Апельсинка и Вишенка

Малфой увидел мальчишку. Банально случайно встретив в ателье мадам Малкин, когда ходил с женой покупать сыну вещи для Хогвартса. Он, конечно, все равно бы внимательно осмотрел всех поступающих первокурсников в надежде узнать своего загадочного спасителя, но довелось встретить его раньше. Ребенок мало изменился с их прошлой встречи, разве что чуть подрос (теперь он выглядел не на шесть лет, а на восемь) и обзавелся отвратного вида очками-велосипедами. Мальчик его тоже явно узнал, заулыбался до ушей, как старому знакомому, встреченному в чужой стране, и кивнул, приветствуя. Как выяснилось, юный спаситель — Гарри Поттер, Герой магического мира. Что ж, нельзя сказать что Люциус вообще не думал о таком варианте, но все же… Похоже, россказни Дамблдора о том, что Волдеморт проиграл сражение ребенку, с учетом новых сведений, могут оказаться не такой уж и чушью, как он считал ранее. ТОТ Гарри, которого он встретил в парке, пожалуй, мог и победить в магической битве, а вот ЭТОТ — непонятно. Теперь мальчик казался самым обычным ребенком. Никакого пронзительного сверхъестественного взгляда — обычное детское удивление от увиденных чудес магического квартала, легкая ошалелость из-за обилия новых впечатлений с налетом слабой опаски. Совершенно обычный, если не знать о том происшествии трехлетней давности. *** Когда Драко разругался с Поттером, дружбой с которым бредил чуть ли не с пеленок, Люциус, признаться, вздохнул с облегчением — чем меньше его ребенок будет контактировать с непонятным мальчишкой, тем лучше. А вот когда сын стал с ним откровенно враждовать — встревожился по той же самой причине, но время шло и Драко не получал никакого особого вреда, кроме, пожалуй, морального, а это ему было только на пользу, закаляя слегка инфантильный характер. Слава Мерлину, Поттер попал на Гриффиндор. Попади он на Слизерин, у него могла бы появиться возможность таки подружиться с Драко, а Люциусу бы совсем не хотелось, чтобы его сын вдруг начал влипать в смертельно опасные ситуации, которые буквально преследовали Героя по пятам — тролли, учителя, одержимые духом, как оказалось, не до конца убитого Темного Лорда (Сев рассказал, когда явился в Мэнор лечить потрепанные нервы малфоевским виски семилетней выдержки). И это только на первом курсе. А на втором — немалый скандал с гигантским василиском, который Дамблдор с присущим ему нахальством умудрился замять. Признаться, то, что Лорд Малфой, в некотором смысле, приложил к возникновению всей этой ситуации свою руку, его несколько смущало, но особых репрессий от Поттера не последовало, даже когда он шипел Люциусу гадости и обвинения, в его глазах плясал огонек веселья от знания общего секрета, а тот полоумный домовик Лорду все равно никогда не нравился. Бежавшие убийцы-психопаты и дементоры были на третьем курсе, а теперь Люциус даже с некоторым исследовательским интересом размышлял, что же ожидать на четвертом и как оградить сына от проявления излишнего энтузиазма в попытках достать Героя, ведь тот мог и взбрыкнуть, в конце концов. Беда пришла, откуда не ждали, но опосредованно была последствием той заварухи, в которую он влип по своей глупости, только теперь опасность погибнуть угрожала Леди Малфой. Ту треклятую диадему Нарцисса надевала на всевозможные приёмы неоднократно и все всегда было в полном порядке, поэтому никто не ожидал, что давно забытое спящее проклятье, наложенное на это украшение невесть сколько поколений назад, так неожиданно активируется. Просто, после того, как Люциус снял свое родовое проклятье, безобразно перекрученные магические каналы родного мэнора постепенно выправились и магический потенциал семейства скачкообразно возрос и, видимо, то Мордредово проклятье на диадеме проявилось (позже Лорд выявил еще несколько подобных опасных вещей). Нарси об этом не знала и серьезно пострадала, когда примеряла заблаговременно приготовленный наряд, который собиралась надеть на Йольский бал. Люциус боялся потерять супругу ничуть не меньше, чем погибнуть сам. Вся Магическая Британия полагала их брак договорным, но они ошибались — брак был по любви, которая с годами только расцветала, дополняясь взаимным уважением и доверием друг к другу. Нарцисса тихо угасала, лежа на огромной семейной кровати. Колдомедики и специалисты по темным проклятьям ничем не могли помочь — после обследований они вздыхали и советовали смириться и организовать прощание Леди с близкими, пока она еще в сознании и хоть кого-то узнает. Жить ей оставалось всего несколько дней. Драко спешно вызвали в мэнор — Люциусу, как главе Попечительского Совета, никто не смог отказать. Сразу после окончания своих уроков появлялся и Снейп, но даже такой гениальный зельевар, как он, ничем не мог помочь, только слегка облегчить боль. Они втроем сидели в гостиной. Нарцисса, наконец, заснула под действием зелья и дала передышку своим измученным мужчинам. Разговор, как самый в данной ситуации хладнокровный, начал Снейп:  — Люциус, боюсь, последний колдомедик был прав, тебе стоит организовать прощальную церемонию, — Драко начал судорожно всхлипывать. — Шанс, что случится какое-нибудь чудо и мы найдем для нее панацею, еще есть, все-таки мы ведем поиски по всему миру, но он не так велик, как хотелось бы, а Нарцисса говорила, что хотела бы когда-нибудь помириться с Андромедой… Мне не просто об этом говорить, но вероятность…  — Вероятность, Северус! — Люциус почти кричал. — Я сам создам эту вероятность! Малфой забегал по комнате, стараясь хоть немного успокоиться. О возможности попросить помочь Поттера он задумался почти сразу, но решил приберечь на самый крайний случай, который уже, похоже, наступил. Почему-то до сегодняшнего дня эта идея постоянно разбивалась о его твердокаменное мнение не связываться с мальчишкой, не зная, что именно тот может потребовать за свою помощь и как наказать за невыполненное пожелание «сохранить секрет»… но надо решать проблемы по мере их возникновения, а сейчас главная проблема — спасти жизнь Нарциссы, сняв с нее темное проклятье, которое считается неснимаемым. Он остановился. Несколько глубоких вдохов помогли взять себя в руки и успокоиться. Под недоуменными взглядами сына и Северуса он заклинаниями расправил примятую мантию и собрал волосы в хвост, на секунду задумался и призвал из своего шкафа плащ с глубоким капюшоном, который уменьшил и спрятал в карман. В глазах Драко затеплилась надежда, он даже собирался что-то спросить, но рука крестного, легшая на его плечо, заставила замолчать. Люциус направился к камину.  — Куда ты? — Снейп все же не выдержал.  — В Хогсмид. Сейчас же утро субботы? Велика вероятность, что нужный мне… специалист как раз прогуливается по деревне. Сын, заблокируй мэнор от вторжения посторонних и открой мне и моему гостю аппарационный коридор прямо сюда. Люциус исчез в зеленом пламени камина. *** Драко надеялся. Он сознавал, что отец затеял какую-то игру, которая сильно не нравится ему самому, иначе он не тянул бы так долго. Видимо, обещанный «специалист» мог легко отказаться помогать, наплевав на власть и влияние рода Малфой, либо потребовать за свои услуги и вовсе что-то несусветное. Воронка аппарационного вихря возникла, когда не минуло еще и часа. Отец появился, крепко прижимая к себе тщательно завернутого в плащ человека. Тот сразу вырвался из его рук и злобно зашипел:  — Какого Мордреда, Малфой? Совсем ополоумел? Драко и Северус узнали этот голос буквально «с трех нот» — Поттер! Люциус поднял руку и пресек все вопросы с их стороны.  — Не кричи, Гарри, ты же понимаешь, что я бы не стал тебя беспокоить, если бы не чрезвычайная ситуация!  — Ладно, я могу понять, что ты из-за этой своей ситуации последние мозги потерял и похитил меня прямо из Хогсмида, но какого дракла ты притащил меня сюда, когда здесь эти двое? Он обвиняющим жестом ткнул пальцем в по-прежнему сидящих на диване слизеринцев.  — Гарри, я принесу тебе любые обеты о неразглашении и на правах Главы рода потребую того же от Драко и Северуса! Никакая информация о тебе или о том, что произойдет в Мэноре, никогда не будет нами использована.  — А Снейп подчинится? Он что, тоже в твоем роду?  — Именно! Я принял его в род сразу после рождения сына и он подчинится мне, как Главе!  — Ну, тогда приносите обеты! Все! Сейчас! Люциус проигнорировал возмущенный взгляд Северуса и удивленный Драко. Лорд первый произносил слова обета самого жесткого, какой только смог подобрать — сейчас не время было пытаться манипулировать Поттером, один Мерлин знает, как он себя поведет, если ему покажется, что Малфои пытаются увильнуть. Возмущенный, шипящий, словно он говорил на парселтанге, Снейп был вторым, и заинтригованный Драко — третьим. Мальчишка явно расслабился, прошел вглубь гостиной и нагло уселся за обеденный стол, заставив тем самым всех трех слизеринцев, стиснув зубы, тоже туда перебраться:  — Ладно, Малфой, излагай, что там у тебя такого ужасного стряслось, что заставило так срочно ко мне обратиться?  — Обратиться к тебе, Гарри, меня заставил тот же самый повод, что и прошлый раз — смертельное темное проклятье, только теперь опасность грозит моей супруге Нарциссе. — Люциус подробно изложил все аспекты этого дела — и откуда взялось проклятье, и почему оно проявилось только сейчас, и что они уже успели предпринять, и сколько приблизительно времени у них осталось. Поттер слушал молча и очень внимательно, а когда Лорд закончил свой печальный рассказ, глубоко вздохнул, поставил на стол локти и закрыл ладошками глаза. Несколько минут прошло в полнейшем молчании. Люциус для этого опять довольно жестким жестом рукой заставил молчать все более недовольного Снейпа. А потом Гарри опустил ладони и Малфой невольно вздохнул с облегчением — взгляд мальчишки опять был ТЕМ САМЫМ…  — Малфой, в тот раз я говорил тебе, что то была единоразовая акция, так что с тебя двадцать тысяч галеонов на мой личный счет в Гринготтсе — это за осмотр и диагностику Нарциссы, а за лечение, если я вообще за него возьмусь, цена будет назначена отдельно. Согласен?  — Согласен.  — Тогда, пока мы ждем подтверждения перевода денег, я пошлю Патронуса друзьям, а то скоро разразится скандал в масштабах магической Британии — пропал Герой, а если кто-то все же увидел Малфоя, то — Герой был похищен злостными Пожирателями Смерти. Люциус чуть ли не бегом направился в кабинет писать письмо гоблинам, Снейп, уже совершенно бешеный от того, что ему не дали даже рта раскрыть, бросился следом, надеясь хоть что-то узнать, а Драко остался смотреть, как Поттер вызывает своего легендарного Сохатого и наговаривает Гермионе (как самой вменяемой), что встретил старого знакомого и задержится с ним допоздна, а потому просит, чтобы его, по возможности, прикрыли, если кто-то вдруг заинтересуется, куда подевался Мальчик-который-выжил.