Власть над своей судьбой

        Роуг не понимал, каким образом Марде Гир ориентируется в развалинах Куба, а сам сориентироваться не мог, так что просто шёл следом, придерживая тело Стинга и бросая осторожные взгляды по сторонам. Не то чтобы, появись кто-либо, он сумеет дать достойный отпор, но попытался бы. Хотя начать пришлось бы с того, чтобы уронить Стинга на пол.         Казалось, он сильно недооценил размеры рухнувшей цитадели, потому что они шли и шли, а стены всё не кончались. Роуг уже никак не мог поручиться, что они не ходят кругами: может, отчасти так и было, потому что Марде Гир то и дело, останавливаясь, прислушивался, а потом менял направление движения, иногда — возвращался назад.         Было ли то, что им никто не встретился, заслугой этериаса или просто везением, Роуг не знал. Куб казался вымершим, хотя где-то здесь должны находиться уцелевшие демоны, и те существа-стражники, и служащие Тартаросу люди… и пленники. Роуг не мог не думать о том, что они со Стингом не единственные, кто попал в плен. Пока все виденные им камеры были пусты, но он продолжал заглядывать за решётки и прислушиваться, нет ли звуков за дверями.         Если бы не почти полная тишина, он никак не расслышал бы негромкий металлический стук — бряцанье цепей? Роуг остановился, как вкопанный, но звук больше не повторялся. Тогда он посмотрел в маленькое зарешеченное окошечко на двери: в камере было темно, и силуэт на полу он разглядел с большим трудом. Человек? Кажется…         Марде Гир, который успел дойти до поворота, обернулся и равнодушно окликнул его:         — Двигайся. Что, уже устал таскать свою падаль, человечек?         Вместе с проклятиями к нему вернулось высокомерие в полном объёме — а Роуг не мог себе позволить ответить на грубость так, как хотелось.         — Не устал, — сдержанно сказал он. — В этой камере кто-то есть.         — И что с того? — этериас вернулся на несколько шагов, но только чтобы можно было говорить тише.         — Нельзя бросать здесь человека.         — Можно. И нужно.         — Я так не считаю.         — Твоё мнение меня не волнует.         — Ты поклялся, — чуть более резко, чем стоило бы, возразил Роуг.         — Если ты хотел такой помощи, тебе стоило формулировать точнее, — Марде Гир пожал плечами. — Я поклялся не вредить тебе и твоему мастеру и вывести вас отсюда. Больше ничего. Мне нет дела до других людей. До вас тоже нет, — равнодушно уточнил он, — но Марде Гир держит данное слово. Данное жалкому смертному слово… До чего я опустился.         — А до чего опустился я, раз доверил свою жизнь и жизнь друга демону? — Роуг в первый раз сказал вслух то, что и так очевидно: сейчас он полностью зависит от этериаса.         — Ты — глупый человек, тебе позволительно делать глупости.         — Ну спасибо. И я, знаешь, собираюсь сделать ещё одну глупость: я не могу уйти, просто бросив других пленников здесь.         — Ты не сможешь никого забрать, — это звучало на удивление спокойно и резонно. — Ты уже тащишь своего мастера, а я не буду занимать руки всякими человечками.         — А те, кто сам может идти?         — Если сможет, — он особенно выделил первое слово. — Роуг…         Драгонслеер вздрогнул, потому что Марде Гир впервые назвал его по имени. А тот продолжил говорить с ядовитой, обманчивой мягкостью:         — Что ты будешь делать, если обнаружишь, что человек в открытой тобой камере не может передвигаться? Сумеешь оставить его и уйти? Или застрянешь, предаваясь моральным терзаниям, которые вы, люди, так любите?         — Я не знаю, — честно ответил Роуг. — Но знаю, что если даже не попытаюсь что-нибудь сделать — то те человеческие моральные принципы, которые вызывают у тебя такое презрение, не дадут мне покоя.         