***
Мягкая ниша ресторана, обитая сиреневым бархатом, была переполнена запахами фиолетовых колокольчиков, плавящегося дешевого воска свечи и плохо прожаренной говядины, которую Уилл отставил подальше от себя, как только попробовал пару кусочков. Алана только-только закончила со своим салатом и ожидала свой десерт, потягивая пиво. Они сидели рядом, на одном не очень-то удобном диванчике. Уилл осознал, что лучшего момента сложно подыскать, поэтому молча достал из своей рабочей сумки коробку цвета мяты, перевязанную тонкой лиловой лентой, и придвинул по столу к Алане. — С Рождеством, — добавил все-таки он, когда она в нерешительности взяла подарок в руки. Коробку немедленно принялись открывать на радость Грэму. — Уилл, спасибо, правда, не стоило, — открыто улыбнулась Алана, разглядывая искусно сплетенный ошейник и поводок. Она проверила крепления и сложила подарок обратно в мятную коробку. Ганнибал предлагал Уиллу подарить какое-нибудь ювелирное украшение, как он заготовил для Беделии плюсом к дорогущей бутылке коллекционного вина, но Уилл знал Алану куда лучше него, поэтому выбрал нечто уникальное, что роднило их. Ганнибал лишь посмеялся, но ничего не сказал. В итоге их совместный рождественский шоппинг прошел успешно. — Я не мог не подарить тебе подарок, — пожал плечами Уилл, ему действительно было приятно увидеть благодарность на ее лице. — Но ты рано… — нахмурилась Алана. — Рождество только через пять дней. Прости, я не успела еще ничего купить для тебя. — Не уверен, что увижусь с тобой еще до Рождества, — Уилл погрустнел. Ему так нравилось наблюдать за Аланой, когда та счастлива, и теперь он упускал этот момент. Но за грустью прятался страх, ведь сразу после Рождества Уиллу предстояло рассчитаться за некоторые услуги его проводника. Срок неумолимо приближался, и поэтому Грэм чувствовал себя спокойно, лишь когда Ганнибал был поблизости. — Еду к родным в Аризону, уж очень я им там нужен… — Ты не вернешься? — спросила Алана, неосознанно вцепившись в его руку. Уилл не знал, как отреагировать правильно. Он посмотрел на тарелку перед собой и придвинулся ближе к Алане. Она невольно повторила за ним этот жест. Уилл осторожно повернул голову и встретился взглядом с ярко подкрашенными глазами Аланы. Робкая улыбка ее стала разрешением. — Я вернусь в январе, — почти шепотом произнес Уилл, на что Алана прикрыла глаза. — А что за родственники? — вдруг уточнила Алана, чувствуя несостыковки с тем, что было сказано ранее. Уилл накрыл поцелуем ее губы, чтобы не отвечать на каверзные вопросы, для которых у него не было никакого настроения. Алана поддалась на уловку, и ее внимание полностью утекло в аккуратный поцелуй без поспешной страсти. Ощущая в руках теплое и податливое тело Аланы, Уилл чуть улыбнулся, когда она случайно провела рукой по его шее, вызывая щекотку. Уилл оторвался от губ Аланы, чтобы в следующую секунду она сама вернула ему ответный поцелуй, действуя куда активнее, чем он. Уилл не стал сопротивляться ее желанию, которое и его медленно распаляло. Ее тонкие светлые руки уцепились за его свитер, забираясь под него. Резкое осознание происходящего отрезвило Уилла, из-за чего он осторожно оборвал поцелуй, останавливая ее ладони, что только-только принялись ощупывать его живот. Может, с виду ничего особо и не было заметно, но на ощупь это сложно было спутать с наросшим жирком, поэтому Уилл маскировался, как мог, многослойной плотной одеждой, и никак не ожидал, что они с Аланой продвинутся настолько, что правда может выползти наружу. — Слишком возбуждающе для ресторана, — выдохнул Уилл в свое оправдание, специально дыша чуть чаще. — Да, немного не та обстановка, — улыбнулась Алана, наслаждаясь своим воздействием на Грэма. Он отсел чуть подальше, что ее повеселило. — Ваш заказ, — прибыл совсем молоденький официант с медовой грушей Аланы, встретившись с картиной двух покрасневших взрослых. Алана забрала свой десерт и вновь очаровательно улыбнулась Уиллу, как ни в чем не бывало. Уилл умел легко подстраиваться под изменения, но явно не настолько, чтобы вести себя так спокойно, когда на тебя теперь кидает взгляды половина ресторана. Грэму бы хотелось этому научиться. Вместе с Аланой, которая оказалась не такой простой, как на первый взгляд. Вот только бы побыстрее отдать икринки Ганнибалу и стать свободным.***
