Власть над своей судьбой

        Когда Фрид открыл глаза, первое, о чём он подумал — что потолок выглядит странно. Ниже и темней, чем в лазарете на втором этаже гильдии, где он последний из Райджиншу потерял сознание.         Значит, он не в гильдии. А где? И где…         — Лаксас? — он рывком приподнялся на локте, чтобы оглядеться. Голова слегка закружилась, но больше ничего неприятного. — Эва? Бикслоу?         Он успел увидеть две пустые лежанки, прежде чем наткнулся взглядом на сидящую на табурете пожилую женщину, не узнать которую было бы очень трудно.         — Проснулся наконец, спящая красавица! — Полюшка сразу начала говорить на повышенных тонах. — Сколько можно дрыхнуть! Поднимайся, твои внизу сидят.         — А… — Фрид растерялся от такого приветствия, от того, что не ожидал прийти в себя не в гильдии, а в чужом доме. Хотя как раз насчёт дома удивляться не стоило: разумно доставить больных к целительнице. Особенно если целительница эта терпеть не может людей и визиты в город. — Вы нашли противоядие, да? Благодарю вас за помощь и…         Он хотел сказать «терпение», но Полюшка перебила:         — Нет, не нашла. Поднимайся давай!         — Но тогда как?..         — Всё всем по десять раз сказать! Неладное творится, так что хватит тут разлёживаться, — она сердито хлопнула ладонями по коленям, и Фрид решил, что лучше послушаться и попытаться встать с лежанки. Получилось без всяких проблем, будто в теле не осталось ни капли смертоносного яда… но как, если Полюшка говорит, что противоядия не было?         Под пристальным сердитым взглядом он направился к лестнице и, на всякий случай придерживаясь за перила — не до конца доверял неведомым образом исцелённому организму, — начал спускаться. Полюшка, бурча что-то себе под нос, следовала за ним.         Все трое его товарищей сидели за столом, и Фрид был безумно рад видеть, что они живы и здоровы (несмотря на слова Полюшки, боялся, особенно за Лаксаса, которому досталось сильнее, чем остальным), но мрачные выражения лиц пугали.         Выражения лиц. Бикслоу без маски. Что тут вообще происходит?         Фрид запнулся о порог кухни, и его заметили.         — Очнулся наконец! — воскликнула Эвергрин, и в её голосе было куда больше теплоты, чем у Полюшки, когда та говорила похожие слова. — Мы уж думали, что-то не так…         Зелёные глаза Бикслоу вспыхнули радостью, и он бодро ухмыльнулся — но до чего же странно было смотреть ему в глаза.         Лаксас поприветствовал его коротким кивком и уточнил:         — Эва, «что-то» действительно не так.         — Что? — Фрид сделал шаг вперёд, к столу, но только потому, что Полюшка пихнула его в спину одновременно со словами:         — Магия. Нет её.         — Как нет?         — А вот так. Потому вы и очухались — яд был магический. И чего это вы тут расселись? Давайте, ешьте быстро и проваливайте, надоели вы мне хуже горькой редьки! Не стой столбом!         Она ещё раз толкнула Фрида в спину: он послушно пошёл вперёд и сел на лавку рядом с Эвергрин. Машинально отломил кусок хлеба и почти с непониманием смотрел, как напарница наливает в пустую миску суп и придвигает ему. Есть не хотелось совершенно.         Он поднял глаза на мага молний, сидящего напротив, и негромко спросил, стараясь, чтобы голос не отражал всей смятенности мыслей (получилось ли? не похоже):         — Лаксас, что произошло?         Отчасти ожидал от вспыльчивого командира взрыва и сердитой отповеди, но всё равно хотел услышать ответ именно от него. Привык всегда на него полагаться, всегда верить ему… Сейчас Фрид нуждался хоть в какой-то точке опоры, пусть даже это окажется резкое: «Не время для вопросов» или «Отставить панику».         