Этериас недовольно скривил губы, но его недовольство больше было направлено на самого себя. На то, что он всё ещё тратит время на этот мусор. Но одна маленькая деталь, одна досадливая заноза засела в голове: он знал, — не сразу, но понял, — что именно «человеческие моральные принципы» заставили драгонслеера давать ему воду и пищу. А без этого искалеченное боем и пытками, лишённое доступа к магии и проклятиям тело не выдержало бы. Стал бы кто-то его воскрешать? Вряд ли. Энд не уничтожил его книгу сразу лишь потому, что хотел, чтобы он умирал долго. И — проклятая деталь — разочаровать его удастся только из-за вмешательства человека.         Марде Гир испытывал благодарность, и ему совсем не нравилось такое расширение эмоционального диапазона. Он надеялся, что если сумеет расплатиться за помощь, то это ощущение уйдёт. Думал также, не попытаться ли просто убрать раздражитель и напоминание — убить человека, — но не мог предсказать результат. Не хотел, чтобы к эмоциям прибавился ещё и стыд — а полностью отрицать такую возможность не мог.         Одно беспокойство от этих людей.         — Хорошо, я буду открывать тебе двери, — с неудовольствием согласился он. — Но если ты станешь тратить время на тех, кого не можешь спасти — я беру назад свою клятву!         — Бери, — спокойно кивнул Роуг. — Если честно, я и не очень рассчитывал, что ты её выполнишь до конца…         — Тогда почему? Марде Гир не понимает.         — И не поймёшь, — Роуг вздохнул. — Мне нечего терять. Кроме Стинга. А если бы я ничего не сделал, то наверняка потерял бы его.         — Вот чушь, — припечатал этериас, но больше ничего не сказал и повернулся к двери камеры: — Коррозия.         Доски проклятие не затронуло, но железные петли и засовы рассыпались ржавчиной. Марде Гир придержал падающую дверь и прислонил её к стене рядом. Заглянул в камеру, и, когда оглянулся на драгонслеера, на его губах застыла глумливая усмешка. Он отступил в сторону, делая приглашающий жест рукой:         — Давай, любуйся.         Через дверной проём в камеру попадал свет из коридора, и темнота сменилась полумраком. Слабого освещения хватало, чтобы разглядеть пленника… пленницу: Роуг испытал мимолётное смущение, потому что женщина была полностью обнажённой. Она лежала, подтянув колени к животу, будто закрываясь от ударов, и он узнал её только по волосам, сейчас казавшимися тёмными, как венозная кровь.         Эрза Скарлет, Титания.         — Кьёка к ней явно неравнодушна.         Роуг вздрогнул, потому что голос этериаса раздался почти у него над ухом. Кто такая эта Кьёка, о которой слышал уже второй раз, он не знал — и, пожалуй, знать не хотел.         Он осторожно уложил Стинга на пол и, подойдя к Эрзе, опустился рядом на колени. Прижал кончики пальцев к горлу, нащупывая пульс — жива. Но следы на теле красноречиво говорили о том, что кто-то приложил немало усилий, чтобы её жизнь была как можно более неприятной.         — Нехорошо испытывать такие сильные чувства к мусору… — продолжил говорить Марде Гир. — Здесь всё пропитано проклятиями, эмоциями. Ненависть, гнев, ярость… Боль, страх, унижение…         — Хватит, — не выдержал Роуг. — Тебе обязательно об этом говорить?         — Нет. А тебя обязательно тратить время на эту падаль?         — Не называй её так.         Терпения снова, в который уже раз, не хватало. Это проклятое место, этот проклятый демон постоянно испытывали его сдержанность, и даже умения держать себя в руках было недостаточно (тот, кто не хотел навлечь гнев мастера Дженмы, должен был очень хорошо уметь держать себя в руках…).         — Эрза Скарлетт — одна из самых мужественных людей, которых я когда-либо знал.         — После игр Кьёки она просто кусок мяса. И хватит любоваться на неё, — раздражённо ответил Марде Гир. — Если ты хочешь выбраться — уходим. Или я считаю себя свободным от исполнения клятвы.         Роуг стиснул кулаки, не отводя взгляда от тела Эрзы. Сколько уже прошло времени? Пять дней? Пять дней воительницу «Хвоста феи» пытают, так осталось ли ещё, кого спасать? Сумела ли эта Кьёка сломать Титанию? Он не хотел верить, что сумела.         