Я - каджит

      Каджит пал в неравном бою.       Он погиб от лап белого медведя.       Он был уже немолод, и если раньше КаʼБаша вышел бы из этой схватки победителем, то теперь острые звериные когти оборвали его жизнь, отправив к богам.       Тенегрив, эта подлая лошадь, всегда чувствовала, когда дело начинало пахнуть плохо лично для нее. Наверное, поэтому она аж на двести лет пережила своего владельца. Жеребец, подарок Темного Братства, получив несколько царапин, скинул седока и умчался вдаль.       Каджит был серьезно ранен. Он позвал на помощь Дюрневира, но теперь его друг-дракон летел к нему с Глотки Мира, а не появлялся из Каирна Душ.       Старый дова просто не успел.       И кот предстал перед богами.       Вокруг него встали Ноктюрнал с бравым Бриньольфом за спиной, Мать Ночи в компании Люсьена Лашанса, и Шеогорат, который был почему-то слишком уныл и молчалив. Обе женщины, скрестив руки на груди, пристально смотрели на каджита.  — Итак, — хриплым голосом нарушила молчание Ноктюрнал, — и вот твой путь закончен. Но почему ты не идешь в Сумеречную Гробницу, а, Соловей? Или ты решил обмануть меня?  — Он не идет в Сумеречную Гробницу, — ответила за каджита Мать Ночи, — потому что он пойдет со мной, как мой верный Слышащий.  — Чушь! — возмутилась Владычица Теней. — Этот смертный принес клятву в верности мне, а не тебе. Значит, он пойдет со мной.  — Но он служил мне еще до знакомства с тобой. И я избрала его своим Слышащим!  — Да мне плевать, кем ты там его избрала! Эта душа принадлежит мне! Он сделал осознанный выбор в мою сторону! И именно делу Соловья он хранил верность и отдавал предпочтение!  — А мне плевать, что он там избрал и кому чего хранил! — прошипела Мать Ночи. — Он избран Отцом нашим Ситисом, и он будет вечно стоять на коленях перед ним!  — Сомнительная перспектива для отличного вора.  — Это высшая честь для верного слуги Отца Ужаса.       Пока две женщины ссорились из-за него, каджит когтем разрезал свою грудь и выпустил поглощенные при жизни драконьи души. Тонким ручейком устремились они назад, к земле, надеясь на возрождение. Кот мог лишь усмехнуться. Не было Алдуина, который мог вернуть их к жизни, но если это сделает Партурнакс, бедные дова будут очень удивлены.       Бриньольф стоял за спиной Ноктюрнал и чесал репу. Он перестал понимать, что происходит. Каджит едва заметно оскалился.       Да, он умер. Но это еще не повод прекращать веселье! Он всю жизнь готовился к тому, чтобы поставить на место Мать Ночи!       Спор не прекращался. Ноктюрнал и Мать Ночи перешли на крик и личности. Внезапно где-то сзади замаячила еще одна тень. Собрание удивленно повернуло головы, а каджит начал подло хихикать.       К ним приближался Тсун.       Дюжий норд в своей стихотворной форме заявил, что кот пал смертью храбрых, был Предвестником Соратников и является героем драконьей крови, а потому достоин войти в Совнгард. На вопли двух уже достаточно обозлившихся в обществе друг друга дам он снисходительно ответил, что сам Шор прощает Довакину воровство и убийства.       Ссора достигла своего пика. Вопли обитателей неба аукнулись земле знатной бурей. Кот подумал, что Дюрневиру, наверное, там очень грустно, и что он обязательно придумает, как вырвать своего бессмертного друга к себе домой. Ну, а пока он призывно свистнул, не обращая внимания на пристально глазеющего на него Люсьена.       