Власть над своей судьбой

      За последние три месяца Шакал умирал пять раз — больше, чем за всё своё существование до того. Дважды от рук людей… и трижды от рук Энда. Мастер так наказывал за наглость.       Лами каждый раз старательно воскрешала его. Каждый раз прыгала вокруг и несла какую-то чушь.       В голове будто что-то рассыпалось на кусочки и не желало собираться обратно. Всё пошло не так с того момента, как Король Преисподней предал их. Что именно тот сделал, Шакал не знал. За этот вопрос он умер второй раз из пяти.       Сперва они просто приходили в себя: последний бой оставил «Тартарос» сильно потрёпанным. Больше половины Девяти Врат нуждались в воскрешении, но лаборатория была повреждена настолько, что после того, как Лами по приказу Кьёки оживила Сейру, всё развалилось. Шакалу повезло — в этот раз он кое-как выкарабкался сам. Чего не скажешь об Эзеле, стёртом в порошок взрывом Лика, об убитых магами Торафусе, Франмальте и Кейесе, о встретившем окончательную смерть Сильвере. Сильвер — фальшивка, просто ни на что не годная груда костей и мяса, говорила Кьёка. Так что Шакал считал, что туда ему и дорога. А Делиора… ну что Делиора, жили они без него четыре сотни лет, и дальше обойдутся.       Куб лежал в руинах, но состояние штаба не слишком волновало Энда, так что он не занимался всерьёз его восстановлением: сказал Кьёке пристроить к делу выживших прислужников-людей и забыл об этом.       Потом Шакал умер, и пропустил, кажется, недели две, а то и месяц, пока лаборатория не заработала в полную силу. Узнал, что Марде Гир сбежал, что убил Кьёку, но её уже тоже воскресили, а Сейра не смогла взять след и упустила беглецов. Что за это сделали с Сейрой, Шакал не интересовался, но к его воскрешению она была живой и целой.       Энд сказал, что Зереф не нужен им. Что он всего лишь человек, и этериасам не стоит тратить на него время. Что с того, что он когда-то сотворил их? Сейчас они уже стали много большим, чем то, что он создал.       Шакал не удивлялся, потому что не привык задумываться, что и зачем делает. Желания и дальше искать Зерефа у него не было, так что он принял всё сказанное и только смутно ощущал, что «Тартарос» лишился цели.       Новой цели мастер им не дал.       Энд отправлял подчинённых выслеживать предателя Гира — безуспешно, — собирать информацию и искать древние артефакты. Послал отряд к развалинам Эры, потому что в её подземельях хранились вещи столь тёмные, что пугали людей одним своим существованиям. Шакал краем уха слышал, что мастер хотел найти Колыбельную, — но как раз флейту они отыскать не смогли.       Зачем всё это? Чтобы запугать людей, чтобы они признали превосходство и власть демонов, говорила Кьёка, которая понимала Энда лучше других. Люди — мусор, но если их уничтожить, будет скучно. Они годятся для того, чтобы служить и быть игрушками.       Так что уничтожать целенаправленно стоило только магов. Энд не хотел всегда полагаться на Лики: те можно разрушить. (Всё что угодно можно разрушить, если постараться.) Или Лики могут вдруг сломаться, их же делали люди, так кто сказал, что они сделаны хорошо? А человеческие маги могут быть назойливой помехой, как показали недавние события… Конечно, в конце концов людишки проиграют, но могут успеть досадить «Тартаросу».       Шакал разрушил Харгеон — просто так, в охоте на магов это помогло не сильно: людишки по большей части разбежались, а гоняться за каждым и проверять, есть ли у него метка (ведь мага, лишённого магии, никак иначе не распознать), он не стал.       Эзел вырезал целую гильдию в каком-то городе в горах к востоку от Магнолии. Он на неё наткнулся, похоже, случайно, потому что где конкретно искать гильдии, никто в «Тартаросе» не помнил. Ошибка, в которой Энд обвинил Марде Гира (даже Шакал понимал, как удобно обвинять отсутствующих): большая часть информации, собранной раньше, хранилась в магическом архиве, который, ясное дело, работать перестал. А наизусть этериасы всю эту ерунду не запоминали.       С дальними перемещениями тоже получилась накладка: издохший Куб вряд ли мог быть восстановлен до летающего острова, магическая транспортная система рухнула, а лошади терпели этериасов, только если Сейра обрабатывала их Макро.       