Власть над своей судьбой

      Кто кого выслеживал — трудно сказать. Так ли сильно хотел мастер «Тартароса» уничтожить отступника, как Марде Гир жаждал убить его самого? Но Энд ухватился за подброшенную зацепку, вышел на охоту… Марде надеялся, что один. Энд самоуверен и не захочет делить триумф, на который рассчитывает, ни с кем. Но на этот раз бывший мастер не застанет его врасплох. Наоборот, он приготовил для него ловушку.       Здесь был уничтожен один из Ликов: подходящее место. Широкая котловина, где дёрн содран взрывом до голой почвы и даже камня, а скалы вокруг потрескались и раскололись, усеивая дно котловины обломками. Тут нечему гореть.       Но даже на камнях могут вырасти деревья.       В трещинах между камней зрели семена, наполненные ядом: Минерва доказала свою полезность, соединив свои проклятия с его. Горсть семян, что он принёс сюда, завернув в простую тряпицу, в должный момент станет ловушкой, которую Энд не ожидает встретить. Ведь тот не знает о возможностях Минервы.       Мимолётно промелькнула мысль, а не стоило ли взять полудемоницу с собой, но Марде Гир отогнал её. Он сделает это один, как давно хотел, и ему никто не нужен. Никто не…       Он оборвал размышления, почувствовав сперва отсвет силы, а потом и увидев того, кто появился в котловине. Энд, как всегда, самоуверен сверх меры, — даже не озаботился принять облик этериаса, так и пришёл в виде рыжеволосого мужчины с ожогом-«меткой огня» на лице. Впрочем, сам он тоже не озаботился, но только потому, что не хотел рисковать привлечь внимание всплеском энергии. Энд телепат, и хоть не может заглянуть в его мысли, но может быть достаточно внимательным, чтобы засечь трансформацию.       Не то чтобы внимательность и тщательное планирование были сильными сторонами мастера «Тартароса», но он не собирался рисковать и допускать промахи.       Не в этот раз. Он, в отличие от некоторых, способен учиться на своих ошибках.       — Чёрный лес шипов, — плавно, еле слышно прошептал Марде Гир. Слова стекли с языка вязким ядом — и из земли в котловине рванулись вверх буйные, жёсткие как железо побеги. Смертоносный частокол, щетинящийся иглами во все стороны.       Но этим он только чуть-чуть попортил Энду одежду (дырой больше, дырой меньше… там и так полно декоративных разрезов). Досадно. Хотя на эту атаку он много не ставил. Всего лишь первый ход.       Взвившийся вихрь огня уничтожил растения: Энд выступил в ответ и наверняка понял, кто ему противостоит. Но не видит его, не чувствует, откуда придёт следующая атака, и не знает, куда бить самому. Долго это не продлится, но пока у Марде Гира есть преимущество.       — Зелёный лабиринт!       Спираль острых, как бритва, лезвий, устремляющихся к центру — но Энд уже не там. Быстрый, очень быстрый. Он быстрее, чем Марде его помнил.       Небольшая поправка к планам. Как можно дольше не попадаться на глаза.       Сгустки пламени столь жаркого, что от него плавились камни, врезались в землю по кругу котловины — не зная, где его противник, Энд атаковал во все стороны. Очень похоже на него: не искать, не раздумывать, только пытаться подавить силой.       Когда Марде Гира окатило жаром от близкого попадания, он с трудом заставил себя остаться на месте, за грудой камней, скрывающей его. Пока скрывающей. Энд бьёт вслепую, наугад, надеется выкурить противника… Отчасти он прав: у проклятий ограниченный радиус действия, Марде Гир вынужден держаться недалеко.       «Звезда шипов» взорвалась рядом с мастером «Тартароса», оставляя новые прорехи в его одежде и порезы на коже. Следом — вторая, вынуждая броситься в сторону, под третью. Шипы распороли Энду бок и вспыхнули от брызнувшей огненной крови.       (Мелькнула неуместная мысль: об этом он забыл сказать людям — что кровь Энда подобна жидкому огню, и это не метафора.)       