Из тени к каджиту кинулась Серана. Все три года, что КаʼБаша прожил без нее, она скрывалась от Молага Бала, который требовал эту душу к себе в Хладную Гавань. Кот с молитвами посылал ей свое слово, что с его смертью проблема со злобным принцем даэдра отпадет сама собой. Он почему-то верил, что сможет помочь ей, но только после смерти понял, как именно.       Вдалеке раздались чьи-то шаги.       Молаг Бал, явившись на собрание, хмуро осмотрел происходящее. Особенно ему не понравился нагло улыбающийся кот и слишком спокойный Шеогорат. Принц даэдра протянул свою лапу к Серане, но получил неизвестно откуда взявшейся тростью по тыкве и мгновенно офигел.       От такой наглости замолкли все, а Тсун уронил секиру. Он не боялся Молага Бала, но поведение смертного, пусть и Довакина, было перебором.  — Отлично! Наконец-то все присутствующие заткнулись! — захихикал кот. — Наконец-то я могу сказать, что….       Кот выдержал картинную паузу, начиная нервировать все присутствующих.  — …, а не пойду я ни в Совнгард, ни к Ситису, ни в Вечнотень! Возьму трость, пойду гулять и буду счастлив! А Серана пойдет со мной. Обойдешься, Молаг Бал, это моя душа.  — В смы…. — хотел было спросить он, но получил тростью по носу и страшно разозлился. В своей когтистой лапе он зажал душу этого наглого смертного, чтобы раздавить, уничтожить, размазать по ткани мироздания, но внезапно не смог.  — Кстати, откуда у меня трость? — задумался каджит. — Интересно, что еще лежит у меня в карманах?.. Яблоки, клыки хоркера, ух ты, набор стрел, ух ты, коготь от нордской гробницы, ух ты, шкура волка — тут Хирсина нет? Жаль…. Какие-то письма, тряпки, трусы…. Трусы?.. Я забыл отдать ярлу Балгруфу… трусы!..       И кот задумался.  — Как же он без них…. — и КаʼБаша со всей своей непосредственностью обратился к посеревшему от гнева Молагу Балу. — Отнеси, а?       Стоящий где-то сзади Люсьен Лашанс выронил кинжал, а Мать Ночи — челюсть.  — О, Мать Ночи, скажи, ведь весело быть трупом многотысячелетней давности? — внезапно спросил кот. — Эх, как мне не хватало в жизни умения потерять свою челюсть, а потом поставить обратно! Вот говорят тебе: отныне ты служишь Ситису! А ты такой — р-раз! — роняешь челюсть на пол, потом руку, потом ногу, потом достаешь из себя кишки, делаешь прыгалки…. Стоп, а чем делать прыгалки, если уронил руки? Наверное, надо у других оторвать? Или проще у других оторвать кишки? Я запутался.       У присутствующих вытянулись лица. Молаг Бал все еще пытался раздавить душу этого несносного смертного.  — А знаешь, что еще лежит у меня в карманах? Ваббаджек! Слово-то какое. Ваббаджек! Я не помню, что оно значит. Зато я помню, как молился сам себе, чтобы его получить. Ведь это же весело! Ваббаджек! Я очень надеялся, что отвечу себе тоже я, но нет, тогда вместо меня мне ответил Хаскилл. Это было так грустно! Я так расстроился. А потом я ловил горящих собак и закидывал их обратно. Они не долетели…. Одни расстройства от этого Ваббаджека!       Бриньольф молча сверлил взглядом то Шеогората, то каджита. А Серане было на все плевать. Она сидела около кота и смеялась над его пылкими монологами.  — И вообще! Хаскилл! Бреди сюда! — изменившимся голосом скомандовал КаʼБаша, и Шеогорат, выдав «Да, мой Лорд», послушно подошел к каджиту. Тот поднял его над головой, хорошенько встряхнул, и яркий костюм, изящная бородка и седина пеплом осыпались с тела мужчины.       