Внезапно

      Мадара совсем не ожидал, что клон прямо тут начнёт его технике учить, поэтому не сразу въехал, о чём говорит Тобирама. Всё-таки каждый шиноби старается держать свои умения в секрете. До такой степени, что это даже не привычка — безусловный инстинкт.       — А ты уверен, что оригинал это одобрит? — всё-таки уточнил Учиха.       — Мы обладаем одним и тем же сознанием, — качнул головой клон.       — Да, но то время, что вы проводите раздельно, вы должны развиваться по-разному, нет? И если ему достанутся твои воспоминания в сжатом виде и мотивация не будет ясна…       — Если оригинал настолько протупит, это будут его проблемы, — фыркнул Тобирама. — В любом случае, обвинить тебя, что ты добился этого решения с помощью гендзюцу, будет нельзя — на теневиков оно не действует. Ты хочешь технику или нет?       — Хочу, — потёр ручки Мадара. — А больше всего — узнать, как ты добился того, что клонов не отличить от оригинала даже с помощью Мангекё.       — Даже Мангекё проверял? — ухмылка Тобирамы вышла ничуть не менее предвкушающей. — Перспективно… Тебе полностью рассказывать или выкладками обойдёшься?       — Полностью… А хрен с ним, терпения у меня всё равно нет. Давай выкладки!       После короткого рассказа Мадара замер на секундочку, осмысливая сказанное, а потом засмеялся, хлопая в ладоши.       — Ну ты и пизде-е-ец… — протянул он, проржавшись. — И правда, чего мелочиться-то?       Клон недоумённо приподнял брови:       — Не понимаю, что тебя так развеселило. Такой вариант был самым логичным. Правда, никак не получается создать клонов с фиксированным объёмом чакры — он всегда делится поровну на всех. Затратно выходит…       Мадара ещё раз хихикнул, зажал рот ладонью, продышался:       — Вообще-то, логическое мышление — достаточно редкая штука. А уж масштабное… Не, ты сам подумай, насколько просто и гениально — не мучиться с подобиями и попытками слепить из стихии куклу с нужными свойствами. А просто тупо создать полную копию своего тела.       — Если уж на то пошло, точная копия там только кейракукей, — педантично уточнил Тобирама. — Иначе вместе с информацией передавались бы и физические повреждения. Но самое главное — изучить эту технику сможет каждый шиноби с достаточно мощным резервом. Не будет зависимости от врождённой склонности, — хоть Тора и старался выглядеть невозмутимо, чувствовалось, что такой бурной реакцией он польщён.       И от кого — от вечного соперника. Хотя, если уж на то пошло, одно желание Мадары выучить технику немало гладило самолюбие.       — Ну, скажем так, мощный резерв — тоже врождённая склонность. Хотя гораздо чаще встречается, чем какая-нибудь специфичная, — уточнил Мадара. А потом не выдержал: — Что стоишь? Показывай!       — Шаринган засвети, — улыбнулся клон. — Заодно и распределение чакры запомнишь. А вообще, главное — уверенность. На самом деле каждый относительно опытный шиноби прекрасно знает, как выглядит его кейракукей. Чувствует, использует… Но при попытке систематизировать свои знания большинство почему-то впадает в ступор, — Тора недовольно поморщился. — Однако если не сосредотачиваться на этом и позволить работать подсознанию… Так что создаёшь образ, концентрируешься на том, сколько именно копий хочешь создать, и используешь вот такую печать, — Тобирама составил перпендикулярно друг другу указательные и средние пальцы при поджатых остальных. — Она отвечает за равное деление чакры.       Мадара моргнул, Чи и Кэтсуми любопытно подались вперёд, проступая краснотой на радужке. Их тоже простота и универсальность техники восхитили. Тора хмыкнул и направил чакру, завершая дзюцу. Рядом с хлопком возникла ещё одна его копия, количество чакры скачком изменилось, действительно разделившись ровно поровну.       — Как-то так. Ну что, продемонстрируешь, насколько крут шаринган?       Мадара прикрыл на мгновение глаза, анализируя технику. Действительно всё очень просто и беззаёбисто. Иногда шаринган копировал такие техники, что хоть стой, хоть падай, но ни в коем случае не применяй их сам.       Учиха сложил печать, и рядом с ним образовалась его копия. И первым делом Мадара зашёл ему за спину и начал рассматривать косу. Тобирама понял не сразу, но зато когда понял — губы изогнулись в хитрой лисьей улыбке.       — Я её ещё чакрой закрепил, так что даже не надейся растрепать раньше вечера.       — Ы, — прокомментировал это Мадара. — Какой у меня цивилизованный вид. Ы.       Клон обошёл его по кругу и тоже полюбовался на дело рук влюблённого художника.       — М-м-м… По Конохе можно прогуляться без маскировки, — решил клон. — НИКТО не заподозрит.       — Даже уши кошачьи не надо, — согласился оригинал.       Тобирама едва удержался, чтобы не выдать «Ы» в такой же тональности. В основном потому, что первой реакцией на слова Мадары было желание сдёрнуть его Хирайшином и проверить. Но это было бы всё же слишком жестоко по отношению к оригиналу. Хотя сам Тора признавал, что, встреть он где-нибудь Учиху в таком причёсанном состоянии, про Мадару подумал бы в последнюю очередь. Без привычной торчащей во все стороны шевелюры у него даже черты лица смотрелись как-то по-другому.       — Ну… Утром можно будет проверить, — нашёл он компромисс между желанием и здравым смыслом.       — Ага, — согласился Мадара, обходя клона по кругу. Тот не отставал, двигался синхронно в противоположном направлении. Тут один из них зацепился взглядом за губы, другой одобрил идею, синхронный шаг вперёд и до-о-олгий поцелуй.       — Не, не прикольно, — дружно решили они через пару минут.       — А почему? — с искренним любопытством поинтересовался Тобирама.       Его два Мадары тоже не вдохновили — вернее, вдохновили, но в плане отлова каждому по Учихе.       — Предсказуемо, — пожал плечами один.       — Слишком комфортно, — согласился второй.       — Потренируемся или…       — …что-то мне кажется, это тоже будет очень предсказуемо.       — Бе. Ладно, значит, будем дружить против кого-то.       — Ну как, теперь не сомневаешься, что оригинал придёт к тем же выводам, что и я? — весело поинтересовался Тобирама. — Да, и против кого собрались дружить? Против местных змей?       — Да ладно, они милые, — отозвался Мадара.       Как раз по дороге сюда им повстречалась десятиметровая кобра, которая громко зашипела и раздула капюшон… Смутилась под скептическим взглядом Учихи, развернулась и уползла.       — Не, мы в общем. Опять же, можно во множестве мест одновременно людей доставать. А заебут — развеялся. Красота же!       — Кто о чём, а Учиха строит планы, как портить кровь окружающим. Тренироваться-то будем, или это тоже «предсказуемо»?       — И как ты себе представляешь тренировку? — с любопытством уточнил Мадара.       По его представлению, использование клонов надо сначала вписать в стратегию, а потом уже отрабатывать. В данный момент он смутно представлял перспективы этой техники. Примерно: «Ого-го, херня мощная!»       Тобирама наклонил голову набок:       — Учиха, ты в салочки когда-нибудь играл? Чтобы без кунаев и техник, обычные гражданские.       — Нет, но принцип понимаю, — задумчиво покивал Мадара. — Создать ещё клонов?       Сенджу кивнул, сложил руки в печать концентрации. Ладони окутало едва заметным фоном чакры.       — Мы так учились контролировать подачу чакры и силу удара. Подашь слишком много — обожжёт ладони, слишком мало — не оставит следов. Сделаешь всё правильно… — Тобирама шагнул вперёд, коснулся плеча Учихи, оставляя довольно заметное яркое пятно. — Выигрывал тот, кому удавалось оставить больше отпечатков. Или получить меньше меток от остальных. Ударишь сильно — клон развеется и унесёт все метки с собой. Ах да… Есть ещё несколько тонкостей их использования, но это, думаю, ты поймёшь в процессе.       