Власть над своей судьбой

        После ухода с фермы Гаджил пытался потренировать Акнологию; в итоге пришёл к выводу, что терпеть не может учить. А получалось пока только обучение, — слишком сильно тот ему уступал, — к тому же чреватое травмами, если использовать боевое оружие, а не деревяшки. Деревяшки Гаджилу совершенно не нравились.         Времени для тренировок в любом случае было мало: разве что вечером, после того, как оборудована стоянка. После дневного перехода, с учётом пересечённой местности — самое то, чтобы потом упасть спать и сразу отключиться. Стоило бы выставлять часовых, но организовать дежурства Гаджил так и не смог. Игнил спал, как убитый, в том числе и на посту, а если караулить на двоих с Акнологией — не хватало времени отдохнуть. Так что он надеялся только на интуицию и чутьё, которые, возможно, не подведут и во сне.         Теперь, когда к отряду присоединились иксиды, Гаджил всё-таки распределил ночные смены, включив в дежурства кроме себя, Пантерлили и Эделя (которому он не то чтобы доверял, но не ждал от него проблем прямо сейчас) ещё и Лектора с Хэппи, которые очень рвались помогать. Фрош тоже рвался, но насчёт его внимательности никто иллюзий не питал…         А ещё на вечерней стоянке, оставив Акнологию собирать дрова, а Игнила — кашеварить под чутким руководством Хэппи (живёшь с Нацу — научишься готовить и не только), он утаскивал напарника помахать мечами куда-нибудь, где под ногами не путаются коты и драконы. Ненадолго, потому что если уйти надолго, к возвращению в лагере вполне может воцариться бардак вплоть до драки. Хотя — что говорило в пользу Эделя, — всегда без оружия.         Но даже зная, что отряд и четверть часа не может вести себя спокойно, Гаджил всё равно уходил каждый вечер. Это был единственный способ бороться с мрачной безнадёжностью и отчаянной тоской, в которой он не хотел себе признаваться, потому что не знал, куда от неё деться. Не знал до недавнего времени.         Теперь он не один.         Гаджил не решил, чего в данной ситуации хочет от Пантерлили. Наверное, просто присутствия. Молчания, тренировочных поединков — иллюзии того, что хоть что-то осталось «как раньше».         Жаль только, он слишком хорошо отучился от самообмана.         Но когда в вечерних сумерках со звоном сталкивались клинки и бой превращался в подобие причудливого танца — вовремя остановить удар, победить, но не ранить, — тогда он мог не вспоминать о том, что мир людей оказался на краю пропасти. Что в мире без магии человечество имеет мало шансов выстоять против демонов. Они уже собрали воедино всё, что знали об этериасах, и иногда в дороге часами обсуждали возможную стратегию, но так ни к чему и не пришли.         О драконах — не говорили, но Гаджил всё ещё чувствовал недовольство Пантерлили. Ждал, пока иксид что-нибудь объяснит, но тот молчал, так что он не стал больше откладывать.         В этот раз они рано остановились на ночлег. До заката ещё оставалась пара часов, но уж больно удачное место подвернулось: сухая лощина, укрытая от ветра, у ручья с прозрачной и чистой водой. Гаджил раздал драконам и младшим иксидам поручения по обустройству лагеря, помог окопать кострище и притащить первую порцию дров, после чего позвал Пантерлили и ушёл вниз по ручью.         Он заговорил сразу, как только они оказались достаточно далеко, чтобы не быть услышанными: от стоянки их отделяли полсотни шагов и густые заросли орешника.         — Я знаю, тебе есть, что сказать об Акнологии. Так скажи.         Пантерлили не сбавил шаг, и в низком голосе не отразились никакие эмоции:         — Не достаточно ли самого этого имени, чтобы всё объяснить? Он — Акнология, и должен быть уничтожен.         