Лаксас бросил на него короткий хмурый взгляд, отчего сидящая рядом Эвергрин поёжилась: дурное настроение предводитель уже явно успел сорвать на ней с Бикслоу. Однако сейчас он ответил спокойно и ровно:         — То и произошло. Магии нет. Совсем. Это результат действий «Тартароса», но Полюшка не знает деталей.         — И что теперь?         — Теперь проваливайте отсюда! — рявкнула целительница.         Но на этот раз Фрид различил скрывающийся под сердитыми интонациями страх. Маги без магии…                  Окончательно они собрались только через полчаса и ушли под ворчание Полюшки: «Шли бы вы на север, нечего вам здесь болтаться». Сама она никуда идти не собиралась и на осторожную попытку Фрида — уже на крыльце — убедить её, что она в опасности так же, как и все, замахнулась на него шваброй.         — Метлой от демонов не отмашетесь, — мрачно отметил Лаксас, но целительница отрезала:         — Сама разберусь, — и захлопнула дверь.         Они остались стоять перед домиком в некоторой растерянности; из-за двери не доносилось ни звука, лес вокруг тоже был на удивление тих, только на натянутой от дерева к дереву верёвке хлопала на ветру одинокая ночная рубашка. Мало воодушевляющая картина.         — Куда теперь? — поёжившись, спросила Эвергрин. В коротком платье, чулках и босоножках ей, наверное, действительно было зябко — даже при том, что зимы в Магнолии обычно толком не случалось, в начале марта ещё нередко бывало прохладно. Но предложишь ей что-нибудь накинуть, подумалось Фриду, — оскорбится.         Лаксас, бросив сверлить взглядом закрытую дверь, повернулся в сторону ведущей в город тропы и ответил:         — Туда. Поищем остальных.         — Я не уверен, что в этом есть смысл, — покачал головой Фрид. Не сказать, чтобы он успел всесторонне обдумать ситуацию, но некоторые выводы из услышанного сделал. — Если за прошедшие два дня у Полюшки никто не появился, вероятно, что…         Лаксас не дал ему договорить:         — Вероятно или нет, но мы туда идём. Это моё решение. Если кто-то желает отказаться — может выйти из состава Райджиншу, я никого не держу. Но я собираюсь выяснить, в какую яму рухнула гильдия, а вместе с ней и вся Магнолия, на этот раз.         Он не повышал голос, но говорил резко и сухо, так что Фрид вскинул руки, будто защищаясь:         — Я ничего такого не имел в виду. Но обстановка в городе нам неизвестна, потому стоит соблюдать осторожность.         О том, что без магии их возможности в защите крайне ограничены, он не стал напоминать. Командир наверняка сам это знает и сорвёт плохое настроение на любом, кто будет повторять очевидное. На мгновение стало смешно: именно сейчас бесить мага молний почти безопасно, потому что как раз молний не будет. Разве что не выдержит и просто врежет… рука у него тяжёлая, между прочим. Нет, своих Лаксас никогда ещё не бил. Но трактирную драку «на спор, без магии» Фрид запомнил хорошо — в основном потому, что держался в стороне: шпагой он мог и убить, а драться врукопашную умел плохо.         — Соблюдай, — Лаксас пожал плечами, явно не желая прислушиваться к чьим-то советам — даже человека, чьё мнение о ситуации и стратегии чаще всего считал самым здравым.         Фриду оставалось только надеяться, что он зря беспокоится и ни с чем действительно опасным они в Магнолии не столкнутся.                  Город выглядел как поле боевых действий, и Лаксас повёл отряд туда, где было больше всего огня. Если где и искать магов «Хвоста феи», то в самом пекле — там, откуда люди бегут. Хотя горожан на улицах оставалось уже очень мало, и только в северных, относительно нетронутых районах: похоже, большая часть жителей покинула Магнолию. Разумно с их стороны.         