Скорбеть не пристало

      Драко наблюдает за тем, как Луна Лавгуд непринуждённо отправляет в рот орех из небольшого принесённого с собой мешочка, и ловит себя на мысли, что принимать гостей он не умеет. Он умеет просто принимать людей, этому отец его обучил, а мать сгладила шероховатости… Но гостей в истинном понимании этого слова, когда пришедший появился на пороге — или из камина — не с деловым разговором или для визита вежливости, а чтобы просто посидеть и побеседовать на отвлечённые темы, Драко принимать не умеет. Ему чуждо умение создавать так называемый уют, который необязателен для поддержания этикетной вежливости, он может максимум предложить чай, который ещё нужно приготовить, что не было сделано заранее, к тому же, не помнит, есть ли в доме что-нибудь к этому самому чаю — в такие моменты ужасно не хватает помощи домовых эльфов, но семья Малфой сейчас вынуждена обходиться без них.       Благо, Луна ничего не требует. Скорее всего, Луна ничего и не ждала, когда соглашалась прийти: она беззаботно наматывает на волшебную палочку длинный белокурый локон, то и дело стряхивая с волос остатки каминной сажи, и словно бы всем своим видом заверяет, что ей ничего не нужно, кроме принесённых с собой орехов.       Драко чувствует себя не в своей тарелке, хотя это вроде бы должно быть присуще скорее гостье дома, чем его хозяину.       — «Делают ставки»… Это не совсем верно, Гарри неправильно выразился. — Луна улыбается немного странно, словно бы не до конца решив, какой эта самая улыбка должна быть, когда речь идёт о новом Гарри Поттере. — Они просто очень ждут результата. Видишь ли, наш Шейн, — обозначает Луна узнанное и отныне единственное верное имя, — исчез почти сразу после окончания Войны. Мистер и миссис Поттер хотели с ним встретиться и поговорить, принести извинения, предложить помощь, если её согласятся принять… Но профессор Дамблдор сказал, что все формальности уже улажены, и Шейн ушёл, оставив всё на настоящего Гарри Поттера.       Если верить Луне — а Драко настроен ей верить хотя бы потому, что именно Луне Лавгуд просто не придёт в голову что-то выдумывать — то официально озвученная версия так называемого «встречного гамбита в ответ на действия Волдеморта» была правдивой лишь на треть. С момента прихода Мальчика-Который-Выжил в Хогвартс на самом деле начали планомерно шевелиться шестерёнки выверенного плана по спасению Магической Британии от несомненно способного возродиться Тёмного Лорда, однако всё точно не могло быть столь грандиозно продумано за год-другой, а значит, корнями план уходил намного дальше в прошлое. К сожалению, насколько далеко, узнать группе совсем молодых и неопытных волшебников не дано… Но, возможно, эту часть завесы приоткроет уже Шейн Дреннан.       В курсе «встречного гамбита» были выжившие члены Ордена Феникса, что существовал во времена первой Магической Войны, и некоторые близкие им люди, что, однако, исключало семью Лонгботтом — вероятно потому, что горевавшая Августа могла отказаться участвовать во всём и, забрав внука, просто исчезнуть, чтобы больше никто из её семьи не пострадал. Ничего не знали и Римус Люпин, почему-то выпавший из числа просвещённых и ставший таковым только под самый конец Войны, и Сириус Блэк, в самый разгар создания плана отсутствовавший из-за громкого скандала вокруг его семьи и случайно — хотя случайно ли? — ставший всё равно что козлом отпущения. После побега из Азкабана и последующего воссоединения с крестником ему тоже предпочли ничего не рассказывать и просветили во всё, только когда его роль была сыграна, и он якобы умер, провалившись в Арку… Специфику портала и того, как именно он был настроен, никто так и не объяснил, но на том и не настаивали, лишние подробности только больше запутали бы. А уж о том, как Поттеры и Альбус Дамблдор потом разъясняли Сириусу Блэку все нюансы многолетнего плана, мир и подавно никогда не узнает — но, кажется, Сириус не держит