Гаджил помедлил с ответом, пока перебирался через ствол поваленного дерева, а потом, когда Пантерлили спрыгнул на землю рядом, повернулся к нему и не дал двинуться дальше, уперев ладонь ему в грудь.         — Он асоциальный сукин сын — но всё-таки человек. А я, видимо, ещё не настолько хладнокровен, чтобы убить человека, который может в будущем стать чудовищем — а может и не стать.         Без магии — какое из него чудовище?         — Который был чудовищем.         — Был, — согласно кивнул Гаджил. — Но, Лили, ты ведь знаешь мой собственный «послужной список»… меня тоже можно так назвать.         — Даже не сравнивай, — резко возразил иксид — в голосе далёким раскатом грома прокатилось гневное рычание.         — Чего ты злишься? — удивился Гаджил.         — Ты забыл, что сделал Акнология?         — Я всё отлично помню. Но я разговаривал с Эделем, — он с нажимом выговорил имя, — и… да пойми ты, я не хочу его убивать! Он человек. И как человеку ему очень хреново. Он не врёт насчёт провалов в памяти. Что у него с Игнилом — или у Игнила с ним — не понимаю. Пытался ли один убить другого, были ли они друзьями, просто знакомыми или противниками — они определённо встречались раньше, когда Эдель ещё был драгонслеером. И это не даёт покоя обоим.         — Ты его жалеешь, — полуутвердительно сказал Пантерлили.         — Может, и так. Хотя сказать это при нём — он бы попытался мне врезать. Не думаю, что получилось бы, но он бы всё равно попытался. Упрямый, как баран.         — Ты тоже, — проворчал иксид. — Зачем ты меня о чём-то спрашиваешь, если не слушаешь то, что я тебе говорю?         — Я слушаю. Но не могу согласиться. Если хочешь, можешь мне за это врезать. Если сумеешь, — ухмыльнулся Гаджил — и плавно отклонился влево, уходя от летящего ему в лицо мощного кулака. — Вообще-то я пошутил!         Пантерлили фыркнул, по-кошачьи наморщив нос.         — Я тоже. Всерьёз — я бы тебя достал. Можем проверить.         — Погоди, — покачал головой Гаджил. Когда-то он бы, наверное, с удовольствием кинулся в бой, доказывать, что его не так-то просто достать. Не так давно это было. Но не сейчас. Он вздохнул и присел на бревно, уперев ладони в бёдра. — Верю, тебе не терпится наставить мне синяков, но я ещё не договорил. Ты же сам мне и твердил, что если в отряде нет взаимопонимания — то это хреново.         — Хреново, но иногда иначе не выходит, — иксид садиться не стал — так и глядел на него сверху вниз, наклонив голову. — С твоими… подопечными — точно не выйдет.         — Я хочу, чтобы меня понял ты. Остальным в случае чего можно просто дать в челюсть, ги-хи, — Гаджил усмехнулся, но без особого веселья. — Но… — он бросил пристальный взгляд на напарника, уловил что-то в выражении его морды и возмутился: — Да ну тебя, Лили, не заставляй меня снова проговаривать это вслух!         Он не любил говорить об эмоциях. Терпеть не мог говорить об эмоциях, и делал это только тогда, когда деваться было совсем некуда.         — Не беспокойся, у меня хорошая память. Я ещё не забыл с прошлого раза.         — Вот уж спасибо, — Гаджил осклабился, но дальше спросил вполне серьёзно: — Мнения об Эделе ты не изменишь, да?         — Я буду наблюдать, — после небольшой паузы ответил Пантерлили. — Большего не проси.         — Не буду. Спасибо. Так что там насчёт синяков?         Он снял рубашку и кинул на ближайший куст орешника: и чтобы не порвать, и чтобы не пропитывалась потом (вот ещё, стирать её), и потому, что скоро ему будет жарко.                  Рукопашный бой, впрочем, быстро им надоел: где-то между тем, как Гаджил, врезав иксиду ногой в живот, сломал его спиной сухую осинку, и тем, как сам наглотался земли, съехав головой вниз по склону. Ладно хоть в ручей не улетел: промокнуть на ночь глядя не хотелось.         