Власть над своей судьбой

        Когда Гаджил проснулся, первое, на что он обратил внимание — на тишину. Плеск волн за бортами был еле различим, наверху, на палубе, приглушённо раздавались голоса…         — Ну, вот и всё, — негромко сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-либо из иксидов. Лектор, Фрош и Хэппи дружно сопели, так что услышать его явно не могли, а Пантерлили… да кто его разберёт?         Крепкая ладонь прошлась от лопаток к затылку Гаджила, холодный кошачий нос коснулся лба. А через пару секунд — тёплый шершавый язык.         Драгонслеер фыркнул и чуть крепче сжал плечо напарника.         — С добрым утром.         — Как там дела? — Пантерлили неопределённым жестом указал наверх.         — Думаю, всё в порядке, иначе, — Гаджил ухмыльнулся, — меня уже давно разбудили бы пинками.         Или — что он вовсе не собирался проговаривать вслух — они бы вообще не проснулись. Однако, даже если всё в порядке, надо было выбираться наверх. Пожрать что-нибудь найти… Сколько уже времени прошло с последней кормёжки? Почти сутки, наверное.         — Ладно, я на разведку: на предмет еды, да и вообще. Вылезай, как соберёшься.         Гаджил потрепал напарника по загривку, получив в ответ тихое урчание, и аккуратно выпутался из сырого одеяла. Учитывая все условия, чувствовал он себя на удивление неплохо. Впрочем, случалось ему ночевать в местах и похуже…Если уж он выдержал ту неделю в Восточных горах, то от одной ночёвки в трюме во время бури точно не помрёт.                  Удивительно, но шторм они пережили без особых потерь, не считая треснувшей мачты, которую уже не поддерживали лианы: наутро Марде Гир убрал все растения, сказав, что выращивать их без земли — извращение и бесполезная трата энергии. Мачта не стремилась упасть, так что Эрза не стала с ним спорить.         Теперь «Беата» неуклюже ковыляла вперёд на одном кливере: поднимать основной парус на повреждённой грот-мачте не рискнули. Жаловаться на низкую скорость никому не хотелось — после вчерашнего-то.         Минерва приготовила завтрак, от которого не отказался даже Игнил: когда качка уменьшилась, он быстро пришёл в себя. Зато начал страдать его сын.         — Что-то хреново мне, — пробормотал Нацу, усаживаясь на палубу у борта. Выглядел он действительно не слишком здоровым.         — Ага, — согласился от противоположного борта не менее зеленоватый Стинг, явно прикидывая, не свеситься ли за него. — Рыба, что ли, испорченная была…         — Рыбу все ели.         Сидящей на бухте канатов Гаджил криво усмехнулся и насмешливо предположил:         — Утренняя тошнота?         — Да иди ты!         От возмущения Нацу позеленел ещё заметнее, но Гаджилу внезапно оказалось не до злорадства — ему тоже стало нехорошо. Впору и правда грешить на готовку Минервы… если бы у кого-то на это были силы и отсутствие инстинкта самосохранения.         — Я бы на вашем месте выкинул кое-кого за борт, — задумчиво предложил Марде Гир со своего места на носу кораблика, глядя, как из каюты выбирается шатающийся Роуг. Этериаса всё это только забавляло, особенно то, как людишки не понимают очевидного. Ну ничего, скоро поймут. Может, стоит всё-таки предупредить, а то ведь…         Додумать, предоставить ли людям разгребать последствия их глупости, или нет, потому что ему неизбежно грядущий инцидент тоже во благо не пойдёт, Марде Гир не успел.         Рокочущий рёв раздался одновременно с треском ломающегося дерева. Фальшборт раскрошился под покрывшимися чешуёй руками-лапами Игнила, развернувшиеся крылья сорвали кливер, ударили по мачте и переломили её. И, пожалуй, только то, что он, не удержав равновесия, свалился в воду, спасло «Беату» от полного разрушения. Всё произошло за несколько мгновений — никто даже не успел понять, в чём дело, только Эрза схватилась за меч.         