Не важно, что он забыл.       Атаки — одна за одной, испытывая защиту Энда, проверяя его реакции, подталкивая туда, где лежат ядовитые семена, укрытые достаточно глубоко, чтобы их не задел разливающийся по земле огонь.       Можно ли отравить пламя? Он надеялся, что можно. Это ведь не простой яд. Это тоже проклятие.       Раз, два, три. Пора.       Плети терновника рванулись из земли, стремительно опутывая Энда, впиваясь шипами длиной в ладонь. Огонь уничтожит их — но не мгновенно. Они прочны, а яд впитается в огненную кровь. Яд, который заставил бы человека застыть неподвижной статуей, ведь все его сосуды наполнились бы льдом. Энд, конечно, не застынет.       Но это причинит ему боль.       Марде Гир хищно усмехнулся, когда Энд коротко взвыл, окутываясь сплошным покрывалом пламени. Первый звук, который тот издал с начала боя.       Значит, действительно проняло.       А мгновением позже обломок скалы, за которым он укрывался, раскалился докрасна, когда в него врезался сгусток плазмы.       Марде Гир не знал, что выдало его. Но теперь бой пойдёт иначе. Теперь вся мощь мастера «Тартароса» — вероятно, сильнейшего из всех демонов Зерефа, — обрушится на него и только на него. Пламя Преисподней, от которого вскипает камень, проклятия, что могут испарить кровь из тела и расплавить кости.       Снова запоздалая мысль — а самому ему не стоило ли надеть доспехи, защищающие от проклятий?       Нет. Просто пора принять «облик этериаса», как называют это люди.       (Глупость. Он остаётся этериасом в любой форме.)       Марде Гир ушёл от удара, заслонился полупрозрачной «розеткой» щита, достаточно прочной, чтобы отклонить пламя. Вспышка, рывок вперёд, нет, он не даст Энду приблизиться, не даст загнать себя в угол. Снова вихрь бритвенно-острых лезвий травы, и снова промах.       — Цветок-темница!       Не стоит и думать захватить Энда — даже драгонслееры разрушают «темницу» изнутри. Но можно ненадолго отвлечь, заставить думать о нападении с тыла, ведь в цветке может кто-то скрываться.       Не стоило ли в действительности так поступить?       Нет, не нужно. Нельзя полагаться на других. (На людей или полукровку — больше ведь никого нет. Это просто смешно.)       Энд отвлёкся на пару мгновений, никак не мог пропустить столь массивный объект рядом. Пара секунд — но больше и не нужно. Его трансформация куда быстрее, чем у мастера «Тартароса».       Выигранные мгновения истекли, и Марде Гир рванулся в сторону, выставил между собой и Эндом переплетение колючих ветвей — не чтобы остановить атаку, а чтобы скрыть движение. Сбить с толку хоть немного. Терновник вспыхнул, почти мгновенно обращаясь пеплом, но он успел ускользнуть.       Взрыв — две «звезды шипов» рядом с Эндом, новые прорехи в одежде и брызги горячей крови. Недостаточно. Но он не мог остановиться даже на три секунды, которые нужны, чтобы использовать Мементо Мори.       Он не сумел принять облик этериаса. Мог даже предположить причину, и неимоверно глупо было не проверить заранее. Не проверил. Не желал знать, насколько ослабили его проведённые с людьми месяцы, чем придётся расплачиваться за… глупое, бессмысленное, раздражающее сотрудничество!       За эмоции, от которых он уже не мог (не захотел?) избавиться. Глупец.       Гнев, ярость, ненависть — этого недостаточно.       Но достаточно или нет, он не имеет права проиграть этот бой.       — Чёрный лес!..       Железные побеги плавились в огне, не успевая толком сформироваться. Ярость Энда была слишком сильна.       Марде Гир не имеет права проиграть.       И не может победить. Что же — остаётся бегство?       Энд не отпустит его.       