***
Уилл проснулся от жуткого ощущения внутри, это могло быть последствием вечерней ссоры, но на самом деле это был банальный голод. Помимо прочего, Уилл замерз; рядом не было привычно лежащего горячего тела Ганнибала, который во сне готов был оплести Грэма всеми своими четырьмя конечностями. Видимо, ссора у них вышла внушительная, если Лектер остался в своей спальне, чего не случалось достаточно давно. Уилл попытался заснуть, завернувшись получше в скомканное одеяло, но бурчание в животе портило все сонное настроение. Хотелось есть. Он различил на часах третий час ночи. Черт с ним, они уже поругались с Ганнибалом, чтобы сейчас еще и игнорировать свой ночной жор. К тому же ему нельзя не есть, у него ответственная миссия. Уилл прошаркал в тапках к холодильнику и внимательно изучил содержимое. Где-то здесь должен был быть рис с овощами, из-за которого вечером раскрутился скандал. Проверив все раза три, Уилл осознал, что риса нигде нет, возможно, остатки его лежали в помойном ведре, это было достаточно логично, учитывая, как разозлился Ганнибал, когда Грэм заявил, что вся эта еда у него уже поперек горла стоит. Вместе с неустанной заботой и контролем Лектера. Этого добавлять не стоило. Вздохнув, Уилл выпил стакан воды, подождал пятнадцать минут, но ничего не изменилось — голод крепко уцепился за желудок. Грэм включил свет и, стараясь не шуметь, принялся искать крупу. Совсем недавно Ганнибал обучил его нехитрой готовке на газовых плитах людей, поэтому уж с рисом Уилл мог справиться. Ему стоило бы взять что-нибудь еще, но Уиллу непременно нужен был именно рис, который стал причиной раздора. В последнее время аппетит Уилла совсем испортился: стал непостоянным, исчезал и появлялся спонтанно, но Ганнибал упорно ставил рамки для принятия пищи, и в итоге Грэм устал. Устал и сказал правду. Чтобы теперь в одиночестве посреди ночи ставить кастрюлю на плиту и пытаться сварить рис, который ему был так ненавистен накануне. — Что ты делаешь, Уилл? — послышался сзади напряженный голос Ганнибала. Грэм повернулся от кастрюли, чтобы увидеть настороженного Лектера, который по всем признакам готовился наткнуться на вора, а не на него. — Готовлю, — ответил очевидное Уилл, возвращаясь к кастрюле. Смотреть, как редкие пузырьки поднимаются ото дна к поверхности, было куда спокойнее, чем наблюдать за холодным Ганнибалом и подбирать слова. — Это рис? — Ганнибал оказался неожиданно близко, поднимая пачку с белой крупой. Уилл чуть развернул голову в его сторону, потупив глаза. Иногда к нему возвращалось то чувство невозможности поддерживать коммуникацию с окружающими, отчего он забывал, как правильно формулировать слова, так его задевала близость рядом стоящего. — Да, — подслеповато поморгал Уилл и с облегчением выдохнул, когда Лектер, все поняв, отступил на пару шагов. Ссора действительно нехорошо отразилась на состоянии тритона. — Хорошо, — ответил Ганнибал и уселся возле стола, подальше от Уилла, чтобы ни в чем ему не мешать. Грэм не оборачивался, но понимал, что все же придется начать разговор: — Ты смотришь за тем, чтобы я не уничтожил твою кухню? — усмехнулся он, но осознал, что шутка вышла неудачной, учитывая случившееся. — Хочешь, чтобы я ушел? — предсказуемо поинтересовался Ганнибал. — Нет. — Хорошо, — вновь повторил Лектер. Все его «хорошо» выходили уставшими, но удовлетворенными, на что Уилл улыбнулся. — Соль или сахар? — уточнил Уилл, вновь нарушив молчание, которое прежде было нечастым гостем в доме. Вода стала закипать, и Грэму требовался срочный совет. — Соль, — подтвердил Ганнибал выбор Уилла, ничего не добавляя, хотя обычно тритон получал множество дополнительных заметок. Уилл совсем не хотел таких перемен в отношениях. Лектер не казался недовольным, он просто поменял стратегию в общении с