Власть над своей судьбой

      Всё-таки хорошо, что драгонслееры очень живучи и выносливы. Будь иначе, Роуг не выдержал бы такой темп: Эрза гнала отряд практически без остановок, они спали три-четыре часа в сутки, а ели всухомятку и зачастую на ходу, что невероятно бесило Минерву.       Марде Гира бесило всё — начиная от потрёпанной и порванной в бою с Эндом одежды, которую не на что сменить и невозможно нормально заштопать, и заканчивая Минервой. Роуг, когда не совсем валился с ног, успокаивал его, как мог: заваривал какао, которое специально для такого случая реквизировал из общих запасов (к счастью, кроме него и Гира любителей этого напитка в группе не было), заплетал волосы, которые в зоне-без-магии опять не желали лежать ровно. Впрочем, ровно они не лежали вообще никогда. Но без магии — путались, растрёпывались, цеплялись за всё подряд и лезли в лицо.       …если честно, скорее «пытался заплетать», потому что в тот день устал настолько, что уснул сидя, не закончив. Кто его уложил и даже укрыл плащом, а также кто доплетал Гиру косу, Роуг выяснять не стал. Подозревал, что Эрза — остальные вряд ли стали бы заморачиваться.       Путь до Магнолии занял пять дней. И пускай они торопились, но всё-таки начали с разведки, а потом ушли обратно в лес, чтобы отдохнуть и с утра отправиться внутрь базы «Тартароса». Потому что если не выспятся наконец — то разругаются в хлам.       Вид руин Куба напомнил Роугу о том, о чём он почти не вспоминал за эти полгода. О времени, проведённом в плену. Несколько дней, которые остались неизгладимым отпечатком и иногда возвращались тяжёлыми муторными снами. Впрочем, эти сны ничего не стоили по сравнению с теми, в которых он просто падал. В тень. Хорошо, что они приходили так редко. Хорошо, что рядом обычно оказывался Стинг.       Сейчас, когда после долгих пеших переходов он отключался сразу, как только ложился, ему не снилось ничего, и за это Роуг был благодарен высшим силам, потому что, лишившись ночного отдыха, точно не выдержал бы. Тогда Эрза, чтобы не замедлять отряд, оставила бы его в первой подвернувшейся деревне, и была бы права.       Обошлось. До Магнолии он добрался, хотя на привале уснул, не успев даже поесть. Потом Гаджил растолкал его, он кое-как запихнул в себя горсть сухарей — и уснул снова.       Кошмаров не было и теперь, но наутро мысли о застенках Куба вернулись. Он снова задался вопросом, о котором почти забыл, потому что было слишком много других вопросов и дел.       Сейчас у него имелось немного времени между пробуждением и моментом, когда отряд двинется к Кубу: Эрза ещё спала, и Гаджил, который был вроде как её заместителем, не торопился её будить. Она ведь только-только оправилась от ран и магического истощения, неудивительно, если держалась в основном на силе воли. Отдых нужен всем, даже бесстрашным воительницам.       Эрза спала, а о том, чтобы начать «штурм» без неё, не было и речи, так что Роуг обнаружил, что впервые за последние пять дней предоставлен сам себе и в сон его не клонит.       Самое время, чтобы найти Марде Гира и задать очередной не самый благоразумный вопрос.       Вот уж кто, а этериас точно не страдал от недостатка сна, так что в эту ночь играл роль караульного, а как только люди начали просыпаться — ушёл. Но недалеко, просто чуть в сторону от беседующих то ли о клинках, то ли о смысле жизни Гаджила с Эделем. Он обнаружился на берегу маленького прудика, заросшего ряской и водяными лилиями, пить воду из которого некипячёной они вчера не рикнули.       Марде Гир стоял на берегу и смотрел — то ли на цветы, то ли просто в никуда. Роуг остановился рядом, выждал полминуты, собираясь с мыслями и убеждаясь, что его не попросят исчезнуть и не мешать.       — Можно спросить?       Этериас, даже не повернув к нему головы, еле заметно пожал плечами:       — Спрашивай. Но это не значит, что ты обязательно получишь ответ.       