Взрыв пламени швырнул его на камни, отдался болью в рёбрах, но он вскочил на ноги почти мгновенно. Следующая атака, огненное копьё, прошла мимо, но зазор был слишком коротким, чтобы он успел сам атаковать в ответ. Вспышки огня, плазменные протуберанцы — один за другим. Теперь Энд видел цель, и вся энергия была направлена на то, чтобы уничтожить её.       Уничтожить того, кого он считал предателем.       Волна огня надвигалась быстро и неотвратимо. Слишком широкая, чтобы Марде Гир мог ускользнуть или закрыться компактным щитом. Он вскинул руки и на выдохе, с кровью, выплюнул: «Терновая стена!». Растения оказались слишком слабы против пламени, но больше ничего у него нет.       Он успел почувствовать и вдохнуть жар; потом — рывок в сторону, миг темноты и дезориентации, а пламя расплескалось о скалу, к которой он мгновением раньше прислонялся спиной. Пламя осталось внизу, а он с трудом сохранил равновесие и ухватился за плечо человека, который и так его придерживал.       — Близко, — хмыкнул Роуг, не разжимая рук. Дёрнул его назад и вниз, за нагромождение камней, чтобы убраться из поля зрения Энда и спрятаться от огненных шаров и прочих «подарков». Развернул его лицом к себе — и почти выкрикнул: — Марде, какого хрена ты полез к нему один?! Для чего мы уже две недели строим планы и готовимся, а?       — Не твоё дело, — вяло огрызнулся Марде Гир — в горле першило от жара. Разозлиться бы на бесцеремонность, на то, что человек повышает на него голос — но он не мог. — Я Король Преисподней и делаю, что хочу.       — Сдохнуть ты хочешь, что ли, проклятый безумец?       — Нет, — резко возразил он, будто правда нужно было указать, что он не склонен к самоубийственным порывам. — Что вы все здесь забыли? — судя по шуму, который он мог различить даже сквозь звон в ушах, как минимум все драгонслееры. Судя по тени, накрывшей его мгновением раньше, чем до него добрался огонь, — и дракон тоже.       Роуг улыбнулся то ли грустно, то ли устало:       — Стинг отказался отпускать меня одного, Минерва решила составить ему компанию, Эделю взбрело в голову, что он давно ни с кем не дрался всерьёз, Эрза сказала «не можешь предотвратить — возглавь»… Как-то так все и собрались.       Марде Гир плотно сжал губы, потому что, дав вполне развёрнутый ответ, человек пропустил первый шаг этой цепочки. Зачем он сам пришёл?       — Горе ты моё, — Роуг всё ещё улыбался, и теперь в этом мерещилась горькая, отчаянная нежность. (Марде Гир ничего не хотел об этом знать. Ни-че-го. Не сейчас.) — Слишком рано… ещё бы немного подготовки. Мы так и не разобрались с координацией.       «Мы не сработанная команда, каждый сам по себе, и столько народу на поле боя — это хаос. А хаос ведёт к поражению. …Извини, Эдель, я не про тебя», — всплыло в голове выступление Титании на одном из недавних «военных советов». Марде Гир присутствовал там только потому, что собрались люди у костра, а Венди заварила свежий чай.       — Я мог бы… — вполголоса пробормотал Марде, ещё не до конца сформулировав идею. Это немыслимо. Это глупо. Это может сработать?       — Что? Марде, если ты что-то придумал, не молчи! Сейчас не время для твоих… предубеждений!       — Я же телепат. Я могу попытаться объединить всех в «сеть».       — Почему ты раньше не говорил?!       Потому что и думать не хотел о том, чтобы соединять сознание с сознаниями жалких людишек? Потому что считал, что сам разберётся с Эндом, а значит, чужие планы не имеют значения?       — Не подумал. И сейчас я не уверен, что выйдет. Вы люди, а не Девять Врат Тартароса.       — Так попробуй. Пора переходить к делу — заболтались мы.       — Потому что люди слишком любят болтать.       — Кто бы говорил.       Драгонслеер выскочил из-за служившего им укрытием камня и, на секунду притормозив у края скалы, присоединился к товарищам. Тень сплелась с нитями света, знаменуя разрушительную атаку «близнецов-драконов». Пока все нападали на Энда вразнобой, лишь бы отвлечь его.       