"Царица Кобра"

1 Гермиона как раз направляется в библиотеку, когда кто-то хватает её за плечо, почти грубо заставляя обернуться. Инстинктивные движения, вбитые казалось бы в подкорку мозга за предыдущие года, не дают сбоя и сейчас, и в невольного противника тут же оказывается направлена волшебная палочка.— Тшш, тише, Грейнджер. — карманный герой всея Хогвартса примирительно приподнимает руки в сдающимся жесте, мол, я не задумал ничего дурного, да и вообще я — не я. — Я пришёл с миром. — Да что ты? — девушка картинно выгибает бровь — не иначе, как у декана своего уроки брала — и всем видом показывает, что не верит ему ни на грамм. Поттер только усмехается — так даже интереснее, однако, усмешка вызывает закономерную реакцию — Слизеринка настораживается. — Говори уже, что хотел, и проваливай. — Как невежливо. — тянет парень, сверкая изумрудом глаз, спрятанных за очками-велосипедами. Девушка тяжко вздыхает, показывая, как ей скучно в его обществе и вообще всю тщетность мира. Поттера это бесит, Поттера вообще многое в ней бесит: начиная от того, что она будучи магглорождённой попала на Слизерин, и заканчивая тем, что имеет наглость ещё что-то говорить в ответ на все его выпады. Его бесит всё в ней: непослушные волосы, упрямое выражение лица, решительный взгляд, гордая осанка, и, особенно, страсть к знаниям. Он не понимает, почему эта девчонка не сломалась, не понимает, почему она не боится, это привлекает, это отталкивает, это вызывает любопытство, это заставляет её ненавидеть. Было б проще иметь дело со скучной, серой и никому не нужной мышкой. Проще, но не столь интересно. Однако, сейчас он бы предпочёл ей прошлую версию, как жаль, что он опоздал на пару лет. — Хотел сказать, что тебе идут платья, мисс-отвалите-от-меня-все. — парень улыбается почти дружелюбно, с неким удовлетворением подмечая искорку страха, что мелькнула в глазах девушки и тут же пропала. Чего же она так боится? Быть симпатичной? Привлекать внимание? На последнем можно было бы сыграть. Он подходит ближе, аккуратным движением касаясь кончиков её волос. — Не пугайся ты так, Джинни просто видела, как ты спускалась с Астрономической башни в платье, но без маски. — Я всё ещё не понимаю, что ты хочешь от разговора, Поттер. — она постепенно начинает терять терпение. В конце концов, от этого, как называет его Малфой, шрамоголового ожидать хорошего не приходится. Уж точно не ей. — Время нашего разговора утекает. — Да ладно тебе, Грейнджер. Не уж-то куда-то спешишь? Ей тут пытаются предложить мир-дружбу-жвачку, а она вечно затыкает. — Мир-дружбу-жвачку? Серьёзно, Поттер? Нет, ты действительно серьёзно? — улыбка исчезает с её лица. Что не так с этой школой в этом году? Четыре с половинной года она считалась чуть ли не прокажённой, а тут все разом прям решили это упущение исправить. — Милая маггловская фразочка, — с абсолютно безэмоциональным выражением лица говорит она, лишь бы чем-то заполнить уже почти неприлично затянувшуюся тишину. — Рад, что тебе понравилось, я старался. — хмыкает зеленоглазый, поправляя свою чёлку. — Ну так что? — Я всё ещё не вижу никакого резона. — он выглядит серьёзным, и это пугает. Зачем ему это? — Для тебя или для меня? — он улыбается лукаво. — Для обоих. — не вдаётся в подробности девушка. — Для меня никакой, я просто подумал, насколько плохо себя вёл и вообще… — взгляд Гермионы прям говорит, что она не верит ни единому его слову. — Ладно, считай это моей прихотью, я просто устал доставать тебя, учитывая, что отклика никакого, но я слишком привык переговариваться с тобой, так что решил закопать топор войны и попробовать стать друзьями. Ну так что? — Я тебе не верю, да и для меня смысла никакого нет. — она качает головой. — Неужели ты не хочешь расширить круг своего общения? Кто у тебя есть сейчас? Паркинсон, — он говорит почти, как выплёвывает имя. Девушка кривится от острой неприязни к парню, тот замечает это и извиняюще улыбается. — Малфой, который якобы внезапно решил, что ты не грязь под его ногами? Шут Забини? Что ты теряешь, если попробуешь? — Прекрати сейчас же. — то ли приказ, то ли просьба. — Ладно, я рискну, ты ведь не отстанешь, не так ли, Поттер? — Гарри, а не «Поттер», Гермиона, — парень даже не пытается скрыть ликующую улыбку. — Учти, Пот… Гарольд, — девушка серьёзно посмотрела на него, в этот момент похожая скорее на хищника, чем на пойманную в ловушку лань. — Если ты попытаешься хоть как-то навредить мне, даже протекция директора не остановит меня от мести. 