Власть над своей судьбой

      «Беата» смогла бросить якорь в небольшой каменистой бухте, укрытой от волн и ветра, только к ночи: ремонт мачты занял несколько часов, и поднять грот Эрза так и не рискнула, а на одном кливере скорость кораблика была совершенно не впечатляющей. Игнил с Нацу сразу, как только появилась цель, улетели вперёд, пообещав найти место для высадки. Как ни странно, нашли вполне удобное, и лежащий наверху на скалах красный дракон оказался достаточно явным ориентиром для тех, кто на борту.       Роуг к концу плаванья не выдержал и попросил Фроша вытащить его на палубу, но Гаджил упрямо болтался на доске, игнорируя насмешки Нацу и плещущие в лицо волны. А в бухте в несколько гребков добрался до берега, вскарабкался на большой плоский валун, растянулся на нём во весь рост и сказал, что «как надо будет разгружаться — зовите».       Эрза решила, что разгружаться они будут не сегодня: время уже позднее. Тем, кого не укачивает, предложила переночевать на борту, а драгонслеерам — поставить палатку или тент поблизости. Благо, ночь обещала быть тёплой. Такое ощущение, что они попали в тропики, хотя остров Тенрю находился не в этой климатической зоне. Морские течения, магия, аномалия или всё вместе — кто знает? По крайней мере, холодных ночей тут можно не опасаться.       Далеко забираться не стали: расположились пока на небольшом песчаном пляжике между скал. Нацу развёл костёр — не для готовки, просто так; Минерва, впрочем, всё равно готовила ужин на нём, потому что тесный камбуз ей осточертел. К тому времени, когда окончательно стемнело, все собрались у огня, побросав на песок вокруг покрывала, доски и кто ещё что нашёл. То есть, почти все: Игнил на маленькой полоске песка не помещался, так что лежал наверху, а Марде Гир остался на палубе. Эрза условно назначила его вахтенным (обратил ли он внимание на её слова, отдельный вопрос), потому что кому-нибудь и правда стоило остаться на борту, пусть здесь с «Беатой» вряд ли могло что-то случиться.       Посидели хорошо. Даже Минерва пребывала в необыкновенно благодушном настроении: без возражений выдала Нацу добавку, хихикала над шутками Стинга и вызвалась отнести Марде Гиру его порцию похлёбки. Акнология хоть и оставался хмурым, но развлекаться никому не мешал.       Спать легли далеко заполночь, когда костёр прогорел до углей, а тонкий серпик луны опустился за скалы. Кто ушёл в каюту, кто лёг под тентом, Нацу так и вовсе полез к Игнилу, рискуя в темноте загреметь с камней — но обошлось. Эдель, хоть его и не укачивало, остался на берегу: сказал, что предпочитает свежий воздух.       Наутро Эрза, зевая, выбралась на залитую утренним солнцем палубу. Оглядевшись, тихонько хихикнула: уж больно сидящий на носу Марде Гир сейчас напоминал пригревшегося кота, — и помахала рукой стоящему в воде по пояс Гаджилу. То, что ни штанов, ни белья на нём не было, а вода здесь прозрачная, её ничуть не смутило, да и его, похоже, тоже, потому что он помахал в ответ и спокойно продолжил умываться.       Эрза перевела взгляд выше, на скалы. Нацу во сне всё-таки умудрился упасть, так что теперь сопел, повиснув на лапе своего отца. А на носу дремлющего Игнила сидела, болтая ногами, Мэвис: дракон её явно не замечал. И, похоже, не только дракон…       — Гаджил, советую тебе всё-таки одеться, — спокойно сказала Эрза, и нейтральный тон совсем не соответствовал тому, что она подумала. — Здравствуйте, Первый мастер.       Мэвис радостно улыбнулась ей в ответ и раскинула руки, будто пытаясь обнять сразу всё, что видела перед собой.       — А я тебе говорил — дамы увидят, неловко будет, — проворчал Пантерлили, почти не заметный в тени камней.       Мэвис демонстративно прикрыла глаза ладошками, давая драгонслееру время выбраться из воды и найти хотя бы полотенце. Но Эрза почему-то была практически уверена, что она подсматривала.       