Уиллом, и она совсем не радовала последнего. — Ты не докучаешь мне, — попытался извиниться Уилл. — Не мог бы ты повторить, Уилл? — У осьминогов не настолько плохой слух, — возмутился Грэм, не желающий признаваться в своих оплошностях. — Рис нужно было положить сразу, Уилл. В ящике рядом с плитой, на второй полке, есть другой рис. Достань его, он в пакетиках. Тебе будет достаточно одного пакетика. Через 15 минут он будет готов, — отозвался Ганнибал с улыбкой. Уилл раздраженно выдохнул: он сам этого хотел, по крайней мере, теперь он точно нормально поест. Уилл открыл нужный ящик, нашел там коробку, внимательно ее изучил, к счастью, даже обнаружил достаточно подробную инструкцию по приготовлению. Торопясь, он закинул пакетик в булькающую воду, которая мстительно обожгла его в ответ. — Сделай огонь поменьше, — послышался совет Ганнибала позади. Уилл продолжал стоять над плитой, не уверенный, что готов встретится лицом к лицу с Лектером при том, что они, без сомнения, помирились. Молчание вновь поселилось на кухне, но на этот раз не гнетущее и не заставляющее Уилла подбирать слова. Кастрюлька с рисом охала и вздыхала на плите, Грэм гипнотизировал взглядом столешницу поблизости, а Ганнибал, вероятнее всего, просто насмехался над тритоном. — Я не уверен, что справлюсь с этой жизнью, — признался Уилл в том, о чем давно думал; отвернувшись говорить было куда проще. К тому времени готовый рис уже дымился перед Уиллом. — Я ненавижу то, как ты пытаешься меня контролировать. Но без этого у меня не выходит даже приготовление риса. Мне кажется, что три месяца — это слишком мало для того, чтобы я научился жить без твоей помощи, Ганнибал. Лектер ничего не ответил. Это был миг его ликования, ведь Грэм так нелепо признал свою зависимость. Чего Ганнибал попросит теперь взамен? Что на этот раз придумает его изощренный мозг? Уилл страшился узнать последствия своей откровенности. — Ганнибал? — позвал Уилл, когда пауза затянулась. Собравшись с духом, Грэм развернулся, готовый столкнуться с насмешкой, но увидел лишь спящего Лектера. Ганнибал спал, оперевшись головой о руку. Глубокие морщины и темные круги под глазами непривычно выдавали весь его реальный возраст, хотя обычно он выглядел моложе. Уилл, обвиняя Ганнибала в чрезмерной заботливости, и не заметил, насколько тот уставал. Часы показывали начало четвертого, а Лектер ежедневно просыпался около шести утра. Нужно было разбудить Ганнибала и отправить его спать, но Уилл знал, что тот не уйдет, пока Грэм не утолит свой голод. Тяжело вздохнув, Уилл взял вилку и быстро принялся закидывать в себя немного комковатый, почти безвкусный рис, чтобы сохранить несколько минут сна слишком заботливому осьминогу.***
— Мисс Грей, Вы прекрасны, как всегда, — улыбнулся Ганнибал, на что тридцатилетняя Виктория Грей рассмеялась застенчиво, как девочка. — Я уверена, что к следующей зиме мы побываем на их свадьбе, — заговорщически сообщила миссис Роклтон, которая сидела по правую руку от Уилла. Уилл почувствовал себя неуютно. — А Вы тоже пока свободны? — поинтересовалась миссис Роклтон. — Не беспокойтесь, мы найдем и Вам кого-нибудь. Уилл вымучено улыбнулся. Этот вечер вдруг стал еще хуже. Уилл перевел взгляд на Ганнибала, который о чем-то простодушно шутил, и на Викторию, которая не отрывала глаз от осьминога. Из них вышла бы замечательная пара, если бы Ганнибал не питался людьми, а Уилл сейчас не вынашивал его потомство. Злобная усмешка поселилась на лице Уилла. Он чувствовал себя выше нее, первостепенным. Но Ганнибал продолжал одаривать Викторию комплиментами и улыбаться на ее комментарии. Уилл бросил салфетку на тарелку с недоеденным рагу и отодвинул стул с неприятнейшим скрежетом, что все разговоры вдруг утихли. Грэм выбрался из-за стола со словами: «Все было просто