Разумно было бы и Райджиншу сделать то же самое, но Фрид молчал об этом. Не стоит злить командира, когда тот и так не в духе. Лучше просто держаться настороже и, если что, прикрыть ему спину… О том, что из отряда только он сейчас вооружён, Фрид не забывал ни на минуту.         Ещё — пытался просчитывать варианты развития событий и планы, но информации катастрофически не хватало. Что произошло за время, пока они все были без сознания, Полюшка объяснила, но только в общих чертах.         Лаксас, похоже, вёл их сейчас без всякого плана. С каждой пройденной улицей мрачнел всё сильнее, потому что всё очевиднее становилось: они никого здесь не найдут. Хотя в этом, на взгляд Фрида, была и светлая сторона: тем, кто остался в разрушенном городе, пришлось бы несладко. Лучше, если им удалось уйти.         Они долго стояли на перекрёстке, с которого можно было добраться до разрушенного здания гильдии (о том, какая его постигла судьба, Полюшка рассказала), потом Лаксас покачал головой и молча свернул в другую сторону. Никак не объяснил решение, а никто из Райджиншу не спрашивал. Никто не хотел видеть ещё и эти руины.         Ещё несколько поворотов, и они вернулись в центр города. Впереди всю ширину улицы от домов до канала занимали крытые торговые ряды, сейчас пустые — и к ним уже подбирался пожар. На втором этаже, на галерее, что-то дымилось, хоть пока и не сильно.         — Пройдём, — после коротких размышлений решил Лаксас.         Фрид не испытывал полной уверенности, что это безопасно — но в Магнолии сейчас нигде не было безопасно. Если они будут пытаться обойти каждый источник огня, то рискуют наткнуться на что-нибудь более серьёзное. Например, на причину всего происходящего, а иметь дело с этой причиной не хотел даже обозлённый командир. Полюшка смогла рассказать об этериасах очень немногое, но этого хватило, чтобы убедить всех четверых: с этим они сейчас иметь дела не хотят.                  Они двинулись по торговым рядам мимо опрокинутых столиков, разбитых витрин и разбросанных вещей. На мостовой раскинулись пятнами радуги яркие цветастые платки, разлетелись шахматные фигурки и деревянные бусины — Эвергрин, наступив на них, чуть не упала. Лаксас подхватил её под локоть и резко напомнил: «Смотри под ноги».         Запах дыма становился сильнее, и он ускорил шаг. Не выпустил локоть Эвы, волоча её за собой, чтобы не отставала; она даже возмущённо взвизгнула: «Эй, аккуратнее!», но вырваться не пыталась. Фрид и Бикслоу, он не сомневался, идут следом.         На чудом уцелевшем прилавке стояла ваза с подвядшими гвоздиками, где-то тикали часы — неожиданно громкий звук в мёртвой тишине, которую нарушал только звук шагов и плеск воды в канале. Только шаги, плеск и какой-то скрип…         Доски наверху затрещали, Эва, подняв голову, вскрикнула, и тогда Лаксас скомандовал:         — Бежим!         Через несколько шагов ему пришлось подхватить падающую напарницу и поднять на руки, потому что бежать на каблуках по брусчатке невозможно, если не используешь магию. А чтобы снять босоножки, ей бы пришлось остановиться — слишком долго. До конца галереи сотня шагов, не больше (кажется, самые длинные торговые ряды в городе — лезет же в голову ненужная информация!), дотащит без проблем. Она лёгкая. Легче даже, чем может показаться при взгляде на выдающиеся формы — тоже совершенно ненужная мысль.         Не споткнуться бы на этих камнях. Да ещё раскидан всякий хлам, так что смотреть приходилось в основном под ноги. И не оглядываться. Он слышал, как стучат по мостовой железные набойки на сапогах Бикслоу; шагов Фрида слышно не было, но он ведь не отстал? Не должен был отстать, иначе кукольник позвал бы.         