Тогда он махнул рукой, чтобы обозначить паузу, и подхватил оставленный у бревна меч, пока не вынимая его из ножен.         — Как насчёт железа?         Вытащил клинок сразу же, как только Пантерлили кивнул, потому что ждать тот не станет, как и предупреждать об атаке. Нужно внимательно следить, чтобы не пропустить первый удар — а то им всё может закончиться. Бывало и так. Гаджил не очень любил про это вспоминать, но иногда за неосторожность получал быстро и больно.         Впрочем, такие вещи лучше помнить — чтобы не повторять своих ошибок.         Ну, он и не собирался. Место для боя не лучшее: пространства немного, тут и кусты, и склон, с которого совсем не хочется упасть второй раз, и здоровенный ствол поваленного дуба (на него, если что, можно запрыгнуть, но как бы не оступиться), и просто деревья. Но часто ли приходится драться в удобном месте? То-то и оно.         Он не двигался, только взглядом следя, как напарник вынимает оружие и привычно перетекает в боевую стойку. Сейчас будет весело. Можно не сомневаться.         Но вместо того чтобы атаковать, Пантерлили бросил меч на траву и шагнул вперёд, обнимая Гаджила. Неожиданно, так что он еле успел отвести свой клинок в сторону. По контрасту с прохладным вечерним воздухом прижимающееся к нему тело казалось горячим, да и вообще у иксидов нормальная температура чуть выше, чем у людей. Крепкие ладони прошлись вдоль спины, размазывая грязь и пот (пожалуй, окунуться в ручей всё-таки не помешает).         После краткого мгновения растерянности Гаджил усмехнулся:         — Вообще-то я рассчитывал на тренировку, но это мне нравится даже больше, — откинул меч в сторону и потрепал напарника по загривку. А потом ещё почесал за ухом, как обычного кота.         Что пытаться перехватить инициативу — дохлый номер, он осознал через несколько секунд, когда иксид толкнул его назад и завалил на бревно. Неровная кора царапнула поясницу, плечи ни на что не опирались — не слишком удобно, но Пантерлили держал его, и этого было достаточно, чтобы не думать об удобстве.         Только со штанами надо бы поаккуратнее — не порвать. А то они одни: сменные пришлось отдать Игнилу после одного дурацкого случая с костром. И в лучшем случае придётся ходить с заплатами на интересных местах.         Пантерлили тихо урчал, почти мурлыкал, когда напарник ласкал его, ероша шерсть кончиками пальцев. Но инициативу если и отдавал, то очень ненадолго. Гаджил запрокинул голову, так что волосы путались в ветках и подметали землю (не обратил на это внимания); чувствовал горячее дыхание на шее, и было какое-то извращённое удовольствие в том, чтобы помнить, насколько у Пантерлили острые клыки. Он позволял прикасаться к себе так, как никому больше не позволит, делать с собой почти что угодно.         Этого может не быть. Их может не быть. Когда угодно. Завтра. Когда мир рухнет в пропасть.         Хотя, честно говоря, о мире он сейчас не думал. Вообще мало о чём думал; когда сражаешься и когда трахаешься, думать вредно.         Он вздрогнул, когда от неосторожного движения на плече набухла кровью неглубокая царапина. Какими бы острыми ни были когти, Пантерлили никогда раньше его не царапал.         — Извини, — в приглушённом голосе звучало искреннее сожаление. Иксид наклонился, чтобы зализать ранку, провёл шершавым языком по коже.         Горячо. Больно.         — Да хоть всю кожу на ленточки порежь… — пробормотал Гаджил. Выплюнул сквозь зубы: — Не тя-ни уже.         Почти без подготовки, без нормальной смазки, с тем, что Пантерлили явно не хватало терпения — он понимал, что это будет довольно болезненно, по крайней мере, поначалу. Но похрен.         Он хотел почувствовать себя живым. Увериться, что не один.                  