Постепенно просыпались и остальные: развеселившийся с утра пораньше Фрош запрыгал по Роугу и Стингу; как только началась возня, настороженно вскинулся Эдель, Хэппи полетел будить Нацу, из каюты выбралась Минерва и тут же выразила недовольство тем, что никто не развёл костёр. Мэвис наблюдала за всем этим с терпеливой полуулыбкой, даже не думая слезать с Игнила, который единственный продолжал спать посреди начинающейся суеты. Когда Эрзе и Гаджилу уже надоело бросать в её сторону вопросительные взгляды, она спрыгнула вниз, на опорный шест тента, и там остановилась, балансируя на одной ноге (а скорее просто зависнув в воздухе). Теперь её заметил даже полусонный Нацу, но прежде чем он успел открыть рот, она торжественно объявила:       — Приветствую вас, друзья мои. Я рада всех видеть, хотя жаль, что вас привели сюда такие обстоятельства…       Вот только видеть и слышать её могли лишь пятеро из присутствующих. Остальным пришлось объяснять, что происходит и куда эти пятеро так дружно уставились. А Мэвис тем временем продолжила:       — Остров Тенрю будет для вас надёжным убежищем, где вы можете отдохнуть от тех испытаний, что выпали на вашу долю, и набраться сил, чтобы идти дальше, — она говорила как по книге, будто заранее продумала свою речь. Впрочем, у неё была на это целая ночь — вряд ли она не заметила прибытие «Беаты». — Моих возможностей хватает, чтобы укрыть его практически от любого зла — кроме того, что вы сами принесли с собой. Но это ваш свободный выбор.       Эрза уже собиралась «перевести» её речь для тех, кто не слышит, когда торжественность момента разом порушилась.       — А завтрак-то когда? — вдруг спохватился Нацу — и тут же схлопотал подзатыльник от Минервы, которая всё ещё была недовольна тем, что никто не развёл костёр.       Речь Мэвис Эрза всё-таки пересказала, но слушали её, кажется, только Роуг и Игнил.              Обустройство лагеря заняло несколько дней. Эрза без труда нашла гильдейский склад, который был обновлён перед предпоследним испытанием S-класса (последнее — X791 года — по неизвестной ей причине проводилось не на Тенрю), а часть необходимого снаряжения они привезли с собой, однако всё надо было собрать, организовать и рассортировать. На этот раз предстояло провести на острове не пару дней, а недели, а то и месяцы. Тут не обойдёшься парой навесов.       Они выбрали площадку недалеко от места высадки: на поросшем редким лесом пологом холме, от подножия которого начинался широкий песчаный пляж, а вдоль западного склона протекал ручей. Между деревьев натянули тенты и поставили палатки, оборудовали кострище, а в кухонном шатре собрали стол и сложили из камней очаг. Почётная обязанность копать яму под отхожее место досталась Нацу — после того, как он случайно снёс опорный столб кухни и она погребла под собой Эрзу и Минерву.       Работали все. Марде Гир сперва смотрел на суету скептически, но потом решил, что человеческие палатки ему не нравятся, и вырастил себе под деревом что-то вроде шалаша из вьющихся роз. Или, может быть, не роз, потому что цветов на них пока не имелось, зато колючки — в избытке. Стинг тут же окрестил сооружение «логовом» — к счастью, Король Преисподней не услышал. Или, может быть, сделал вид, что не услышал.       Даже Минерва не бездельничала, хотя её активность касалась в основном кухни, и в основном она гоняла парней. Заставила их копать ещё одну яму — погреб для продуктов. Вообще-то хотела ледник, потому что «у нас ведь будет свежее мясо и рыба» (и это, надо заметить, был не вопрос), но лёд на Тенрю взять было неоткуда. Она ещё успела сказать: «Какая досада, что ваш отмороженный…» — прежде чем Эрза, прекрасно понимая, чем должна окончиться фраза, заткнула ей рот. Это не могло не кончиться дракой, в которой кухонный шатёр уронили ещё раз. К счастью, последний. Далее обошлось без эксцессов.       Мэвис то появлялась, то исчезала и между делом объяснила, почему просила в X791 году перенести испытание куда-нибудь в другое место. Как она сказала, «острову нужен был отдых». А ей самой нужно было разобраться со всеми последствиями того случая с «Сердцем Гримуара» и Акнологией. Она так и сказала «случая», как будто ничего серьёзного не произошло. Когда Эрза спросила, со всем ли разобралась — кивнула и подтвердила, что сейчас уже всё хорошо.       С Первым мастером чаще всего разговаривала именно она: Нацу ещё не наобщался с Игнилом, так что свободное от полезной деятельности время проводил с ним, а Гаджилу и Пантерлили было просто не интересно. Роуга, похоже, заинтересовала хозяйка острова, но он не мог поговорить с ней сам, так что когда решился кого-нибудь побеспокоить, в качестве «переводчика» опять-таки выступила Эрза. Беседа вышла недлинной.       