***
Узнать бывшего шефа реданской разведки можно было даже, не видя его лица. Массивная глыба по фамилии Дийкстра сидела спиной ко входу в корчму, не снимая капюшона. Роше отодвинул ногой тяжелую скамью и устроился напротив. — Что привело вас в Оксенфурт, милсдарь граф? — съязвил Роше вместо приветствия. — Сколько лет, как говорится. Губы Дийкстры дернулись в ухмылке. — Мог бы задать тебе тот же вопрос, Вернон, — ответил он. — Но не буду. Я не любопытен. — Конечно, — усмехнулся Роше. — Я об этом осведомлен. — Закажи себе поесть, — кивнул Дийкстра. — Тут отменно готовят. — И это — ответ на мой вопрос? — И так тоже можно сказать, — усмехнулся Дийкстра. — Но и не только так, конечно. Сочту твой интерес за попытку поддержать светскую беседу, которая неплохо характеризует бывшего темерского разведчика, а теперь — командира партизанского отряда, дела которого гремят на весь Велен. Впрочем, если быть до конца откровенным, Роше, то светские разговоры даются тебе плохо — с этим ты справляешься куда хуже, чем с тыканием мечом в нильфгаардских выползней, например. — Принимаю за комплимент, — Роше прищурился. — Так что вы хотите от меня, милсдарь Дийкстра? Или все же лучше звать вас здесь милсдарем Ройвеном? — Это лишнее, — ответил Дийкстра. — Я только что дал понять, какие твои навыки меня интересуют, Вернон. А еще у тебя есть целый отряд столь же отчаянных головорезов, хотя, бесспорно, и поговаривают, что «Синие Полоски» — уже не те, что от старого отряда осталась от силы десятая часть, а новых бойцов взамен убитых ты берешь, считай, с улицы, вербуешь в голодных деревнях. Врут? — Не знаю, — расплывчато ответил Роше. — У меня нет времени вникать в сплетни. Как ты меня нашел? Реданец усмехнулся: — Да от твоих выкрутасов вся Ничейная Земля трясется. — Жжем, грабим, убиваем, — кивнул Роше. — Занимаемся любимым делом. Так кто наябедничал? — А ты своих информаторов тоже с каждым встречным знакомишь, Роше? — Уел. Так откуда? — Кажется, ты кое-кому наступил на больную мозоль, — покачал головой Дийкстра. — Стренгер? Да я эту падлу своими руками на забор надену, если поймаю, — прорычал Роше. — Что, мешаю нильфам сапоги лизать? Так пусть лучше наклоняется, пока пузо позволяет. Хотя, нет. Какие у тебя с ним могут быть дела? Значит, кто-то еще? — Я тебе, кажется, намекнул, Роше, что эта тема закрыта, — хмыкнул Дийкстра. — Но, могу предположить, что благодетелем веленцев ты останешься недолго, так? Самое крайнее — до Радовидова войскового сбора? Угадал? Роше задумчиво поскреб затылок. — Значит, угадал. Зачем тебе Радовид? Я спрашиваю прямо, Роше, цени — я редко так делаю, — Дийкстра тарабанил толстыми пальцами по столешнице. — Ты думаешь, вернее... ты веришь, что он защитит Темерию для темерцев? — А что ты мне предлагаешь? — покачал головой Роше. — В Темерии нет короля. Был бы — я бы на Радовида не надеялся. Темерию сейчас защитить почти некому. — Кроме тебя? — хмыкнул Дийкстра. — И то верно, — ответил Роше. — Я делаю, что могу. — Не с теми и не то, — покачал головой реданец. — У меня есть предложение, Роше. Выслушаешь? — Увы, — развел руками Роше. — Я догадываюсь, в чем мне доведется поучаствовать. И я говорю — нет. — Веришь Радовиду? Надеешься на соблюдение старых договоренностей? — усмехнулся Дийкстра. — Зря. Скоро сам убедишься. — Возможно, — скривился Роше. — Но участвовать в твоих интригах, Дийкстра, не желаю. Любому столбу известно, что ты хочешь прибрать власть в Редании к своим рукам. А я наигрался в политику, Дийкстра, поперек глотки это дерьмо стоит еще с Лок Муинне. — Как знаешь, — Дийкстра отвел от Роше взгляд, направив его куда-то вглубь шумной корчмы. — Будешь в Новиграде — заходи. Может, одумаешься, и у тебя будут для меня более приятные новости. И убери свои гроши — все оплачено. Роше молча хмыкнул и вышел прочь, взял под уздцы своего коня и принялся продираться сквозь шумную рыночную площадь. Около лавки бронника обреталась одна очень знакомая девица, которая, яро размахивая руками, что-то кузнецу то ли доказывала, то ли показывала на себе. — Вот и хорошо, — буркнул под нос Роше. — Вот и славно. Его кто-то толкнул, конь нервно заржал, толпа сомкнулась и потащила командира «Полосок» в сторону, стиснув между чьих-то локтей и спин. Роше с трудом вывернулся только у края площади, едва не снеся лоток торговца жареными орехами, оправил гамбезон, взобрался на коня и отправился обратно в лагерь. В лагере было тихо, как и всегда между операциями, дни тянулись мерно и противно, до