Гаджил методично вытряхивал из волос набившийся мусор: траву, листья, веточки — и откуда столько хлама? Не так уж долго он на земле валялся! Долго не получилось — они оба слишком сильно завелись. (А ещё всё-таки свалились с бревна и успели поржать над этим прямо посреди процесса)         — Как насчёт тренировки? — усмехнулся Пантерлили, легонько пихнув его кулаком в бедро — куда дотянулся. Он, хоть и насобирал в шерсть чего попало, не отряхивался: считал, что само осыплется.         — Издеваешься, — с непонятным удовлетворением решил Гаджил. — В следующий раз я тебя трахну — посмотрим, будет ли у тебя после этого желание тренироваться! Нет уж, если тебе так невтерпёж мечом помахать — иди погоняй Эделя, ему полезно будет. А я пас.         Пантерлили коротко хмыкнул. На смену ролей он не соглашался… Пока.                  В лагере обнаружился сгоревший суп, бестолково суетящиеся мелкие иксиды, а также раздражённый Игнил с синяком на скуле. Акнологии — не обнаружилось. Он вернулся под утро, хмурый, злой и мокрый. Судя по всему, он, в отличие от Гаджила, в ручье искупался не по своей воле.         Разбираться, что случилось, Гаджил не стал. Просто сказал, что если это повторится — то по шее получат оба. А в первом же населённом пункте — отправятся на все четыре стороны. Как ни странно, после этого драконы притихли.         Почему Игнил не хочет идти на все четыре стороны, вопросов не вызывало. С мотивацией Эделя было чуть сложнее. Он в человеческом теле чувствовал себя менее неуютно, чем огненный дракон, и со спутниками мало чем был связан (не считая невнятных взаимоотношений с Игнилом). Но всё-таки шёл с ними.         Гаджил не спрашивал, почему. Пока ведёт себя адекватно — пусть идёт.         Заметил одну странность — почему-то Акнологии начал симпатизировать Фрош. Увидеть его рядом с бывшим драконом Апокалипсиса можно было куда чаще, чем выглядело бы случайностью. В ответ на вопрос «почему» котёнок почесал лапой в затылке, сказал: «Похож на Роуга, — и честно уточнил: — Чуть-чуть». В его системе координат, видимо, такого объяснения хватало.         Ещё страннее оказалось то, что Эдель не возражал, чтобы он крутился рядом, по крайней мере, пока Фрош вёл себя тихо. Причину Гаджил выяснять не стал, опасаясь, что тот скорее начнёт прогонять иксида, чем ответит. А тогда эта мелочь будет хныкать. Оно им надо?         Хэппи не менее однозначно лип к Игнилу, который, наверное, напоминал ему Нацу. Или хотя бы о Нацу, потому что дракон и его приёмный сын были не слишком похожи. Внешне — совсем нет, разве что встрёпанностью причёски, да и по характеру Игнил был жёстче, злее и вспыльчивее. Но при этом — сказывался жизненный опыт — умел держать характер в узде, в отличие от Нацу. По крайней мере, когда хотел. А ещё, кажется, он привык командовать… один раз вякнул что-то насчёт «я король огненных драконов» — получил от Гаджила по уху и больше не выступал. В принципе, неплохой мужик — дело с ним иметь можно.         С Акнологией-Эделем, как ни странно, тоже можно, но вдвоём бывшие драконы были взрывоопасны. Гаджилу обычно удавалось их угомонить достаточно быстро; Пантерлили хмуро наблюдал за всем бардаком и даже не думал помочь, так что иногда хотелось врезать и ему тоже.                  Лес вскоре кончился, его сменили луга с разбросанными тут и там мелкими рощицами. Ранней весной трава ещё не успела вымахать так, чтобы мешать идти, так что двигаться стало проще (если, конечно, не лезть в островки сухого бурьяна высотой по пояс, а то и по плечо). Даже маленькие иксиды по большей части шли сами, а не сидели у кого-нибудь на руках или на плечах, как тогда, когда в лесу приходилось пробираться через густой подлесок или бурелом.         