А прочие не-фейритейловцы за несколько дней уже вдоволь насмеялись над «разговорами с пустотой» и не обращали на них внимания.              На Тенрю можно было отдохнуть: остров давал почувствовать себя в безопасности даже тем, кто не принадлежал к «его» гильдии. Роуг необыкновенно остро ощущал, насколько ему не хватало покоя — насколько измотали его бегство и мысли, что он за всё несёт ответственность, а если с товарищами что-то случится из-за этериасов — то он будет виноват. Он ведь связался с Королём Преисподней, и то, что было жестом отчаяния, неожиданно вылилось в длительное сотрудничество (не самое точное слово, но какое подойдёт лучше?), которое он совершенно не контролировал. И мотивы демона не слишком понимал.       На Тенрю он наконец уверился, что Марде Гир всё-таки — специфично, на свой лад — на их стороне, потому что не было для того других причин отправиться на остров. У него было достаточно возможностей уйти и, что уж там, была возможность заставить экипаж «Беаты» повернуть судно в другую сторону, если бы ему того захотелось.       Роуг не оставлял надежды когда-нибудь добиться от него ясного и чёткого выражения намерений — чтобы строить планы не на основе догадок. Но, конечно, не сразу. Если слишком сильно донимать Марде Гира расспросами, это чревато неприятностями. А вот при достаточно аккуратном подходе с ним иногда можно нормально — почти нормально — общаться.       Сейчас появилась возможность спокойно поразмыслить, что делать дальше. С демонами, с Ликами, со своей жизнью… Жаль, от разговоров с товарищами пока было мало толку — внятной стратегии не нашлось ни у кого. Роуг решил лишний раз об этом не думать и разговаривал с ними просто так, для удовольствия или для успокоения; играл с Фрошем; не слишком охотно, но участвовал в тренировках, которые устраивали Нацу и Стинг (и это скорее стоило назвать потасовками, потому что они не отрабатывали какие-то приёмы, а просто выясняли, кто круче или везучее); раздумывал, не попросить ли Гаджила поучить его владению оружием, но глядя на то, как тот сражается с Пантерлили или Эделем, никак не мог решиться — казалось, что стоит сунуться, и он неизбежно покалечится. Старался не оставаться в одиночестве.       Последнее, впрочем, было нетрудно.       Мэвис настояла, чтобы демоны не ходили по её владениям в одиночку, невнятно угрожая какими-то «последствиями». Минерва заявила, что не больно-то и хотелось, и почти не покидала пределов лагеря, но Марде Гир сидеть на месте не захотел, и необходимость его сопровождать никого не радовала. А Роуг к этому относился достаточно спокойно, так что он чаще всего и ходил выгуливать этериаса. Потому что когда тот мается от скуки в лагере — хуже.       Так что вскоре Роуг знал, что обойти остров вокруг можно за три часа, если не тормозить, зато если пойти поперёк через лес — нетрудно заплутать, и тогда придётся ночевать под кустом, потому что даже если мастер Мэвис оказалась бы столь любезна, чтобы показать им дорогу назад, её всё равно видели только члены её гильдии. Хорошо хоть на Тенрю не холодно даже ночью.       А на Великое Древо забраться невозможно, так что верхний «остров» недоступен, если только не летать. И попросить о помощи Фроша Роуг предлагать не стал. Мало ли, Мэвис обидится, если до вершины Древа доберётся этериас. Не хотелось проверять, насколько реальны упомянутые ею «последствия». Да и вообще он старался пореже брать Фроша на эти прогулки, потому что по-детски непосредственный иксид и Король Преисподней не ладили. То есть, Фрош-то ладил со всеми… но не наоборот.       Во время очередной бесцельной прогулки по пляжу, когда они сидели на вынесенном морем на песок бревне, он, поразмыслив, предложил:       — Знаешь, если тебе нечем заняться… Поучи Минерву проклятиям.       — Почему я должен тратить на неё усилия?       Роуг мог бы ответить «потому что больше никто этого сделать не сможет, а ей это действительно нужно», «потому что она единственная из Тартароса, кто пошёл за тобой», «потому что твоя гильдия сделала её тем, чем она является сейчас — не человеком и не демоном, существом, брошенным на распутье» — если бы думал, что Марде Гиру есть дело хоть до чего-то из этого.       — Потому что тогда она сможет эффективнее сражаться в зоне действия Ликов, и это увеличит общую боеготовность.       Лицо Короля Преисподней всё ещё выражало исключительно скуку. Он подобрал белый кругляшок гальки и швырнул в сторону воды. Не докинул. Роуг тоже поднял камешек и повертел его в руках — а потом бросил вперёд. Галька шлёпнулась в накатывающие на берег волны.       Следующий бросок этериаса оказался удачнее: уступать человеку хоть в чём-то он не собирался. Роуг взял в руки ещё один камушек, подкинул его на ладони, но бросать не стал. Сказал:       — Я видел, как Минерва использовала энергию, чтобы усилить физические атаки. И ещё то проклятие, которое разрушает железо. Но этого недостаточно, чтобы сражаться…       — Коррозию? — всё-таки заинтересовался Марде. — Да, я показывал его ей, но не думал, что у неё действительно получится. Возможно, она не безнадёжна.       — В условиях активных Ликов она пока единственная не безнадёжна, — мрачно усмехнулся Роуг, роняя гальку на песок. — Неужели ты не понимаешь?       — Понимаю. Людишки бесполезны.       Уже вполне привычная реплика — даже не злит. Марде Гир всегда такой, ничего не поделаешь. С этим можно смириться — или избегать иметь с ним дело, что не получится. И не то чтобы категорически хочется. Зараза, конечно, но зараза порой интересная.       — Однако ты здесь, с нами, на острове. Почему?       — Марде Гир не обязан объяснять свои поступки человеку.       Роуг уже привык, что такими фразами этериас отделывается тогда, когда избегает какой-то темы. Трудно угадать, насколько тщательно избегает, так что можно рискнуть.       — Не обязан, но вдруг захочешь рассказать?       Марде Гир зачерпнул ладонью песок и смотрел, как песчинки утекают между пальцев. Песок кончился — он повторил движение. Механически, будто настолько погрузился в размышления, что не задумывался, что делает.       Заговорил вполголоса:       — Потому что «Тартарос» бесполезен ещё более, чем люди. Хотя это не полностью их вина. Теперь я понял, почувствовал разницу.       Роуг слушал, затаив дыхание и остерегаясь перебить его. Этериас редко что-то рассказывал не по практическим вопросам, ещё реже выражал отношение к чему-либо (если речь не о том, что его раздражают люди). Это стоило послушать.       — То, что тянуло нас к Зерефу — магия, которую он вложил в нас. Это не инстинкт — директива, практически прямой приказ… Лики заблокировали всю магию, в том числе эту, и директива исчезла. У Тартароса не стало общей цели — они забыли про создателя, — голос Марде Гира звучал почти печально. — Змеиное гнездо, а Энд хуже всех.       Он замолчал и, похоже, окончательно, так что через несколько минут, тишину которых нарушал только плеск волн, Роуг решился спросить:       — А ты? Ты всё ещё хочешь найти Зерефа?       Он не пытался добыть информацию — просто хотел понять, не слишком отдавая себе отчёт, зачем.       — Да. И после того, как провёл две недели в зоне Ликов, я различаю своё настоящее стремление и магический приказ, — Марде Гир покачал головой. — Почему я это тебе рассказываю, человек?       — Потому что разговаривать с камнем или деревом было бы слишком странно даже для тебя, а проговорить мысли вслух хочется?       Этериас хмыкнул, но возражать не стал.       Интересный вопрос, что вообще стало с Зерефом после активации Ликов. Говорят, он бессмертен. И он колдун. Если его бессмертие магической природы, то без магии он должен был умереть… Задумывался ли об этом Марде Гир? Или он знает наверняка, что не магической, потому его это не волнует? Спрашивать Роуг не стал: если Марде об этом не думает, то и не надо. А если думает, то далеко не факт, что расскажет.       — Значит, Зереф.       — Да. Разыскать его и исполнить его волю… Но сперва — «Тартарос». Марде Гир покажет им, почему не стоило плевать ему в лицо!       — И это возвращает нас к начальной точке, — еле заметно улыбнулся Роуг. — Чтобы сражаться с «Тартаросом», нужны боевые силы. В том числе Минерва. Правильно?       — Какой настырный человечек! — прозвучало это почти восхищённо. — Почему она так тебя заботит?       — Я ведь не обязан объяснять тебе свои поступки, — да, чистой воды вредность. Чуть-чуть. Не всё же одному демону донимать собеседника.       