Через несколько секунд из-под воды вырвался красный дракон, и кораблик закачался на поднятой им волне.         — Магия вернулась, — торжественно сообщил Игнил тем, кто — ну а вдруг — ещё не понял. Надо было что-нибудь сказать, и не извиняться же за мачту? Он не любил извиняться.         Хотя, честно говоря, не догадаться трудно, даже если не учитывать дракона. Четвёрка драгонслееров, на которых нежданно-негаданно свалился их магический откат, выглядела откровенно жалко. Выбежавший из каюты вслед за напарником Фрош уже суетился рядом с ним и хныкал от того, насколько тому плохо.         Акнология, подвернувшийся под удар крыла вместе с мачтой, сидел на палубе на заднице и медленно осознавал, что магия-то вернулась, но он всё ещё человек.         — Эй, так нечестно! — он погрозил кулаком то ли небесам, то ли Игнилу. — Почему я не дракон?!         Эрза вздохнула и покровительственно потрепала его по голове:         — Не расстраивайся. Был бы ты драконом — от корабля точно бы ничего не осталось. И так мачты лишились… — встряхнувшись, она скомандовала: — Так, народ, нужно хотя бы поставить кливер обратно! — и осеклась, обозревая потенциальных работников. Четыре драгонслеера, которые окончательно выбыли из строя; Марде Гир, всем своим видом дающий понять, что ремонт мачты — дело, Короля Преисподней недостойное (по крайней мере, вне экстремальной ситуации), Минерва, которая только-только выпуталась из-под паруса, но уже не слишком успешно копировала вид Гира, Игнил в воздухе, обиженный на весь мир Акнология, вертящиеся рядом со страдающими напарниками иксиды…         Фрош жалобно всхлипнул: «Роуг...» — а потом вдруг подскочил на месте, и слёзы мгновенно высохли.         — Фро придумал! — восторженно сообщил он, и, ухватив Роуга за шиворот, поднял в воздух. Тот тряхнул головой, приходя в себя.         — Ох… я уже и отвык от этой пакости. Спасибо, Фрош.         Через несколько секунд его примеру последовали Лектор и Хэппи; Пантерлили, которого перекинуло из настоящего облика в «местный», слегка промедлил, потому что проверял, всё ли в порядке с его мечом. А поднявшись с напарником в воздух, проворчал:         — Энергии мало. Буквально на пару минут полёта.         — То есть через пару минут мы свалимся обратно? Да ну нахрен! — Гаджил, похоже, собирался выразиться покрепче, но передумал и через несколько секунд продолжил вполне спокойно: — Так, давай тогда спускай меня.         — На палубу?         — За борт. А сам — на палубу, и скинь что-нибудь плавучее. На этом корыте ведь есть спасательный круг?         Палуба представляла собой прискорбное зрелище: рухнувшая грот-мачта, путаница такелажа вокруг, свешивающееся за борт полотнище кливера — требовалось срочно навести порядок. Эрза махнула рукой на драгонслееров, от которых явно не добиться толку, и сосредоточила внимание на Минерве и Эделе. Причём, как ни смешно это звучало, на Акнологию она сейчас рассчитывала больше… Вообще сложно было после всего, что он сделал во время шторма, воспринимать его как раньше, с настороженной неприязнью. «Человек, которым он когда-то был», так сказал Гаджил. Но, пожалуй, только сейчас она действительно увидела в нём человека, а не напоминание о неконтролируемом хаосе и разрушении, которое её согильдиец зачем-то привёл с собой (не настолько тревожащее, чтобы оспорить решение Гаджила, но неприятное).         Минерва, как и следовало ожидать, послала её после нескольких слов… Первый раунд переговоров прошёл вполне закономерно.         Тем временем Нацу, сориентировавшись, завопил:         — Игнил! А давай ты меня повезёшь?!         