Уилл проклинал тот момент, когда сказал Ганнибалу: «До свидания». А случилось это двадцать минут назад, двадцать третьего декабря. Ганнибал застегнул свое пальто, оценил чистоту своих черных туфель, поправил красный аккуратный бант на подарке и спросил: «Ты уверен?» Уиллу хватило глупости кивнуть и попрощаться. Осьминог с долей волнения окинул взглядом Грэма, но все-таки вышел за порог, закрыв за собой дверь. Тремя минутами спустя его Бентли отъехал от дома, чтобы Ганнибал смог перед их поездкой поздравить Беделию с Рождеством. Уилл решил, что без очередной встречи с дю Морье он справится. Уилл складывал свои выглаженные вещи в приступе перфекционизма: ровно и симметрично по полкам, когда наткнулся на коробку в синей полосатой фольге. Здравомыслия хватило секунды на две, поэтому любопытство немедленно взяло вверх над Уиллом. Он достал чей-то неизвестный подарок с тонкой серебряной каймой и наткнулся на открытку, подписанную точеным почерком Ганнибала. «Уиллу, с любовью», — гласила надпись, и Грэм удивленно разглядел коробку. Часы отстучали шестьдесят неловких секунд, и подарок полетел на пол, издавая треск. Понимание того, что Уилл забыл о подарке для Ганнибала, и острая боль в животе пришли одновременно. Все еще находясь в панике от такого просчета, Уилл ухватился за живот, сгибаясь, в надежде смягчить болевые ощущения, но они только усилились. Упав на четвереньки, Уилл глубоко и часто задышал, стараясь отстраниться мысленно от спазмов, которые лишь учащались, становясь непроходимой ноющей болью. Что за черт? Он на такое не подписывался! В комнате стало то ли душно, то ли морозно, потому что у Уилла поднялась температура. Перед глазами расплывались красные круги, вызывая тошноту. Уилл дополз до кровати, где на тумбочке лежал его телефон. Взобравшись на постель и свернувшись в позу эмбриона, Грэм позвонил по одному из немногочисленных номеров своей записной книжки: — Я слушаю, — появился через несколько гудков равнодушный голос Ганнибала. — Уже сейчас, — выдавил Уилл и вновь часто задышал. В его животе кто-то пытался устроить техасскую резню. Ганнибал помолчал, растягивая секунды в болезненную для Грэма бесконечность. — Иди к ванной, сядь в нее и набирай воды, — проинструктировал осьминог четко. — Я приеду через пятнадцать минут. — Что? — не до конца понял Уилл, всю его сосредоточенность отбирали вспышки боли. — Уилл, в ванную, — приказал жестко Ганнибал и сбросил звонок. Грэму не хотелось ни в какую ванную, ему хотелось, чтобы все немедленно закончилось. От температуры казалось, что все предметы в комнате плавились. Тошнотворный комок стоял в горле, грозясь в любую минуту выйти наружу; Уиллу не стоило столько есть на ужине. Ноющие спазмы обратились в резь. Эти гребанные мужские тела были не созданы для того, чтобы вынашивать детей, и Уилл ненавидел себя за то, что не подумал об этом раньше. Ганнибал, видимо, подумал, но почему-то решил, что у них есть еще несколько дней, поэтому Рождество они должны были встретить на суше и потом спокойно отправиться в океан. Ганнибала Уилл тоже ненавидел за то, что тот заставил участвовать его в подобной авантюре, где страдал только тритон. Оттягивать не было смысла, поэтому Грэм все-таки смог перетащить себя к ванной, проклиная осьминога. Вода с шипящим шумом ударилась о дно белой емкости и начала медленно заполнять пространство. Уилл, лежа на полу, слепо пялился в потолок, шумно сглатывая. Когда уровень воды добрался до половины ванны, а ее температура стала приемлемой для человека, Уилл вяло, как при замедленной съемке, принялся