зла, не пристало злиться на чудесным образом оживших друзей, которые, к тому же, долго и много извинялись. И именно Сириус Блэк первым заявил о желании найти как в Лету канувшего подставного Героя, что сразу же поддержали Джеймс Поттер и Римус Люпин. Но даже слов и стремления трёх прославленных Мародёров не хватило, чтобы добиться своего — и потому они, находящиеся под пристальным вниманием не только Дамблдора, но и всей Магической Британии, что исключало лишние действия, просто осторожно переложили поиски на молодых волшебников… Которым возможный надзор почему-то дал полную свободу действий. Вероятно, в их провале были просто заведомо убеждены, потому что многие фамилии и имена просто неоткуда было вызнать и не у кого уточнить. А может, за этим было что-то ещё, далёкое от понимания непосредственно сейчас, но способное открыться в будущем.       Гарри Поттер, следуя отцовскому примеру, что-то громко сказал про восхищение устроенным хаосом перед просвещёнными людьми — это же нужно было ограбить банк «Гринготтс»! — и выразил желание попытать удачу в поисках… Однако, что бы Гарри ни сказал, эти поиски были необходимы не столько ему, сколько всё-таки его родителям и друзьям: Рон и Гермиона хоть и были в курсе о подмене и послепобедной рокировке, но считали себя перед ставшим заменой человеком обязанными и виноватыми, Фред с Джорджем и подавно принимали подставного Поттера достойным своего внимания и покровительства, хотя бы из благодарности за спасение отца и сестры… Луна Лавгуд же попала в число ищущих истину случайно. Она «случайно» не узнала Гарри Поттера, прямо как Драко Малфой на празднике великой победы — близнецы Уизли выгородили её перед профессором Дамблдором и сразу же записали в свою команду, причём с тогда всего лишь шуткой про возможные связи. Кто бы мог подумать, что эти самые связи всё-таки пригодятся.       — Гарри отлично держится, он очень похож, но… Он даже «привет» говорит совсем не так, как наш Шейн. — Драко, слушая Луну, уже и не удивляется, с какой простотой и обыденностью та взаимоисключает два озвученных подряд утверждения. Для неё, похоже, абсолютно естественно, когда «очень похож» и «совсем не так» стоят бок о бок. — А ещё у него в голове нет мозгошмыгов.       — Мозго..чего? — переспрашивает Драко. А после довольно поспешно вскидывает руку. — Стой, не отвечай. Не хочу знать.       Луна на подобное не обижается и на разъяснении сущности необычного существа, известного только ей и видимого только ею, не настаивает. Она берёт из мешочка ещё один орех и, присмотревшись к нему, простым и невозмутимым движением отравляет его в камин. Драко и хочется спросить, что бы это значило, и одновременно не хочется знать ответ. Вероятно, это просто способ перенести негатив к человеку на нечто вторичное и быстро от неприятной вещи избавиться… Примерно так же иногда поступала его мать в первое время после окончания Войны, когда нельзя было открыто демонстрировать своё недовольство новым оскорбительным положением, но можно было почти случайно поджечь завалявшийся дома выпуск «Ежедневного пророка» с лицом Альбуса Дамблдора на развороте.       — Фред и Джордж хотят, чтобы Шейн присоединился к ним в управлении магазина, так они больше никогда не потеряют его из поля зрения. А я хочу, чтобы он вернулся в Хогвартс, без него будет как-то не так. Да и просто доучиться нужно, иначе тяжело будет, — обозначает Луна чужие и собственные причины поисков и дальнейшие планы на искомого человека. — А зачем его ищешь ты?       — Не знаю, — честно отвечает Драко. — Мне нечего ему сказать, и я ничего от него не хочу. Хотя… — добавляет он с некоторым сомнением, — есть кое-что, что я мог бы у него спросить. — Драко обрывает сказанное на кратком назывании просто существования цели, однако Луна смотрит на него с нескрываемым любопытством и выжиданием. И вряд ли она так просто продолжит разговор, если не разориться хотя бы на долю конкретики, потому Драко, потерев лоб, нехотя уточняет: — О так называемом помиловании моей семьи.       — Разве за это стоит не благодарить? — пытливо интересуется Луна. — Спрашивать об очевидном глупо.       — Мне интересно, он ли просил о помиловании, — уточняет Драко. — И если это было не его словом, а тоже всего лишь частью плана Дамблдора…       Драко не знает, что делать или говорить в таком случае, потому оставляет фразу незаконченной. Странно, что он вообще так быстро сориентировался с ответом на вопрос, зачем ищет Шейна Дреннана — какую-то неделю назад он не смог бы озвучить даже такой размытой, но похожей на настоящую причины.       Сначала он просто стремился узнать, что происходит: почему привычная реальность начала крошиться на куски из-за оживших призраков прошлого, а он сам одной единственной встречей был убеждён, что Гарри Поттер перестал быть собой. Выяснив это, продолжил копать глубже уже не только ради знаний, но и будучи ведомым желанием доказать Фреду и Джорджу Уизли, что способен на куда большее, чем они полагали, когда решили использовать его. Дело было совсем не в признании — вот ещё, добиваться признания от кого-то вроде этих двоих — а в стремлении пересилить самого себя. А впоследствии он просто не захотел отказом от продолжения поисков проигрывать вроде бы так удачно обойдённой Гермионе Грейнджер… Хотя дело, наверное, давно уже совсем не в победе, а в обыкновенном азарте. Азарте, каждый раз спотыкаясь всё равно что на финишной прямой, обязательно встать и дойти до конца: встретиться с Шейном Дреннаном лично и увидеть, какое у него сейчас лицо и каким будет его выражение, когда на пороге появится старый школьный враг вместо возможных верных друзей. К тому же, в компании людей, которых сам раньше и представить рядом с собой не мог — это определённо добавит ситуации остроты, а лицу Шейна Дреннана удивления.       А ещё Драко просто хочет показать отцу… Себя. Такого себя — не зависящего ни от чьих слов, не сдающегося перед возможными проблемами, не отступающего из-за трудностей и глупых шуток судьбы или стечений обстоятельств, вроде того же вынужденного партнёрства с Уизли. И если даже Драко сможет с самостоятельно придуманным испытанием справиться, то отец и подавно сумеет всем доказать, что пусть его семья лишилась денег и большей части привилегий, но это не значит, что на Малфоев можно смотреть свысока. Иначе с этой высоты будет слишком больно падать. Попечительский совет Хогвартса ведь уже вполне серьёзно рассматривает возможность возвращения Люциуса Малфоя, хоть за это и стоит благодарить Сириуса Блэка. Пусть даже Сириус Блэк старается не столько ради Люциуса, сколько для облегчения собственной жизни, но уж на одно краткое «спасибо» сумеет разориться любой, особенно если это помимо успокоения совести ещё и поможет продвинуться вперёд.       И потом, раз мать сумела настоять на окончании злополучного седьмого курса, прерванного второй Магической Войной, то всё происходящее лично для себя Драко считает ещё и неплохой тренировкой. После всех выходов в люди в стенах школы он точно не увидит ни одного нового взгляда и не услышит ни одного нового слова, а повторы скучны и недостойны ответной реакции.       — Мне, пожалуй, пора. — Луна какое-то время молчит, не то ожидая новых вопросов, не то раздумывая, что ещё можно сказать, а после всё-таки решает, что ей стоит откланяться. В конце концов, рассказ и разговор затянулись, а Драко вряд ли желает, чтобы приглашённую гостью увидел кто-нибудь из вернувшихся домой родителей.       Она как раз зачерпывает в ладонь летучий порох и делает шаг по направлению к камину, как тот вспыхивает зелёным пламенем… Люциус Малфой на слегка испуганно отшатнувшуюся назад молодую волшебницу смотрит с удивлением — он не знал о намерении сына пригласить столь необычную гостью, и ему не важны причины подобного решения — а после переводит потяжелевший взгляд на сына. Драко тоже выглядит удивлённым и заметно сбитым с толку, отец вернулся раньше, чем планировал.       — Добрый вечер, мистер Малфой, — опомнившись первой, произносит Луна. Она всё-таки умудряется улыбнуться, и эта улыбка выходит настолько странной, что об неё разбиваются любые возможные слова. Как минимум, потому что улыбаться при встрече с бывшими пожирателями смерти и некогда всё равно что собственными тюремщиками ужасно неправильно.       — Добрый вечер, — отчеканивает Люциус, просто чтобы не промолчать, демонстрируя собственное замешательство, явно перекрывающее недавно главенствовавшее недовольство. И, заметив зажатый в кулаке Луны летучий порох, необнадёживающе высыпающийся сквозь пальцы, кидает уже в сторону Драко: — Как проводишь гостя, зайди ко мне.       Драко кратко кивает, будучи вполне в силах представить предстоящую беседу, и старается не смотреть в сторону направившегося к выходу из гостиной отца. Однако того неожиданно окрикивает Луна Лавгуд, как-то озарено вскинувшая голову, будто бы вспомнив что-то важное.       — Мистер Малфой! — зовёт она на удивление громко, так что Люциус даже при всём желании не решается проигнорировать обращение. Он останавливается и оборачивается, наполовину и просто чтобы увидеть обращающуюся к нему волшебницу. — Мой отец, наверное, никогда не скажет, но… — Луна повторно улыбается, но на этот раз просто вежливо и для выдерживания паузы, какая позволяет говорящему человеку собраться с мыслями, а собеседнику осмыслить услышанное. — Наша семья не держит на Вас зла. А простые обиды со временем забываются.       Люциус молчит в ответ и, выждав несколько секунд, убеждаясь, что больше ничего сказано не будет, вновь отворачивается и покидает гостиную. Драко впервые хочет сказать, что отец ведёт себя недостойно — просто потому что подобное, по мнению Драко, нельзя оставлять без ответа — но вслух ничего не говорит. И вряд ли скажет после, когда окажется с отцом наедине.       — Возьми. — Луна осторожно ссыпает остатки летучего пороха обратно в коробку и вытаскивает убранный мешочек с орехами. Их осталось совсем немного, но это не мешает протянуть мешочек Драко. — Они помогают отвлечься от глупых мыслей.       Будь ситуация иной, Драко пошутил бы, что готов купить таких несколько фунтов сразу, но сейчас, глядя на то, как Луна Лавгуд с непоколебимой настойчивостью продолжает протягивать угощение в его сторону, может только со вздохом потянуться за предложенными орехами и взять один. Просто из вежливости.       Луна кивает, словно бы сделав нечто важное, вновь прячет мешочек, повторно загребает в ладонь летучий порох и всё-таки вступает в камин.       — До встречи, — спасая Драко от надобности прощаться первым, произносит она. И, не дожидаясь ответа, отчеканивает название магазинчика Фреда и Джорджа Уизли, похоже, намереваясь направиться не домой, а к ним.       Драко осматривает опустевший камин и засыпанный летучим порохом пол перед ним, очередной раз вспоминает, что домовых эльфов у них нет, а значит, придётся убираться самостоятельно, и, закинув полученный орех в рот, вытаскивает волшебную палочку. Однако очищающее заклинание «Тергео» так и остаётся неозвученным, потому что Драко, раскусив орех, морщится и, чертыхнувшись, выплёвывает его на ладонь. И эту вот гадость Луна ела столь невозмутимо в течение всего их разговора? Да тут не только от глупых мыслей отвлечёшься — тут ни о чём, кроме дурацких орехов и их вкуса, вообще думать не сможешь!       …Может, купить таких пару фунтов — всё же не такая и плохая идея? Осталось только узнать название и магазин, где они продаются. И научиться есть их, как Луна Лавгуд, с естественным выражением лица.       