2 Общение с Гриффиндорцами не столь напрягает, как она ожидала. Да, Рональд туповат, и её действительно коробит его отношение к учёбе, но в принципе, он вполне терпим, когда не нудит про квиддич, и с ним вполне можно сыграть в шахматы. Пытаться объяснить ему смысл того или иного задания бессмысленно, он как мокрица, которая каким-то чудом выучила два фокуса — как играть в квиддич и как играть в шахматы, и больше ни на что не способна. Отстранённо Гермиона думает, что это довольно злые мысли, но это всё равно лучше, чем то, что она могла ощущать, в конце концов — младший Уизли на пару с Поттером отравляли ей жизнь с первого курса похлеще многих Слизеринцев. В конце концов, всепрощением она не болеет, по крайней мере, моментальным, и всеобщую любовь, как директор Дамблдор не пропагандирует. Через время, осознав бессмысленность попыток втолкнуть в его рыжую голову хоть крупицу бесценных знаний, она даёт ему списывать. Иногда. Чтобы он не скатился совсем в тролль и его не отстранили от квиддича. Нет, она не сошла с ума и не решила, что глупая игра в летающие мячи важнее учёбы, но в конце концов — ей куда проще, когда это недоразумение большую часть своего времени летает на метле, пропадая на тренировках. С Поттером всё проще. Гарольд — та ещё самодовольная задница, но он не совсем тупой, скорее упрямый баран с невероятным самодовольством, шилом в мягком месте и необъятной ленью. Нет, серьёзно, как воспитывали этого ребёнка? Такое ощущение, что тот считает, что все вокруг должны чуть ли подол его мантии целовать, покланяться и лелеять.Глупость несусветная, но большинство из его окружения так и делает. Понятно же, почему тот продолжает быть такой самодовольной заразой. Однако, объяснения — пусть и не с первого раза — тот понимает, и в отличии от своего вечно списывающего рыжеволосого и конопатого оруженосца, его оценки поднимают гордые головы не на уровне «тролля» и лишь частично «удовлетворительно», а в основном на уровне «удовлетворительно» и моментами на «выше ожидаемого». Впрочем, учитывая, что «выше ожидаемого» у него по трансфигурации, которую ведёт декан Гриффиндора, и по УЗМС, который преподаёт Хагрид… лучше не обольщаться особо. Но он хотя бы не был на грани отчисления, как Рональд до того, как она взялась им помогать, хотя тоже рисковал вылететь из команды по квиддичу, и это при том, что он является капитаном команды. Джинни, мелкая сестрица Рона, кажется её ненавидит. И похоже, ревнует к Поттеру. Другого объяснения её яростно злым взглядам в её сторону и мелким пакостям, Гермиона не находит. Она не делает ровным счётом ничего, пока её пергаменты пачкаются в чернилах — в конце концов эта бестия может портить их сколько угодно, она приносила их только для учёбы этих двух пустоголовых, и это всё оканчивалось тем, что парни сами выделяли ей, пусть и помятые, но вполне годные, чтобы написать им объяснения, пергаменты. Когда рыжая портит домашку, с которой должен был скатать Рональд, та всё-таки получает отповедь, только не от Грейнджер, а от братца. После чего ходила молчаливая, и больше не пакостила, лишь иногда смотрела на неё так высокомерно и злорадно, что ей становилось не по себе. Ещё она начала общаться с Невилом и Полумной. С первым можно было поболтать о травологии, редких растениях, да и в общем обсудить школьную жизнь. С второй поговорить о диковинных животных — и, серьёзно, Грейнджер сомневалась, что они существуют, но чем Мерлин не шутит? В конце концов, даже у магглов существуют живые существа, в существования которых сложно было бы поверить. Не говоря о мутациях и искусственно выведенных видах. — забыть о серьёзности, послушать чудаковатые истории, да и вообще поболтать обо всём. С ними обоими можно погулять по Хогвартсу, посидеть у Чёрного Озера, устроить подобие пикника. И, если честно, именно этого ей не хватало всё время учёбы в Хогвартсе. Именно это то, что ей нужно сейчас, когда привычный уклад её маленького, но такого стройного мира начинает ломаться. 3 Её общение с Гриффами на её факультете замечают не сразу. Где-то спустя неделю, Панси спрашивает, куда она вечно пропадает. Гермиона пытается отовраться фразами про библиотеку, на что Слизеринка скептически улыбается и говорит, что как бы искала её там. На резонный вопрос зачем, та ехидно сообщила Гермионе, что друзья в общем-то проводят иногда время вместе. Грейнджер пытается скрыть смущение и неловко извиняется, пока Паркинсон, судя по всему, действительно неприятно. — Да ладно, чего уж там. — фыркает брюнетка под конец. — Ты не привыкла к тому, что здесь кто-то может интересоваться твоей судьбой. Гермионе стыдно. Она понимает, что не должна это чувствовать, не после годов травли, но она, кажется, умудряется привязаться к этой девушке, непозволительно быстро привыкнуть. Она кривит губы в извиняющейся улыбке, но почему-то всё — от слов «прости» до этой самой улыбки выглядит настолько искренними, что Гермионе хочется удавиться. Она уже верит ей. И ей ужасно страшно, что это может оказаться обманом. 