снимать одежду. Понадобилось несколько минут на то, чтобы Грэм справился с этой задачей. В полубессознательном состоянии он вскарабкался на бортик ванной и чуть ли не свалился в нее с тихим стоном. Вода охватила его ноги тепло и ласково, продолжая подниматься вверх, к краям ванной. Уилл закрыл глаза, сложил руки на животе. Перетерпеть. Это нужно было перетерпеть. Превеликий Посейдон, он никогда больше на подобное не решится. Пусть остальные заводят себе потомство, а с Уилла достаточно и этого раза. Прошло пять мучительных минут, и температура отступила, дав возможность тритону начать думать. Не так, чтобы это очень помогло Уиллу в его общем состоянии, но горячая голова не способствовала пониманию происходящего; Грэму не хотелось быть беспомощным в такой момент. Вода поспешила за бортик ванной, и Уилл еле успел остановить потоп в доме. Внизу послышался хлопок входной двери, и через несколько секунд в ванную вошел Ганнибал, все еще в пальто на все пуговицы. Он сосредоточенно осмотрел Уилла, который боялся лишний раз взглянуть на осьминога, чтобы вдруг увидеть там растерянность или страх. Грэму нужен был сейчас Ганнибал, знающий, что он делает. — Как давно ты в воде? — спросил Лектер. — Минут пять-шесть. — Хорошо, — кивнул осьминог и скрылся в комнате. Уилл испуганно проводил его взглядом. Что это значит? Почему его бросили? Паника тугой веревкой опутала горло Грэма, перекрывая кислород. Уилл забарахтался в ванной, расплескивая воду вокруг и стараясь сделать глоток воздуха, который не проходил в окаменевшие от страха легкие. Реальность замелькала перед глазами кадрами, заполненными черными точками. В чувство Уилла привела жгучая пощечина, расплывшаяся алым пятном на скуле. — Что ты делаешь? — зло поинтересовался Ганнибал, стоя над ним. Он уже был в белой рубашке в тонкую серую полоску с закатанными по локоть рукавами. Уилл вздохнул пару раз, приводя дыхание к относительной норме. Вот он, Лектер, стоял перед ним после того, как сходил снять верхнюю одежду. За этот приступ психоза тритона накрыло стыдом. — Прости, — Уилл нервно потер лицо, стараясь прийти в себя. Боль вновь накатила неуправляемой волной и скрутила Грэма. — Расслабься, Уилл, постарайся расслабиться, — осторожно попросил Ганнибал, гладя успокаивающе по плечу, пока Грэм хватал ртом воздух, сжимая руками живот. — Почему? — послышался скрипучий вопрос Уилла. — Потому что нам следовало раньше уйти в океан, — ответил Лектер, следя за тем, как ноги Уилла начали срастаться в хвост. — Из-за того, что ты все еще человек, ты чувствуешь боль так остро. Кроме того, твои болевые ощущения подстегиваются человеческими эмоциями, которые отключаются только через пару суток после попадания в воду. — Почему только сейчас…? — вымученно уточнил Уилл, боль тупым клинком продолжала трогать внутренности. — Об этом не написано ни в одном научном журнале, Уилл. И я надеялся, что ты об этом не узнаешь, — признался Ганнибал, проводя ладонью по синей чешуе, отчего по телу Грэма побежали приятные мурашки, на мгновение притупляя болевые ощущения. — Я перестану чувствовать? — вдруг понял Уилл, начиная видеть в этом отрицательные стороны. — Нет, просто не так интенсивно. И это будет на пользу. — Не хочу так, — покачал головой Уилл. Резь усилилась, из-за чего у тритона потемнело в глазах. — Как скоро это случится? — шипя, прохрипел он. — Твой хвост сросся, поэтому, думаю, с минуты на минуту боль начнет утихать, — хмыкнул Лектер. Уилл опять закрыл глаза и представил, как болезненные толчки покидают его тело, пока очередной спазм не ударил по нему, возвращая в реальность. Ганнибал провел рукой по лицу Грэма, определяя температуру его тела и сверяя ее с водой. — Я скоро вернусь, — осьминог оставил легкий поцелуй на влажной макушке Уилла, отвлекая его тем самым от нынешнего состояния. Грэм попытался подумать о чем-то другом, лишь бы забыть, что Ганнибал ушел из ванной, что будило неясные страхи перед