В относительном спокойствии, хоть и слегка напряжённом из-за внезапно нагрянувшего Сириуса Блэка, решившего ещё раз настоять на возвращении Люциуса в состав попечительского совета Хогвартса — и притащившего за собой следом какого-то нервно икающего представителя оного — проходит ещё неделя. После разговора с Луной Лавгуд и последующих объяснений и извинений перед отцом Драко убеждённо воздерживается от каких-либо необдуманных действий, чтобы больше не доставлять проблем ни себе, ни семье. Разве что пару раз выбирается в Косой Переулок, чтобы заранее обзавестись новой мантией и учебными принадлежностями для школы, и однажды в Лютный, чтобы купить ещё одно оборотное зелье. На всякий случай, который, как хочется верить, не наступит.       А после в приоткрытое во время обеда окно влетает почтовая сова с красным конвертом в клюве и приземляется на край стола прямо рядом с Драко. Пары секунд замешательства хватает, чтобы признанный громовещатель у нахохлившейся птицы забрал сориентировавшийся быстрее сына Люциус Малфой, и пусть помимо имени и адреса получателя на письме ничего нет, догадаться о личности возможного отправителя особых трудов не составляет.       — Пожалуйста, отец. — Драко встаёт из-за стола и, приблизившись, заглядывает тому в глаза. Он не просит и не требует вернуть конверт, не тянет к нему руки, чтобы забрать, а терпеливо ждёт: если не снисхождения, то хотя бы простого понимания.       Если Люциус Малфой решит вскрыть громовещатель и услышать содержание послания — и додумались же Фред с Джорджем до подобного, нет чтобы отправить простое письмо! — то пусть, Драко всё равно по окончании поисков расскажет родителям всё и полностью, не скрыв ни единой детали. Как минимум, потому что и мать, и отец по-своему помогли и тоже очень хотят знать, каков будет результат, даже если собираются молчать об этом, считая открытое любопытство недостойным или просто неуместным.       — Люциус, — примирительно просит за сына Нарцисса, и муж сдаётся, со вздохом возвращая конверт.       Унесённый с кухни громовещатель двойным голосом близнецов Уизли выкрикивает надобность вот прямо сейчас же со всех ног нестись на вокзал Кингс-Кросс. Иначе по истечении данной форы времени — данной, хвала небу, с учётом доставки письма — ждать вынужденного партнёра не будут и отправятся в дальнейший путь без него. Драко почему-то сомневается, что без него уйдут, сам удивляется этой убеждённости, а после, извинившись перед родителями за сорванный семейный обед и несомненно подпорченное настроение, переодевается в одежду, предназначенную для выхода в мир магглов, и покидает дом. Однако, трансгрессировав на вокзал и добравшись до названного громовещателем места встречи, обнаруживает там только такую же наспех собравшуюся и немного нервничающую Луну Лавгуд: волосы её растрёпаны ещё сильнее, чем обычно, тёмно-синяя кофта застёгнута неправильно и не на все пуговицы… Луна кратко здоровается, одёргивает край юбки и осматривается по сторонам в поисках братьев Уизли.       Фред и Джордж появляются минут через десять, шёпотом переговариваясь между собой и между делом ругая кого-то далеко не последними словами. Одеты они одинаково — в тёмные брюки и слегка мешковатые свитера, отличающиеся только начальными буквами имён на груди.       — Говорить будем мы, — авторитетно заявляет Фред Уизли, предлагая ладонь Луне. Похоже, дальше поведут уже они с братом, причём не называя адреса, а просто перенеся к нужному месту.       — Сделай лицо попроще, волшебников там и без постных мин не любят, — добавляет Джордж, смерив Драко оценивающим взглядом. Руку он в его сторону протягивает с заметным нежеланием и со сжатым кулаком, позволяя разве что крепко взять себя за запястье.       Драко почти уверен, что вскоре вообще разучится удивляться или злиться… А после с интересом осматривает узкую улицу маггловского города и большой квадратный двухэтажный дом, рядом с которым оказывается.       На почтовом ящике красуется табличка с адресом: «Тисовая улица, дом 4».       