нытья зубов. После крупной вылазки обычно приходилось на какое-то время затаиться, а такие периоды безделья тут же начинали паскудно влиять на настроение партизан. Некоторые про запас точили оружие, некоторые просто без дела валялись на траве. Картина всеобщего уныния была налицо. Роше, поймав на себе несколько не слишком благонастроенных взглядов, решил, что займется их отправителями позже — привычными ему методами. Он знал, что многим не по вкусу то, чем приходилось заниматься. Солдаты с нетерпением ждали, когда их отправят на настоящее дело, которое принесет чуть больше пользы стране, чем спаленный в ночи лагерь “черных”, на место которого через неделю вставал другой, еще более защищенный и укрепленный. Роше сам отвел скакуна к коновязи и вернулся в свой шатер. Мучительно болела голова — душная жара, по которой пришлось мотаться, наложила на самочувствие темерского командира свой отпечаток. Роше не желал участвовать в играх Дийкстры — было предельно ясно, что опальный бывший шеф разведки, вернувшись из вынужденной ссылки в Зерриканию, желает как можно скорее снова стать правителем Редании любым способом и уже не просто «серой тенью» стоять за спиной очередного правителя. “Старый знакомый” Сигизмунд Дийкстра хотел управлять страной сам. И ему нужны были силы, куда более профессиональные и обученные, чем преступные «низы» Новиграда, которые он сейчас, как доносили связные в Оксенфурте и Новиграде, негласно возглавлял. Дийкстре нужны были крепкие бойцы — например, из числа «Полосок» Роше, слава о которых давно перекатилась через границы Темерии — естественно, лишь в определенных кругах. «Пылающая Роза», конечно, существенно порастеряла в силе в последние годы, но окончательно сбрасывать Орден со счетов было бы неразумно. Потому нужен был и сам Роше — Дийкстра точно знал, что за обещание свободы для Темерии Роше будет согласен на все. Без исключений. Вернон Роше же догадывался, что, достигнув своей цели, Дийкстра может и забыть обещанное. Однако, принимая в расчет то, что Роше до конца никому никогда не верил, то можно было сказать, что в желании Радовида отстоять Север он почему-то был убежден чуть больше. Возможно, и зря. Но с позиции выбора между королем и бывшим шпиком, Радовид почему-то казался более надежной кандидатурой.***
В лагере же мало-помалу поднимался ропот против бесцельного метания по веленским болотам, хотя идти позади реданцев темерские бойцы тоже не слишком-то и хотели. Роше же, покуда была надежда, что Радовид сможет помочь обескровленной нильфгаардской оккупацией Темерии отдавить обратно за Яругу черношлемников Эмгыра, был вынужден готовиться идти у Третогора на поводу. Ему больше ничего не оставалось. Жгучая полуденная жара наполнила шатер бывшего командира «Полосок» влажной духотой. Он растянул на шее ворот и влил в рот теплую воду из фляги, а после углубился в чтение какого-то вороха доносов и писем, нет-нет да и вслушиваясь в голоса, наполнявшие лагерь. Вошла Бьянка и, не скрывая негодования, продемонстрировала новенькую кирасу, плотно охватившую грудь: — Доволен? В ней же дышать невозможно! Роше поднял глаза, равнодушно окинул взглядом Вэс и кивнул, снова погрузившись в бумаги: — Хорошо, — сказал он. — Есть вести от Наталиса? Не вижу ни одного письма из Горс Велена... — Потому что их нет. Парни недовольны, командир. — Интересно, чем? — усмехнулся Роше. — Всем понемногу. Тем, что смысла нет в бесконечных рейдах по Ничейной Земле, только болты тратим и сапоги сбиваем. Тем, что вот-вот придется служить реданцам. — Мы служим Темерии, — Роше резко встал, хлопнув ладонью по пачке бумаг. — Союз с Реданией — это шанс защитить нашу землю и наш народ. Радовид обещал объединить Север для того, чтобы противостоять Эмгыру и, насколько я знаю, больше нам полагаться не на кого, — Роше выразительно взглянул на Бьянку. — Кроме себя, конечно. Или у тебя есть другие соображения? Поделишься? — Я — как ты, командир. Тебе виднее, что и как делать, — она пожала плечами. — Приказываешь — исполняю. Свои соображения мне иметь не полагается по уставу. — Зря ты так, — внезапно произнес Роше. — Возможно, я чего-то не замечаю. Возможно, ты видишь что-то, чего не вижу я. Я слушаю, Вэс. Если есть что сказать — говори. Он обернулся и добавил, вытерев со лба пот: — Я нечасто даю возможность высказаться, Бьянка. Пользуйся. — Думаю, что с таким же успехом можно было присягнуть Радовиду на верность, — поморщилась Бьянка. — Может, предложишь еще в Орден вступить? — усмехнулся