А Марде Гир оказался прав. Глупые человеческие моральные принципы не позволяли ему уйти. Если уйдёт — чем будет лучше демонов?         Он оглянулся на стоящего в дверном проёме «союзника».         — А исполнить её наполовину можешь?         — Наполовину? — этериас приподнял бровь.         — Вытащи Стинга. А я останусь и попытаюсь что-нибудь сделать.         — Добей её. Это единственное, что можно для неё сделать.         — Нет! Вытащи Стинга, — повторил Роуг. — Прошу тебя.         Марде Гир презрительно фыркнул:         — Глупец.         — Какой уж есть. Ты сделаешь, как я прошу?         Этериас некоторое время пристально смотрел на него — Роуг не отводил взгляда, — потом медленно кивнул:         — Хорошо, Марде Гир доставит твоего мастера в безопасное место. А ты оставайся и умирай — дело твоё, — он криво усмехнулся и добавил: — Постарайся не попасться Кьёке живым.         Это, надо полагать, самое близкое к пожеланию удачи, что можно было надеяться от него услышать. Роуг в ответ на напутствие серьёзно кивнул:         — Постараюсь.         Эрза тихо застонала, он дёрнулся посмотреть на неё, а когда оглянулся снова — у дверей уже никого не было. Марде Гир забрал Стинга, и Роуг готов был проклинать себя за то, что доверил жизнь друга демону, — хотя, на самом деле, ничего не изменилось. Жизнь Стинга и раньше зависела от того, что взбредёт в голову этериасу, и присутствие или отсутствие Роуга мало на что влияло. Может быть. А может, и нет. Может, Король Преисподней исполнял данную ему клятву, только пока он был рядом… Такие размышления запросто могли свести с ума.         Чтобы повысить свои шансы и шансы друга выжить, ему следовало оставить Титанию. Он этого сделать не смог, и если совершил ошибку — о последствиях, возможно, даже не узнает.         И цепи. Почему он не сообразил попросить Марде Гира, чтобы тот снял с Эрзы кандалы? Тонкая цепь тянулась от наручников к кольцу на стене, так что неизбежно придётся открывать замок, а это требует времени. В том, что время есть, Роуг сомневался. Но раз уж начал делать глупости — не стоит останавливаться на полпути.         Он снял потрёпанный плащ, оставшись в нижней рубашке, и укрыл обнажённую девушку. Думать о приличиях в такой ситуации тоже глупо… но не хуже прочего. Он вытащил булавку и наклонился к замку кандалов, про себя сетуя на недостаток света.         Один раз померещились шаги в коридоре, и дыхание перехватило от страха — но никто так и не появился. Страх подстёгивал и каким-то образом помогал сосредоточиться, так что через пару минут после этого замок открылся. Роуг облегчённо вздохнул, хоть понимал, что на самом деле проблемы только начинаются.         Титания снова застонала, когда он приподнял её за плечи, чтобы завернуть в плащ. На губах запеклась кровь, но разбиты они не были, что наводило на неприятные мысли о внутренних повреждениях. Роуг запретил себе об этом думать. Не сейчас. Это ничего не меняет.         Ресницы воительницы дрогнули, и она приоткрыла глаза, но взгляд был мутным и расфокусированным.         — Воды… пожалуйста…         Роуг торопливо отцепил от пояса флягу (слава богам, не забыл её взять!), удивляясь, как дрожат руки. Эрза Скарлетт всегда выглядела воплощением силы, и видеть её такой, как сейчас, страдающей, сломленной, было жутко. Пять дней. Ей, наверное, не давали воды всё это время. Лицо девушки внезапно поплыло перед глазами, и он торопливо сморгнул капли с ресниц. Не время расклеиваться.         Но он ничего не мог поделать с тем, что представлял на её месте Стинга. Себя. Марде Гира. Им очень повезло, что тюремщики сочли нужным хоть что-то приносить.         Осознав, в каком контексте вспоминает про этериаса, он мрачно, без всякого веселья улыбнулся и покачал головой. Думать сейчас о Короле Преисподней — не лучшая идея. Думать о Стинге — ещё хуже. Здесь и сейчас — только он сам и Титания, и если он не сделает что-нибудь, и побыстрее, то скоро они будут мертвы. В лучшем случае.         