Все присутствующие ахнули. Перед ними стоял Хаскилл, стряхивающий с себя остатки старого облика. А каджит тем временем встал на четвереньки и отряхнулся по-собачьи. Когда пыль улеглась, все собрание увидело, что перед ними стоял лорд Шеогорат.  — О, я даже знаю, что вы у меня сейчас спросите. Да! Я уходил в отпуск! А теперь сами подумайте, хоть вы и не привыкли это делать…. Я князь Безумия, чтоб вас, а не дебил! Кто проводит отпуск в мрачном разуме дохлого императора? — Шеогорат захихикал. — А там, на земле, дела идут так весело…. Иногда было ощущение, что я из дому-то не выходил. К чему я…. А! Концерт окончен! Спасибо, что пришли! Мать Ночи, тупая ты бестия, я опять тебя надул! Второй раз попадаешься на одну и ту же удочку — ты хоть в душу, что ли, смотри при встрече, а то неловко ведь получается. А, Молаг Бал, Серану я забираю. Обойдешься.       Хаскилл щелчком пальцев открыл портал на Дрожащие острова и молча смотрел, как расходится народ и как Мать Ночи сдерживается, чтобы не кинуться на Шеогората с кулаками. Сам лорд в свое царство не торопился. Он ждал.       Из тени некая фигура протянула к нему свои руки. Она тянулась к нему в надежде прикоснуться, постепенно из клубов неоформленного дыма превращаясь в мужчину средних лет. Добрый, заботливый, участливый взгляд, грубые ладони, широкие плечи простого работника, волосы, которые в очередной раз забыли причесать и убрать хоть как-нибудь…. И морщины. Эти восхитительные, неидеальные морщинки, следы постоянной улыбки, по которой он так скучал….  — Здравствуй, брат Мартин. Давно не виделись, — Шеогорат внезапно усмехнулся. — Слишком много мертвых императоров на одну жизнь. То Пелагий, то Потема….  — Ну, я хотя бы не до такой степени неприятный субъект, — засмеялся Мартин. Голос его эхом звучал в небесных сводах, как когда-то под крышей Храма Единого. — И да, я рад тебя снова видеть, мой дорогой Чемпион Сиродила.       И тут он расхохотался.  — Слишком много даэдра для меня одного. Вот уж не думал, что поборов Мерунеса Дагона, я стану другом самого Шеогората.  — У судьбы хорошее чувство юмора. — Улыбнулся бывший каджит.  — Случаем, не ты ее писал?  — Не, точно не я. Это, так сказать, вне моей компетенции, — Шеогорат оглянулся на портал. — И вот, Дрожащие Острова вновь ждут меня! Снова домой. Снова слушать жалобы своих герцогов. Как невесело. Мартин, тебе повезло, что ты умер до своей коронации.       Последний Септим расхохотался.  — Как там дела в Скайриме?  — Забавно, — почесав затылок, ответил Шеогорат. — Как обычно, все друг друга режут, кровь, кишки…. Почему я не додумался сделать из чьих-нибудь кишков прыгалки? И много сыра. Я был доволен. Однажды я украл двадцать с чем-то ящиков сыра. Но в Скайриме нет рыбных палочек! Это меня огорчило.  — Ну да. Рыбные палочки — это важно, — не переставая смеяться, ответил Мартин.  — И я по твоей просьбе надул Мать Ночи второй раз. Пф, тупая и слепая баба! Хотя, ее разложившимися глазами сложно что-то увидеть. Представляешь, она настаивала, чтобы я обнял ее! «Приди ко мне, обними мои древние кости!». Обниматься с давно покойниками — так себе идея, признаюсь тебе.       Хаскилл прокашлялся, напоминая своему лорду, что пора отправляться домой. — Ну что ж, Дрожащие Острова ждут. Погостить не приглашаю, знаю, что не придешь. До встречи! Передавай привет Сиродилу от его бывшего Защитника и скажи, что по нему я тоже соскучился! Особенно по Корролу. Красивый был городишко.       Мартин коротко улыбнулся.  — Как скажешь. До встречи, Чемпион Сиродила….