Роше. — У нас своя война, Бьянка. Радовид пока нам не мешает — пока. Но я служил и служу только Темерии. А кто хочет уйти в реданскую армию — пусть идет. Я никого не держу. Лучше иметь рядом пятерых верных, чем сотню, но возможных предателей. Роше прошелся по шатру туда-сюда, слушая тяжелое молчание Вэс. Потом раздвинул пальцами дыру в стенке шатра, взглянул туда, недовольно хмыкнул и произнес: — Через три дня мы идем к Новиграду. Там присоединимся к войску Радовида. Это — наш шанс встать за свободный Север и победить, Бьянка. Но пойдем как отдельный темерский отряд, а не как десяток пехотинцев под реданским флагом. Надеюсь, разница очевидна не только мне. Он снова вернулся к сундуку, что служил ему столом, опять с нескрываемой надеждой перебрал пачку писем и, швырнув их на дубовую крышку, хрипло сказал: — Наталис молчит. Когда мы разошлись на противоположном берегу Понтара, он обещал добрать силы и выйти нам на подкрепление. Единая армия королевств Севера, Бьянка... Армия тех, кто еще не склонил головы. Аэдирн не придет. Лирия уже не придет. Каэдвен... А, к черту. Где же скотина Наталис? Мне больно думать о черных флагах над Вызимой, Вэс. Нашу землю нужно забирать назад. Любыми путями. — Может, стоит подождать еще... — она подошла, положила руки ему на плечи. — Я в любом случае с тобой, куда б ты ни пошел. Он вздрогнул и осторожно, но решительно снял ее руки и слегка сжал ее ладони своими. — Не забывайся, — тихо и твердо произнес он. — Да, командир, — безразлично ответила она. — Поискать тебе обед? — С каких это пор ты ищешь мне обед? Ты — боец, а не кухарка, — ответил Роше, отвернувшись. — Я сегодня не видел, чтобы кто-то тренировался. Займись ими. Расхолаживаются. А от безделья начинают сводить сплетни и выражать недовольство. Бьянка вышла. Вскоре раздался ее рык, потом брань, а затем уже звон мечей и выкрики разогревшихся бойцов, вовсю рубивших, кто — самодельные чучела, а кто — проверяя навыки боевого товарища. Роше же, раздвинув две выгоревших на солнце тряпки, незаметно выскользнул из шатра. Он покинул лагерь едва видимой тропой, струившейся между сваленных скал, и отправился в сторону реки, то и дело утирая лившийся из-под шаперона пот. Сырая тягучая жара середины лета заставила прибрежный кустарник выгореть. Вяло плескалась рыжая вода, глинистый берег сухо ссыпался в набегавшие ленивые волны мелкой желтой пылью. Роше устроился в тени зарослей густого камыша, добыл из-за пазухи подзорную трубу и устремился взглядом к противоположному берегу широко разлившегося, рассыпавшегося перед маячившей в мареве громадой Оксенфурта на рукава и ответвления, Понтара — туда, где начинались земли Темерии. Страны, в которую он мечтал снова принести свободу. Сейчас Роше больше интересовал ближайший рукав реки, а точнее — его дальний берег. Нильфы, насколько доносила разведка, стояли в деревушке недалеко от берега. Небольшой отряд, занявший несколько избушек в безымянном рыбацком поселке. Было тихо. Берег пустовал. «Говорят, их там немного, и это самый близкий к городу гарнизон, — подумал Роше. — Значит, остается шанс на то, чтобы Наталис все же добрался до Оксенфурта, пройдя через деревни, где еще оставались немногочисленные верные, не купленные и не запуганные “черными” и их прихвостнями». Вернон Роше был не из тех, кто слепо верил в чудеса разного толка. Остатки разбитой армии Наталиса сейчас вяло зубоскалили в оставленном за спиной лагере, также как и последние из «Полосок», кто пережил оборону Яруги. И их было до невозможности мало. Несколько месяцев назад они с коннетаблем вывели едва живые от ран и усталости остатки своих отрядов сюда, на границу Редании, куда черные пока не решались сунуться всерьез. Разойдясь с отрядом Роше на этом берегу Понтара, сам коннетабль собирался уйти через Горс Велен в тыл, откуда обещал привести каких-никаких бойцов, пробравшись сквозь болота партизанскими тропами, проскользнув под носом у нильфов. Основные части Эмгыра стояли у Вызимы — а, значит, у Наталиса еще были шансы — призрачные, хромые, как Дийкстра, но все же — шансы. Тем более — там, в Горс Велене, оставался Талер. Он должен был помочь, не силой — а обычным своим оружием, информацией, которая в военное время ценилась выше золота. Где-то над горизонтом начала собираться тяжелая грозовая туча, потянуло полынью и запахом нагретых солнцем полевых цветов. Вернон Роше сидел на берегу заросшего ряской вялого рукава реки, устремив взгляд в сторону пограничного Понтара, и ждал.