замечательно, но, пожалуй, я уже пойду». Куда собрался Уилл, ему самому было непонятно, ведь он жил в этом доме, но сейчас ему отчаянно не хватало свежего воздуха. — Что же Вы, побудьте с нами еще, — попросила миссис Роклстон. — Да, Уилл, останься, — в этой просьбе Ганнибала четко был слышен приказ. Виктория смотрела на Уилла взволновано, будто ей было дело до странного кудрявого очкарика. Уилл поморщился. — Простите, но мне правда пора. Он отправился из столовой к выходу. Как только он закрыл дверь за собой, ускорил шаг, будто за ним гнались черти. Что-то точно гналось за Уиллом и жалило его внутренности, когда порой догоняло. Что за чертовщина с этими человеческими чувствами? Уилл прошагал в темноте зимнего вечера до конца соседней улицы и успокоился. А еще чертовски замерз. Декабрь неприятно лез под пальто, заставляя ежиться. В животе начало обиженно бурчать. Возможно, сам Уилл есть особо и не хотел, но кое-кто очень даже проголодался. Развернувшись, Уилл направился домой. Зайдя через задний двор, Уилл быстро оказался на кухне. В стенах дома был слышен смех и рокот разговоров, звенело стекло бокалов с вином, и скрежетали вилки и ножи о тарелки. Уилл попытался отвлечься, и его мозг с удовольствием перешел к анализированию запахов, наполнявших пространство. Грэм заглянул в каждую кастрюлю, перепробовал каждый соус, пока не определил, чего же ему хочется. Большая тарелка со съестным глухо ударилась о столешницу. Уилл уселся на стул и чуть не застонал в голос, когда запихнул в рот кусок мягкого, сочащегося гвоздичным послевкусием, мяса. Голоса продолжали гудеть, тарелки поскрипывать, а Уилл, не слыша этого, с жадностью уплетал свою незаконную порцию. Уилл почувствовал Ганнибала до того, как тот появился в дверях. Улыбчивое, чересчур любезное выражение лица Лектера сменилось мрачной злобой, когда он решил, что остался один, но тотчас наткнулся на Уилла. Грэм постарался побыстрее спрятать куда-нибудь тарелку, что выглядело глупо и жалко. — Ешь, — приказал вновь Ганнибал уже без каких-либо просьб. Уилл поставил свою тарелку обратно и вновь взялся за вилку. Ганнибал налил себе вина и сел напротив, наблюдая за ужинающим Уиллом. — Тебе не нужно отвлекаться на меня. Тебя наверняка заждались в столовой. — Десерт? — проигнорировал Ганнибал. Уилл кивнул. Лектер открыл холодильник, достал классическую панакоту, украсил ее ягодами и поставил перед Уиллом. По непонятной причине Уиллу казалось, что Ганнибал получает удовольствие от того, что кормит его. — Я слышал, как тебя позвали, — снова намекнул Уилл. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из гостей ворвался сюда и заметил его. — В кухню гостям вход запрещен. Если они ослушаются, то их ждут неприятности, — будто прочитав его мысли, ответил Ганнибал. — И я никуда не уйду, пока не увижу, что ты доел десерт. Уилл взялся за панакоту с новой силой. Ему все еще хотелось побыть одному после инцидента в столовой. Уилл до сих пор не разобрался в своих чувствах, чтобы вот так оставаться с Ганнибалом наедине. Уилл покончил с десертом и отодвинул от себя чашку. — Это было очень вкусно. Ганнибал улыбнулся, но никуда не ушел. Уилл подождал еще немного и поднял на него взгляд. Ганнибал рассматривал Уилла спокойно и уверенно, будто у него было особое право делать так. — Что ты почувствовал? — задал неожиданный вопрос Ганнибал. — Ничего особенного, - соврал Уилл. — Если бы это было правдой, ты бы не ушел так быстро. — Я просто не люблю светские рауты, извини. — Что тебе сказала миссис Роклтон? — уточнил Ганнибал, которому непременно нужно было добраться до истины. — Съешь ее за то, что она старая сплетница? — усмехнулся Уилл, отчего-то ему тоже захотелось промочить горло вином, что было категорически запрещено. — Нет, но мне хотелось бы знать, что