Тобирама стряхнул с рук технику, сложил печать, создавая ещё с десяток копий. Конечно, у Мадары сейчас чакры больше и клоны выйдут мощнее… Но в том-то и дело, что без использования ниндзюцу этот фактор не столь решающий. Сенджу предлагал потягаться именно в технике и отточенности тайдзюцу.       Мадара попробовал, пометил Тобираму, чтобы начинать с равным счётом. Кивнул, создал свой десяток. Подумал.       — Стенка на стенку или каждый сам за себя?       — Сам за себя, но с командным зачётом, — Сенджу рассыпались по поляне, занимая боевые стойки. — На какое условие играем?       — Условие? — не понял Учиха.       — Ставить больше отпечатков самому или уворачиваться, чтобы тебя не запятнали?       — Уворачиваться. Думаю, это быстро перерастёт в прятки… Но ты же сенсор, — ухмыльнулся Мадара.       — Договорились, — вокруг рук Тобирамы снова заклубилась чакра.       А в следующий миг все клоны, кроме одного, прыснули в окрестные кусты. Последний же поманил Учиху пальцем, уверенный, что всей толпой на него не бросятся — неинтересно. И оказался прав. Мадары последовали его примеру, дружно активировав шаринган. Один, оставшийся, вопросительно хмыкнул и сделал шаг вперёд.       В прямом поединке они не сходились давно. Да, собственно, почти никогда не сходились — так уж вышло, что Мадару всегда брал на себя Хаширама, а Торе доставался Изуна. Потом, уже после смерти младшего Учихи, Тобирама имел возможность присмотреться к Мадаре, оценить стиль и манеру боя. А потом была Коноха, и стало как-то не до наблюдений или спаррингов.       Интересно, как много успел заметить Мадара своим шаринганом? И замечал ли вообще?       В любом случае, схватка «в касание» обещала стать интересной.       Мадара хмыкнул и бросился вперёд, намереваясь как следует насладиться тренировкой.

***

      — Явились, нарушители спокойствия? — весело поприветствовал Хаширама вернувшихся Тобираму с Мадарой. — На вас тут уже целые делегации жаловаться приходили.       Сенджу сидел на крыльце, подставив лицо солнечным лучам и закрыв глаза. Понять, приживил ли он уже шаринганы, было нельзя, но от всей фигуры Хаши веяло умиротворением и спокойным весельем.       — Э? — не понял Тобирама. — Откуда?       — Из леса, отото, из леса.       — Только не говори, что тебе звери жаловались, — не поверил он. — Или деревья?       — Деревья — нет, видимо, им не привыкать, что кто-то бегает по веткам. А вот пиявки на оттоптанный хвост обиделись, — Хаши улыбнулся шире, опустил лицо. — Отото… Не шевелись пока, ладно?       Тобирама недоумённо замер, а Хаши медленно поднял веки. Алые радужки шарингана с чёрным кругом слившихся томоэ на его лице смотрелись странно.       — Ярко. Ты яркий, оказывается, Тора, — сообщил Хаширама, снова опуская веки.       — Не маскировались бы так хорошо, не оттоптал бы ничего, — проворчал Мадара, подходя и присаживаясь рядом. — Как там мои поганочки? Хорошо себя ведут?       — Говорят, что они не поганки, — весело хмыкнул Хаширама, — а высокоразумные чакроконструкты, которые о бестолковом носителе заботятся больше него самого.       Мадара засмеялся.       — Я не буду напоминать, сколько раз мы с ними чуть ли не смертельно срались… Но меня слегка беспокоит выражение их заботы. Что они успели натворить?       — Устроили реалистичный кошмарик с целью проверить, не кинусь ли я ломать вас на радостях от приобретённой силы, — Хаши говорил вроде бы легкомысленно, но линия губ невольно затвердела.       — Поганки, — сделал вывод Мадара и потёр переносицу. — Нашли, кого проверять… Вы всё уладили?       — Вроде бы. Не шевелись? Хочу на тебя посмотреть.       Мадара убрал руку от лица и выжидательно замер. Хаши снова приподнял веки. С закрытыми глазами он сидел не просто так — Мангекё обрушивали целую лавину информации, и воспринимать её хотя бы несколько минут подряд оказалось неожиданно сложно. Поэтому Хаширама и просил не шевелиться — к движениям добавлялись ещё несколько слоев информации. Про сокращения мышц, как адаптировать это под себя, как тот или иной жест влияет на циркуляцию чакры…       — Надо же, а у тебя шрамик рядом с ухом. Никогда не замечал. Это откуда?       — Детство, Изуна, камень, дебилизм, — перечислил Мадара ключевые слова. — Влетело потом обоим. За тренировку без присмотра и за попытку лечиться Катоном.       — Ты пытался лечиться Катоном? — Хаширама непроизвольно распахнул глаза в весёлом удивлении. — Как это на тебя похоже.       — Ну, не могу сказать, что у меня не получалось, — улыбнулся Мадара. — Раны прижигать удобно, против инфекций эффективно, да и ускорить регенерацию можно в несколько раз.       — Я же и говорю — вполне в твоём духе.       — Регенерацию? Катоном? — не поверил всё-таки уцелевший клон Тобирамы. — Да заливаешь!       — Что я такую хрень творил или что у меня получалось? — уточнил Мадара.       — И то, и то, — Хаширама устало прикрыл глаза. — Ксо, вот теперь я понимаю Изуну. Раздражает так быстро выдыхаться!       — Ничего, ещё адаптируешься… И они адаптируются, научатся гармоничнее тянуть, — с намёком произнёс Учиха. — Кстати, а Изуна где? Я на несколько часов отлучился и до сих пор не получил свой скандал.       — Мы спали, — потянулся Хаши. — На делегацию пиявок он ещё среагировал, потом накрыл голову подушкой и потребовал его не трогать.       — Я-а-асно… К пиявкам доёбывался?       — Почему мне кажется, что орущие пьяные песни шаринганы были на фоне этого бреда самым адекватным? — поинтересовался Тобирама, скрещивая руки на груди.       — Эй! Вопрос, между прочим, серьёзный! Если Изуна никого не доёбывался, он явно ещё слишком болен и слаб.       — Я думаю, он копил запал на тебя. И вообще, сходи и проверь сам, нэ?       — М-м-м… Давай ты первый.       — Коварный Учиха хочет перевести огонь на других? — Хаширама весело фыркнул, легко поднялся на ноги. — Тора, идём ошарашим Изу видом причёсанного Мадары.       — А, так ты всё-таки заметил?       — Смеёшься? Это невозможно не заметить. Даже Мангекё засомневались, а точно ли это их Учиха.       — Вот поганки, — фыркнул Мадара, тоже поднимаясь. — Будто не умеют изображение достраивать.       Он в своей жизни мало кого боялся, но Изуна был как раз одним из таких. И убить жалко, и обидеть ссыкотно, а уж непредсказуемость и в целом не карамельный характер делали младшего Учиху и вовсе страшным союзником.       Хотя Мадара не отрицал, что сделал большой вклад в общую мерзостность характера братишки.       Но тот спрятал голову под подушкой и дремал, как нежный тёплый котёнок. Мадара присел на край кровати, осторожно погладил по плечу… Получил по морде подушкой, подсечку, чужую руку на горле и грозный вопрос:       — Ты где шлялся?!       Мадара страдальчески вздохнул. От дверей донеслось жизнерадостное бгыгыканье — Тобирама, который в игре с Учихой всё-таки продул, искренне наслаждался зрелищем братских разборок.       — Ани-чан, у тебя ведь есть чипсы?       — Могу пирожок дать, — хмыкнул Хаширама. — Откуда бы у меня тут чипсам взяться?       — Ну… В твоих печатях всегда всё есть…       — Отото, жуй пирожок и не отвлекай! Через шаринган смотреть интереснее!       — Изу-чан… Ты мне как бы не жена, — ненавязчиво напомнил Мадара.       — Я хуже, — заверил его брат. — Так где шлялся?       — Тренировался.       