Лами с энтузиазмом пообещала вывести верховых химер, но у неё постоянно что-то не ладилось — до недавнего времени. Но химеры Шакалу не нравились: пакостные твари, ещё более пакостные, чем их создательница. Он даже прикончил несколько штук, пока никто не видел (а то Кьёка, кажется, считала их полезными).       После четвёртой смерти Шакал очнулся с прочно засевшей в голове мыслью.       «Можно ли взорвать молнию?»       Он не помнил, откуда взялся этот вопрос, — а вместе с ним ответ «нельзя», — но пытался найти способ. Должен быть способ, ведь он может — должен суметь — взорвать что угодно! Он даже покопался в библиотеке Сейры, а та почему-то разозлилась. Она тоже сказала, что молнию взорвать нельзя, и хватит страдать ерундой.       Но этого же не может быть? Так не должно быть. И он искал способ.              Шакал бродил по руинам Куба, которые вяло и медленно отстраивали прислужники низшего ранга, а чаще по Магнолии — подальше от мастера. Он почти не помнил, какой была гильдия при Энде в первый раз. Было ли так же? Или сейчас что-то изменилось? События трёхвековой давности почти не сохранились в памяти.       Иногда почему-то вспоминалась старуха из дома в лесу. Когда это случилось… уже две смерти назад. Он пришёл туда по запаху: по раздражающему запаху людей, которых в городе не должно было остаться!       Старуха с розовыми волосами. «Ну кто тут ещё явился? Проваливайте!». Он не очень помнил, что ей ответил, что-то грубое, наверное, и пообещал прикончить — но она почему-то не испугалась. Сделала маленький шажок сторону, протянула руку… и шарахнула его по голове шваброй. Шваброй. Его. Демона Зерефа! Потом швырнула ему в лицо едкий порошок, от которого он расчихался, и добавила шваброй ещё. Два раза. А может, больше, но больше он не запомнил. Пришёл в себя на полу, в носу свербело от этой дряни, на затылке болела шишка. Старухи нигде не было. И он её так и не нашёл: следы она тоже посыпала чем-то мерзостным.       Эту историю Шакал старательно скрывал от согильдийцев и особенно от мастера: о чём тот не знает, за то не накажет. Не хотел, чтобы Энд нашёл её в его памяти, и потому держался подальше. Указаний не покидать Куб, как и конкретных заданий, пока не было, так что он бродил без цели.       В мозаике не хватало какой-то важной детали, но он не мог понять, какой.       Не хватало смысла. Во всём.       Где искать смысл, Шакал не имел ни малейшего представления.       Лучше уж думать, как взорвать молнию.

***

      Основное, что удалось выяснить во время разведки — с обеспечением безопасности в «Тартаросе» плохо. Или даже «никак»: ни часовых, ни какой-нибудь сигнальной системы, а руины оставались именно что руинами, провалов в стенах было столько, что перекрыть их не стоило даже пытаться. Судя по всему, никто и не пытался.       Марде Гир не удивился: ведь действительно, что в зоне действия Ликов может представлять опасность для этериасов? Наверняка Энд думал именно так.       Ну и где теперь Энд?       Впрочем, справедливости ради, как раз падение Энда без магии не обошлось. Но остальным предстоит узнать, что они здесь не единственные опасные существа.       Он, пожалуй, немного, самую малость, сочувствовал тем, кто первым попадётся под руку Минерве, злой и раздражённой после тяжёлого похода. Она ведь не просто убьёт, она ещё и помучает в отместку за всё хорошее. А его самого устроит просто уничтожить бывших подчинённых: они выбрали служить Энду, так что ничего другого не заслуживают. И того, чтобы пытать их, они тоже не стоят.       Франмальт, Торафуса, Темпеста, Эзел, Шакал, Кейес… Кьёка и Сейра, скорее всего, пока вне игры. Лами могла воскресить их в лаборатории, но они погибли достаточно далеко от Куба, а это усложняет и затягивает процесс. Но даже если они воскрешены — много проблем не доставят. Титания, пожалуй, с удовольствием отрубит Кьёке голову, пока та будет осознавать, что её проклятия разбиваются об доспехи и не действуют на противницу.       