Судя по промелькнувшему на лице выражению, свою фразу тот узнал — похоже, даже не обиделся.       — Но Марде Гир ответил на твоё «почему». Теперь ты отвечай.       Справедливое замечание, а требовательный тон вызывал у Роуга беспричинное желание улыбнуться. Забавно думать, что Король Преисподней действительно хочет услышать от него ответ — что тому не всё равно.       Он поворошил босой ногой песок, выкапывая белое полукружие ракушки, взял её в руки и отряхнул от прилипших песчинок — чуть-чуть тянул время, но не потому, что не хотел отвечать, просто подбирал слова. И немного испытывал терпение Марде Гира: то и дело тянуло проверять границы дозволенного.       — Я давно её знаю, и мне не безразлична её судьба, — назвать Минерву «другом» он не решался, но она точно была для него не чужой. — Ей нужна помощь, однако я не могу помочь. Зато можешь ты — потому я спрашиваю тебя.       Он замолчал, искоса глядя на этериаса в ожидании если не ответа, то хоть какой-нибудь реакции. Может быть, даже насмешки, но его это не слишком беспокоило. Марде Гир на него не смотрел, устремив взгляд то ли на плещущие у берега волны, то ли дальше, к горизонту, за которым остались «Тартарос», Энд и Зереф. Что перевесит в его размышлениях: гордыня, не позволяющая согласиться с чьей-то значимостью и полезностью, трезвый расчёт или что-нибудь ещё, что Роугу не хватает фантазии предположить?       Марде Гир перевёл взгляд на раковину в его руках и вдруг потребовал:       — Дай сюда.       — Держи, — Роуг не стал спрашивать, зачем, и вложил ракушку в протянутую ладонь. Только, когда пальцы этериаса сомкнулись вокруг тонкого белого лепестка, попросил: — Если не трудно, верни потом — я её хотел отнести Фрошу.       Демон молчал, и казалось, что он вот-вот раздавит хрупкую ракушку, но ничего не происходило. Роуг терялся в догадках, как это понимать, что взбрело Марде Гиру в голову и что будет дальше. Заставил себя отвести от него взгляд и, пытаясь отвлечься, посмотрел в небо — там на фоне тяжёлых кучевых облаков парил Игнил. Вот у того с мотивацией всё ясно: он без сомнений на стороне Нацу и готов сражаться вместе с ним. Демонов недолюбливает, но терпит, Акнологию — терпит чуть с большим трудом.       Дракон — настолько могущественное существо… и настолько же беспомощное, как они все, когда дело касается Ликов.       — Мне она не нужна, — вдруг сказал Марде Гир, отвлекая его от размышлений, и бросил ракушку на песок у его ног. И сразу же, без паузы, продолжил говорить: — Хорошо, я попытаюсь научить Минерву чему-нибудь. Надеюсь, она не глупа.       — Не глупа, — после короткой заминки фыркнул Роуг. — Мог бы уже и сам заметить.       У дочери Дженмы хватало недостатков, но глупость в их число не входила…       Что происходило в последние несколько минут в голове у Марде Гира, он даже близко не понял.              Заняться на берегу было, как обычно, нечем (если ты не Фрош, которому любой камушек сойдёт за игрушку), так что, договорив, они сразу пошли назад — раз появилось более осмысленное занятие, чем гулять без особой цели. Роуг всецело одобрял идею отловить Минерву прямо сейчас, поскольку слегка опасался, что Марде Гир передумает. Хотя тому ничто не помешает передумать позже, но всё-таки.       В лагере Роуг слегка отстал от этериаса, потому что его окликнул Стинг. Тот сидел в тени тента, играл с Лектором в крести-нолики прямо на земле — и, судя по тому, насколько охотно отвлёкся, проигрывал. Фрош сидел с ними и явно болел за обоих сразу.       — Гуляли, как обычно, — ответил Роуг на предсказуемый вопрос, где он был, и махнул рукой вдоль берега.       — Ты выглядишь удивительно довольным, учитывая, что только что сопровождал этого, — вскочив на ноги, Стинг со смешком хлопнул его по плечу и мотнул головой, указывая на этериаса.       — Марде Гир согласился помочь Минерве с проклятиями, — объяснил Роуг.       — Зачем ей проклятия, она и поварёшкой кого хошь зашибёт!       — Я серьёзно. Если мы собираемся вернуться на большую землю, Минерве понадобятся боевые навыки.       — Ладно, ладно, серьёзный… Я всё понимаю. Пойдём посмотрим?       