Дыма становилось всё больше, кое-где внутри здания, кажется, мелькал огонь. И как они сразу не заметили?         Внезапно целая секция между опорными столбами рухнула позади, в спину дохнуло жаром, и Лаксас обернулся, только отбежав ещё на десяток шагов. Эвергрин цеплялась за его плечи, как утопающая за спасательный круг — если бы не плотная ткань шубы, от тонких девичьих пальчиков вполне могли остаться синяки.         Девушка ахнула:         — Бикслоу, Фрид!         Они не успели.         Надо было сразу нырять в канал, несмотря на то, что и Фрид, и Бикслоу не очень хорошо умеют плавать. Он, командир, принял неверное решение, и теперь… теперь что? Разум услужливо подбрасывал неправильные варианты. Неосуществимые — без магии.         За дымом и огнём выпрямилась, пошатываясь, высокая фигура. Казалось, почти в центре полыхающего костра… Ничем не помочь. Даже если шагнуть в огонь — через завал горящих брёвен так просто не перебраться.         Оставить Фрида и Бикслоу и вытаскивать Эву? Рунник, наверное, сказал бы, что это разумно и рационально. Но сам бы так тоже не поступил.         Обрушилась ещё часть перекрытий, в стороны полетели уголья и искры, и за дымом почти ничего не стало видно. Только смутный силуэт человека, всё ещё держащегося на ногах. По крайней мере один из них ещё жив. Но почему не уходит? Не выбраться?         — Нужно им помочь! — в голосе Эвергрин звучали истеричные, панические ноты.         — Не выйдет.         Он проклинал себя за то, что может только стоять на месте — даже не в силах уйти, чтобы спасти хоть её. «Командир». Пару месяцев назад ребята решили: то, что он не входит официально в состав Райджиншу, выглядит довольно глупо, учитывая, что они всё равно на задания постоянно ходят вместе, — так он и стал предводителем команды вместо Фрида.         Прошло не больше, чем полминуты, но казалось, что он стоит перед пожарищем уже очень долго. Слишком долго.         — Но ты ведь… ты же… — всхлипнула Эва и замолчала, отворачиваясь от огня и утыкаясь лицом ему в плечо.         Её голос что-то переключил в голове: внезапно сложился алгоритм действий. Поставить её. Облить одежду и волосы водой. Замотать лицо мокрой тканью — под ногами как раз валяются какие-то платки. И в огонь. По краю, чтобы обойти завал…         Но сделать он ничего не успел.         За завесой огня и дыма Бикслоу, прижав тело напарника к себе, прямо сквозь пламя кинулся к краю мостовой и нырнул — скорее свалился — в канал. Плавал он скверно, особенно в одежде, но на воде держался, а преодолеть надо было всего с десяток метров. Один раз он окунул Фрида с головой и окунулся сам, но Лаксас уже успел, скинув шубу, слезть в воду, так что помог ему. Потом выпихнул тело рунника на набережную, выбрался сам и протянул Бикслоу руку.         Эвергрин тут же подхватила Фрида и уложила к себе на колени, проверяя дыхание и пульс. В основном пострадала одежда, хотя на коже тоже были ожоги. Лицо он, похоже, заслонил руками, так что брови и ресницы остались при нём, но волосы сильно обгорели. Он дышал достаточно ровно — однако не приходил в себя.         Бикслоу, морщась, снял забрало (уходя от Полюшки, нацепил его обратно, видимо, по привычке) и пробормотал:         — С одной стороны, глаза защищает, с другой, греется, зараза!         Там, где железо касалось кожи, осталась покрасневшая полоска — не ожог, но близко к тому. Кроме этого он почти не пострадал: тело защитила плотная одежда, и он только обжёг руки, когда вытаскивал Фрида.         — Нужно идти, — Лаксас бросил короткий взгляд на огонь и деревянный настил над головами. Кто знает, когда рухнет ещё что-нибудь. — Поторопитесь!         