. Стресс, боль, унижение — это нужно отметить как черный день календаря. Мне казалось, что с сегодняшнего дня начинается новый этап в моей жизни, и я допустил мысль, что этот новый этап не будет легким, учитывая последние обстоятельства.       До подъезда осталось несколько метров, и я увидел, как чья-то тень заходит внутрь с большущей коробкой в руках. Чтобы не искать ключи от двери, я решил немного пробежать и зайти сразу же за тем человеком. — Подождите! — крикнул я и постарался подбежать, но ноющая боль в области ребер не дала мне этого сделать, поэтому я просто ускорил шаг.       Тень с коробкой очевидно услышала мои слова, потому что преданно ждала меня, косолапого, задерживая своим телом дверь.       От давления сегодняшних неловкостей, опустив голову вниз, я пробормотал человеку с коробкой «Спасибо» и взялся за дверную ручку, когда, наконец, добрался до двери. Свет подъезда падал на парня, который заходил передо мной внутрь, и я заметил знакомые клешные штаны и огромные ботинки. Настолько знакомые, что на второй секунде я осознал, где же я их видел.       Когда по закрытию входной двери раздался пикающий звук, я перевел взгляд на идущего к лифту красноволосого Чжи Ена. Он был все в том же наряде, что и пару часов назад. Из-за его кукольности, коробка казалось просто неимоверных размеров. Она заносила его то в одну, то в другую стороны. Я молча стоял возле двери и наблюдал за его смешными запутывающимися друг об друга штанами. Почему-то сейчас он не казался мне противным. Когда он не открывает рот, кажется, что я вижу маленького ребенка, который убежал от своих родителей.       Что же делает именно здесь этот маленький мальчик? Может, он к кому-то в гости? А вдруг ко мне? Если так, то наверняка опять хочет рассказать, какая я плохая кандидатура для его сестрички. Словно кинолентой в голове промотались кадры сегодняшнего ужина, и теперь Чжи Ен не казался мне беззащитным и немощным. Хитрый лис — вот его настоящая сущность.       Попытки нажать локтем на кнопку лифта оставались бесполезными. Я видел это, когда подошел к Чжи Ену сзади. Молча вызвав лифт, я заставил его обернуться. Он мямлил что-то вроде «Спасибо», пока не увидел, кто ему помог. Безусловно, он не знал, что я наблюдал за ним и не видел даже для кого держал входную дверь. Но, тем не менее, удивленный взгляд на его лице задержался ровно на две секунды. Я подумал, что этому мог послужить мой здоровенный синяк под глазом. Но Чжи Ен молчал. Внезапно его лицо сменила маска самоуверенности. Он одарил меня презрительным взглядом и повернулся, ожидая лифта.       Мне стало интересно, какой он на сцене. Он пользуется популярностью из-за своего смазливого личика, или тем, что ведет себя с людьми так, как и со мной? Конечно же, корейский народ даже не признал бы его существование, если бы он хоть на миллиграмм показал себя в таком свете, в каком показался сегодня передо мной. — Что ты забыл здесь?       Молчать было не совсем удобно и мне стоило его спросить то, что не даст мне заснуть в случае, если я этого не узнаю. Человек, размером с палец, который заставляет съежиться при виде него, идет ко мне в подъезд ночью. Если он сам не хочет говорить, то я потребую ответа. — Я здесь живу, — он все еще не поворачивался ко мне и я мог только смотреть на то, как трясутся его руки под тяжестью коробки. — Вообще-то, здесь живу я, — я стал прямо напротив лифта, который уже был на пятом этаже, чтобы не выглядеть глупо, ожидая чего-то за спиной Чжи Ена. — Я знаю. — Краешком глаза я видел его самодовольную ухмылку. Он постарался повернуться в мою сторону, но тяжесть коробки клонила его обратно. Поэтому тридцать градусов поворота – все, с чем мог совладать Чжи Ен. — С сегодняшнего дня я — твой сосед.       Что? Я постарался представить, как выглядело мое лицо, когда меня огорошили такими новостями. Пытаясь сдерживать свои эмоции, я просто сглотнул и сложил руки на груди, защищаясь от предстоящих слов моего обидчика.       Лифт пришел как раз не вовремя, потому что Чжи Ен вошел в него сразу же, пытаясь сохранить равновесие и не упасть. Он поставил коробку возле себя и тяжело вздохнул. Когда я хотел ступить за ним вслед, меня остановил его указательный палец. — Нам на один этаж, но подожди другой лифт, — после этих слов он нажал на кнопку и скорчился в отвратительной ухмылке, как победитель над побежденным. Как у него это получается? Почему он так себя ведет?       Дверь лифта закрывалась, а Чжи Ен все так же пристально смотрел на меня, пронзая своими огоньками-глазами. До последнего он удерживал со мной зрительный контакт, но я так и не смог ничего съязвить ему в ответ и на этот раз. Он опять оставил меня в дураках.       Я стоял как приклеенный, даже не сообразив вызвать лифт для себя. На что мне нужно реагировать острее? На то, что он буквально унижает и чуть не посылает меня уже второй раз или на то, что он решил сделать мою жизнь адом и поселиться возле меня? Может, это всего лишь такой его прикол? А вдруг он решил ограбить меня? В большой коробке наверняка были его вещи, поэтому версия про новоселье больше могла походить на правду. Но что, если там набор маньяка и он, непосредственно, касается меня? Да что за бред…       Я не осознал, как оказался уже на своем этаже. На моей площадке было только две входные двери. Одна – мои, а вторую я не видел, чтобы хоть раз открывалась. Двери были идентичными: серые с золотистыми кодовыми замками. Моя дверь была под номером 87, а соседняя — 88. Если, по словам Чжи Ена, мы живем на одном этаже, значит, он заселился в восемьдесят восьмую.       Я в последний раз просверлил взглядом соседнюю дверь, как будто она даст мне верный ответ, и ватными руками набрал пароль от своей квартиры.       Спалось сегодня плохо. Необработанная рана на лице и тупая боль под ребрами давали о себе знать. Я материл Дэсона за то, что показал мне компанию тех злощастных девушек, и их ревнивых ухажеров за то, что украсили мне лицо. Кроме того я представлял, что за соседней стеной может дрыхнуть мой новоиспеченный клоун-сосед. Почему-то от осознания этого, мне становилось неловко и немного страшновато — как будто я стою обнаженным на какой-нибудь демонстрации. Сегодняшний день был достаточно плохим, чтобы заплакать, но я уже давно забыл, что такое слезы. Поэтому, ворочаясь на кровати уже около трех часов, я завопил в подушку, отчаянно сжав ее холодными руками.