Роуг предполагал, что его придётся уговаривать, а может быть, и вовсе оставить в покое, ничего не добившись: чем ближе они были к базе «Тартароса», тем более молчалив и хмур становился Король Преисподней, — поэтому не сразу нашёлся со словами.       — Тогда, в самом начале… — он замолчал, потому что не получалось сформулировать чётко и прямо, и Марде Гир, оглянувшись на него, приподнял бровь в (полупрезрительном?) недоумении. Роуг прикрыл глаза на пару секунд — так легче думалось — и, кое-как собрав рассыпающиеся слова, спросил: — Почему ты не убил нас, когда мы проиграли бой?       Глупый, на самом деле, вопрос. И он вовсе не был уверен, что ему действительно нужно это знать, особенно сейчас, когда… когда ему не всё равно, что скажет Марде Гир. Но и не спросить не мог — по той же причине. Ему не всё равно.       Этериас отвернулся, теперь снова глядя на увядающие кувшинки среди плотного покрова ряски.       — Убирать мусор — не моя задача, — ответил он, казалось, совсем бездумно. Но вскоре добавил, взвешивая каждое слово: — Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас — убил бы.       Похоже на угрозу, но тон не соответствовал смыслу, и Роуг не до конца понимал, что это значит. Вообще не понимал, если честно. В голосе демона смешались досада, злость, усталость, — и те невнятные оттенки тона, с которыми он разрешал заплести ему косу, спрашивал, где его какао, заявил, что ему плевать на тень.       Странно и непонятно, ведь говорил Король Преисподней о том, что считает: лучше было бы убить их тогда. Или нет?       — Что ты имеешь в виду? — запутавшись в собственных размышлениях, беспомощно спросил Роуг. — Я не понимаю. Что такое ты знаешь сейчас, что сделало бы нашу смерть лучшим вариантом?       Произнесённое болезненно кольнуло под рёбрами. Ему-то не всё равно. Ему не хочется верить, что Марде Гир предпочёл бы, чтобы он умер тогда в темницах Куба. Не хочется считать, что сам он — просто глупый человек, который выдумал себе лишнего, надеется на то, на что надеяться не следует…       Но…        «Он действительно молодец».       Книга в палатке.        «Хочу. Но не могу».       Как отбросить эти моменты и убедить себя, что они ничего не значат? Роуг знал, что у него не получится, потому даже не пытался. И молча ждал ответа, который этериас не торопился давать.       — Вы… — длинная пауза; похоже, у того тоже имелись проблемы с подбором слов. — Таких врагов, как вы, нельзя оставлять в живых. Пока вы живы — вы не сдаётесь. Вы создаёте проблемы. Если бы Марде Гир знал — уничтожил бы такой источник проблем, не полагаясь на Кьёку, — сухой, почти ничего не выражающий тон.       Роуг всё ещё не знал, что сказать, как реагировать на это странное признание. За прошедшее время их повысили от «мусора» до врагов, которые могут создать проблемы? Похоже на очень специфическое уважение — почти комплимент.       Этериас резко обернулся к нему: в провалах зрачков всколыхнулась тьма, губы дёрнулись в кривоватой болезненной полуулыбке.       — И, если бы случилось так — Марде Гир был бы мёртв. Возможно, окончательно. Хорошо, что Марде Гир ничего не знал, а, Роуг?       И что на такое можно ответить? Роуг молчал, не находил слов — он и смысл-то, кажется, не находил, не уверен был, что собеседник имеет в виду. Выдвигать предположения не хотелось. Нет, пусть лучше останется как есть, смутной неопределённостью, за которой — упорно мерещилось ему, — зла нет. Нет ни насмешки, ни издёвки, ничего такого, что Король Преисподней щедро добавляет в разговоры с людьми.       Но Роуг помнил уже достаточно случаев, когда тот говорил иначе.       Ещё один вопрос, наверное, не менее глупый, чем прошлые, будто сам сорвался с губ:       — Сейчас ты считаешь нас источником проблем?       — Проблем?.. — Марде Гир посмотрел на него будто бы оценивающе и теперь, кажется, затянул паузу намеренно. — Полагаю, нет. Только некоторых бытовых неудобств. Вы, людишки, иногда очень шумные. Иногда — в шесть утра.       