Но пора заняться настоящим делом.       Марде Гир уселся на камень, закинув ногу на ногу: вид на поле боя отсюда открывался хороший. Память не подводила, и что говорилось на «военных советах», он помнил достаточно детально — всё-таки не пропускал мимо ушей, хоть и говорил себе, что ему нет до этого дела.       «Эй, человечки, на связи Марде Гир. Смотреть на вас очень забавно, но такими темпами Энд всех поубивает, а сам не сдохнет, что меня не устраивает. Так что слушайте внимательно…»

***

      Когда Игнил заложил вираж, позволяя всем оглядеть место сражения, стало понятно, что рунный круг придётся рисовать вне котловины. Внутри — слишком близко, слишком на виду, и Энд ни за что не позволит довести дело до конца, даже если не поймёт значения рун.       Поэтому после того, как Роуг скатился с драконьего крыла, ныряя в тень, а остальные драгонслееры дождались, пока Игнил опустится ниже и сбавит скорость, и тоже кинулись в бой, Фрид, сопровождаемый Бикслоу, слетел к внешней границе скал.       Противник не должен был их заметить. А если заметил — для того здесь кукольник, чтобы защитить Фрида, пока тот погружён в составление рунного круга. Сосредоточиться на нём Энду не дадут остальные, а от единичных атак Бикслоу прикроет.

***

      Это оказалось трудно, гораздо труднее, чем Марде Гир думал. Помнить возможности и слабости каждого бойца, направлять их действия и при этом не мешать им чрезмерным контролем — издалека всё видится иначе, чем вблизи, и они лучше знают, что делать. Его задача следить, чтобы атаки не перекрывались, не ослабляли одна другую, и чтобы маги не попадали друг по другу.       Драгонслеер хаоса, например, уже словил молнию. Ему это не сильно навредило, но всё же непорядок. В таком бою, как этот, даже капля лишнего урона может оказаться решающей.       Потому напоминать, подсказывать верный момент для атаки, не ослаблять давления на Энда, но в то же время всегда кого-то держать «в резерве», в стороне, чтобы иметь возможность провести мгновенную атаку, если понадобится.       Энд выпустил стаю огненных тварей, саламандр — нет, он не способен творить жизнь, это просто материализация проклятия, в них нет ни капли разума или даже инстинктов, только директива — «уничтожать». Их тоже нужно учитывать. От их атак неплохо защищают доспехи, но доспехи есть не у всех бойцов, так что перенаправить их так, чтобы саламандры не добрались до тех, кто не защищён, например, до целительницы. Небесный драгонслеер — самая хрупкая и уязвимая из всех. Она и сама понимала это, держалась позади.       То и дело тянуло «переключиться» — смотреть на сражение глазами Роуга, чего Марде Гир себе позволить не мог, ведь ему требовалась картина в целом, а не какие-то обрывки. Связь была слишком глубокой, и он не сразу, но понял, почему: Роуг вообще не закрывался от него, впускал в своё сознание, как будто так и нужно.       Доверие. Зереф бы его побрал. Так не должно быть!       Марде Гир отвлёкся всего на пару мгновений, но этого хватило, чтобы не заметить, что новый удар мастера «Тартароса» направлен на него: огненный демон разгадал принцип координации противников.       Его снова вздёрнули в воздух, над ревущим огнём. Только на этот раз за шиворот.       — Фро успел! — пискнули за спиной.       — Ты почему не послушался Роуга, глупая крыса?       — Фро не крыса, а иксид. Фро успел, Фро молодец?       Марде Гир бросил взгляд на пузырящийся от жара камень внизу и вздохнул:       — Фро молодец. А теперь тащи меня к тому камню, мне нужен новый наблюдательный пункт. И Роуг тебе всё равно всыплет за то, что ты удрал из лагеря, — со злорадством добавил он.