будущим. Он попытался мысленно воспроизвести образ Аланы, которая улыбалась ему, смеялась над его шутками и прижималась тепло и уютно, но картинка рушилась, больше похожая на плохую голограмму с постоянными перебоями. Отвлечению не помогали и болезненные вспышки, все еще вызывающие тошноту. Ганнибал солгал: боль не отступила, скорее даже усилилась. Уилл не удивился и этому — Лектер всегда оставлял его в дураках. Тритон осмотрел свой хвост, который вываливался из ванной, доставляя дискомфорт, и увидел, как расщелина четко проявила себя и припухла. Побыстрее бы все закончилось… Ганнибала не было десять минут; Уилл пришел к выводу, что проще всего себя отвлечь подсчетом секунд. Лектер зашел с небольшим пластиковым тазиком и засунул его в раковину, включая воду, проигнорировав Уилла. Пока таз наполнялся, Ганнибал уточнил: — Ты в порядке? — Не лучше, чем пятнадцать минут назад, — ехидно ответил Уилл, задетый таким равнодушием. Боль подстегивала задеть, плюнуть в ответ на показную заботливость и закончить разом этот фарс. — Боль находится теперь лишь в твоей голове, — напомнил Ганнибал, закрыл кран и с наполненным тазиком вышел из ванной. — Нет, не там, — Уилл посмотрел на свой хвост и подумал, что, возможно, он справился бы без осьминога. Не так-то сложно было стать человеком, сложнее было отвыкнуть. Грэм неосознанно цеплялся за свою боль, чтобы мазохистски продлить ощущение полноценной жизни. — Уилл, не уходи в себя, — позвал Ганнибал, внезапно оказавшись рядом. Он наклонился к Грэму, проталкивая руки под его спину и хвост. Уилл приподнял себя, помогая Лектеру, но сил было так мало, что казалось, что он и не делал ничего вовсе. Ганнибал напрягся и рывком вытянул Грэма из уютного плена воды, тот вцепился в него, зажимая в зубах ворот светлой рубашки, чтобы сдержать крик, похожий теперь на болезненное мычание. — Скоро, Уилл… скоро, — успокаивающе прошептал Ганнибал и понес его вниз. Вода вновь скатывалась со скользких серебристо-синих чешуек, оставляя лужицы в коридорах и на ступенях лестницы. Уилл разжал челюсти, выпуская изо рта мокрый клочок ткани чужой рубашки, и задышал поверхностно. Тритона опустили на переднее сидение Бентли, что стоял в ожидании в гараже дома. Перед глазами плыло от болезненного марева, в животе будто бы что-то лопалось и трескалось, отчего Уилл чувствовал подступающую панику. — Все хорошо. Так и должно быть, Уилл, — предупредительно оповестил Ганнибал, видя состояние Грэма. Уилл неверяще уставился на осьминога. Как ЭТО может быть «хорошо»? Уилл хотел сказать это вслух, но лишь что-то нечленораздельно простонал. Ганнибал тем временем осторожно поместил часть выгнутого хвоста в тазик, что располагался на резиновом коврике автомобиля, накрыл чешую Уилла двумя вымоченными в воде полотенцами и стал помогать ему надевать пальто. Тритон не понимал, зачем нужны такие трудности, он бездумно расстегивал пуговицы, как только Ганнибал их застегивал. Лектер чуть нахмурился, раздраженный, и снова начал застегивать пальто, а Уилл получил по рукам, как только попытался повторить попытку с освобождением от лишней одежды. — Мне не нравится, — выстонал Грэм, чувствуя себя ужасно скованно в человеческих вещах, как в смирительной рубашке. — Это нужно для того, чтобы выбраться из города без проблем, — пояснил Ганнибал, вновь проверяя температуру Уилла рукой. Да, жар у тритона действительно поднялся, из-за чего Уилл чувствовал себя болезненно-пьяным. Перед глазами все плыло, телу катастрофически не хватало воды, а эти полотенца помогали лишь сдержать трансформацию, но никак не облегчить страдания Грэма. — Выпей это. Будет больно, — перед Уиллом появилась стопка с мутной жижей, название которой Уилл бы не хотел знать. Будь ему чуть лучше, он бы обязательно запротестовал, но сейчас он лишь с усилием приоткрыл рот, чтобы Ганнибал смог его напоить какой-то отравой. Сглотнув горькую муть, Уилл откинулся на спинку сидения, закрывая