Изуна придирчиво его обнюхал.       — Воняешь. Верю. Почему без меня?       — Эм… Ты, вообще-то, раненый.       — Вот именно! Как ты посмел меня, такого больного и несчастного, оставить?!       — А что, Хаши — плохая компания?       Изуна чуть приостановил свой гон, но тут же оправился:       — А с тобой было бы лучше!       — С нервным и злым мной?       — Да!       — Хочешь меня приковать к кровати цепью?       — Да!!!       — Мы это уже проходили.       — Ну, хоть на недельку…       — А я ночью собирался навестить спальню Хокаге.       — Один?       — Один.       — Не пущу.       — Пожалуйста?       — Он приковывал Мадару цепью к кровати? — Тобирама поперхнулся пирожком. — Больше, чем на неделю? И клан после этого всё ещё существовал?       Сенджу переглянулись и хором выдохнули:       — Уважаю!       — Кстати, Изуна… Одного не пустишь или вообще не пустишь?       Изуна чуть повернул голову, бросил на наблюдателей демонический взгляд.       — Я тут с братом общаюсь. Не мешайте.       — Пользуясь тем, что я тебя прибить не могу, угу.       — Сиди смирно и выслушивай мои несправедливые возмущения!       — Солнышко, но я не могу быть с тобой двадцать четыре часа в сутки…       — Р-р-р-р-р!!!       Мадара протянул руки и прижал к себе брата. Подумаешь, перенервничал, крошка… Изуна вообще нервно реагировал на его отсутствие.       С одной стороны кровати плюхнулся Хаши, с другой — Тора. Сенджу синхронно обняли Учих поверх их собственных обнимашек, прижались, согревая теплом и обдавая аурой какой-то бесшабашной весёлости. Раньше такая бывала только у Хаширамы. Сейчас же…       — Знаете, а мы вас любим, — доверительно сообщил Хаши.       — Правда? — усомнился Изуна. — А за что?       — За то, что вы такие сумасшедшие, Изу, — ответил, что неожиданно, Тобирама. — Сумасшедшие, невозможные… Доводите до бешенства и тут же заставляете умиляться. За то, как вы цапаетесь. За то, что ты приковывал Мадару цепью, а он тебе это позволял. За то, что заставляете чувствовать так ярко, как никогда раньше, влезаете под все панцири и ковыряетесь в ране с любопытством ребёнка.       Сенджу наклонился ещё ближе, почти касаясь носа Изуны своим и без всякого страха глядя ему в глаза:       — За всё это и ещё просто так.       Учиха на секунду замер, а затем бросился вперёд, вцепляясь в губы жадным поцелуем. Но, увы, в порыве прикусил ему губу.       — Биджевы клоны, — проворчал Изуна, опуская голову на грудь Мадары.       — Ещё поскандалишь? — уточнил он.       — Прошёл запал. Биджевы няшные Сенджу.       — Отпустишь меня к Тобираме в Коноху?       — Да вали, кому ты сдался.       — А пойдёшь с нами?       — Нет, — неожиданно серьёзно проговорил Изуна и повернул голову. — Я с Хаши тут останусь. Если можно.       За спиной тихо охнул Хаширама, уже настроившийся, что ночевать ему сегодня тут одному. Конечно, можно было бы тоже понаглеть и завалиться в спальню к брату — но пятеро это всё-таки перебор. Смешение их чакры никакой барьер полностью не скроет. И то, что Изуна решил остаться… Неважно почему… Вдруг полоснуло, словно лезвием по открытому сердцу.       — Вот за это мы вас тоже любим, — очень серьёзно сказал Хаширама, полыхая шаринганами.       — Привет, — с хлопком материализовался Тобирама. Судя по тому, что без Мито — очередной клон. — Оригинал всё ещё занят, но приглашение подтвердил. Специально для обидчивых Учих — обоим. А ещё я ужин приволок.       — А что Хашираму не зовёшь?       — Это же ани-чан, — искренне удивился Тобирама. — Ему не нужно моё приглашение, чтобы знать, что я его люблю и рад видеть.       — Учись, — наставительно заметил Мадара, за что таки получил по лбу.       Хаширама только покачал головой, думая, как же ему безумно повезло с семьёй.