Дракон заложил широкий вираж вокруг «Беаты» и проворчал:         — Маленький нахал. Я не ездовое животное.         — Но я не хочу обратно на корабль, мне там плохо! Игни-и-ил, ну пожалуйста! Хэппи меня сейчас уронит!         — Я тебе не лошадь, — чуть менее уверенно рыкнул Игнил, и Нацу, похоже, различил эту нотку неуверенности.         — Пожалуйста! Ну разве тебе трудно? Я не хочу падать!         Хэппи его всё-таки уронил, но Игнил успел подхватить их обоих прежде, чем они плюхнулись в воду. Своему воспитаннику он готов был сделать некоторые поблажки. Даже покатать его на спине, хотя дракон — не верховое животное. Резкий вираж чуть не вывел его на столкновение с «Беатой», но он сумел сманеврировать и только зацепил кончиком крыла поверхность воды. Поднялся выше, уверенно расправив крылья: к драконьему облику не требовалось привыкать. Пара недель в человеческом теле — ерунда.         — Нам тут ничего не светит, — переглянулся Стинг с Роугом. — Что будем делать?         — Не знаю, как ты, а я последую примеру Гаджила. Я хорошо умею плавать. Фро, давай вниз!         — А я, пожалуй, на палубу… — мрачно решил Стинг. У него с плаваньем было не настолько хорошо, так что настало время, как когда-то сказал ему напарник, «проявить твёрдость духа». Хотя, честное слово, ужасно не хотелось!                  Спасательного круга на кораблике не нашлось; в конце концов Пантерлили привязал верёвку к доске и скинул за борт её («Доска — это не транспортное средство. Я надеюсь»). Гаджил на конструкцию посмотрел с сомнением, но на воде она держалась — он решил, что сойдёт, и облокотился на неё.         После того очень неудачного купания в семилетнем возрасте плавать он научился хорошо (из духа противоречия, хотя от страха глубины это его не избавило). Очень хорошо. И, пожалуй, мог бы продержаться на воде несколько часов и без доски, но так проще.         Он оглянулся на плеск: рядом болтался полуголый Роуг. Тот как-то сумел прямо в воздухе раздеться и отдать одежду Фрошу. Разумно, что сказать, но Гаджил решил, что ему и так сойдёт: неохота возиться.         — Гаджил, как ты думаешь, тут акулы есть?! — проорал Нацу, свесившись с шеи Игнила, когда тот подлетел ближе.         Гаджил подумал — секунды три.         — Если есть, то скоро кончатся!         Роуг так же, как он, облокотился на край доски и удивился:         — Как ты будешь сражаться в воде?         — Молча.         Это прозвучало достаточно недружелюбно, чтобы Роуг несколько секунд помедлил и спросил с оттенком извинения:         — Что я не так сказал?         — Ничего. Просто задал глупый вопрос.         Глупые вопросы Гаджил не любил и согласен был терпеть разве что от Венди, и то в небольших количествах. Ещё, может быть, от Леви, но она чаще задавала вопросы умные. Чересчур умные — он не всегда её понимал.         — Разве тебе и Стингу случалось драться только на твёрдой земле?         — Знаешь… да, — со смешком признал Роуг после небольших раздумий. — В основном так.         — Неудивительно, что вы слили Игры! — усмехнулся Гаджил, но без особого злорадства. Просто вспомнил. — А как же иксиды? Вы же с ними уже давно.         — Как-то не сложилось. Мы никогда не тренировались для воздушного боя.         — То ещё испытание для чувства равновесия, — он хмыкнул и поднял взгляд на Пантерлили, который вскарабкался на фальшборт и явно размышлял, не спуститься ли вниз. Гаджил махнул ему рукой: мол, всё нормально, и так сойдёт. С напарником, конечно, можно потрепаться о чём-нибудь интересном, но что-то подсказывало, что сейчас тот нужнее на борту, а то у Эрзы нормальных бойцов и не осталось. А там, как минимум, мачта.         