же так взбудоражило тебя, Уилл? — Это не имеет смысла. Это просто игры моего мозга. Слишком много эмоций, под которые я пока не сумел подстроиться. Уилл вновь вспомнил, как Виктория наклонялась к Ганнибалу, заглядывала к нему в глаза и призывно улыбалась-улыбалась-улыбалась. Встав со стула и пройдя до мойки, Уилл немедленно ополоснул лицо водой, стараясь успокоиться. — Я пойду спать, завтра у меня свидание с Аланой, — зачем-то выдал он. Почему-то хотелось показать, что и он не один. Ребячество. Но на животе тут же оказались чужие руки, заключая в объятие. — Хорошо, — согласился Ганнибал, голос его был равнодушным, но руки сжимали крепко. — Было просто неприятно. Рой пчел в груди, — раскрыл тайну Уилл, нервно сжимая столешницу и опустив голову. С кончиков челки капала вода, отстукивая дробь по дну металлической мойки. Какой смысл что-то скрывать, если он не понимает, что с ним происходит. — Миссис Роклстон? — уточнил Ганнибал. — Нет, просто я понял, что там я один, и этому обществу станет лучше без меня. — Почему рой пчел, Уилл? — задумчивость во фразе Ганнибала давала понять, что он уже о чем-то догадался. — Тебе обязательно меня обнимать? — вдруг разозлился Уилл, которому не нравилось, когда его считывают. — Тебе неприятно? — усмехнулись позади. — Я чувствую себя странно. — Ты ревновал? — Что это значит? Ревность слишком человеческое и бесполезное чувство, — отмахнулся Уилл, ему не особо хотелось раздумывать над тем, как жить еще и с этим. С этой… ревностью? — Но сейчас ты все равно, что человек, — напомнил Ганнибал, мягкие успокаивающие ноты появились в его голосе. — Я не имею представления о том, что оно может значить, — категорично заявил Уилл, чужие руки жгли его, оттого хотелось бежать. — Оно значит, что тебя не устраивает, что кто-то другой слишком близко к тому, кого ты считаешь своим, кого ты любишь. Оно значит, что ты боишься, что тот, кого ты любишь, не выберет тебя, — объяснил Ганнибал. Уилл вздрогнул. — Тогда нет. Со мной такого не случалось. — Знаешь, на что похоже это чувство, Уилл? — хмыкнул Ганнибал и втянул носом его запах. — На рой пчел в груди. Уилл выпутался из чужих рук и посмотрел прямо на Ганнибала: — Может, и так. Но есть одно отличие: я не испытываю к тебе того, о чем ты сказал. Я прекрасно помню, что между нами существует договоренность, и я намерен ей следовать. Надеюсь, ты сделаешь то же самое. — Конечно, Уилл. Я помню о твоих целях здесь. Алана Блум. — Да, Алана Блум, — кивнул Уилл. Развернулся и пошел в спальню, будто поставив точку. Ганнибал не стал останавливать. Получасом позже Уилл лежал в постели без сна и злился на себя. У него нет прав на Ганнибала. Они ему и не нужны! Ревнуют только любимых. Ревнуют тех, кто тебе принадлежит. Ганнибал не подходил на эти роли. Уилл должен был перестать его ревновать. Иначе неизвестно, чем это могло закончиться…***
Тучный декабрь переполз за середину. Тяжело и лениво, или так казалось Уиллу, который сам стал немного тяжел и ленив. Его нос жутко болел от холода, пальцы не могли согреться даже в шерстяных перчатках, и пресловутая любовь не помогала спастись от мороза, что поселился на улицах города. Уилл спешил домой, подгоняемый резкими порывами северного ветра, в надежде получить там что-нибудь согревающее; Ганнибал никогда его не подводил. До чего же Грэм удивился, когда, войдя в тепло с оледенелого порога, встретился с женской сумочкой в прихожей, а не с недовольно ожидающим его Лектером. Уилл быстро принял приветствие от своих питомцев, которые толпились возле него, не желая пропускать дальше, пока хозяин не обратит на них внимание как положено, снял пальто и переместился к столовой. Конечно же, к столовой, ему даже в голову не пришло начать со спальни. За столом, элегантно закинув ногу на ногу, сидела Беделия