Сиврел

В два часа ночи Сиврел вздрогнул и проснулся. Мальчик слез с постели, подлетел к окну и посмотрел вниз. Там покинуто сиял всего один маленький огонек. Маяк. Сиврел вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Боль разлилась от сердца по венам. В носу подозрительно защипало. Он задумался, глядя вниз и подпирая щеку рукой. Бескрайние небесные просторы были открыты для Сиврела, но ни одного друга у мальчика не было. Единственный знакомый скрывал от него свое настоящее имя под смешным псевдонимом. Дядюшка Неизвестный. Они впервые встретились месяца четыре назад, когда во всей красе расцвела весна. Дядюшка врезался в Сиврела, летевшего ниже и медленнее, чем обычно, потому что наблюдал за птицами. Толстячок с голубиными крылышками извинился, буркнул что-то о несносных мальчишках и только потом осознал, что случилось. Дядюшка Неизвестный впервые столкнулся с другим крылатым человеком. Он не знал, что делать, поэтому просто назвал свой псевдоним - Сиврел был уверен, что у людей таких имен нет - и пожелал мальчику всего хорошего с новой порцией извинений. Тот кивнул в ответ и представился. Через пару дней они снова столкнулись, завели разговор о небе и разлетелись. Так и началось редкое общение Сиврела и Дядюшки Неизвестного. Кроме имени, забавный толстячок не знал о мальчике абсолютно ничего. Мог прилететь на место их первой встречи, поболтать с Сиврелом да позвать его на землю из вежливости. О себе Дядюшка Неизвестный, как и сам мальчик, не рассказывал почти никаких фактов. Только говорил, что живет на земле и скрывает свои крылья. — Эх, нет у меня никого. Только Дядюшка да секреты от него. Ну и люди, которых я вижу по ночам, — вслух подумал Сиврел, запуская пальцы в волосы и с тоской глядя вниз. Он и правда видел людей ночами. Не из окна, а в живую. Точнее, довольно интересным способом. Тем самым, которым собирался сейчас воспользоваться. Сиврел распахнул окно, и шаловливый ветер ворвался в комнату. Мальчик выскользнул из домика, сложив крылья. Он помчался вниз с оглушающей скоростью. Увидев вдали город и пенящиеся волны моря, Сиврел расправил крылья и стал парить, подхваченный новым порывом ветра. Это было так восхитительно, что мальчик закричал от восторга. Никто не слышал его, и это было к лучшему. Темнота поглотила Сиврела, укутала его своим бархатным пологом и спрятала от любопытных глаз. Море сливалось с небом. Теперь мальчик мог свободно понаблюдать за людьми. Он спокойно долетел до одного из ближних к морю домов и оказался возле приоткрытого окна. Белая тюлевая штора надувалась, как парус. Когда Сиврел протиснулся в чью-то комнату, рама предательски скрипнула. Внутри было темновато, но из окна падали диагональные лунные лучи. Они освещали письменный стол, кресло на колесиках и часть огромного книжного шкафа. Привыкнув к темноте, мальчик разглядел кровать в глубине комнаты. Он подлетел поближе, стараясь не дышать. Замер у изголовья, провел по нему любопытными пальцами. Дерево, из которого была сделана спинка кровати, оказалось теплым и гладким на ощупь. Сиврел оказался возле подушки. И увидел на ней очаровательное личико девочки лет семи. Незнакомка спала, приоткрыв ротик. Ее длинные темные волосы разметались, глаза с черными ресницами были закрыты, щеки разрумянились. Девочка негромко дышала, и этот приятный звук разносился по комнате. Мальчик замер, разглядывая незнакомку. Он раньше никогда не видел спящих девочек примерно своего возраста. Чаще всего ему попадались спальни старушек, подростков или пустые гостиные. А тут вдруг девчонка. Сиврел еще немного полюбовался спящей, а потом подошел к ее письменному столу. На нем лежали раскрытые тетрадки, цветные карандаши, симпатичные акварельные рисунки, стояла в рамочке фотография семьи из четырёх человек. На белом листе крупными зелеными буквами было выведено: «Полина Зорина, 6 лет». Слова застыли в памяти Сиврела. Мальчик улыбнулся. Коснулся рукой щеки спящей девочки и вылетел в окно, взглянув еще раз на Полину Зорину. Теперь он знал ее имя. И это почему-то грело душу. Вернувшись домой, Сиврел улегся в кровать, зарылся в одеяло и стал думать о девочке. «Я навещу ее завтра. И послезавтра. И через год. Буду смотреть на Полину и думать о жизни», — с этой мыслью Сиврел закрыл глаза и провалился в сон.