Прежде чем отправиться в Куб, они снова обсудили Девять Врат (уже не девять, не так ли? хотя Энд мог отыскать замену Сильверу): кто на что способен, кому что противопоставить. Демоны, почти каждый из которых может уничтожить целый город — и против них люди, у которых даже магии нет.       А ещё он, Король Преисподней, и Минерва, «принцесса ядов» (стоило как-нибудь назвать её так, просто чтобы позлить).       Любопытный расклад.       И есть ещё Лики. Уничтожить Лики — цель не его, а человеческих магов. Что ж, пусть ищут пульт, пусть ищут способы. Может быть, Марде Гир тоже подумает — это будет честный обмен.       Отряд вела Титания: вот уж чего, а сомнительной чести командовать людьми Марде Гир не жаждал. Он собирался только подсказывать направление, насколько это возможно с учётом того, что от Куба остались одни развалины. А когда дело дойдёт до боя… Телепатическая «сетка» неплохо сработала в сражении с Эндом. Может быть, он сделает это снова, если его попросят.       Но первого демона они встретили даже раньше, чем добрались до основной части руин. Здесь обломки падающего Куба обрушились на лес, пригородные сады и отдельно стоящие человеческие дома, оставляя за собой борозды на земле, переломанные деревья и разрушенные здания.       Высокая изгородь, оплетённая ползучими розами, не пострадала, и увядающие цветы роняли лепестки на полузаросшую травой дорожку. Удивительно, как быстро природа берёт своё, когда исчезают люди. Минерва сорвала ещё не начавшую осыпаться розу и попыталась пристроить себе на волосы, но затея успехом не увенчалась. Тогда она примерилась засунуть её за шиворот Роугу, который шёл как раз перед ней… Её руку перехватил Гаджил и молча погрозил ей кулаком.       Подерутся ведь, с ленивой заинтересованностью подумал Марде Гир. Ещё подумал, что надо пресечь безобразие — вряд ли это будет тихо, а привлекать внимание раньше времени не стоит, — или скорее ткнуть Эрзу, пусть она пресекает, она ведь тут «командир отряда».       А потом из проёма изгороди вынырнул Шакал, и выходки Минервы отошли на задний план.       Звериные лапы ступают по траве бесшумно, так что никто не заметил его приближения. А сам Шакал, похоже, был слишком погружён в свои мысли, потому что в первые мгновения на его лице проступало только искреннее удивление от того, что он, оказывается, тут не один.       Но ещё пара секунд — и нападёт. Сейчас он сбит с толку, но долго это не продлится. Когтистые пальцы сжались в кулак, Шакал начал поднимать руку…       — Стоять! — рявкнул Король Преисподней. И Шакал подчинился — инстинктивно.       Люди, что приятно, тоже, хотя выхваченные из ножен клинки не опустили. А роза в руках Минервы завяла, отравленная окутывающим пальцы ядовитым ореолом. Упала на дорожку ему под ноги, и Марде Гир аккуратно переступил её, выдвигаясь вперёд. Резко сказал готовой броситься в атаку Эрзе:       — Я сам разберусь с ним. Это моё право.       Убить Шакала он всегда успеет, но до того — почему бы не вытрясти из него новости о гильдии? Информация лишней не будет. К тому же бой с подрывником — всегда шумный. Он неизбежно привлечёт внимание кого-нибудь ещё, и неплохо бы узнать, кто это может быть. Кто из «Тартароса» сейчас на базе?       Маги выглядели не слишком довольными, но пока не вмешивались. Шакал настороженно следил, как он подходит, и его взгляд метался с бывшего предводителя на людей. Король Преисподней и люди. У полузверя это явно не укладывалось в голове.       Марде Гир без всякой телепатии понимал, о чём тот думает.       — Здравствуй, Шакал.       — Ты!.. — длинный хвост с кисточкой на конце хлестнул из стороны в сторону, как у разозлённой кошки. (Кошка — иксид. Вечно сердитый белый комок шерсти, прилагающийся к маленькой Венди.) — Энд сказал, что ты предатель. И теперь мне кажется… так ли плохо быть предателем?       Нет, не совсем понимал. Когда такие, как Шакал, пытаются думать, это заканчивается непредсказуемо.       Чушь несут, например.       — Куда Энд тебя послал на этот раз?       — Да что б он сдох! Я ушёл, — Шакал вызывающе уставился на него. Когда дошло до конкретных вопросов, он перестал выглядеть так, будто его только что огрели по башке… шваброй.       Откуда взялась эта швабра, Марде Гир не знал. Просто в голову пришло.       — Из гильдии ушёл?       — Да.       Он окинул бывшего подчинённого быстрым внимательным взглядом, на мгновение задержавшись на знаке Тартароса.       — А книга где?       — Где обычно.       — Идиот, — резюмировал он. — Сбежать от Энда, при этом сохранив гильдейскую метку и оставив свою книгу… Шакал, мозг у тебя совсем отшибло взрывами? Энд в любой момент мог вернуть тебя. В любой момент мог уничтожить книгу — не думай, что у него не хватало возможностей. Хотя дуракам, говорят, везёт… Вот и тебе повезло: Энду оказалось не до тебя. Вообще ни до кого, — он зло усмехнулся.       — Вообще ни до кого? — переспросил Шакал. Хвост изогнулся вопросительным знаком. А ведь забавно: насколько Марде Гир помнил, кисточки на хвосте раньше не было. Значит, воскрешение в лаборатории? У Лами вечно руки чешутся что-то «улучшить». Потому насчёт себя он ей когда-то оставил строгие инструкции ничего не менять, а также подробно разъяснил, что с ней сделает, если она ослушается. Не то чтобы он собирался умирать, но лучше подстраховаться, чем дать Лами переделать внешность на своё усмотрение. Его вполне устраивал облик, оставленный ему Создателем.       Впрочем, предосторожность не пригодилась.       — Тебя это не касается. Пока, — добавил он, намеренно подчеркнув тоном это слово. В голове начала выкристаллизовываться идея насчёт Шакала и того, чем он может быть полезен.       Но пока никаких конкретных решений. Только смутные намёки, и пусть думает. Пусть боится — непонятное пугает. А само появление Короля Преисподней вместе с людьми достаточно непонятно.       И, разумеется, информация.       — Для начала ты расскажешь мне, чем заняты Девять Врат — те, кто ещё жив.       Не вопрос, а приказ, и Шакал прекрасно уловил разницу. Он привык подчиняться Королю Преисподней за сотни лет, когда тот заменял мастера «Тартароса» — подчинился и сейчас.       Это ведь проще, чем думать.       — Сейра и Кьёка ушли с каким-то заданием… — начал он не слишком уверено. Видимо, в детали задания его не посвящали. Неудивительно: уж перед кем, а перед ним Кьёка не стала бы отчитываться.       — Пока нейтрализованы, — кивнул своим мыслям Марде Гир. — Кто ещё?       — Франмальт отпросился собирать себе новую коллекцию душ, Темпеста тоже где-то гуляет, его эта дура задолбала, и он срочно придумал себе дело. Эзел с некромантом где-то в Магнолии. Один мается дурью, второй собирает трупы — и охота ему возиться с этим гнильём!       — Ясно. А Торафуса?       — Торафусу очень качественно кто-то разобрал, — оскалился Шакал. — Лами его воскресила, но у него с памятью полный швах. Как у Темпесты — дыра в мозгах, по-моему, он маленько крышей двинулся, чуть лабораторию не разгромил от полноты чувств, сейчас сидит под замком, остывает. Это со всеми случается, кого часто убивают? — внезапно забеспокоился он. — Я… я тоже не уверен, что всё помню.       — Тебе помнить нечего, потому что ты идиот, — презрительно фыркнула Минерва несмотря на то, что Шакала практически не знала, и не ей судить.       И несмотря на то, что сказано было, что с Шакалом он разберётся сам, так что нечего вмешиваться. Марде Гир сосредоточился, чтобы с помощью телепатии донести до неё своё недовольство. Без магии телепатия работала неважно, но для краткого внушения, пожалуй, хватит.       В ответ на вопрос Шакала он покачал головой:       — Не со всеми. Но ничего хорошего от частых воскрешений не будет.       Темпеста в своём роде уникум; что творится с его памятью, почему после каждого воскрешения он теряет все личные воспоминания, Марде Гир за четыре сотни лет так и не смог разобраться. И теперь мог только предположить, что это погрешность работы Зерефа. Накосячил тот, как выражаются некоторые.       Зереф, в конце концов, человек, а люди не застрахованы от ошибок.       (И демоны тоже. И — определённо — драконы. Никто не застрахован. Все ошибаются. Может быть, даже боги.)       — За последние полгода меня пять раз убивали, — пожаловался Шакал.       — И ты ещё называешь себя этериасом, хотя позволил жалким людишкам тебя победить?! Без магии — столько раз?       — Три раза — Энд, — он снова оскалился. — А люди — не без магии.       — Где пять раз, там и шесть, — тихо сказал кто-то у Марде Гира за спиной. Он не разобрал, кто именно. Только что голос мужской — либо Гаджил, либо Акнология, либо Роуг.       А у Шакала слух острый — он тоже услышал. Молча оскалился, не отводя взгляда от бывшего согильдийца.       Не понимает. Тут даже мысли читать не надо, и так очевидно: не понимает, никак не может уложить в голове, как и почему Король Преисподней заодно с людьми.       Пожалуй, момент подходящий.       — Знаешь, Шакал… — Марде Гир улыбнулся очень, очень холодно, — эти людишки тебя порвут на части за всё, что ты сделал. В первую очередь за их Совет магов, полагаю. Они уничтожат тебя — силы им хватит, я их знаю достаточно хорошо — и воскрешать тебя уже никто не станет. Ещё и книгу, наверное, уничтожат: зачем им её сохранять? Я, так и быть, покажу им, как это сделать.       — Буду драться до последнего, — огрызнулся полузверь, но взгляд опустил к земле.       — Если тебе так хочется… — в голосе Короля Преисподней появились новые интонации. — Или я могу принять тебя в гильдию, и тогда всем желающим придётся сперва иметь дело со мной — полагаю, большинство это угомонит.       — Эй, у тебя же нет гильдии! — возмутилась Минерва.       — Ничего, сейчас будет. Шакал?       Во всей фигуре того чувствовалось напряжение. Он, продолжая скалиться, прижал уши к голове; в горле перекатывалось гортанное рычание.       — Я не Энд и не убиваю подчинённых в наказание, — сказал Марде Гир чуть мягче. — Ты что, забыл?       — Всё я помню.       — И пытать тоже не буду.       Пытки в принципе имеют весьма ограниченную полезность. Особенно применительно к этериасам. С другой стороны, этериасы, в отличие от людей, от них не умирают.       Шакал, наверное, тоже это помнил.       — Ты предпочитаешь окончательную смерть?       Шакал стоял неподвижно, стиснув кулаки так, что из-под впившихся в ладони когтей сочилась кровь, только хвост чуть подёргивался и еле заметно вздрагивали напряжённые плечи. Стиснутые клыки, казалось, рисковали раскрошиться. Так и не подняв взгляда, он процедил:       — Нет.       — Хорошо, — Король Преисподней удовлетворённо улыбнулся. — Стой смирно, я сниму с тебя метку Тартароса.       Сделав шаг вперёд, он положил ладонь на грудь Шакала, и тот зашипел сквозь зубы, будто кожу ему прижгли калёным железом. Вскинул голову, глядя с искренней обидой: сейчас выглядел совсем юным — мальчишкой, которого обманули.       — А Минерва терпела молча, — укоризненно покачал головой Марде Гир. — Не думал же ты, что уничтожение знака гильдии против воли мастера будет безболезненным?       Шакал коротко мотнул головой то ли в согласии, то ли в отрицании.       — Что ж, теперь новая метка… — Марде ненадолго задумался, не убирая ладонь, и через несколько секунд её окутало белое свечение. — Вот так, — он убрал руку и отряхнул её будто от воды.       — Надеюсь, там не какая-то ерунда, — буркнула Минерва и, сунувшись посмотреть, неохотно заключила: — Ладно, сойдёт.       Вместо скрещённых молотов Тартароса на груди у Шакала теперь красовалось стилизованное изображение крыла — или скорее скелета крыла, потому что перьев там не просматривалось.       — Ставь мне тоже, раз уж пошла такая пьянка.       — Ты от кого выражений нахваталась? — с досадой покачал головой Марде Гир, хотя на самом деле — был скорее доволен тем, что не придётся её уговаривать. Раз уж всё-таки гильдия, то демоница, пусть и полукровка, может оказаться полезной, и нечего ей делать среди людей. Зря, что ли, он тратил время на то, чтобы учить её? Да и вообще… он к ней привык. Он еле различимо вздохнул и уточнил: — Куда ставить?       Минерва молча протянула левую руку.       — А название? — полюбопытствовала она, когда на левом предплечье появилось синее крыло. Синее — в цвет потрёпанного платья, которое она так и не сменила, а если что-то не устраивает, то надо было заранее сказать.       — Элизиум, — полушёпотом подсказал кто-то.       — Кто это сказал? — не оборачиваясь, процедил Марде Гир.       Ответом ему были только приглушённые смешки. Он нахмурился, но потом просто махнул рукой:       — Пока без названия.       Были нехорошие подозрения, какое в итоге приживётся.