дю Морье, по всем показателям лучший друг Ганнибала Лектера. Они общались еще с медицинского университета, потому она знала Ганнибала, как никто другой, чем втайне раздражала Уилла. Ему хватило и трех встреч с ней, чтобы понять, что она настолько же заносчива, как и Ганнибал, настолько же практична, и вообще, как сестра-близнец. Уилл бы даже решил, что они когда-то спали друг с другом, но разве близнецы так поступают? Ганнибал вернулся из кухни с новой бутылкой вина. То, что она была не первой, можно было определить по красному налету на бокалах, что уже стояли на столе. Никогда еще Уилл не видел, чтобы Лектер так спокойно распивал вино, заботясь скорее о его количестве в своем организме, чем о качестве каждого глотка. — Уилл, рад твоему возвращению, — поприветствовал его Ганнибал, заметив в дверях. Грэму ничего не оставалось, как войти и сесть. — Я принесу тебе чай. Лектер вновь скрылся в кухне, а Беделия оценивающе рассматривала Уилла. Тритону захотелось сильнее натянуть свой свитер, но вышло бы только хуже. — Никогда бы не подумала, что можно поправиться от блюд Ганнибала, — проронила Беделия с улыбкой, намекая на небольшие изменения в фигуре Грэма. Уилл скрестил руки на животе, готовый высказать свои нелицеприятные мысли, но их прервал вернувшийся Ганнибал. Он поставил чашку с горячим чаем перед Уиллом и наигранно заинтересованно спросил: — Как прошло твое свидание, Уилл? — Просто прекрасно, — отмахнулся тот, у него не было никакого желания чем-то сейчас делиться. — Попробуй кексы, они по одному старинному ирландскому рецепту, — тарелку с выпечкой пододвинули поближе к Грэму, намекая, что у него нет возможности отказаться. Беделия уже разлила вино по бокалам, хотя обычно этим занимался Ганнибал. — Ты не рассказывал, что у Уилла все идет хорошо. Значит ли это, что ты скоро вновь станешь счастливым одиноким холостяком? — уточнила Беделия, делая несколько глотков виноградного алкоголя. Уилл кинул злой взгляд на Ганнибала, меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то еще обсуждал его жизнь. — Беделия, это неприемлемо, — холодно отозвался Лектер, видя реакцию Грэма. — Неприемлема правда? Когда Ганнибал Лектер стал выступать против того, чтобы трезво смотреть на вещи? Ты останешься один. Точнее, ненадолго один, учитывая, как часто в твою дверь стучат воздыхатели… — усмехнулась Беделия немного печально. В Уилле вновь зажглась потребность узнать больше; чтобы не выдать себя, он запихнул в рот кекс, который растекся там ягодно-шоколадной начинкой. — Я думаю, это неподходящая… — вновь начал Ганнибал сурово. — Говорят, у доктора Лектера репутация ловеласа, — не удержался Уилл, но высказал это как бы между прочим. Беделия задумалась, налила себе очередной бокал вина. Ганнибал был напряжен, но особого вида не подавал. — Это преувеличение, но некоторые его балы больше похожи на оргии, чем на ужины. Я даже соскучилась по ним. Уверена, что наши знакомые с нетерпением ждут, когда ты вновь проявишь свое гостеприимство, — радушно обратилась она к Ганнибалу, на что тот, ухмыльнувшись, лишь отпил из своего бокала. — К сожалению, в ближайшее время у меня другие планы, поэтому не станем об этом вспоминать, — попросил Лектер, он многозначно взглянул на Беделию. Уилл ощутил нарастающую злость, если все это действительно правда, то ему бы не хотелось оставлять детей в такой обстановке. — Простите, вторая бутылка не пошла мне на пользу, — извинилась Беделия перед Уиллом, хотя всем своим видом демонстрировала, что ей ни капли не жаль. — Я полагал, что у Вас лучше выдержка, доктор дю Морье, — сменил тему Ганнибал, наполняя при этом ее пустой бокал. Они давно забыли о кексах, которые методично уничтожал Уилл, хотя, казалось бы, что ему и кусок в горло не должен сейчас лезть. — Ты вечно