Дверь довольно настойчиво стучащимся близнецам Уизли открывают не сразу и, наверное, только из-за нежелания терпеть на пороге назойливых людей, которые точно не собираются уходить и для пущего эффекта на второй минуте начали выстукивать по дереву какой-то дурацкий ритм. Драко не уверен, что правильно узнаёт мотив, но вроде бы это похоже на музыку из гимна «Паддлмир Юнайтид» — помнится, многие им завидовали, когда узнали, что гимн этой команде по квиддичу написала сама Селестина Уорбек…       Драко и Луна не поднимаются на крыльцо и вообще не подходят к нему слишком близко, раз уж волшебников, по словам Фреда и Джорджа, здесь не любят, потому рассмотреть открывшего дверь мужчину им удаётся плохо. Он не очень высок, полноват и на ломящихся в его дом близнецов чуть ли не накидывается прямо с порога с кочергой наперевес.       — И снова здравствуйте, мистер Дурсль, — хором произносят братья Уизли, на всякий случай отступая на ступеньку вниз, чтобы в случае крайней необходимости без проблем спрыгнуть с крыльца и отбежать подальше.       — Петуния, дорогая, они всё-таки вернулись, — страдальчески закатив глаза, кидает себе через плечо Вернон Дурсль. Занесённую над головой кочергу он опускает с явным нежеланием, однако, судя по напряжению рук, от идеи пустить её в ход отказывается не до конца. — И их стало больше, — добавляет мужчина, приметив сверлящих его изучающим взглядом Драко и Луну.       На появившуюся на пороге миссис Дурсль, выглянувшую из-за плеча мужа, Драко обращает внимание только из-за светлых волос, что сразу напоминает о собственной матери. Петуния Дурсль награждает каждого явившегося к её дому человека долгим взглядом, словно бы оценивая и примериваясь — внимательнее всего почему-то смотрит на Луну Лавгуд, как если бы к девушкам-волшебницам имеет какую-то особую нелюбовь. А после с обречённым вздохом произносит:       — Вам ведь уже сказали, он здесь больше не живёт и не будет.       — Но это не исключает того, что Вы знаете, где он, миссис Дурсль, — моментально отзывается Джордж, ткнув брата локтём в бок.       — В конце концов, он был здесь, вот доказательство, — вытаскивая из-под свитера книгу, найденную в палате больницы Святого Мунго, добавляет Фред.       — Поисковое заклинание привело к вашему дому.       — Скажите, где его искать, и мы уйдём. За те десять минут, что Луна и Драко ждали прихода братьев Уизли на вокзале, первая успела кратко сообщить, что поиск мертвецки уткнулся в дом тёти и дяди Гарри Поттера, где Шейн Дреннан проживал до своего совершеннолетия. Книга точно была взята у них, потому и указала на этот адрес — а значит, Шейн Дреннан посещал их после Войны… Возможно, больше ему вообще некуда было пойти, по крайней мере, в первое время точно.       Драко смотрит на смесь усталости и негодования на лицах мистера и миссис Дурсль и даже в какой-то мере сочувствует этим оказавшимся заложниками ситуации магглам. Фред с Джорджем, похоже, не первый раз осаждают этот дом на Тисовой улице — не зря же их встречают с кочергой наперевес — и они не из тех, кто сдаётся, видя перед собой цель. Драко и Луну сегодня они с собой взяли для видимого количества, способного, быть может, в чужих глазах намекнуть на значимость своих поисков и требований, однако этим Дурсли всё-таки не проникаются. Подобные упорство и упёртость даже в каком-то смысле достойны похвалы… Хотя непосредственно сейчас всё-таки больше именно раздражают.       Луна Лавгуд подходит ближе к крыльцу и пытается в противовес просьбам-требованиям близнецов вставить вежливое «пожалуйста»… И Петуния Дурсль вдруг перенаправляет внимание на всё так же держащегося от дома на расстоянии Драко Малфоя.       — А ты, значит, здесь просто для вида? — интересуется она, приподнимаясь на носочки и пытаясь всмотреться в последнего явившегося по её душу волшебника.       — Моя семья не в восторге от Поттеров, так что унижаться ради одного из них я не собираюсь, — слегка оскорблено отзывается Драко, — даже если этот «один из них» бывший или ненастоящий.       — Тогда чего торчишь здесь вместе с этими? — взявшись за кочергу обратным хватом, чтобы умудриться показательно скрестить руки на уровне груди, фыркает Вернон Дурсль, кивком указывая на сверлящих его настойчивым взглядом просителей.       — Если они найдут его, я смогу хорошенько ему врезать за кучу доставленных моей семье проблем. — Драко старательно пропускает мимо ушей пренебрежительный тон и делает вид, что такого же пренебрежительного взгляда в свою сторону не видит. Одно дело ответно пригрозить какому-нибудь волшебнику, слишком осмелевшему из-за потери Малфоями статуса и привилегий, но совсем другое реагировать схожим образом на магглов. — А если повезёт, мы с отцом ещё и Поттерам впоследствии отплатим за всё.       Фред с Джорджем зеркально закатывают глаза и проводят ладонями по лицам. Наверное, Драко Малфоя всё-таки стоило оставить дожидаться результатов на вокзале Кингс-Кросс. Вести переговоры с таким человеком под рукой…       — Недалеко от городка Коукворт, на побережье. — Раздражение на лице Петунии Дурсль неожиданно сменяется на нечто странное, похожее на предвкушение чего-то если не сразу хорошего, то способного впоследствии таковым стать. — Точнее даже, на островке недалеко от берега. Дом вы сразу заметите, если погода на море будет хорошей.       Луна Лавгуд благодарно улыбается, а Фред с Джорджем вопросительно переглядываются между собой, будто бы переспрашивая друг друга, не почудилось ли им. Драко, услышав название города, непроизвольно хмурится — в Коукворте живёт Северус Снейп, из-за чего упоминание его кажется каким-то неправильным. Драко ничего не знает о маггловской семье Эванс, некогда жившей там, что и становится относительно логичной причиной отправного пункта, а Фред с Джорджем, если и знают, то делиться этим не собираются. Но зато у них теперь есть направление — от Коукворта к побережью… Где предстоит угадывать, о каком островке идёт речь.       — А теперь убирайтесь отсюда, — напутственно изрекает Вернон Дурсль, вырывая из рук Фреда Уизли приведшую к дому на Тисовой улице книгу и с грохотом захлопывая перед носами столпившихся на крыльце волшебников дверь.       Если верить местным, то на виднеющейся посреди моря большой скале раньше стояла хижина: в хорошую погоду туда иногда плавала развлечения ради молодёжь, любовалась видом и иногда даже ночевала в покосившемся от времени и влаги доме, разве что с собой обязательно приходилось тащить тёплые спальные мешки и дрова для камина. Сейчас хижины на скале не наблюдается… Но это не значит, что её там нет.       «Всего месяц-полтора назад вроде бы ещё была», сообщил старый моряк, у которого обычно одалживали лодку, чтобы добраться до скалы.       — Гермиона рассказывала, что они в своё время прятались под разными щитовыми чарами, — кивая самому себе, произносит Фред, рассматривая намеченную целью скалу, чтобы выбрать более-менее безопасное место для трансгрессии на неё. — Среди них был купол, скрывающий местность от посторонних глаз.       — И купол «Протего Тоталум», так что ещё и не поколдуешь нормально, — вторя движению брата, добавляет Джордж, — его тоже нельзя исключать.       — Значит, хижина может быть там, просто сокрытая, — зачем-то вслух подводит итог Луна Лавгуд. — Но… что если?..       — Если нас решат выгнать? — хором перехватывают братья, а после так же хором добавляют: — Прорвёмся!       Драко на такой оптимистичный настрой смотрит скептически и, в отличие от них, всё-таки вытаскивает волшебную палочку. На насмешливый взгляд и вопрос, уж не боится ли великий Драко Малфой предстоящей встречи, ответом служит разве что слегка раздражённое фырканье и замечание, что в случае не самой гостеприимной встречи Драко благодаря перестраховке, вероятно, единственный не получит в лоб «Ступефай» или «Петрификус Тоталус». Или такое знакомое лишающее палочки «Экспеллиармус»… Чем-то более сильным и опасным, скорее всего, Шейн Дреннан разбрасываться не будет, не в его это стиле и привычках. Как ни странно, встречная провокация срабатывает, и Фред с Джорджем, показательно посмеиваясь, тоже решают быть готовыми ко всему, пусть и отказываются держать палочки провокационно наизготовку.       