Он открыл флягу и наклонил к губам Эрзы, надеясь, что та сможет проглотить воду. Придерживал её в полусидячем положении, чтобы она не захлебнулась, и гадал, насколько её действия рефлекторны. Она говорила с ним — значит, не совсем лишилась рассудка, ведь правда?         Он чуть не пропустил момент, когда Эрза села почти прямо, пусть и продолжала опираться на его руку. Она подняла голову, прищурившись, всмотрелась в его лицо, и в глазах мелькнуло узнавание.         — Роуг… Чени? — с трудом, но вспомнила имя.         Роуг молча кивнул, потому что не был уверен, что сможет сразу совладать с голосом. Не сломали. Титанию не сломали. Ох, всеблагие боги… А он уже почти перестал надеяться.         — Что происходит? — тихо, с трудом, но требовательно выговорила Эрза.         — Мы сбегаем из этой проклятой тюрьмы, — решительно ответил он.         — «Мы»? Кто ещё?         — Расскажу по дороге. Сможешь идти, опираясь на меня, или нужно тебя нести?         Заляпанные кровью губы дёрнулись в попытке улыбнуться.         — Попробую.                  Каким-то чудом Эрза действительно смогла идти, хотя иногда, когда она спотыкалась и неожиданно повисала на нём всем весом, Роугу казалось, что нести её было бы проще. Пусть он и не присматривался, пока она была раздета, но не мог не заметить, как она исхудала. Она просто не могла быть тяжёлой. Уж точно не тяжелее Стинга.         Мысли неизбежно сворачивали к одному и тому же: что с ним? Сдержит ли Марде Гир обещание?         Пока они брели по коридорам и между развалин, Роуг вкратце рассказал Эрзе всё с того времени, как пришёл в себя в камере, включая сложившиеся «отношения» с Королём Преисподней и заключённую с ним сделку. Отчасти ожидал, что воительница назовёт его сумасшедшим, и готов был признать, что она права — но она ничего не сказала по этому поводу. Только отметила: «Вам надо было договориться о месте встречи».         О месте встречи. С Марде Гиром. Смешно. Хотя на самом деле правильно. Когда они выберутся (Роуг запрещал себе думать, насколько точнее звучит «если»), где искать Стинга? Но об этом упущении сейчас тоже бесполезно сожалеть.         Эрза в ответ рассказала ему, что знала о конце сражения — не так уж много, но больше, чем он сам, потому что они со Стингом после того, как сразились с Дженмой-демоном, были в полубессознательном состоянии. Она же успела добраться до комнаты управления и пыталась остановить Лики. Не удалось: она столкнулась с Кьёкой и почти победила её, но появилась ещё одна из Девяти Врат, Сейра, и ударила в спину. А потом использовала своё проклятие, «Макро», чтобы ускорить запуск Ликов. После этого говорить уже не о чем: Роуг не спрашивал, не хотел знать, что было потом, в камере.         Зато он спросил об иксидах, потому что они отправились с Эрзой, но она мало что могла вспомнить. В бой они не вмешивались, даже Пантерлили — надо полагать, исчерпал ресурс боевой формы, — а после она их не видела. Это позволяло надеяться, что они сбежали. Похоже, всё, что оставалось по любому из волновавших его вопросов — надеяться.         А Куб был ужасно большим и совершенно неадекватно построенным. Может, в целом виде он выглядел чуть более внятно, но сейчас планировка казалось плодом мысли безумца. Роуг даже пару минут думал, не спросить ли Марде Гира, кто проектировал это безобразие и после какого количества алкоголя — конечно, не самая разумная идея. Но он готов был думать о чём угодно, лишь бы не зацикливаться на общей безнадёжности ситуации.         Хотя, может, та не столь безнадёжна. Они до сих пор никого не встретили: какой бы ни была причина, но Тартарос оставил руины штаба почти пустыми. Немного странно, хотя, с другой стороны, что ещё делать с руинами — если считать, что их не будут отстраивать? Небось проще найти новый штаб, чем приводить в порядок то, что осталось после «Хвоста феи» и падения с изрядной высоты.         — Передохнём… пару минут? — попросила Эрза, когда они оказались в большом зале, перегороженном завалами. Кое-где камень был закопчён и оплавлен — не Саламандр ли здесь отметился, мимолётно подумал Роуг. Кто ещё может плавить камни?         В ответ он покачал головой:         — Лучше не здесь. Продержишься ещё немного?         Наверняка Титания уже тянула до последнего, иначе не стала бы предлагать остановиться на открытом пространстве, где их могли заметить куда легче, чем где-нибудь в коридорах, но всё-таки Роуг надеялся, что они смогут миновать зал, прежде чем она свалится. А даже если и нет… Он предложил:         — Я донесу тебя, если нужно.         Она сперва отрицательно покачала головой, но после сокрушённо вздохнула:         — Если сможешь.         — Конечно смо… — Роуг осекся на полуслове, потому что ему померещилось движение в одной из уцелевших арок. Не присмотревшись даже, дёрнул Эрзу вниз, заставляя её пригнуться: кто бы там ни был, лучше, если их не заметят. Жаль только, в центре огромного зала толком негде спрятаться. Может, ему всё же показалось, и там никого нет?         Но его лимит чудес на сегодня, похоже, исчерпался.         — Кто у нас здесь? — прозвучал приторно-мягкий женский голос.         В тишине было слышно, как по камням постукивают каблуки — или когти. Незнакомка, неумолимо приближаясь, неспешно обходила груды обломков.         Как только они сдвинутся с места, она их заметит. Но если не сдвинутся — всё равно заметит через несколько секунд. Выбирать из двух плохих вариантов…         Выбрать Роуг не успел. Высокая, статная женщина в тяжёлом головном уборе (или шлеме?) переступила через расколотую колонну и остановилась в десятке шагов от них. Безоружная, но ей и не понадобится оружие.         — Кьёка, — сглотнув, прошептала Эрза. Её лицо на мгновение исказилось от страха, но она быстро совладала с собой. Коротко стиснула плечо драгонслеера: — Роуг, беги. Оставь меня и беги. Может быть, она задержится и ты успеешь…         — Нет.         Даже если предположить, что он способен бросить её, зная, что её ожидает — всё равно не успеет. Он не сомневался, что сбежать этериа ему не даст. А здесь, в обширном зале, прятаться негде — до выхода, где можно затеряться в лабиринте развалин, слишком далеко.         Всё, добегался, «глупый человек».         Роуг стиснул зубы. Вот она, значит, какая, эта Кьёка, в руки которой Марде Гир советовал живыми не попадаться. Не то, чтобы у них с Эрзой сейчас был большой выбор. Но можно хотя бы попробовать. Насчёт своей способности без магии справиться с демоницей он не заблуждался… но можно попробовать умереть. Вывести её из себя настолько, чтобы она убила их сразу. Может быть, даже не очень больно… Смерть казалась чем-то абстрактным, просто одним из вариантов – возможно, единственным вариантом.         Он поднял обломок камня и поднялся на ноги, оставив Эрзу сидеть на полу. Демоница стояла, самоуверенно усмехаясь, и не торопилась нападать. Куда ей торопиться? Когда кошка играет с мышами, только она решает, что, когда и как. Роуг вообразил, как острые грани камня рассекут эту самодовольную улыбку, испортят контур идеально очерченных губ. Если, конечно, он попадёт с десяти шагов. Если в неё вообще можно попасть камнем… Он коротко замахнулся и швырнул обломок.         Кровь брызнула почти так, как он представлял. Наверное, Кьёка просто не ожидала такой наглости и глупости, потому даже не пыталась защититься. Роуг чувствовал горькое удовлетворение от того, как правильное лицо демоницы искривилось в уродливой гримасе.         А через пару мгновений его тело стало одним комком боли. Всё, что касалось кожи — одежда, волосы, даже воздух, — всё причиняло безумную боль. Он повалился набок, на Эрзу, и от её попытки придержать его стало ещё хуже. Кажется, в тысячу раз хуже, хотя мгновением назад он был уверен, что хуже просто некуда.         «Не попадаться Кьёке живым». Теперь он точно понимал, почему.         Теперь уже поздно.