шутишь на эту тему, это уже становится безвкусным. Кстати, о выдержке. Это Каберне просто прекрасно. Двухтысячные? — она подставила руку под голову и блаженно улыбнулась, покачивая бокал в другой руке. — Девяносто седьмой, — оповестил ее Ганнибал и следом за ней сделал глоток. Оказалось, что два пьяных психотерапевта — это не то, за чем бы хотел наблюдать Грэм. Ему вообще эгоистично хотелось, чтобы все секреты Лектера доставались ему, а не Беделии. — Великолепный букет. Вы сегодня не пьете с нами, Уилл? — Он не пьет, — категорично заявил Лектер, будто и не был пьян вовсе. Удивительно, как работали его инстинкты, Уилл еще даже толком не понял предложения, а осьминог уже все решил за него. — Ты отказываешь кому-то в вине, Ганнибал? Как некрасиво, — пожурила его Беделия. — Ганнибал прав. Мне на сегодня достаточно, — подтвердил Уилл. — Извините, я забыла, что Вы со свидания. Доктор Блум очень милая женщина, я сталкивалась с ней парочку раз, - кивнула, улыбаясь, Беделия. Ганнибал поджал губы недовольно. Сколько еще Лектер рассказал ей об Уилле? Раздражение в тритоне придвинулось к критической отметке. — Да, именно так, — сдержано проговорил Уилл, не отрывая обвиняющего взгляда от Лектера. — Ганнибал, а вы с ней…? — попыталась нечто вспомнить Беделия насмешливо. - Нет, там что-то не вышло… Грэм вопросительно поднял брови. Чашка, скрипя, поерзала по блюдцу, от того, как ее напряженно сжал тритон. Ганнибала эта информация ничуть не разозлила, он просто вежливо попросил: — Беделия, ты смущаешь Уилла. — Нет, я смущаю тебя. И у меня получается, — Ганнибал не выглядел смущенным, но чутье подсказывало Грэму, что дю Морье права в своих словах. Она явно чего-то добивалась, но Уиллу было неясно, чего конкретно. Он не намеревался ссориться из-за Аланы с Ганнибалом, даже если это и было целью Беделии. — Ганнибал упоминал о знакомстве с Аланой, но не говорил, насколько оно близкое, — равнодушно продолжил Уилл тему, демонстрируя, что его ничуть не волнуют старые связи своей возлюбленной и Лектера. На самом же деле в нем яро разгоралась ревность, и он никак не мог разобраться в том, кого именно он ревнует больше. — Не близкое. Там неинтересная история. Наверное, я ввела Вас в заблуждение. Мне бы не хотелось этим навредить вашим отношениям. Я рада, что у Ганнибала появился такой друг, как Вы, Уилл. Он редко о ком-то проявляет такую заботу, — мягко опровергла Беделия жуткие фантазии Грэма, которые уже стали расцветать в его мозгу. Уилл принялся гадать, был ли весь этот разговор каким-то изощренным тестом или же доктору дю Морье стоило лучше знать свою меру в вине. — У меня всегда была ты, — предупреждение в улыбке Ганнибала не скрылось и от Уилла, который сделал вид, что ничего не видит и наслаждается кексами. — Да, но все же меня одной недостаточно. Ты всегда боялся чувств, Ганнибал. Уилл, Вам стоит почаще напоминать ему, что свидания — это не страшно, пока Вы еще живете здесь, - хмельно улыбнулась Беделия, соприкоснувшись своим бокалом с бокалом Ганнибала до звона, будто только что произнесла тост. — Это бесполезный разговор, — остановил ее все-таки Лектер, дю Морье лишь неопределенно качнула головой. — Я сделаю все возможное, — отозвался Уилл. Разговор его неожиданно утомил. Возможно, стоило все вновь хорошенько обдумать, но думать о личной жизни Ганнибала категорически не хотелось. — Я верю Вам, — наклонившись совсем близко к Уиллу и обдав его винным дыханием вперемешку с терпкими духами, прошептала Беделия. Это «верю» содержало в себе, по меньшей мере, сотню смыслов и накладывало на Грэма странную ответственность за происходящее в этом доме. — Надеюсь, теперь ты удовлетворена обсуждением моей личной жизни. — Не одному тебе любопытно смотреть на то, как люди выходят из щекотливой ситуации. Ты ставил