глаза; острые спазмы вновь сжали живот, но Грэм ощущал это будто бы издалека. Ганнибал нежно провел рукой по скуле Уилла и захлопнул дверь автомобиля, чтобы, накинув пальто, сесть за руль. Машина выехала на трассу только через двадцать минут потока городского движения. Уилл видел лишь калейдоскоп уличных огней перед глазами, пока тупая боль разъедала ему брюхо. В этот раз Ганнибал был прав — это чертовски больно. Уиллу уже самому захотелось выгрызть эти икринки из себя или сдохнуть, не дожидаясь развязки. — Останови, — прохрипел он, как только они оказались в двадцати милях от города. — Нет, — спокойно отказал Лектер, набирая скорость. — Ганнибал, останови машину, — повторил Уилл сквозь зубы, — иначе я так выйду. Ганнибал перестроился на первую полосу и примкнул в итоге к обочине, на лице его проявилось раздражение. Уиллу было все равно; он открыл дверь автомобиля, свесился вниз, и его вывернуло на вымороженную черную землю всем съеденным ужином. Кислятина запершила в горле, но определенно стало легче — нужно было засунуть себе два пальца в рот еще дома. — Спасибо, — простонал Уилл, садясь обратно. Глотать было неприятно, поэтому Грэм ощутил особую благодарность, когда Ганнибал протянул ему бутылку с водой. Уилл сделал пару больших глотков и закашлялся, на глаза навернулись слезы. Он захрипел, задышал рывками. — Она соленая! — Вода из океана, — подтвердил Ганнибал, вновь возвращая машину на дорогу. — Зачем ты…? — Ты не человек, Уилл. Ты тритон. Ты должен это вспомнить, иначе тебе не станет лучше, — объяснил Ганнибал, не отрывая взгляда от серого полотна асфальта впереди. — Я помню, — заверил Грэм. — Это сложно забыть. — Нет, это неверный ответ. Уилл посмотрел на четкий профиль Ганнибала, на жесткие черты лица и сделал очередной глоток из бутылки, вопреки горечи, что оставляла вода на языке. Может, Лектер и прав, Уилл забыл, что значит быть не собой. Прошел час пути, в который Уилл проплавал в мареве черной боли, стараясь поменьше думать и побольше пить жидкости, когда машина выехала из леса к знакомому берегу с бетонной дорогой. Темнота была такой, что глаз выколи, а времени всего восемь вечера. Ганнибал не стал разворачивать машину, а довел ее до самой кромки воды. Фары освещали темно-серую пустоту над океанической черной гладью, Уилл разглядел редкие снежинки, что стали опускаться с неба. Ганнибал заглушил мотор и последний свет исчез. — Боль лишь в твоей голове, Уилл, — повторил он и вышел из машины, начиная раздеваться. Уилл разглядывал темноту, пока его глаза не стали адаптироваться, напоминая о его морской природе. Чем ближе Грэм был к океану, тем больше угасала боль. Голова больше не горела, тошнота прошла, а в животе просто ныло, но от этого не хотелось лезть на стену. Было страшно; волнительное безумие никуда не делось, даже близость соленой воды не помогала. Человеческие эмоции взбунтовались, будто и не принадлежали Уиллу, а он был их пленником. Сейчас они спустятся вниз, Уилл устроится на какой-нибудь кушетке и… От этого «и» немного кружилась голова, поэтому Уилл просто стал расстегивать пальто, чтобы отвлечься. Обнаженный Ганнибал открыл дверь со стороны Уилла, и тот, смутившись, постарался не смотреть вниз. Ганнибал тихо хмыкнул в темноте, наклонился и вновь поднял Грэма на руки. Кожа Лектера была теплой, чуть ли не горячей, и Уилл вздохнул от облегчения. Кто-то знал, что нужно делать. — Закрой дверь, — попросил Ганнибал, и Уилл захлопнул машину, которая вновь осталась ждать своего хозяина на берегу. — Ганнибал? — позвал тритон, но тот не ответил, сжав зубы, как вступил в воду. Уилл вдруг понял, что ему самому вода не сделает ничего, но Лектер, оставаясь сейчас в человеческом обличии, переживет температурный шок. Декабрьский океан был славен своей колючей водой, что нещадно кусала ноги Ганнибала, который упорно шагал глубже. Сердце осьминога почти замерло сначала, а потом громко заухало в груди, что Уилл тревожно вслушался. Если