***

      Нацу держался за одну мысль: он не должен атаковать. Огонь только усилит Энда — именно поэтому Игнил оставался в стороне от поля боя. А он, огненный драгонслеер, должен поглощать пламя, чтобы ослабить противника. Только так. Никаких атак, никакого смешения стихий, режим дракона огненной молнии сделает только хуже…       Как же это трудно — не атаковать!       Когда остальные бьются, что есть сил.       Венди зачаровала всех, а после вместе с Лаксасом обрушивала на Энда шторм, пронизанный молниями; из центра бури вылетали стальные шипы, искрящие статическим электричеством. Стинг и Роуг сплетали свет и тень в невозможной, пугающей гармонии, и Минерва шла по их следам, нанося удары со смертельным изяществом. Проклятия и магия в её руках сейчас стали едины.       Среди вспышек энергии мелькал меч Пантерлили; иксид каким-то чудом не попадал под огонь своих, кружил вокруг Энда то ближе, то дальше, дразнил простыми физическими атаками, а рядом с его клинком то и дело мелькал второй, и уже вдвоём с напарником они втягивали этериаса в смертоносный танец стали. Рискованно, всё время на грани, всё время в полушаге от огненной бездны.       Только Эдель не объединялся ни с кем. Двигался в вихре хаоса — сам похож на безумную стихию. Драгонслеер первого поколения, по-настоящему первого… Древнее чудовище.       Все сражались на пределе сил, и только он, Нацу Драгнил, не имел права использовать свою магию. Понимал, почему, понимал, что так правильно, но… невыносимо.       «Ты не один», — внезапно прозвучал в голове голос Эрзы. Нацу уже почти забыл про телепатическую сеть, которую создал — Зереф его побери! — Король Преисподней. «Не только тебе приходится выжидать», — повторила воительница.       Только тогда он понял, что казалось неправильным в круговерти битвы: там не было её, Титании.       «Но почему? Ты же самая сильная, Эрза!»       Ответ он получил не от подруги.       «Такой план. Не можешь сказать ничего умного, букашка — молчи! Марде Гир не желает слушать вашу пустую болтовню».       Нацу послал его в бездну. Король Преисподней не удостоил его ответом и, может быть, вообще выбросил из общей «сети».       Ну и пошёл он!..       Нацу терпел. Не лез близко, оттягивал огонь на себя и поглощал. Ловил саламандр, которые не могли его обжечь, и мелких глотал целиком.       Заставлял себя помнить о ждущей в скалах Эрзе — ей хуже, она вообще ничего не делает.       Он должен всё сделать правильно, даже если это значит «не атаковать». Нельзя подвести друзей.