Лектор энтузиазма своего напарника не разделял, так что остался на месте, а Фрош после коротких, но мучительных раздумий — всё отражалось на мордочке, — остался с ним.       Минерва развешивала рядом с кухонной палаткой полотенца, какие-то тряпочки и свой плащ. На подошедших она не обратила внимания (ровно так же, как Марде Гир не обращал внимания на то, что за ним увязались драгонслееры).       — Как твои успехи с проклятиями? — поинтересовался демон, останавливаясь рядом с ней.       — Не твоё дело, — она недовольно скривила губы. — Разберусь сама, как ты и сказал.       Полотенце, которое она держала в руках, затрещало от чересчур резкого движения. Марде Гир пожал плечами, очевидно не собираясь настаивать.       Роуг, шагнув вперёд, легко коснулся пальцами его локтя и еле слышным шёпотом сказал: «У неё не получается. Иначе бы она так не злилась». (Только бы Минерва не заметила!) Этериас не подал вида, что услышал, однако остался на месте и вскоре продолжил говорить.       — Я был… не совсем точен, — подобрал он обтекаемую формулировку. — Я не могу знать, в чём твоя сила, однако могу попробовать разобраться.       — Да ну? — Минерва вложила в короткую реплику весь свой запас яда. Забросила полотенце на верёвку и подчёркнуто тщательно расправила его, отгораживаясь от Короля Преисподней. Он пару секунд сверлил многострадальную тряпку взглядом — на тряпку это впечатления не произвело, — и резким взмахом руки отшвырнул её в сторону.       — Женщина, как ты смеешь сомневаться в моих умениях?       — Как ты смеешь называть меня «женщиной»?! — зашипела Минерва в ответ, будто кошка, которой отдавили хвост. — И зачем бросил чистое полотенце на землю?!       — Как думаешь, подерутся? — громким шёпотом спросил Стинг у напарника, который как раз подобрал полотенце и отряхивал от песка. Роуг оценивающе оглядел демонов, побледнел и, подхватив с земли тазик с неразвешенной стиркой, поспешно отступил назад.       — Подерутся…       На самом деле, получилась не совсем драка: Марде Гир и Минерва обменялись парой ударов, он обзавёлся царапиной на щеке, которая зажила за полминуты (Минерва очень по-женски отвесила ему пощёчину), а она оказалась поймана в клетке из терновника.       — Теперь ты меня всё-таки выслушаешь, — удовлетворённо кивнул Король Преисподней, отряхивая руки. — Впрочем, для начала ответь на один вопрос: ты хочешь овладеть демонической силой в полной мере, или готова довольствоваться теми обрывками, что у тебя есть сейчас?       — Хочу, конечно.       — Тогда зачем дерёшься, когда тебе предлагают помощь?       — А зачем ты меня оскорбляешь?       — С каких это пор «женщина» — оскорбление? Это констатация факта, как если я называю человека человеком.       Роуг не удержался от короткого смешка, и Марде Гир, обернувшись, бросил на него недовольный взгляд:       — Что смешного я сказал?       — Марде, ты, конечно, извини… — ещё один приглушённый смешок, — но когда ты кого-то называешь человеком, это чаще всего как раз подразумевает оскорбление.       Тут Стинг тоже присоединился к смеху, и у него со сдержанностью было гораздо хуже — а потом оба драгонслеера закашлялись, потому что Марде Гир швырнул в них горсть материализованной на ладони пыли-пыльцы. Как стало ясно через пару секунд — той самой, на которую у Стинга аллергия.       Разобравшись — на свой манер — с этим вопросом, он снова обернулся к Минерве. Потребовал:       — Раз хочешь — для начала покажи свой правый глаз.       — Не при них.       — Им не до того, — резонно возразил он.       — Всё равно.       Тогда Марде Гир, решив, что так будет проще, приказал драгонслеерам:       — Сгиньте.       Роуг успел прикрыть нос и рот ладонью, вдохнул не так уж много пыльцы, так что уже почти не чихал и был вполне способен воспринимать действительность. Он хотел узнать, что у Минервы под повязкой, но на его осторожный вопрос она когда-то отреагировала очень резко (на менее осторожный вопрос Стинга — сразу подзатыльником), так что он оставил эту тему. И попытаться подсмотреть без спросу явно не стоило. Прихватив страдающего Стинга за шиворот, он потащил его за собой и только краем уха услышал, как Марде Гир говорит Минерве:       — Как я и думал, это часть демонического облика… Неплохо.       Роуг решил, что как-нибудь попробует расспросить его. Очень осторожно.