бы не хвост, Уилл добрался бы сам. — Отпусти. Ганнибал покачал головой и двинулся дальше. Так, шаг за шагом, Лектер вошел в ледяной океан по пояс; Уилл не очень изящно выкрутился и нырнул в воду, задыхаясь, когда вода начала пробираться в нос. Он вынырнул на поверхность, упираясь хвостом в дно, чтобы проверить в порядке ли Ганнибал. Мышцы на животе непроизвольно сокращались, и Уилл начал беспокоиться о том, что они с Лектером не успеют. Боль теперь была лишь отголоском прошлых мучений, но эмоции продолжали сбивать с мыслей своей иррациональностью. Ганнибал перед ним резко выдохнул и скрылся полностью под водой все еще человеком. Уилл нырнул назад, беспокоясь, что Лектеру может заклинить ноги. Под водой весь мир менялся, искаженный густой тьмой. Глаза тритона окончательно переключились в режим океана, и он разглядел Ганнибала в полумиле от себя. Последний человеческий воздух покинул легкие Лектера, и тот вдохнул воду со спокойствием самоубийцы, потому как та не шла ему сейчас на пользу. Уилл испугался, что сейчас Ганнибал просто умрет, и тогда Уилл останется с икринками, в которых совсем не разбирается. Он представил это так живо, видя, как Лектер сопротивляется человеческой природе, что вновь ощутил полную гамму боли от рези в животе. Уилл закрыл глаза, призывая себя к спокойствию, а когда открыл их, то увидел Ганнибала рядом со всеми восемью щупальцами. Прошло чуть меньше десяти минут, а осьминог уже вернул себе свою сущность. Уилл улыбнулся с ошарашенным облегчением. — Как твое самочувствие? — спросил Ганнибал настороженно. — Я помню, кто я есть, — отозвался Уилл. Ганнибал кивнул; его щупальца, все еще слабые, попытались ощупать хвост Грэма, выявляя возможные повреждения. Удовлетворившись беглым осмотром, Лектер развернулся в сторону большой воды, одно из щупалец крепко охватило Уилла за запястье, оставляя присосками болезненные отметины ржавого цвета. — Не сопротивляйся, — предупредил Ганнибал и потянул Уилла в неизвестном направлении. Осьминог помчался с огромной скоростью, отталкиваясь щупальцами в воде, как прыгун от земли, из-за чего его движения казались скачкообразными. Уилл тянулся за ним, помогая себе хвостом, чтобы не затормаживать движение; все же ему никогда не развить такую скорость. Оказавшись в какой-то морской пещере, до которой они добирались менее получаса, Уилл почувствовал нервозность. Эмоции были при нем, поэтому неизвестность делала его уязвимым. Ганнибал открыл тяжелую дверь, пропуская Уилла вперед, и забаррикадировался, когда вошел следом. Это место было похоже на рабочий кабинет Ганнибала на суше: полки с водными книгами поднимались до самого каменистого потолка и упирались в единственное люк-окно, что заменяло собой крышу и служило источником тусклого света, пара кресел да кушетка стояли по центру, утопленные ножками в мягкий белый песок, письменный стол и несколько столиков дополняли общую композицию. Уилл смог внимательнее все это разглядеть, когда Ганнибал добавил света, потряся жив-лампы, которые представляли из себя настоящие кораллы, что могли заменить светильники, если их чуть-чуть встряхнуть. Стоили такие штуки баснословных, по меркам Уилла, денег, но почему-то это совсем не казалось удивительным приобретением, когда тритон думал о Ганнибале. — Похоже на кабинет, — признался Уилл, представляя в своей голове, по меньшей мере, холодную операционную. — Да, мой рабочий кабинет здесь, — подтвердил Ганнибал, открывая ящик письменного стола и доставая оттуда какие-то медицинские инструменты. Острая сталь сверкнула в свете жив-ламп, и Уилл отвернулся испуганный. Ганнибал, заметив такую реакцию, пояснил: — Это на всякий случай. Не думаю, что нам это понадобится. — Я не знал, что ты и здесь ведешь терапии, — чтобы отвлечься, начал Уилл, не зная, куда себя деть. В животе было все еще странно, а тазобедренная часть хвоста ныла неприятно. — Несколько клиентов, если бы не они, то я бы посещал океан