***

      «Бей! Сейчас!» — короткая и чёткая команда.       Энда невозможно измотать в обычном смысле слова, но эта его оболочка всё-таки уязвима. Уже повреждена, ослаблена, и сейчас самое время ударить, довести урон до критического. Если нанести достаточно серьёзную рану, Энд будет вынужден принять облик этериаса.       Потому Марде Гир отдал приказ, не сомневаясь.       (Будет сопутствующий ущерб. Что поделаешь.)       Длинный клинок распорол грудную клетку демона, но за этот успех пришлось дорого заплатить — ответный удар отбросил обожжённого Пантерлили назад; доспехи местами оплавились.       «Минус один», — Марде Гир отстранённо отметил, что у искида слетела боевая форма, так что брошенная следом огненная волна прошла мимо. А потом к окровавленной тушке кинулась юная целительница, выдернула почти из лужи расплавленного камня и отскочила назад. Забилась между валунов и зашептала заклинания.       Энд на несколько мгновений застыл на месте. Из раны, пересекающей грудь наискось, сочилось пламя — камни плавились от брызг. Его фигура окуталась жарким маревом, а по лицу от «метки огня» вдруг разбежались трещины, которые быстро наполнялись рыжим свечением, как трещины в земле — лавой. Трансформация Энда требует времени — больше, чем требовала его собственная, — но более уязвимым тот в эти мгновения не становится. Совсем нет.       Атаковать прямо сейчас бесполезно, а выброс энергии может кого-нибудь покалечить, так что Марде Гир скомандовал: «Всем назад! Готовьтесь атаковать сразу, как он стабилизируется».       Они подчинились, хоть и не все безмолвно.       «Ты подставил его под удар!» — в мыслях железного драгонслеера вспыхнул гнев, направленный сейчас не на противника, а на Короля Преисподней.       Ожидаемо. От привязанностей один вред.       «Разумеется. Иначе Энда было не достать, — Марде Гир холодно усмехнулся, не задумываясь, отразится ли это на интонациях мыслеречи. — Включи голову, Железный! Думаешь, он, со своим опытом, не знал, на что идёт? Заткнись и займись делом!».       Он почти не лгал: кот определённо понимал, чем чревата прямая атака, но это не было единственным вариантом — только самым быстрым и эффективным. Впрочем, им важно, очень важно всё сделать быстро. Энд не устаёт, в отличие от человеческих магов.       Ещё несколько мгновений — и Энд завершил переход к облику этериаса, раскалённое добела пламя обрело плотность и форму.       «Вперёд!»       Удар Крыла железного дракона обрушился на него в ту же секунду, а следом атаковали и другие.       Эмоции мешают, но железный драгонслеер смог их отодвинуть. Что ж, хорошо. Марде Гир не хотел терять бойцов без крайней необходимости. Это снижает шансы.       Кошак послушно перетаскивал его с места на место, помогая избегать атак Энда, которому хватало внимания и энергии не только на то, чтобы атаковать всех людей, но и на бывшего согильдийца. Огненный демон, похоже, твёрдо вознамерился вывести его из игры и уничтожить объединяющую противников телепатическую сеть.       То, что очередная атака направлена не на него, а на иксида, Марде Гир понял в последнюю секунду, а тот, как назло, запаниковал и застыл на месте. Что, куда, зачем, мешанина чужих сознаний, сплетённых телепатией, доверие и страх — не лучшая обстановка, чтобы сделать разумный выбор.       Выбора, по сути, и не было.       Марде Гир взмахнул рукой, выставляя раскрытую ладонь перед мордой кота — на пути у огненного сгустка. Зашипел от боли, когда кожа мгновенно обуглилась в адском пламени.       А вслед за болью пришёл гнев. Стремление ответить на атаку, вмешаться в бой, от которого он отстранился, оставив право убивать и умирать людям. Умирать он не собирался, убить Энда был не в силах — но мог причинить боль в ответ.       Он вытряхнул Фроша из затлевшего костюмчика и отшвырнул его, верещащего от страха, назад.       «Задержите Энда на месте на несколько секунд. И освободите пространство вокруг. Будет Мементо Мори — кто не спрятался, я не виноват», — он дико и хищно усмехнулся. Проклятие не убьёт сильнейшего из демонов Зерефа, но нанесёт ему урон.       Его обозвали чокнутым. В три голоса, кажется… Но место расчистили мгновенно, а вокруг Энда земля взорвалась частоколом железных копий, изгибающихся и к верху почти смыкающихся концами, на которых через полмгновения заискрились электрические разряды. Неплохая ловушка, хотя огненного этериаса надолго не удержит.       Но долго и не требуется.       Чтобы сосредоточиться, Марде Гиру требовалось всего три удара сердца. Забыть о жизни, забыть о смерти, забыть о самом себе. Он взмахнул рукой с развёрнутой кистью, будто стряхивая капли воды с пальцев, и шёпотом произнёс:       — Мементо Мори.       В центре железной «клетки» взметнулся вихрь энергии, растерев в пыль прутья и развеяв молнии. Чистая энергия, уничтожающая всё, до чего дотянется. Жаль, что этого мало. Что бушующий шторм проклятия не сотрёт Энда с лица земли, не развеет его в прах. Жаль.       Но этот удар хоть чуть-чуть приблизит победу.       Как только отбушевало Мементо Мори, в Энда впился рой мерцающих стрел: Клыки дракона хаоса, любимая атака Акнологии…              Долго так продолжаться не могло. Энда невозможно измотать. У него не кончится энергия, а вот у людей — может. Неизбежно кончится, и он уже видел признаки этого.       «Круг — долго ещё?!» — резко обратился Марде Гир к рунному магу.       «Нет. Скоро… Ещё чуть-чуть»       В интонациях мелькнуло что-то странное, что этериас не смог понять. Страх, отчаяние, безнадёжность? Он не стал расспрашивать. Рунник выполняет поставленную задачу, остальное не важно. Как только будет замкнут круг, можно будет начать последнюю стадию. Ту, что должна закончиться физическим уничтожением Энда. Не окончательной смертью, — для этого нужно найти его книгу, — но разрушением его тела.       А может закончиться смертью всех, кто сражается. Сам Марде Гир, может быть, успеет отступить, но не те, кто рядом с мастером «Тартароса».       Это значит только, что права на ошибку у них — и у него — нет.

***

      Фрид замер на несколько секунд с опущенной рукой. Ему не хватало сил. Никак, ни за что… слишком длинная линия рун, слишком много вкладывал энергии — он больше не мог рисовать знаки. Всего пара шагов, чтобы круг замкнулся — но он не мог. На руках вспомогательные руны, которые ему показала Аксель Кроу, горели огнём. Он больше не может отдавать энергию.       Он должен завершить круг. Любой ценой.       Собственной кровью. Рунный круг на чужой крови — тёмная магия, за которую можно всю жизнь провести в тюрьме. А на своей…       Фрид полоснул по пальцам ножом, не давая себе времени усомниться. Не слышал, как Бикслоу воскликнул: «Эй, ты что делаешь?», а потом, почти без паузы: «Ну-ка, детки, защитное построение!», потому что на них бросились огненные ящерицы, выпущенные Эндом. Саламандры, тёзки Нацу… А после, когда деревянные куклы сгинули в огне — как громыхнул совсем рядом грозовой разряд.       Фрид не слышал и не видел ничего — он выводил на камнях багрово-ржавые руны, отсчитывая их одну за другой. Чётко знал, сколько ещё нужно, чтобы завершить барьер — озарение сродни до боли обострённой интуиции. Жаль только, оно не пришло раньше, чтобы он мог лучше рассчитать силы, обойтись без крови.       Четыре, три, два, один…       Всё.       Он оттолкнулся ладонью, чтобы не рухнуть прямо на линию, и повалился на бок. Головокружение мгновенно стало настолько сильным, что он с трудом понимал, где находится.       — Ты как?       Фрид глубоко вдохнул, чувствуя иллюзорный привкус крови. Еле различимым шёпотом пробормотал склонившемуся над ним напарнику:       — В круге… моя жизнь. Иначе… не вышло. И если он будет сломан…       Забыл только, что слух у драгонслееров тоже острее, чем у обычных людей.