Определить, где они конкретно, не вышло: недостаточно подробная карта, а явных ориентиров в поле зрения не попадалось. Кромка леса вдалеке с одной стороны, с другой — горы на горизонте, вокруг — холмы и долины, все похожие друг на друга: зеленеющие свежей травой склоны, ручьи в лощинах, одинокие деревья и целые рощи, одетые полупрозрачной листвой. Красивые места, особенно когда нет дождя.         Гаджилу казалось, что они уже слишком отклонились от пути в Харгеон, но, посоветовавшись с Пантерлили, он решил не делать резких движений. Лезть обратно в лес, чтобы, возможно, заблудиться ещё хуже, смысла мало. Потом отыскалась дорога, и отряд держался её в надежде, что куда-нибудь она рано или поздно выведет. Если верить компасу, они двигались примерно в сторону побережья — вот и хорошо.         Чтобы не очень хорошо — запасы провизии истощались. Иксиды, конечно, хищники, но никто из них толком не умел охотиться, да и не на кого здесь охотиться; попытки сбивать птиц камнями успехом не увенчались. Иногда получалось поймать рыбу в озере или ручье. Учить драконов рыбачить оказалось очень смешным занятием, но непродуктивным, так что Гаджил быстро махнул на это рукой, и компанию ему составляли Хэппи и Пантерлили.         На третий день пути по дороге впереди показался старый, будто придавленный к земле дом. Изгородь, густо оплетённая то ли плющом, то ли вьюнком, то ли диким виноградом (пока листья не распустились до конца, не различить, да и вообще Гаджил не разбирался во всей этой ботанике), отделяла придомовой участок и огород от луга, но от дороги к крыльцу можно было подойти свободно.         Они и подошли. Было тихо, хотя нежилым дом не выглядел: занавески на окнах, свежепокрашенные наличники и перила, аккуратная поленница под навесом у стены. Гаджил несколько секунд прислушивался, потом постучал по косяку — три чётких громких удара. Через пару минут из-за двери донеслось приглушённое:         — Кто такие будете?         — Путники. Идём из Магнолии в Харгеон, только с дороги слегка сбились.         — Слегка, — раздался в ответ хриплый булькающий смех. — Ну ты сказал, мальчик.         Гаджил никому не позволял над собой смеяться, но на этот раз даже без напоминания от напарника сдержался и как мог доброжелательно объяснил:         — Шли через лес — главный тракт сейчас доверия не вызывает. Нам бы уточнить дорогу и купить продукты.         Хозяин дома молчал довольно долго (Гаджил почти потерял терпение), после чего проворчал:         — Люди, вроде, — погремел засовами и резко распахнул дверь.         В проёме появился кряжистый старик с внушительного размера топором в руках и окинул гостей внимательным взглядом, старательно щуря глаза.         — Дед, ты оружие-то убери, — хмыкнул Гаджил. Оружие это, на самом деле, обыкновенный колун, старый и довольно ржавый, только наточен старательно. — Раз дверь открыл — чего уж там.         Что толку от такого топора в любом случае не будет, он уточнять не стал. Не время для угроз. Но старик, похоже, не слушал: вперил взгляд в Пантерлили и крепче сжал рукоять.         — Дед, ты не нервничай. Ну, не совсем люди, бывает. Мы из «Хвоста феи» — слышал о такой гильдии?         — Слышал, — медленно кивнул старик. — Всякое слышал. Метки покажите, — потребовал он.         Гаджилу пришлось снимать рубашку; Пантерлили, одетому в одни штаны, и Хэппи, не одетому вообще, проще. Нелогичная подозрительность начинала раздражать. Если бы они были какой-нибудь агрессивной хренью, то деду настал бы каюк, как только он открыл дверь. Так чего докапывается?         Хозяин дома покивал и выжидающе уставился на остальных.         — Фро из «Саблезубого тигра»! — вдруг проявил инициативу Фрош, до того тихо сидевший на руках у Эделя, хотя вылезать из комбинезончика, чтобы продемонстрировать метку, не стал. Зато Лектор задрал жилетку и показал свой знак. А Гаджил объяснил, кивнув на двоих драконов:         — Они не из гильдии, просто идут с нами. Так что, так и будем стоять на пороге?         Старик подумал ещё немного, пожевал губу, поставил топор в угол у входа и сказал:         — Заходите.                  Этот дом явно строился для большой семьи, но сейчас здесь не было никого, кроме старого хозяина. Только выскочила откуда-то и закрутилась под ногами маленькая трёхцветная кошка, но когда Фрош спрыгнул к ней поздороваться — зашипела, шлёпнула его по протянутой лапке и удрала. Огорчённый котёнок полез утешаться обратно к Эделю, но тот не обратил на него внимания, потому что настороженно оглядывался по сторонам.         Гаджил тоже незаметно осматривался, хотя интуитивно, по ощущениям, дом ему нравился. Пустой и тихий, будто застывший в полусне простого деревенского уюта. Старик вёл их по длинному полутёмному коридору: когда-то здесь, должно быть, горели световые лакримы, но сейчас свет давало только окно в дальнем конце. На окне — занавески из грубоватого кружева, на стенах — простенькие акварели в деревянных рамках вперемешку с детскими рисунками. В комнате за приоткрытой дверью Гаджил краем глаза заметил кровать, покрытую лоскутным одеялом.         Они добрались до кухни. Старик указал на лавки около стола, а сам завозился у плиты, гремя старым, но начищенным до блеска медным чайником, и от предложенной помощи отказался. А от попыток начать разговор отмахивался, пока не закончил и не расставил по столу разнокалиберные чашки. Следом появилось варенье и нарезанный толстыми ломтями белый хлеб — похоже, тут были твёрдые традиции гостеприимства. Ну и пусть, что странная компания, у которой единственный документ — гильдейские метки, — хотя бы чаем напоить надо.         Затем Гаджил представил свой отряд, дед назвался в ответ, и наконец завязалась беседа. Гаджил кратко, без подробностей, изложил ситуацию в Магнолии (уже набившая оскомину «катастрофа магического характера»), потом спросил, не появлялись ли здесь другие маги. На положительный ответ он не слишком надеялся, но старик степенно кивнул:         — Проходили. С севера пришли. Шестеро их было, две девушки и четыре парня. Девица одна — ох и грубая… Рассказали, что в Магнолии творится неладное, и про нелюдей.         — Дед, ты почему здесь торчишь, если тебя уже предупреждали? — удивился Гаджил.         Старик покачал головой:         — Дочку с семьёй я на запад отправил, но самому мне куда идти? Всю жизнь тут провёл, жена моя под дубом на холме лежит… Нет уж, здесь жил — здесь и помру, а долго ли до того — богам решать.         С одной стороны, глупое упрямство, с другой — его можно понять. Гаджил не стал развивать эту тему; бросил короткий взгляд на Пантерлили, который терпеливо оттирал мордашку Фроша от варенья, потом поочерёдно на драконов, которые демонстративно устроились на максимальном расстоянии друг от друга, и попросил старика побольше рассказать о предыдущих визитёрах.         Дед гостей описал только в общих чертах — гильдейские метки, например, не рассмотрел, только то, что они были. А имена просто-напросто забыл, хотя честно пытался вспомнить; после того, как в качестве варианта имени одной из девушек он перечислил совершенно разнородных Бриджит, Элли и Каллиопу, Гаджил сказал ему не заморачиваться. Про склероз и игры в угадайку, сдержавшись, говорить не стал.         — Эрза и Нацу, — дослушав описания, уверенно заключил Пантерлили. «Значит, она всё-таки жива», — не сказал. — И Грей, наверное — короткие чёрные волосы. Насчёт остальных не уверен, но мало ли, кого они подобрали по дороге, — он бросил короткий неодобрительный взгляд на двух драконов.         