Болтаться в воде, изображая приманку для акул (если они тут есть) — радости, конечно, мало, но не так уж страшно. Тем более в хорошей компании.         Поговорить о чём-нибудь с Роугом — почему бы и нет. Он так и не собрался расспросить его, как вышло так, что люди связались с этериасом (и, если на то пошло — этериас с ними). На борту, где постоянно кто-то толокся рядом, трудно было выбрать время для такого разговора. Гаджилу казалось, что это не то, что Роуг станет обсуждать со всеми.         Небось и с ним не станет.         Видимо, слишком пристально присматривался, потому что теневой драгонслеер настороженно спросил:         — Что такое?         — Да вот гадаю, расскажешь, где ты подобрал своего лохматого демона, или нет, — Гаджил оскалил зубы в насмешливой улыбке.         Роуг смотрел на него, склонив голову к плечу, — оценивающе. Тихо плескала вода, приглушённо доносились голоса с палубы: Эрза то ли с кем-то препиралась, то ли давала инструкции, «Беату» то и дело накрывала тень кружащего в небе дракона.         Роуг кивнул непонятно каким мыслям, потёр лоб, убирая налипшие пряди мокрых волос, и сказал:         — Подходящее место для странных разговоров. Расскажу.         Действительно рассказал: с того момента, как очнулся в камере в Кубе рядом с бесчувственным телом своего друга. Иногда делал длинные паузы, будто подбирал слова, и потому создавалось впечатление, что до сих пор он эту историю не рассказывал, по крайней мере, в таких подробностях. Гаджил под конец даже спросил: «Почему именно мне?». Роуг в ответ странно усмехнулся: «Ты спросил в подходящий момент, — а потом продолжил серьёзнее: — Мне кажется, ты понимаешь, что такое вынужденное сотрудничество».         Это Гаджил действительно понимал. С кем ему только ни случалось иметь дело до того, как он вступил сперва в «Фантом лорд», а потом в «Хвост феи». С таким дерьмом, с каким, будь он тогда сильнее (или умнее), связываться не стал бы ни за что. Но если силу юный драгонслеер набирал быстро, то мозгов в тринадцать-пятнадцать лет не было и не предвиделось. И поставил их на место — при всех своих недостатках — мастер Жозе.         Впрочем, судя по рассказу Роуга, у того всё было не настолько плохо. Не особо хорошо, потому что Король Преисподней — крайне непредсказуемый союзник, — но без той дряни, от которой потом не отмыться.         — Эрзе я бы тоже сказал, — через некоторое время добавил Роуг. — Если бы она спросила, но она ещё в Кубе слышала краткую версию и не стала выяснять подробности.         Наверняка у неё хватало своих подробностей, которыми она не хотела делиться ни с кем — можно понять, почему не задавала лишних вопросов. Хотя Гаджил считал этот вопрос отнюдь не лишним. Непредсказуемая пакость, один экземпляр (Минерва, возможно, второй). О таком стоит собирать информацию. И он решил, даже не спрашивая у Роуга позволения, пересказать всё услышанное Пантерлили: пусть анализирует. У него это хорошо получалось.         Но сейчас тему можно считать закрытой: ни до каких уточняющих вопросов Гаджил не додумался. Пусть так. Станет надо — ничто не мешает спросить позже.         С палубы вдруг донёсся грохот и возмущённый вопль Минервы:         — С какой радости ты тут разлёгся?! — и чуть потише: — Драгонслеер на корабле — жалкое зрелище!         На пару секунд демоница появилась на корме над ними: тёмный силуэт в лучах полуденного солнца, — но если у неё и возник порыв скинуть что-то или кого-то за борт, она его не осуществила.         — Бедный Стинг, — с философской отрешённостью заключил Роуг.         