Система 64

POV Энки

— Блииин. Что бы пожрать… — Щас бы… Пффф. Водяры! Да под закусь душевную… — Ну все, еще полчаса и на покой. Сдался мне этот долг. Всегда при снаряге, конечно, сыт и руки не дрожат, но нахрена оно мне, если подумать, надо! Пошел бы на арену, отстрелял отребья на месяц другой и сидел в баре зависал. А тут дрожишь как бы в очередной отряд на Свободу не взяли… Иногда мне казалось, что контингент на территории бара совсем не меняется. Довольные жизнью любители травить анекдоты времен аварии, бывшие военные, ныне стоящие на страже закона и кем-то там придуманного долга, чудом дошедшие до бара новички и парочка забредших со свалки бандитов, давших тому самому Долгу на лапу. И все они думали об одном — как бы поскорее отсюда свалить. Наивная сталкерня, не понимающая, что пути назад нет. Выбраться из этого бесконечного круга можно исключительно после смерти. А особо везучих Зона и тогда удержит, если они ей, конечно, нужны будут. Народу в моей медицинской каморке перед выбросом как обычно было немного. Теперь все прятались по углам за несколько часов до него. Глупые существа, которые думали, что все здесь функционирует по подвластным им законам. Однако стоило этим законам измениться и у всех тотчас словно выбило из-под ног твердую почву. Во всяком случае, как им казалось. Я же знал, что выброс начнется ровно через два с половиной часа и при должной спешке я вполне успею заглянуть на обед к болотному доктору, с подарочком, разумеется. Мало кто знает, но в то время, пока сталкеры и ученые собирают части мутантов, Доктор собирает части сталкеров. И их, к слову, берут по гораздо более выгодной цене. Я уже собирал в рюкзак различные омерзительные вещи и не менее омерзительные препараты, когда уловил некоторый сильный мыслеимпульс. Это были чьи-то противоречивые эмоции — синтез боли физической и неопределенной любви к кому-то. Боль физическую я встречал часто, будучи местным медиком, не без преследования своих корыстных целей, конечно. Да и успел повидать широкий спектр сталкерских переживаний, который, как правило, сильнее всего выражался в том, как скоро можно будет «нажраться и лечь спать». Дверь в мое скромное помещение открылась и в нее плавно вошла фигура, мне уже раннее встречавшаяся. Мы перекинулись взглядом и моя улыбка невольно стала шире. Внутри я буквально злорадствовал, ощущая едва ли не материальную неприязнь своего посетителя. Настолько она была сильной. Но вместе с тем, и от боли я ощутил фантомный привкус железа на языке. Хвост, кажется так его звали, смотрел на меня с безразличием, стараясь подавить свой негатив, но это было бесполезно — я чувствовал все, до нервного сглатывания слюны своим оппонентом. Тот колебался, его питало желание развернуться и уйти. Хоть это и было приятно, я не понимал, чем была вызвана эта беспричинная ненависть — на этот счет в голове у сталкера было пусто. — Ну, раздевайся, показывай, где болит. — Ребра, — сказал Хвост, видимо решив проигнорировать факт нашего внезапного знакомства и демонстративно, повернувшись боком, стянул с себя верхнюю одежду. Под одеждой я увидел тело, обтянутое мокрыми бинтами так, что удушиться можно и посиневшую кожу по краям этих самых бинтов. Я прикрыл рот ладонью и рассмеялся от осознания, кто его так перевязал. — Садись, — похлопал я ладонью по ржавой кушетке. — А Декс на бинты не скупился, где он, кстати, сейчас? На самом деле я знал, где он, но мне было интересно поддеть парня и узнать, что он думает о моем непосредственном должнике. Сердце сильно ударило в грудной клетке и кровь с теплом ощутимо разлилась по всему телу. — Не знаю. — А, — сказал я, резко дернув за бинты, которые никак не хотели отрываться, да так, что Хвост тихо зашипел, — Так вы же вместе пришли и проблема у вас общая, а тут раз и разбрелись. Не поделили чего, что ли? Наконец я смог увидеть саму рану — она была не большой в диаметре, но довольно глубокой, словно от продолговатого предмета. Я потянулся за антисептиком. — А что нам делить? Дексу это неинтересно, он по своим делам ушел, я — по своим. Ай, — вздрогнул от нанесения раствора. — Да? А по-моему он тебя искал. Сейчас, правда, сольный концерт у бара устроил. Хвосту явно был не безразличен Декс, а я, в свою очередь ухмылялся, радуясь возможности играть на нервах и переживаниях парня, как на натянутой струне. Я начал перевязывать рану бинтами. Хвост лишь пожал плечами, на мое высказывание он не прореагировал. — Значит так, тут, сам видишь, ничего серьезного. Небольшое заражение — если распространится, заглядывай. А больно тебе так было от того, что грудную клетку сильно зафиксировали. Хвост протянул деньги. Однако, я уже получил свою плату — смехом, этого было более, чем достаточно, на десять приёмов вперед. — С Декса вычту за насилие над несовершеннолетними. Сталкер недовольно сжал губы, но промолчал, видимо ему было с кем научиться выдержке. Физическая боль притупилась, эмоции, напротив, усилились. Хвост оделся неспешно и вышел. Меня одолел интерес и острое желание понаблюдать за этими двумя, в частности, чтобы в дальнейшем играть им на нервах, всячески потешаясь. Однако, у меня было важное дело, поэтому, впервые с сожалением я собрался окончательно и отправился к Доктору.