Власть над своей судьбой

      Долго ли они простояли на мосту, Лаксас не знал. Наверное, недолго, потому что солнце так и не выползло из-за холмов — утро всё ещё оставалось неприлично ранним. Так что неудивительно, что когда они вернулись в лагерь (Фрид пошёл за ним сам, его не пришлось тащить), Бикслоу ещё спал. Вчера он, кажется, долго маялся бессонницей… Лаксас сам плохо спал: просыпался несколько раз за ночь, — и помнил, как, приоткрыв глаза в темноте, различил силуэт кукольника над тускло тлеющими углями костра. Во сколько тот потом лёг, не угадаешь.       Он чуть нахмурился — скорее по привычке, чем на самом деле не одобряя до неприличия сбитый режим напарника. Ничего нового: в Магнолии тот временами ложился на рассвете, а потом спал до полудня. Но сейчас упрекнуть его было бы несправедливо.       А есть, между тем, уже хотелось. Фрид немного ожил и начал реагировать на обращённые к нему слова, так что, оглянувшись на него, Лаксас рискнул предложить:       — Может, соорудишь завтрак? Жаль Бикслоу будить. Я бы сделал, но сам знаешь…       — Знаю, — серьёзно кивнул рунный маг. — Попробую приготовить.       — Костёр я разведу, воду притащу, — поспешил уверить его Лаксас. Не хотелось, чтобы Фрид лишний раз выходил к реке. Не сейчас. — Посмотри, что там с продуктами.       Тот молча кивнул и в лёгкой растерянности окинул взглядом лагерь: явно не имел даже смутного представления, где лежит еда. Это ведь его не интересовало. Лаксас указал на вещмешок, повешенный на ветку дерева — чтобы мыши не добрались, — прежде чем уйти за водой.       Когда он вернулся, Фрид уже отчищал от плесени небольшой кусок сыра. Сосредоточенно, осторожно и медленно, будто сам себе не доверяя. Нож, видимо, подобрал тут же у костра, где вчера бросил Бикслоу: тот постоянно оставляет вещи где попало, порядка ни в голове, ни в жизни. Видеть лезвие в руках Фрида было отчего-то тревожно, но не столь сильно, чтобы что-нибудь сказать. Когда Лаксас подошёл ближе и поставил котелок, рунник прервался, чтобы сообщить:       — С продуктами у нас неважно.       — Да, я в курсе.       Будто не услышав ответа, тот продолжил всё так же негромко и спокойно:       — Из круп остался только рис, сварю и заправлю, чем найду. Жаль, масла нет.       — Ничего, главное, чтобы соль была, — без особого веселья хмыкнул Лаксас. Во время своих странствий после изгнания из гильдии как-то попробовал суп без соли — ну и гадость! — Да и вообще Бикслоу съест почти что угодно.       — А ты?       Кажется, голос Фрида был не совсем безразличным. А может быть, он обманывал себя, выискивая то, чего нет. (Пока нет?..)       — А я… — он замешкался с ответом, потому что не был настолько неприхотлив, как кукольник, но тут подсказку дал вдруг заурчавший живот. — А я уже очень проголодался. Что там с рисом надо делать? Вымыть? — спросил наугад, смутно припоминая. Со своим хроническим неумением сотворить из продуктов что-то съедобное в кухню обычно лишний раз не совался.       — Промыть, — поправил Фрид, и это звучало почти привычно — он нередко напоминал сокомандникам о точности формулировок. А они всё так же продолжали об этом забывать; иногда даже казалось, что Бикслоу — специально, чтобы поддразнить товарища. С него бы сталось. Лаксас такими глупостями не занимался, хотя поддразнить Фрида… если честно, порой хотелось. Когда тот впадал в задумчивость и меланхолию, чтобы встряхнуть его.       Сейчас не получится.       — Промыть, — спокойно кивнул он. — Я займусь, ты пока с остальным разберись. Сколько брать?       Фрид не стал объяснять, просто насыпал крупы во второй котелок и вернулся к сыру и плесени. Добавил только не слишком понятное:       — До прозрачной воды.       Впрочем, Лаксас всё-таки сообразил, что имелось в виду «промывать до прозрачной воды». Когда он вернулся с залитым чистой водой рисом, Фрид уже возился с костром: на тонких щепках проклюнулись язычки пламени. Хотя с дровами было не очень. Разжечь-то можно, но на готовку явно не хватит.       