Болтаться в воде в обнимку с доской молча было скучно, выражать отсутствующее сочувствие (каждый разбирается с морской болезнью, как умеет) Гаджилу не хотелось, так что он высказал смежную и не имеющую к словам собеседника прямого отношения мысль:         — К слову, вспомнилось тут о драгонслеерах. Почему семь лет назад ты не сказал, что тоже драгонслеер? Тогда, наверное, ты действительно мог бы стать моим учеником. Не просто ребёнком, который зачем-то таскался за мной. Ты ведь хотел?         — Хотел, — Роуг ответил почти без заминки. Запрокинул голову, глядя на нависающий над ними борт кораблика, где уже никого не было видно. — Но я тебя боялся. И «ребёнок» — тут самое правильное объяснение. Как мог ребёнок, к которому после Скиадрама никто не относился хорошо, решиться сказать что-то вроде «у нас похожая магия, давай ты будешь моим старшим братом»? Тем более такому человеку, как ты… был.         Гаджил усмехнулся, заметив короткую паузу перед последним словом. Роуг продолжил говорить, то ли рассуждая, то ли вспоминая:         — Маленьких попрошаек и воров нигде не любят. Но Скиадрам не научил меня ничему, что помогло бы жить среди людей. Удивительно, как я смог пережить первый год — пятилетний мальчишка, который не умел ни работать, ни просить, ни красть. Тогда я научился есть тени, и только поэтому, наверное, не умер: магическая энергия кое-как поддерживала тело.         — Я был старше, — задумчиво отметил Гаджил, имея в виду «когда мой дракон меня оставил». Неожиданная откровенность собеседника ставила в тупик. Значит ли это, что Роуг доверяет ему сильнее, чем имеет на то основания? (Оснований толком нет — после Магических игр они нечасто пересекались). — Чуть что лез драться и не сдох только потому, что был крайне живуч.         Замолчал, задумавшись, что было бы, если бы мелкий Роуг-Райос всё-таки набрался смелости. Пытался представить себя семнадцати-восемнадцатилетнего — и мальчишку лет десяти в качестве ученика-воспитанника. Странная получалась картинка. И не факт, что мальчишке не было бы вреда от такого обучения…                  Эрза тем временем чуть ли не пинками подняла впавшего во внезапную меланхолию Эделя и заставила помогать — для начала распутать ванты вокруг мачты. Как её поставить обратно, ещё только предстояло придумать. Она попыталась уговорить Марде Гира поучаствовать — он внимательно её выслушал и даже не потрудился ответить.         Пантерлили пообещал, что поможет, как только немного восстановит энергию, а пока тоже занялся канатами — с ними он мог возиться и в мелкой форме. К нему присоединились Лектор и Фрош; правда, за Фрошем приходилось присматривать, потому что он с равным энтузиазмом и распутывал, и путал верёвки.                  Время близилось к обеду, ветер слегка усилился, но небо оставалось всё столь же ясным; в вышине парили пара чаек и дракон.         На палубе «Беаты» Марде Гир бездельничал, Эрза, Эдель и Пантерлили обсуждали, что имеет смысл распутывать, а что можно просто обрезать, и как поставить мачту (пока самым реальным вариантом выглядело зафиксировать её несколькими клинками — благо, теперь Эрза могла их предоставить в почти неограниченном количестве, — и примотать канатами). Минерва демонстративно гремела на камбузе котлами, Стинг страдал в полуобморочном состоянии, а Фрош и Лектор дружно его жалели.         Роуг, похоже, ночью не смог уснуть, потому что теперь задремал, уронив голову на скрещенные на доске руки. Скучающий Гаджил поспорил сам с собой, скоро ли теневой драгонслеер окунётся в воду с головой, а заодно прикидывал, как его удобнее подхватить и вытащить, если что. Впрочем, это несложно: за волосы. Просто за волосы.         Но Игнил вдруг резко спикировал вниз, и Роуг проснулся, Фрош подскочил от испуга, а Минерва в камбузе, судя по шуму и ругани, уронила кастрюлю, когда Нацу заорал во весь голос:         — Я видел остров!