4 Панси приходится всё рассказать. Благо, Гермиона успела раньше, чем она сама заметила. Девушка посмотрела на неё своим ты-что-рехнулась взглядом и разве что не покрутила пальцем вокруг виска. — У тебя температура? — холодная ладошка ложится на лоб Грейнджер раньше, чем она успевает что-либо сказать. — А, нет, знаю, в тебя бланжер попал, не так ли? Со всей скорости, что вытрусил куда-то наружу твои мозги. — Панси… — имя произнесённое на выдохе, получается как-то жалостливо и слабо. Отвратительно. С каких пор она столь зависима от чужого мнения? Особенно, от её. — Ладно мозги, но паранойя-то куда делась-то? — Слизеринка скорбно качает головой. — Я думала из тебя её не выбить ничем, разве что Авадой — но какой тогда прок от твоей бездыханной тушки? — девушка вздыхает. — Ты рискуешь, Грейнджер. Очень и очень сильно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Хотя, в конце концов, она смиряется. Не одобряет, но и не порицает. Гермионе этого достаточно. Она бы не хотела терять её дружбу. 5 Остальные тоже не слепые. Малфой презрительно кривит губы, когда она бежит к своим новым друзьям — и девушке действительно кажется, что они вернулись в прошлое, когда блондин относился к ней, как существу, что ниже по статусу, чем горный тролль. Он не говорит не слова, лишь несколько раз якобы случайно задевает её плечо и толкает при передвижениях, как бы говоря — факультету не нравятся твои игры в дружбу с врагом. Будь то кто-то менее раздражающий, чем Поттер и Уизли, возможно, ей бы и слова никто не сказал, но что есть, то есть. Нотт, общение с которым появилось лишь недавно и ограничивалось в основном краткими разговорами ни о чём и спорами об учёбе, неожиданно заботливо попросил быть её осторожнее. Да, конечно, это звучало не столь мягко, но фразу: «Будь настороже, Грейнджер, не хотелось, чтобы кто-то из наших попал на больничную койку», можно распознать так. По крайней мере, она надеялась, что это не угроза. Блейз, с которым она в общем-то периодически общалась и до того, как Паркинсон демонстративно втянула её во взаимоотношения студентов их факультета, только отпустил пару своих фирменных шуток и сказал, что знает, где в Запретном Лесу можно спрятать трупы, если что. Не понятно, было ли это попыткой поддержать или быть может угрозой, что мало вероятно, но это было жутковато. — Я абсолютно серьёзно, — говорит он с прежней улыбкой, но абсолютно серьёзным выражением лица. Отчего-то Гермиона думает, что с таким же лицом он мог бы убивать. — Их не найдут, если что. Девушка улыбается. Забини опасен, она знает это, это знают все по правде. Но он хороший друг, вероятно. По крайней мере, лучший из всех, какой только мог бы быть у Грейнджер. Она только радуется, что никогда не была его мишенью. 6 Её внезапное почти счастье длиться около трёх недель, за это время она почти привыкает к новым людям в своей жизни, вернее, к их новым ролям в ней. Разрушается всё тоже быстро и стремительно. Она гуляет по замку, когда слышит разговор двух членов команды Гриффиндора по квиддичу. В их разговоре ничего такого, по крайней мере, до того момента, как один из них не говорит кое-что, что заставляет её сомневаться. — Хорошо, что Поттер подсуетился с этой заучкой. Не хотелось бы терять такого хорошего игрока перед школьным чемпионатом из-за дурацкой учёбы. — Ну, тогда бы он не смог быть капитаном. — фыркает второй. — А кто бы стал? Ты, что ли? Поттер быть может жесток, но в игре разбирается по лучше нашего. Как думаешь, чем он её шантажирует? — А мало ли по твоему грязных секретиков у Слизеринки? Тем более, она магглорождённая. Как по твоему она ещё жива? — Спорю на галеон, что без тёмной магии с её стороны не обошлось. — Я на мели, но мы можем поспорить на… — Гермиона не стала дослушивать эту ересь и просто пошла дальше. Она, ну, не то чтобы придала этому разговору какое-то особое значение, но противный червячок сомнений появился. Шантажировать? Кого? Её что ли? Поттеру это не нужно. Если подумать, она сама дала ему то, что он хочет — девушка встряхнула головой, отгоняя плохие мысли — это только если допустить, что это так, и их дружба не более, чем фикция. Но если допустить… Уизли она спасла от отчисления — в прямом смысле, их обоих — от отстранения из команды. Когда они общались с ней кроме моментов, когда им нужна была помощь с учёбой? Эти двое — почти никогда, лишь Поттер иногда болтал ахинею, возможно, чтобы отвлечь её от подозрений. — Что за глупости лезут в голову… — пробормотала в конец запутавшаяся Слизеринка и покачала головой — так недалеко и похожей на параноика Грюма стать.