***

      Круг замкнулся, и яростное пламя этериаса стало слабее. Энд зарычал совсем по-звериному, не понимая пока до конца, что произошло — такой звук от него, сражавшегося безмолвно, был лучшим знаком того, что атака настигла его. Он задет, он выбит из колеи… он в ярости. Будет в ярости, как только осознает, что с ним сделали.       Но ярость — не то, что помогает в бою. Даже огненному демону. Гнев не сделает его пламя жарче, но затуманит голову.       Марде Гир не сразу заметил, что не только Энду здесь не хватает трезвого рассудка.       Случилось то, чего стоило опасаться. Один из драгонслееров начал воспринимать бой слишком лично. «Минус два», — Марде Гир не сомневался, что маг молний скоро получит то, на что нарывается. Неудачно, нежелательно терять бойцов, но это не смертельно. Грозовой драгонслеер — не ключевая фигура.       Может быть, его безрассудная атака даже принесёт пользу.       Обожжённое тело покатилось по земле, врезалось в основание скал: окутавшие его молнии полыхнули ярче и погасли. Энд разозлён, он хочет убивать, значит, попробует добить раненого. Самое время для ответного хода.       «Сейчас», — прозвучал у него в голове голос Эрзы, которая заговорила второй раз с начала боя. Она была последним резервом и элементом неожиданности, посреди магического боя вооружённая клинком. Энд защищается от магии, ему трудно нанести ею урон… но меч мага-рыцаря – больше, чем магия, и больше, чем оружие. В руках Эрзы клинок, достаточно прочный, чтобы не расплавиться в его пламени, ведь драконий огонь не менее жарок.        «Сейчас, — согласился Марде. — Стинг, Роуг, дайте Титании прикрытие. Венди, все усиления, какие можешь».       Он начал называть людей по именам, потому что так проще — однозначное указание, кто есть кто. Сейчас важно не путаться; важнее, чем его нежелание признавать их равными, которые заслуживают того, чтобы помнить их имена.       Те, кто убьёт Энда, достойны того, чтобы помнить их имена.       Сейчас важна только одна, последняя, атака, и от него уже ничего не зависит. Марде Гир позволил себе ослабить контроль и провалился в сознание драгонслеера тени. Жаль, Эрза не впускала его — он хотел бы увидеть последний удар глазами того, кто его нанесёт. Но Роуг ближе, чем он сам. Роуг будет у неё за спиной.       Роуг даже не поймёт, что его сознание используют как проводник. Если, конечно, Марде сам ему не скажет.       Звонкий девичий голосок, слышный даже в рёве пламени и ветра, выкрикивал скороговоркой:       — Армс, Верньер, Энчант, Армор, Тройа!       Венди послушно выдала все-все вспомогательные чары, какие знала, и фигура воительницы окуталась мерцанием разноцветных аур. А потом её накрыла тень, пронизанная всполохами света.       Эрза метнулась вперёд, укрытая энергией магии близнецов-драконов, которые бросали все силы на то, чтобы она могла добраться до рубежа атаки. Светотень схлестнулась с ослабленным рунами пламенем, сгорая и развеиваясь, Стинг кричал что-то несвязное, Роуг рухнул на колени…       Свет и тень раскрылись, как лепестки цветка, выпуская богиню войны. Вихрь алых волос, босые ступни, открытая спина и руки — никакого доспеха. Вся её сила, вся её суть — в узком чуть изогнутом лезвии меча, направленном точно в цель. Больше не нужно ничего.       Клинок вонзился в горло этериаса; Эрза резко рванула его вниз, распарывая сотканное из белого огня тело, которое казалось прочнее камня. Вся её магия — в режущей кромке лезвия. Вся её магия, её воля, её вера и верность — против адского пламени Тартароса.       Она оказалась сильнее.       Энд исчез в огненной вспышке, до боли яркой; взрыв заставил Стинга и Роуга пошатнуться, а Титанию отшвырнул назад, и меча в её руках уже не было. Нацу бросился к ней, чуть не упал, но успел подхватить прежде, чем она рухнула на камни. Поднялся с колен, бережно прижимая обмякшее тело к груди.       На алых волосах, заплетённых в сложную причёску, искрами белели цветы вьюнка.