реже, — пояснил Ганнибал, зачем-то доставая ремни и прикрепляя их крюками к кушетке. Что за терапию осьминог вел здесь, если ему нужны были такие приспособления? Грэм попытался этого не представлять, картины насилия пугали его сейчас вдвойне. — Почему мы здесь? — все-таки заставил себя узнать Уилл, начиная нервничать еще сильнее. Все здесь казалось чужим и опасным, заставляя Грэма трепетать в ужасе от возможных будущих действий Ганнибала. — Мы бы не успели до другого места, оно за горами. Там было бы комфортнее, но мы просто подстраиваемся под обстоятельства, — неясно проговорил Лектер, что-то ища в шкафчике под столиком. — Я бы не хотел… — речь Уилла оборвалась на середине. Тритон что-то рефлекторно поймал и сжал в руке. Раскрыв ладонь, он в ужасе смотрел на то, как красновато-рыжие крошки от оболочки икринки расплываются по воде. Сердце дрогнуло и застучало набатом где-то в ушах Уилла. Он убил! Он ее убил! Уилл начал активно тянуть воду носом, задыхаясь, и бесцельно заметался по кабинету, чувствуя, как безумие подступает к нему со спины. Но со спины к Уиллу подошел лишь Ганнибал, коснулся его шеи, и тот потерял контакт с реальностью. Уилл пришел в себя достаточно быстро, к тому времени он уже был привязан ремнями к кушетке и не очень хорошо ладил с происходящим. Ганнибал расположился возле его хвоста и поставил возле себя жив-лампу, чтобы следить за состоянием тритона. Весь остальной кабинет тонул во тьме. — Уилл, процесс очень сильно замедлился из-за твоего шока, поэтому мне придется тебе помочь, — хрипло проговорил Ганнибал, когда понял, что Уилл на него смотрит. — Что ты собираешься сделать? — спросил Грэм, всячески пряча свой испуг и панику. — Воспользоваться расширителем, — прямо ответил Ганнибал. Уилл сжал глаза и стиснул челюсти, его била крупная дрожь. Реальность вновь начала ускользать, искажаясь до неузнаваемости. Еще секунду назад перед Уиллом сидел Ганнибал, а теперь тритон видел перед собой лишь темное рогатое чудовище с человеческим лицом-маской, что прибыло сюда, чтобы разжевать его малюток, как конфетки. Да здравствует жертва Богу Тьмы! — Нет… — попытался воспротивиться Уилл, но ремни сильнее стянули его, управляемые волей Владыки Темного мира. Чудовище повернулось к нему и, чуть склонив голову набок, равнодушно осмотрело его. Грэма заколотило, но рогатый Владыка никак на это не отреагировал, лишь вернулся к своему прерванному занятию. Уилл остро почувствовал, как холодный металл проникает в расщелину на его хвосте, и забился, что есть мочи. Ему на плечо легла холодная рука, успокаивая. Черные длинные ногти чудовища скребли Уиллу кожу в знак поддержки. Металл стал раздвигать стенки расщелины, но из-за страха Уилл не почувствовал боли. — Это все ненастоящее, — послышался какой-то механический голос Ганнибала, размноженный электронным эхо. Ненастоящее. Ненастоящие… Чудовище уже взялось за свой пир, жертва была принята с радостью. Вокруг Уилла закружились красновато-ржавые крошки икринок, как те, что он сам смял сегодня в руке. Владыка хрустел ими удовлетворенный. — Смотри на свет, Уилл, — вновь раздался будто бы в голове голос Ганнибала, искаженный чавканьем рогатого монстра. Уилл отвернул голову в сторону, встречаясь с пульсирующим синим светом. Свет завораживал и гипнотизировал. Владыка Тьмы расплылся темной тенью на периферии сознания, а красновато-рыжие крошки стали танцевать в ритме синей пульсации. Свет поглощал Уилла в себя, даря спокойствие под аккомпанемент тихого и ровного голоса Ганнибала. — Все закончилось, — чуть громче произнес Лектер, и перед лампой с синим сиянием положили две большие крепкие икринки, размером чуть больше куриного яйца каждая. Они разительно отличались от того мусора, что был прежде. Сквозь пульсацию Уилл разглядел в них маленьких слабеньких человечков. Бог Тьмы оставил Уиллу взамен свой дар; осознав это, тритон позволил синему свету увести себя во мрак, который отныне стал его домом.