***

      Идиллия продлилась недолго — ровно до последней крошки. А затем Мадара задал вопрос:       — Хаширама, а где у тебя можно невесело искупаться?       — Чем тебя озеро не устраивает? — поразился Сенджу.       — В нём купаться весело, — лаконично пояснил Мадара.       — Не улавливаю логики…       — Ну, вдруг там меня какая-нибудь пакость за яйца укусить попытается?       — За твои? Не рискнёт, — засмеялся Хаширама. — Ну, разве что ты Изуну имел в виду…       Младший Учиха аж поперхнулся.       — Эй!       — Я любя, светлячок, — успокоил Хаширама.       Мадара поржал. Вот уж чего-чего, а пошлых шуток он от Хаши не ожидал.       — Да, ани-чан так умеет, — невозмутимо кивнул Тобирама. — Только редко показывает. Но если озеро совсем не по вкусу, можем налить Суйтоном бассейн рядом с домом.       — С кувшинками и без карпов, — дополнил Хаши.       — Хорошо… — кивнул Изуна. — А то, с учётом температуры воды, при которой братик любит плавать, из этого получился бы рыбный суп. А так — всего лишь чай.       — Будешь язвить — возьму с собой, — меланхолично дополнил Мадара.       — А что, удобно — искупался и сразу ужин приготовил…       — Мне не жалко, я и лечебные травы могу там вырастить. И вообще, вода это ещё ладно. Вот когда он поплавил меч своей кровью — это реально впечатляло.       — Выпендрёжник, — проворчал Изуна. — Как меч в него вообще попал?       — Перед Хаши выпендривался.       — А, ну тогда ладно…       — Ани-чан, а мне ты не рассказывал, — с намёком заметил Тобирама.       — Может, мне ещё и про то, как мы трахались, а Изу подслушивал, рассказать? — возмутился Хаширама.       — Изуна, а ты расскажешь?       — М-м-м… Это когда Мадаре штук восемь вывихов организовали? — уточнил Изуна. — Помню-помню. Странно, что никто не заметил лужу слюны под окном.       — К утру впиталась, наверное. Ну, или капали сами, — лениво хмыкнул Хаши.       — Как много интересного я не знаю… А за что вывихи-то, ани-чан?       — О, а ты ещё на себе не испытал? — лениво поинтересовался Изуна. — Я в него меч втыкал. Заодно закаливал.       Брови Тобирамы поползли вверх. Заодно вспомнилось, как Мадара с искренним наслаждением подставлялся под его удары, испытывая чуть ли не возбуждение от боли.       — Мне прямо неловко уточнять, что причина, а что следствие.       — Ну-у-у… — Изуна задумался, перебирая воспоминания. — Полагаю, это было: «Жизнь — боль? О'кей, тогда я мазохист».       — Ага. И любимый младший брат тут совсем ни при чём.       — А что?       — Повышенная задиристость даже по меркам нашего клана, вот что.       — Правда, они милые, когда цапаются? — заговорщицки спросил Хаширама у брата.       — Ани-чан, — Тора закатил глаза.       — Но реально милые же!       — Хей, Учихи, слышали? Вы милые котики.       — Мы знаем! — хором ответили Учихи и тут же вернулись к спору.       — Нормальная у меня задиристость!       — А вопли: «Ксо, как скучно, что все разбежались?»? Явно означает, что задиристость выше, чем у большинства.       — Да просто… Да просто остальные какие-то рохли, во!       — Угу-угу. И вообще, это он меня соблазнил. «Братик, оно стоит, что мне с этим делать?», «Братик, одному скучно, помоги», «Братик, а давай я тебе помогу», «Братик, а давай устроим соревнование?..»       — Бедный… Невинный… Мадара… Попал… В руки… Злого… Демона… Изуны… — Хаши изо всех сил старался не всхлипывать от хохота.       Тобирама и вовсе не заморачивался, так что натурально ржал.       — Что, ани-чан, устроим соревнование? — поинтересовался он, немного просмеявшись.       — Какое именно? — что-то в голосе Хаширамы пустило вдоль позвоночника стайку мурашек.       Учихи посмотрели на них с интересом.       — Какое-нибудь, — Тобирама поймал взгляд брата своим, прищурился.       — Какой ты жадный, отото, — теперь в голосе Хаши можно было различить нотки восхищения. — Не боишься?       — Слишком долго отказывался, — Тора смотрел чуть ли не с вызовом.       — Их пример так заразителен? — бархатным мурчанием большой и опасной кошки.       — А если да? — теперь вызов стал вполне различим.       — Ты знаешь ответ, отото, — Хаширама на миг прикрыл глаза, распахнул, сверкая шаринганами. — Но не сейчас.       — Почему именно?       — Мне было бы обидно ловить только воспоминания от клонов.       — Пожалуй, мне надо холодной водички, — сообщил Изуна, обмахиваясь ладошкой.       — Учись, как флиртовать надо, — ткнул его локтем Мадара.       — Да я-то умею… Трупы потом куда девать?       — Трупы тех, с кем ты флиртовал? — поинтересовался Хаширама, прожигая брата пылающим взглядом.       — Ага… Мадара… Что-то мне кажется, что ты никуда сегодня не пойдёшь.       — Угу.       — Пойдёт, — усмехнулся Хаширама. — Мне нужно восстанавливаться. Тебе — тоже. А Хокаге должен хотя бы иногда ночевать в своей спальне.       — Тебе сейчас вот прямо зловещего хохота не хватило, — деланно беспечно заметил Тора.       Учихи синхронно повернули головы к Хаши. Злодейский смех в его исполнении представлялся на раз.       — Что? — поднял брови Хаширама. — Скажете, я не прав? Или вам действительно похохотать?       — Прав, — согласился Мадара.       — Но похохочи, — добавил Изуна.       Хаширама посмотрел на них, наклонив голову набок. Хмыкнул. И действительно рассмеялся — негромко, но очень зловеще.       — Бедные, бедные Учихи… Вы понятия не имеете, с кем связались…       — Скорее, каких монстров разбудили, — хмыкнул Мадара.       — Но ведь это же и чудесно, правда? — ангельски улыбнулся Изуна.       — Тьфу, извращенцы, — огорчился Тобирама. — Их бьёшь, а они балдеют, их пугаешь, а они рады…       — Всегда ценится то, что редкое, — пожал плечами старший Учиха. — Знаешь, как сложно действительно напугать Изуну?       — И как сложно ранить Мадару? — добавил младший.       — Что, гладят вас чаще? — весело хмыкнул Хаши.       Тобирама промолчал. Ему было интересно, какая редкость в поведении достаётся от Учих им с братом, и даже догадки были, но уточнять отчего-то не хотелось.       Не признаваться же, что и ему, и Хашираме отчаянно не хватало безумия и безрассудства?