меня в такое положение множество раз. Не думай, что я не знаю, что такое месть, — спокойно и расслабленно улыбнулась Беделия, отклоняясь обратно на спинку своего стула. — Тебе повезло, что сегодня у меня хорошее настроение, и мне не хочется тебя убить, — слова Ганнибала были прямы. Уилл знал, что в таких вещах Лектер не шутил, он посмотрел на дю Морье и понял, что та тоже прекрасно понимала, что о шутках не может быть и речи, когда об этом сообщает Ганнибал. — Попробуй, — на лице ее появилась усталость, но никак не страх, которого ожидал Уилл. Никогда не поймаешь этих близнецов. — Простите, я отлучусь, — Грэму требовался перерыв, совсем небольшой, чтобы пережить очередной эмоциональный ураган. Игры были не для него. — Уилл? — обеспокоенно позвал Ганнибал, явно намереваясь отправиться за ним следом. — Мне действительно нужно, простите, — Уилл изобразил нетерпение на своем лице, чтобы Ганнибал понял, что Грэму элементарно нужно в туалет. Простояв в туалете не более пятнадцати секунд, чтобы просто перевести дух и собраться с мыслями, Уилл вернулся к столовой. Голоса за ее дверьми были другими, слишком серьезными. Грэм задержался, позорно рассматривая в щель Беделию. Ганнибал сидел к нему спиной, поэтому Уилл не мог видеть выражение его лица, зато по виду доктора дю Морье теперь было ясно, что она более устойчива к алкоголю, чем заявляла об этом ранее. В голосе ее была профессиональная сухость с легкими нотами дружеского подбадривания, что Уиллу вновь стало стыдно за то, что он все еще стоит здесь, а не проходит в столовую. — Ты одержим им. Но я рада, что впервые могу наблюдать тебя настоящего, Ганнибал, — отметила Беделия. — Ты всегда знала меня настоящим, — усмехнулся Лектер. — Нет, и мы оба знаем, что твой образ — твоя лучшая сторона. — Мне печально слышать, что мне не доверяют, — попенял ей Ганнибал, но в словах его сквозила улыбка. Уилла разозлила такая реакция осьминога. Лучше бы он приготовил ее со сладким картофелем в виде гарнира. — Что ты будешь с этим делать? Не пойми меня превратно, но ты и сам прекрасно понимаешь, что это не твоя сказка, — Беделия не спеша сделала глоток вина. — Не волнуйся, я помню, что в этой истории я самый ужасный злодей, — ровно проговорил Лектер, будто его совсем не волновала подобная репутация. — Как жаль, что в сказках принцесса никогда не достается злодею, не правда ли, Ганнибал? — Тогда нам повезло, что в этой сказке злодей в ней не нуждается, — эти слова задели Уилла сильнее, чем он думал. Грэм помнил о том, что Ганнибалу не нужна была ответная любовь или нечто подобное, но слышать об этом теперь отчего-то оказалось довольно болезненно. — Каждому нужен кто-то, кто будет понимать и принимать его, — не согласилась с ним Беделия. Уилл тоже был не согласен с ним. Ганнибал лишь задумчиво хмыкнул. Они оба замолчали, и Уилл осознал, что они считают, что он должен вот-вот вернуться. Досчитав до семи, Уилл открыл дверь и окунулся в наигранное молчание. — Я что-то пропустил? — уточнил он, садясь обратно за стол, где его еще ждал остывший чай с кексами. — Лишь то, что я собралась домой, — спохватилась Беделия, поднимаясь со стула и удивленно смотря на время, которое близилось к полуночи. — Спасибо за чудесный вечер. Я надеюсь, что ты все же устроишь тот «бал». — У меня другие планы, — напомнил Ганнибал, намереваясь ее проводить. — Хорошо, — не стала спорить дю Морье. — Спокойной ночи, Уилл. — До свидания, Беделия, — попрощался Грэм. Ганнибал уже вышел, когда Беделия бросила на Уилла предупреждающий взгляд. Она знала, что он все слышал, она хотела, чтобы так было. «Я верю тебе», — беззвучно повторили ее губы, и она скрылась за дверьми. Уилл задумчиво жевал кекс с ягодно-шоколадной начинкой, пытаясь понять хотя бы один смысл из ста, что крылись за ее «верю».