Бикслоу коротко кивнул и, не дожидаясь дополнительных указаний, поднял рунного мага на руки. Лаксас подхватил Эвергрин, прежде чем она снова успела споткнуться на своих шпильках. Сняла бы уже обувь… но было не до того. Да и босиком на брусчатке не сильно удобнее.         Они даже не пошли — побежали, а остановились, только добравшись до конца галереи. Он тут же поставил Эву на землю и обернулся к Бикслоу, который стоял, без особых усилий держа тело Фрида на плече. Мелькнула мысль, что мог бы и поаккуратнее, а не как куль с тряпьём…         Кукольник внезапно ухмыльнулся и продемонстрировал, что у него во второй руке.         — Башмачки для прекрасной дамы, а, Эва?         Он всучил девушке пару бежевых полусапожек, подхваченных на ходу с одного из прилавков — и как только успел углядеть, да ещё и размер, похоже, угадать верно? (Теперь хоть понятно, почему он не держал Фрида двумя руками). Эвергрин чуть не выронила их, глядела сперва с непониманием, а потом вдруг села — почти упала — на мостовую и истерически рассмеялась.         — И никакого «спасибо», — театрально огорчился Бикслоу. Отдал Фрида Лаксасу — тот внимательно всмотрелся в бледное лицо, убеждаясь, что хуже руннику не стало, — и, присев рядом с напарницей, начинал расстёгивать на ней босоножки. Пряжек там оказалось много, по три штуки на каждой, и на второй миниатюрной застёжке, которую пальцами толком не подцепишь, его терпение иссякло — он просто оборвал тонкие ремешки. После этого Эвергрин пришла в себя, стукнула его чудом не утерянным веером по затылку и возмутилась:         — Ты что творишь, я сама справлюсь!         — Эва, переобувайся быстрее, — с облегчением (приводить её в чувство всё же не понадобилось) поторопил Лаксас. — Возвращаемся к Полюшке.         — Чую, она нас так приголубит — пожалеем, что не остались в городе.         Привычная слегка сумасшедшая усмешка на лице Бикслоу застыла как приклеенная, а шутку никто не поддержал.                  Они вернулись к Полюшке уже затемно, и целительница была, мягко говоря, недовольна, в том числе и тем, что время позднее: дверь она открыла полусонная и в ночной рубашке — зато со шваброй наизготовку. Но после того, как перестала на них орать, показала, куда положить Фрида, и занялась его ожогами, а Бикслоу выдала мазь.         Ужинать желания ни у кого не возникло — впрочем, Полюшка и не предлагала. Ночевали они в той же комнате, где до того она лечила их от яда, а наутро Фрид проснулся вместе со всеми (и не менее голодным, чем все). То ли зелья так хорошо действовали, то ли он пострадал меньше, чем казалось — но за исключением забинтованных ладоней, выглядел вполне живым и здоровым. Только бледным ещё более, чем обычно. Целительница, осмотрев его, заявила, что всё нормально, так что шли бы они отсюда и больше не возвращались, а лечебную мазь она даст им с собой.         Потом Эвергрин, к её неудовольствию, пришлось помогать готовить завтрак на всю компанию. «Ты ведь девушка, вот и займись», — сказала ей хозяйка дома, и это не обсуждалось. Никто из Райджиншу такое бы не предложил, потому что они отлично знали, что хуже неё из них готовит только Лаксас. Но Полюшке попробуй объясни, что она сделала неудачный выбор — так что пришлось Эвергрин терпеть и выполнять все инструкции, стараясь пропускать мимо ушей «да что ты такая криворукая, всё делаешь не так!».         Неудивительно, что к началу завтрака она уже готова была бросаться и на своих тоже.         Полюшка с ними за стол не села: забрала порцию чуть подгоревшего омлета и куда-то исчезла, напоследок буркнув, чтобы посуду обязательно вымыли и бардак на столе не оставляли. Будто больше не собиралась появляться до их ухода.         