Рунник, услышав шаги, бросил на него короткий взгляд и сказал:       — Я бы хотел поискать пряные травы.       — Ищи, конечно.       Тот опустил голову и не торопился вставать с места. С устало-обречёнными интонациями спросил:       — Сходишь со мной?       Тон неприятно царапнул; однако Лаксас ответил спокойно, как будто то, что маг из сильнейшей команды «Хвоста феи» боится в одиночку уходить из лагеря, нормально и привычно:       — Почему бы и нет. Как раз дровами займусь.       Тех нескольких поленьев, которые валялись у костра со вчерашнего вечера, пожалуй, должно было хватить до их возвращения. Не долго ведь искать травы? А если огонь погаснет, то можно потом раздуть угли.       Лаксас подобрал топор, с которым за последние дни наловчился обращаться — обычно-то маги S-класса колкой дров не занимаются, — и кивнул Фриду: мол, идём.       По холмам и негустой роще они бродили дольше, чем он ожидал: с полчаса, а то и больше. Нужные травы, в отличие от хвороста, на каждом шагу не попадались. Да и дрова в ближней части рощи закончились: за несколько дней они с Бикслоу утащили всё, что годилось в костёр. Но стоило отойти чуть дальше, и он без проблем нарубил охапку сушняка. Оставил её на видном месте, а потом ходил вслед за Фридом, даже не пытаясь что-то искать. Всё равно из съедобной лесной травы помнил только кислицу, а откуда помнил, лучше бы не думать. Грибы — другое дело, тут он съедобные от поганок отличил бы, но для них ещё не сезон.       Костёр, как и стоило ожидать, прогорел, пришлось разжигать заново, но на тёплых углях наструганные ножом тонкие щепки занялись быстро. Рис с пряными травами (Лаксас не спросил, как назывались те, что Фрид сумел найти) и остатками сыра получился сносным. Может быть, даже вкусным, хотя он всё ещё мало внимания обращал на вкус. Бикслоу, который проснулся к концу готовки и порывался попробовать еду прямо из котла, по крайней мере, понравилось. И ложкой по пальцам он традиционно получил. Правда, не от Фрида, а от Лаксаса. А ведь рунник обычно терпеть не мог, когда кто-то совался в кастрюли во время готовки…       Неудивительно.       Потом они сворачивали лагерь, — времени это заняло немного, — и, прежде чем окончательно уйти, стояли у могилы, хотя Лаксас сперва не хотел подпускать к ней Фрида. Не знал, чего можно ожидать, и опасался, не переключится ли снова что-нибудь у того в мозгах не в ту сторону. Беспомощность и непонимание, что можно сделать, бесили, а привычными способами проблема не решалась. Этим утром, кажется, у него что-то получилось. Действительно ли получилось, или он обманывает себя?       То, что был момент, когда он потерял точку опоры и веру в свои силы, всё ещё давало о себе знать.       Когда пришло время уходить, Фрид сам отвернулся от горки камней под ворохом белых цветов рододендрона.       Лаксас и Бикслоу за его спиной молча обменялись взглядами.              Цели не было, но возвращаться назад Лаксас не хотел: в последней деревне, как-её-там, имел место не слишком приятный эпизод с Фридом и дочерью старосты. Он верил, что тот не приставал к девице (Фрид — и приставал к девице?!), но её брат считал иначе, и без драки разойтись не получилось. Причём рунник пару раз получил по лицу прежде, чем на шум прибежал Бикслоу, потому что доставать оружие не стал. А тот, увидев, что сокомандника бьют, слегка перестарался и сыну старосты врезал не два и даже не пять раз. Впрочем, Лаксас про себя признавал, что сам бы этому деревенскому придурку что-нибудь сломал, и синяками бы тот не отделался.       «Дойти куда-нибудь» — ничего не скажешь, достойное занятие для магов сильнейшей гильдии Фиора. Без карты они могли только следовать дороге, вперёд или назад. Раз назад не годится, значит, вперёд. Вот и всё.       К вечеру они добрались до развилки, причём оба пути выглядели одинаково малопроезжими. Там и заночевали, а утром бросили монетку, куда идти: способ не хуже прочих. По мелочи, похоже, удача их ещё не оставила — так сказал Бикслоу, когда на следующий день в лесистой долине они обнаружили деревню у озера.       