Братья трансгрессируют на скалу первыми, так что Драко ничего не остаётся, как протянуть руку замешкавшейся Луне, с непонятной и даже слегка неприятной внимательностью рассматривающей вроде бы спокойное море — взгляд у неё всегда немного странный, словно бы слегка затуманенный, но сейчас и подавно кажется каким-то абсолютно не мирским. То ли так проявляются нерешительность и волнение из-за предстоящей встречи, то ли Луна просто снова видит что-то лишь ей доступное, как бывает в моменты её разговоров о странных и по всем признакам несуществующих существах.       Камень под ногами оказывается скользким, и Луна сразу после трансгрессии, отойдя было на шаг в сторону, вскрикивает, взмахивает руками и, теряя равновесие, хватается за рукав одежды Драко… И, заставляя его нагнуться под собственным весом, спасает от чего-то, пролетевшего прямо над головой.       — Протего! — в один голос вскрикивают Фред и Джордж, выхватывая палочки и возводя перед собой два накладывающихся друг на друга магических щита. Однако чары, как ни странно, не сильно помогают, из-за чего братьев по мокрым камням отталкивает назад, почти на самый край стоящей посреди моря скалы.       Драко мысленно ёжится. Во время нападения пожирателей смерти на Хогвартс он видел подобное не раз, в исполнении домовых эльфов: только их магия, применённая на достаточном уровне, хоть и даже без волшебных палочек, способна причинить столько неудобств.       — Кикимер выпроводит незваных гостей, — звучит недовольное скрежетание, и в поле зрения оказывается на вид уже старый и уставший от жизни домовой эльф. И Драко сразу вспоминается служивший Рэйчел Уоллиш замотанный в кусок занавески Тременс, потому что этот эльф тоже замотан в грубый кусок довольно плотной ткани, перевязанной на поясе бельевой верёвкой. — Кикимер даже сделает это с радостью, — не сводя взгляд с немного нервно переглянувшихся Фреда и Джорджа, добавляет эльф, — потому что незваными явились чёртовы Уизли.       В сторону стоящих поодаль Драко и Луны он разве что многообещающе косится, но повторно атаку не направляет.       — Подожди, Кикимер, мы же не враги, — моментально выкидывает перед собой руку Фред.       — Мы пришли, чтобы… — повторяя жест брата, добавляет было Джордж.       — …чтобы доставить кучу неприятностей, — перебивает Кикимер. И судя по настрою, переубедить домового эльфа не сможет ничто.       Луна осматривается по сторонам, осторожно отходит от Драко, дугой огибает Кикимера и, сделав ещё пару шагов… исчезает с глаз долой, ступив, похоже, за пределы обманывающего глаза магического купола. Идти за ней Драко не спешит, будучи уверенным, что его излишнее стремление сочтут либо за угрозу, либо за трусость — и то, и другое выглядит недостойно и неуместно.       Он ловит направленный на себя взгляд Фреда и Джорджа — судя по всему, они надеются на помощь с явно настроенным скинуть их в море Кикимером — и показательно складывает руки за спиной, убирая волшебную палочку из поля зрения иногда поглядывающего на него с подозрением домового эльфа и давая понять, что ни помогать, ни мешать ни одной из сторон не намерен. То, что бывший слуга дома Блэков относится к нему неожиданно снисходительно даже после Войны, во время которой возглавил домовиков во время защиты Хогвартса, оказывается в какой-то мере забавным. Или просто обнадёживающим, раз ему не приказали избавиться от Малфоя в первую очередь.       Фред с Джорджем что-то согласовывают между собой взглядами и едва заметными быстрыми движениями, собираясь, видимо, всё-таки предпринимать какие-то конкретные контрмеры против неожиданного противника…       — Остановись, Кикимер, — звучит вдруг негромкая просьба. — Я с ними поговорю.       И домовой эльф со слегка недовольным кряхтением опускает занесённую для атаки руку.