Фрид спустился со второго этажа последним: непривычно одетый только в рубашку и явно чужие штаны, которые неведомо кто и когда забыл в домике знахарки — а ещё обстриженный. Сам ли постарался или кто помог, но зелёные пряди теперь еле доставали до середины шеи.         Бикслоу же тем, что его одежда слегка обгорела, заморачиваться не стал. Не до дыр — вот и ладно. Впрочем, его вещи пострадали меньше.         Глядя на рунного мага (лучше уж на него, чем на омлет!), Эва вздохнула:         — Волосы жалко.         — У меня они быстро растут, — Фрид неловко пожал плечами — кажется, что-то у него ещё болело. — Когда маленький был, тётушка всё время ворчала, что слишком быстро, и причёску каждый месяц подравнивать приходится, а потом махнула рукой и сказала: «Тогда уж отращивай».         Товарищи посмотрели на него с удивлением, потому что он очень редко что-либо рассказывал, даже упоминал, о своём детстве и юности — обо всём времени до того, как вступил в «Хвост феи». Как и все они, впрочем.         — Тогда отрастил — и сейчас отращу, — добавил Фрид. — И вообще мои волосы — последнее, что сейчас должно кого-либо волновать.         — Мог бы и не напоминать, — скривился Бикслоу. — Хотя бы за едой! Вот что ты за человек…         — Извини, — не похоже, чтобы рунник действительно раскаивался. — По мне, так это ясно и без напоминаний.         — Хватит, — прервал их Лаксас, на пару мгновений отвлекшись от своей тарелки, которой до сих пор уделял всё внимание. Собственно, с тех пор, как после пробуждения поинтересовался состоянием Фрида, он не произнёс ни слова. Не высказался ни о качестве готовки Эвы (к её большой радости), ни о дальнейших планах, ни даже доброго утра Полюшке не пожелал. — Ешьте молча и быстро — или хотите дождаться, пока хозяйка дома решит вас поторопить?         — Да боги упасите! — махнул рукой в отвращающем жесте кукольник. При этом чуть не опрокинул солонку, чем заслужил недовольный взгляд командира — но, похоже, не усовестился.         Однако избежать внимания Полюшки им всё равно не удалось. Когда Эвергрин и Бикслоу уже убирали тарелки, она появилась в дверях, подбоченившись, неодобрительно обозрела эту картину и сказала:         — Пойди-ка сюда, Дрейяр. Раз вы вернулись, видно, судьба такая — скажу тебе пару слов.         — О чём?         — О деле. Давай, зад от скамьи оторви — сколько мне тебя ждать?         Судя по выражению лица мага молний, в гробу он видел какие-либо дела с ней — и с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить в ответ. Фрид тихо предложил:         — Может, мне сходить?         — Нет. Ей за каким-то хреном нужен именно я, — Лаксас отодвинул тарелку с недоеденным омлетом и встал из-за стола под возглас Полюшки:         — Дрейяр, ты там заснул? У вас это семейное, что ли?! — её голос звучал ещё более резко и раздражённо, чем обычно.         Райджиншу недоумённо переглянулись и молча посочувствовали своему командиру.         Вернулся Лаксас ещё более мрачным и на вопросы, что именно рассказала ему целительница, отвечал уклончиво. Мол, ругала за неосмотрительность и за то, что потащил отряд в самое пекло. А им лучше бы помолчать и его не трогать, потому что если он услышит хоть слово на эту тему — то за себя не ручается.         Рисковать никто не стал.         Фрид, правда, рискнул по другому поводу: спросил Полюшку, не найдётся ли у неё походного снаряжения, потому что путь им наверняка теперь предстоит неблизкий. Был обозван «юным нахалом»… но кое-какие вещи, тоже неведомо кем и когда оставленные, они получили, как и запас еды на пару дней.         Вскоре под напутствие «И не вздумайте снова вернуться!» они покинули дом знахарки и углубились в лес. Возвращаться в Магнолию не было ни смысла, ни желания.