Там купили продуктов: денег пока хватало. И должно было хватить ещё надолго, если экономить: у Лаксаса, когда на них напал этериас, была с собой приличная сумма, а Полюшка потом добросовестно переложила содержимое его карманов в тумбочку и ничего не тронула.       Но что делать, когда деньги всё-таки кончатся, он представлял плохо. Найти работу? Маги без магии — тот ещё трудовой ресурс. Он мог бы сказать себе, что они что-нибудь придумают, когда возникнет необходимость… но если ничего не приходит в голову сейчас, то вряд ли придёт потом. Райджиншу, в отличие от других команд, никогда не брались за задания уровня «починить забор» или «доставить письмо». Пора, может, начинать?       Фрид и Бикслоу сделают так, как он скажет — в этом Лаксас пока ещё был уверен. Но не в своём праве приказывать им.       Потому, когда они только вошли в деревню, он вполголоса спросил у кукольника:       — Может, останемся здесь?       — Может, всё-таки к «ламиям»?       — Зачем?       Тот пожал плечами:       — Просто так.       Равнодушный тон просто-таки сквозил фальшью, и Лаксас с трудом удержался от злого окрика — потому что ну что это такое?!       А через мгновение додумал — угадал — «Чтобы была хоть какая-то цель». Он, пожалуй, тоже не хотел бы произнести вслух, что нет ни цели, ни смысла: можно их только придумать.       — Без карты мы разве что к демонам на рога забредём, — отозвался он с нотой вымученной иронии и замолчал, ведь обычная фигура речи в нынешней ситуации звучала как-то… плохо звучала. Проклятый «Тартарос». — Так что добывай карту — и будут тебе «ламии».              Увы, деревня была слишком маленькой, чтобы у кого-то из жителей имелась нормальная карта. Но Бикслоу обзавёлся листочком, на котором ему нарисовали, как тут ездят на ярмарку в более крупное село. Те ещё художества, но хоть понятно, куда на развилках сворачивать.       Что, впрочем, не помешало им заблудиться. То ли рисовальщиков память подвела, то ли кукольник что-то не так понял на схематичной картинке.       А проклятые Лики, похоже, приносили им несчастья.       В лесистой лощине, где стоял следующий встреченный Лик, они задержались на несколько дней, потому что Бикслоу, спускаясь по склону, подвернул ногу и идти мог с трудом. Спешить им было некуда. Абстрактно и условно они всё ещё искали «Чешую ламии», но, правда, какая разница, доберутся они до цели раньше или позже?       (Какая вообще разница, доберутся или нет?)       Лаксас объявил привал, и никто не стал возражать. Запасов еды пока хватало, а эта дорога — пусть уже явно не та, по которой они собирались идти, — рано или поздно куда-нибудь приведёт. Два-три дня, может, неделя: не настолько здесь глухие места, чтобы селения оказались дальше друг от друга. Так что они вполне могли себе позволить остановку на несколько дней.       Жаль только, остановка означала, что им снова нечем заняться и остаётся слишком много времени для размышлений.       Лаксас занялся обустройством лагеря, и при взгляде на то, что у него получилось при попытке соорудить шалаш, у Бикслоу вырвался сухой смешок. Маг молний никогда не позволял смеяться над собой… но сейчас был вполне согласен: получилось смешно, инженер из него никакой. Что ж, до сих пор они неплохо обходились плащами: погода последнюю неделю стояла тёплая и сухая.       Фрид изрисовал рунами всё, до чего дотянулся, даже монумент Лика: на белом камне угольные линии виднелись особенно чётко. Он выплёскивал эмоции в условия, которые, возможно, уже никогда не будут исполнены; Лаксас спросил его, не станут ли круги опасны, если всё же активируются, и тот объяснил: «Для людей — нет. Только для демонов».       Бикслоу вырезал из обломков дерева страшненькие фигурки, а потом бросал их в костёр. Говорил куда меньше, чем привычно, но каждый вечер заваривал для напарников травяной чай — это внезапно стало чем-то вроде традиции. А под чай отчасти возвращалась и его болтливость.       — Эй, Фрид.       Молчание.       — Фрид, ау, как слышно?       — Да?       — Расскажи что-нибудь. А то скучно.       — А сам?       — Я послушать хочу, а не поговорить.       — Я тоже.       — Лаксас, может, тогда ты?       Лаксас тоже не больно-то хотел говорить, но что-то подсказывало, что продолжать молчать — не выход. В общем-то, совсем не выход, и если он может говорить — а он может, — то должен это сделать, чтобы не дать напарникам замыкаться в своих мыслях.       С безопасными темами, которые не цепляли открытые раны, правда, было не очень. Время «до Райджиншу» он вспоминать не любил — подростковые годы состояли почти только из одних ссор с отцом и дедом да из дурных выходок, — а потом у команды истории стали общими. И любой рассказ получился бы об Эвергрин.       Впрочем, у него ещё были два месяца странствий без гильдии, довольно скучных, но кое-что, достойное рассказа, тогда всё же случалось.       — Ладно, так и быть. Но не вздумай перебивать, — напомнил просто по привычке. — Знаете Градоций Вал, городок неподалёку от границы?..       Хорошим рассказчиком Лаксас себя не считал: Бикслоу умеет сделать историю куда занимательнее, даже если она ничего особенного собой не представляет, а Фрид говорит гораздо более складно. Но надо же кому-то начать?       Через пару дней предупреждение «не перебивай» уже оказалось к месту, потому что Бикслоу начал встревать в повествование. В итоге рассказывал сам — не внушающую особого доверия байку про бескрылого морского дракона, которого иногда видят рыбаки.       Только Фрид молчал, хотя уж он-то знал легенд и сказок больше их обоих. Лаксас не знал, как его разговорить — и нужно ли сейчас это делать. Ведь сам он не сможет говорить о том, что не даёт руннику покоя. Никак не сможет.       Фрид засиживался у костра далеко заполночь, потому что не хотел засыпать: боялся кошмаров, которые неминуемо настигали его каждую ночь. Лаксас вспоминал о своём обещании — и укладывал его рядом с собой, укрывал плащом и поверх обхватывал одной рукой. Замечал пристальный взгляд Бикслоу, злился — но в глазах у того было только сочувствие.       Фрид засыпал, уткнувшись носом ему в шею; только убедившись, что он крепко спит, Лаксас ещё раз поправлял его плащ и перебирался на свободную лежанку. Бикслоу впервые с боя на мосту слабо улыбался.              Дорога, ведущая куда-то не туда, петляла среди холмов, яркой весенней зелени лугов и рощ — горы маячили на горизонте и будто даже не становились ближе. Солнечная тёплая погода делала путешествие почти приятным.       Бикслоу, когда у него прошла нога и они снова отправились в путь, изрядно взбодрился. Не до сомнительного толка частушек на ходу, но достаточно, чтобы довольно-таки непринуждённо поддерживать беседу, причём даже тогда, когда собеседник никакого энтузиазма не проявляет. Как обычно. Почти.       Деревень пока было не видно, и первым знаком, что неподалёку всё же есть люди, оказался яблоневый сад, обнесённый кое-где каменой стенкой, а кое-где — просто изгородью из сплетённых прутьев. Большой неухоженный сад, где никто не подрезал деревья, не чинил ограду и не расчищал заросли бурьяна.       Яблони уже отцветали: земля под ними была усыпана белым. Похоже на снег, который на юге Фиора не часто увидишь даже зимой.       Магнолия весной окуналась в цветущую белизну. Сперва вишни и сливы, потом, чуть позже, яблони… Лаксас всегда был равнодушен к природным красотам и в частности к цветам. А вот Фриду и Эвергрин всё это очень нравилось, так что в марте их чаще можно было найти в городских парках, чем дома. Бикслоу иногда таскался с ними просто за компанию.       Но сейчас Фрид будто не замечал весну. И Лаксас полагал, что знает, о чём ему напоминают белые цветы.       В саду был пруд с водой достаточно чистой, чтобы её пить: подходящее место для обеда, а они уже проголодались.       — Привал? — спросил Бикслоу, явно готовый сию минуту кинуть вещмешок на землю и плюхнуться рядом.       Лаксас задумался на мгновение и переадресовал вопрос Фриду:       — Что думаешь? Готовкой ведь ты будешь заниматься.       Подходящее оправдание, чтобы не спросить: «Это место не слишком сильно напоминает тебе о ней?».       Рунник огляделся, ни на чём не останавливая взгляд, потом заглянул в пруд, где в прозрачной воде висела стайка мальков, и кивнул.       Правда, с дровами для костра тут оказалось не очень: не разбирать же изгородь? Но, побродив по саду, они смогли набрать сухих веток. Обложили кострище выпавшими из стенки камнями, соорудили подвес для котла — уже совсем привычный алгоритм. Райджиншу и раньше приходилось на заданиях ночевать в глуши… только тогда у них было больше снаряжения. И магия.       Но и без магии, как оказалось, можно обойтись. Разжигать костёр огнивом, а не искрой с пальцев, отгонять от лагеря комаров брошенными в огонь травами, а не рунным кругом. А что касается еды — самого важного, можно сказать, — так Фрид всегда готовил без магии.       Уже разгорался костёр, а в миске отмокало вяленое мясо; рунник раздал товарищам продукты и поручения — почистить, нарезать, — и сам занялся тем же. Скоро все ингредиенты в должном порядке отправились в котелок: осталось только следить, чтобы пламя не было слишком сильным, и помешивать варево.       Фрид и Лаксас сидели у костра, а Бикслоу расстелил плащ около воды, развалился на нём полулёжа и кидал крошки хлеба малькам.       — Эй, а что вы тут делаете? — раздался вдруг звонкий голосок.       Над осыпающейся каменной оградой возникла встрёпанная русая голова, а вслед за ней дёрганым рывком всё тело — на камни взгромоздилась нескладная девочка-подросток, одетая в блузу и широченные штаны немаркого бурого цвета. Она уставилась на них не мигая, чуть склонив голову на бок.       — Обед готовим, — первым опомнился Бикслоу.       — Это наш сад, тут нельзя жечь костёр, — заявила девчонка.       — А мы думали, ничей. Уж больно неухоженный. Плохо вы за ним следите, — кукольник отвечал очень серьёзно, только в глубине глаз таилась насмешка. Не заметишь, если не знаешь его.       — Ну он не совсем наш… — юная незнакомка пошла на попятную. — Слишком большой. Но наша ферма… — тут она замолчала, и в голубых глазах мелькнула запоздалая настороженность. На вид ей было лет двенадцать-тринадцать — вполне разумно остерегаться, увидев трёх незнакомых мужчин. Только, похоже, она об осторожности если и слышала, то краем уха.       Девочка пару раз моргнула, наклонила голову к другому плечу и вдруг заявила:       — Я вас не боюсь.       — Почему? А вдруг стоит?       Лаксас погрозил Бикслоу кулаком — чтобы придержал язык. Наболтает ребёнку чего попало, трепло… Но смотрела девочка не на них, а на Фрида, который поварешкой помешивал суп.       — Вы из магической гильдии, — передёрнула она угловатыми плечами; стало понятно, что она там заметила — гильдейский знак на руке рунника. — Из настоящей, — надо полагать, она имела в виду официальную. — А маги помогают людям.       «Маги бывают разные». Лаксас мотнул головой в неосознанном жесте отрицания: вот ещё чего не хватало, объяснять крестьянской девчонке, что даже в светлых гильдиях могут быть очень разные люди. Опасные в том числе.       Он сам два года назад…       Погрузиться в воспоминания ему не дал голос Бикслоу:       — Так ты что-то говорила про ферму? Там живёт твоя семья?       — Вроде бы так, — девчонка тряхнула лохматой шевелюрой. — А вы как, зайдёте? Бабушка будет рада, она уважает магов.       — Зайдём, — решил Лаксас. Вряд ли напарники будут возражать против того, чтобы переночевать под крышей (хотя бы в сарае или на сеновале, если в доме места мало). И помыться тёплой водой, а не в речке. — Только суп доварим, не выливать же его?       — Угу, — серьёзно покивала девочка. — Нельзя выбрасывать еду. А вы откуда будете? Издалека? Расскажите!       — Да не вопрос! — энергично кивнул кукольник.       Юная гостья так и сидела на стене, болтая ногами в потёртых кожаных ботинках, пока Фрид не объявил, что суп готов. Бикслоу прервал рассказ на полуслове и первым сунулся к котлу со своей миской; Лаксас торопиться не стал — всё равно горячо, куда спешить-то? Но некоторым неймётся. Как всегда.       — Зовут-то тебя как? — спохватился Бикслоу, когда уселся обратно на сложенный плащ и собрался уже приступить к еде.       — Бъёрк. А тебя?       — Бикслоу. Это Фрид, это Лаксас, — махнул он пока ещё чистой ложкой, указывая поочерёдно на сокомандников.       Фрид осторожно, чтобы не расплескать, передал Лаксасу его миску, потом поднял взгляд на девочку и задумчиво сказал:       — Приятно познакомиться. Суп будешь, Бъёрк?       — Не очень люблю суп, — наморщила нос та. — Но пахнет вкусно. Буду немного.       Лишней посуды у них не было, но рунник решил: «Поем из котелка», — и отдал свою миску гостье. Лаксас тихо хмыкнул: в конфликте между бытовой аккуратностью («кастрюля — чтобы готовить, а не чтобы из неё есть, Бикслоу, не лезь!») и хорошими манерами в отношении дамы манеры перевесили.       — Ты вкусно готовишь, — заключила Бъёрк через несколько минут, за которые успела опустошить миску. И как только умудрилась, горячо же! — Почти как бабушка. Ну что, пойдёмте?       — Нам-то дай доесть, торопыга! — со смешком покачал головой Бикслоу. — И посуду помыть надо, — добавил он с долей сомнения. Понятно: сам считал, что не обязательно, но знал, что Фрид будет настаивать.       — Посуду на ферме помоете, в тёплой воде, — фыркнула девчонка. — Там ведь лучше будет.       Пожалуй, и правда, что лучше. Так что они собрались сразу, как только закончили есть. Хотя Фрид косился на грязные миски и ложки, сваленные в котелок, с лёгким неодобрением.       Пошли вокруг сада, по еле заметной в траве тропинке: похоже, что ходили тут нечасто. Может, и вовсе только Бъёрк бегала гулять. Тропа вслед за оградой взбиралась на холм, а когда они перевалили через вершину — увидели впереди огород, а за ним дом с соломенной крышей, к которому, как цыплята к курице, жались несколько пристроек и сараев.       Ферма не выглядела зажиточной, но следов разрухи и небрежности тоже не было. Крепкое хозяйство среднего достатка. Когда они подошли ближе, во дворе зашлась басовитым лаем собака.       Хозяина они встретили на подходе к дому: пожилой мужчина колол дрова около сарая. Бъёрк подбежала к нему и бодрой скороговоркой представила гостей, тогда он отложил топор и обстоятельно приступил к знакомству — то есть, созвал домочадцев, кто не был сильно занят, на кухню, где его супруга готовила обед.       Обитателей на ферме оказалось пятеро. Мартин и Кандида — мистер и мистрис Торн (старик так произносил старомодное «мистрис», что использовать «миссис» сразу показалось неуместным), — и трое их воспитанников: четырнадцатилетняя Бъёрк, двенадцатилетний Аннелли и пятилетняя Агния. Никто из детей не приходился пожилой паре кровными родичами — непринуждённо разболтала Бъёрк, за что заслужила мрачный взгляд сводного брата.       Хотя пятеро — это если считать только людей. Ещё имелась неизбежная для фермерского хозяйства живность, в том числе тощий головастый пёс Буян, которого они видели во дворе, и пара кошек, одна из которых явилась знакомиться и настойчиво вертелась под ногами у Фрида, пока тот наконец не взял её на руки. Хотя вообще-то собирался помыть принесённую посуду как только, так сразу. Но кошка, которую звали Шельмой, была слишком настойчива.       Пока разговаривали, кто, куда, откуда и зачем, мистрис Торн закончила с готовкой и пригласила всех за стол. Что с того, что недавно обедали? Один только суп — это несерьёзно. Нет, совсем несерьёзно. И «мальчики, всем надо хорошо кушать!».       Никто никогда не пытался закормить Райджиншу, так что они не знали, как сопротивляться такому добродушному напору… Да и не очень хотели.