Те, что не могло не радовать, всё ещё вели себя адекватно — то есть, сидели тихо, между собой не цапались, в разговор не лезли. Гаджил еле заметно покачал головой: мол, не начинай опять, они уже стали моей ответственностью, нравится тебе или нет. Хотя это не мешало ему иногда мечтать, чтобы эти два придурка где-нибудь потерялись. Или хотя бы один из них.         — Ты правда думаешь, что это был… был Нацу? — от волнения Хэппи начал запинаться и чуть не опрокинул на себя с чашку.         Пантерлили придержал её и еле заметно усмехнулся:         — Молодой гильдейский маг со встрёпанными розовыми волосами, за обедом умял три порции и путешествует с девушкой-воительницей, у которой длинные красные волосы? Думаю, вероятность того, что это Нацу и Эрза, весьма высока.         — А Роуг? — жалобно спросил Фрош.         Гаджил перехватил мрачный взгляд напарника, еле заметно качнул головой и ответил за обоих:         — Мы пока не знаем. Разберёмся.         Фрош шмыгнул носом и уткнулся в вазочку с вареньем.         Ещё немного поговорили с хозяином дома о новостях и событиях, хотя разговор получался довольно безрадостным. Старик попытался ещё что-нибудь вспомнить о предыдущих гостях, но толком так ничего и не сказал: свои планы они при посторонних не обсуждали. Потом Пантерлили предложил ему помочь по хозяйству — дрова там наколоть или воды принести, — дед помощь принял, и с кухни все разошлись кто куда. Те, кто в хозяйственных вопросах совсем безнадёжен — на улицу, погулять.                  Позже, когда старик, на этот раз гордо отказавшись от помощи, приступил к готовке обеда, Гаджил и Пантерлили решили обсудить информацию и планы. При хозяине дома? Почему бы и нет. Гаджил смысла в конспирации не видел, и напарник был с ним согласен.         Игнил с Хэппи, Фрошем и Лектором шебуршались на заднем дворе. Эдель сидел на лавке в углу и присоединиться к обсуждению не рвался, а звать его никто не стал.         — Думаю, не Харгеон, это совсем не сюда… — пробормотал Гаджил. Вероятно, Эрза руководствовалась теми же соображениями, что и он: не идти по крупным трактам. Он не сомневался, что отрядом командует она — не Нацу или Грей ведь! Хотя Грей мог бы… но не в присутствии Титании. Случайно ли её отряд так сильно отклонился от главного тракта? Судя по тому, что они продолжили путь по той же дороге, которая уводила ещё западнее — не случайно.         Пантерлили разложил на столе карту, и теперь напарники вместе склонились над ней. Такие мелкие дороги отмечены не были, но примерное место найти удалось. Гаджил провёл пальцем не совсем прямую линию от Магнолии через эту точку и дальше, до побережья. С сомнением покачал головой:         — Палента, получается? Мелкий городишко, насколько я помню. Зачем туда идти? Я понимаю ещё, выйти случайно, но нарочно-то зачем?         — Место ничем не хуже других, и какой-никакой порт. Догоним — спросишь, зачем.         — Да мне похрен, на самом деле. Может, я вообще ткнул пальцем в небо.         — Не думаю, — покачал головой Пантерлили. — Здесь не так много дорог и не так много городов. Если только их отряд не бежит без цели… Но, зная Титанию — в такое не верю.         Драгонслеер, чуть поразмыслив, кивнул.         Эдель из своего угла, кажется, хотел что-то спросить, но передумал. Уточнять Гаджил не стал.                  Старик снабдил их провизией: насколько мог себе позволить, неразнообразно и немного, но если расходовать аккуратно, дня на четыре должно хватить. А до Паленты, если верить ему — и если они не заблудятся — можно добраться за три. Гаджил искренне верил в свою способность не заблудиться на не слишком наезженной, но вполне ясно видимой дороге. Разве что катаклизм какой-нибудь…         Не стоит о катаклизмах и катастрофах.         