Это не ответ. Определённо, не ответ — просто незлая насмешка. Но вряд ли стоило переспрашивать, не стоило говорить «А кем считаешь?» и тем более — «Кем считаешь меня?». Так что Роуг промолчал.       Некоторые ответы он уже получил — не стоит требовать слишком многого.              Разводить огонь на вражеской территории было бы неосторожно, но Минерва очень хотела если не нормальной еды, то хотя бы чая, так что, поругавшись полушёпотом, они с Гаджилом сошлись на костерке из сухих веток в яме: чтобы не дымил и видно не было. Воду на нём вскипятить получилось, и даже пару раз, потому что маленького котелка еле-еле хватало на две с половиной кружки.       Роуг вернулся как раз ко второму закипанию котелка, так что сразу заварил себе чай. А желудок наконец проснулся и теперь намекал, что неплохо бы употребить и что-то более существенное, так что вприкуску с вяленым мясом и сыром чашка опустела быстро.       Он сидел, соображая, наелся или нет — организм, до конца не отошедший после внезапных нагрузок, ощущался странно, — и чуть не вздрогнул, когда почти над ухом раздался голос:       — Марде Гир хочет взять твою кружку.       — Хорошо, бери. А свою куда дел? Была ведь.       — Отдал Минерве.       — У неё же тоже была своя?       — Она её разбила.       Спрашивать, об кого, Роуг не стал. Раз он пропустил данный эпизод, то лучше и не вникать.       Кружку Марде Гир взял, но через пару секунд отдал обратно с недовольным:       — Она пустая.       — Ты просил кружку, а не чай.       — Марде Гир ничего не просил.       Ну да, это было не «просил», а «поставил в известность», если судить по формулировке.       Роуг подумал, что этериас ведёт себя странно. Да, порой тот лентяйничал, выёживался, требовал заварить ему какао и так далее, но в принципе налить себе чай был вполне способен. Так что мешает?       …дошло — рука. Марде Гир старался не подавать виду, что с ним что-то не так, потому легко было забыть — но ожоги от проклятого огня Энда ещё не зажили до конца даже несмотря на то, что Венди нашла немного энергии, чтобы заняться и ими тоже. А одной рукой с котелком возиться неудобно.       И просто попросить налить ему чай Марде не мог. Странно только, что не потребовал.       — Но ты хочешь чаю? — уточнил Роуг, потому что с безнадёжным смирением понимал: получив утвердительный ответ, чай он сделает. И сделал бы не только чай, если бы… была необходимость.       — Глупый человек, если бы Марде Гир не хотел чая, то спокойно сидел бы подальше от вас всех!       Забавно, подумалось Роугу, как у некоторых получается повышать голос, говоря полушёпотом.       И забавно, что весь разговор как-то по инерции вёлся на пониженных тонах. А за ними, между прочим, с полусонным любопытством наблюдала Эрза, явно гадая, что это за дискуссия такая секретная, да ещё с передачей кружки из рук в руки.       Так, Эрза почти проснулась. Значит, скоро отряд тронется с места, так что вопросы насчёт чая надо решать поскорее.       Роуг еле заметно кивнул Марде и встал с места, чтобы достать до котелка: мог бы, пожалуй, дотянуться и так, но с риском опрокинуть. Там ещё оставалась вода, пусть и подостывшая. Он огляделся в поисках мешочка с заваркой — обнаружил рядом с Эрзой, и та его перебросила по первой просьбе.       Спросила ещё:       — На мою долю там хватит?       — Более-менее, — решил Роуг, прикинув объём кружек. Нет, две полных точно не получится, но если по две трети — сгодится.       Он заварил чай прямо в котелке, а через несколько минут вручил Марде Гиру кружку, всё так же полушёпотом попросив:       — Пожалуйста, не уподобляйся Минерве и не… — чуть не сказал «не разбей», но это было бы странно, ведь у него кружка металлическая с кожаной оплёткой, — не делай с ней ничего противоестественного.       — Марде Гир вернёт твою кружку в целости и сохранности, — с какой-то торжественной злостью сообщил этериас. Добавил тише и почти мягко: — Глупый человек.       Сказанное таким тоном, это было похоже на «спасибо».