Погода оставалась терпимой: то солнце, то облака, то небольшие дожди. Дорога проблем не доставляла (только раз в сыром распадке кое-кто умудрился увязнуть в грязи и перемазаться), так что двигались они быстро. По словам старика, Эрза с её отрядом опередила их на три дня, и Гаджил хотел наверстать отставание. Планов воительницы не знал, но опасался, что если они промедлят, то в Паленте её не застанут. Впрочем, там будет, у кого узнать направление. Хуже, если окажется, что они облажались и неверно вычислили её цель.         На третий день они остановились на ночлег среди холмов, всё ещё не добравшись до места. Надо думать, дед слегка ошибся с расстоянием — может, считал для поездки на телеге. Лишь бы не верхом, тогда пешим ходом это все шесть дней, не меньше — а еды оставалось на пару скромных приёмов пищи. Да и от перловки уже воротило. Гаджил мог есть всякую гадость, но это не значило, что она ему нравится; и, судя по крайне безразличному выражению морды Пантерлили, тому крупа без мяса, только сдобренная маслом, тоже оказалась не по вкусу. А Фрош за ужином просто-напросто не стал есть и вручил свою маленькую порцию невозмутимому Эделю. Который, что характерно, не отказался.         Наутро оказалось, что до берега они не дошли совсем чуть-чуть — перевалив через пару холмов, впереди увидели море. Гаджил заслонился ладонью от бьющих в глаза солнечных лучей: солнце стояло прямо впереди, да ещё и отражалось от воды, так что «козырёк» помогал только отчасти.         — Вот и Палента, — заключил он. Тут без вариантов. Не могли они, двигаясь строго по дороге, попасть куда-то ещё. Не могли, и всё тут!         С такого расстояния ещё не было видно людей — только домики на нескольких кривых улицах, зелёные пятна палисадников и причалы с немногочисленными лодками. Для рыбацкого селения лодок маловато — но, наверное, они уже вышли на утренний лов. Или как там это называется. В рыбной ловле Гаджил разбирался только на уровне «посидеть с удочкой у реки, когда совсем нечего делать или совсем нечего жрать».         Хэппи оживился, от нетерпения почти подпрыгивая на месте: он надеялся, что в городке они найдут Нацу. Игнил, наверное, думал о том же, но держался куда спокойнее. Гораздо спокойнее: только сдержанно кивнул и предложил:         — Пойдём?         В последнюю пару дней он сделался очень задумчив и даже с Акнологией цапался мало. Очень удачно, потому что чем дальше, тем опаснее могли стать подобные стычки: Эдель быстро восстанавливал боевые навыки. Правда, против Игнила за оружие всё равно не хватался… за что Гаджил его почти уважал.         Причин стоять на дороге не было, так что он кивнул и двинулся вперёд. Палента стояла достаточно далеко от Магнолии и выглядела достаточно по-человечески, чтобы войти в неё без предосторожностей вроде разведки.         Но, когда они спустились с холма и миновали плетень, который, видимо, заменял городскую стену, Гаджил задумался, что разведка могла быть не такой уж плохой идеей. Городок будто вымер: не могло в будний день незадолго до полудня на улицах быть так мало народу. Запертые двери, закрытые ставни — то ли люди спрятались внутри, то ли ушли.         — Слишком пусто. Не нравится мне это, — впервые за день подал голос Эдель. Когда к нему никто не обращался, он говорил очень мало.         — Да уж, — Гаджил неопределённо покачал головой. — Игнил, держись поближе и присмотри за мелкими.         Пантерлили без дополнительных просьб переместился назад, чтобы не упускать огненного дракона из виду. Игнил единственный не вооружён — а значит, за ним стоило приглядывать. В этом напарники были солидарны. Что думал Эдель — кто его разберёт.