Too close to love you

Хикару бросился вперед и едва успел подхватить Тойю до того, как он упал бы на пол. Он тяжело дышал, на щеках горел лихорадочный румянец, и его едва заметно трясло.       - В чем дело? Один из учителей подбежал к ним и потрясенно уставился на Хикару, пытающегося привести в сознание Тойю.       - Вызывайте скорую, - на удивление спокойно сказал он. – Не видите, что ему плохо? Преподавателя как ветром сдуло. Хикару коснулся лба Тойи тыльной стороной ладони и тут же отдернул руку – такой горячей была его кожа. Этот придурок… Вая молча раскладывал камни в чаши. Распорядители турнира о чем-то переговаривались, а Хикару почувствовал, как в душу вползает липкий страх. Наверное, похожим образом чувствовал себя Сай, когда услышал о том, что Тойя Мэйдзин попал в больницу, но мысли о го и соперничестве моментально испарились из головы Хикару, стоило ему увидеть, как Тойя падает со стула, не доиграв до конца партию.       - Скорая уже едет, - сообщил учитель, - но, если Тойю-куна увезут в больницу, кому-то придется поехать вместе с ним.       - Я поеду, - сразу же ответил Хикару и закинул руку Тойи себе на шею, поднимая его на ноги. – Вы не поможете мне спуститься с ним на первый этаж?       - Конечно! Помощь учителя ему не понадобилась: Хикару без особых усилий дотащил Тойю до машины скорой помощи, поразившись, насколько мало тот весил при своем росте. Он был выше Хикару сантиметров на пять, а весил, судя по всему, меньше килограммов на пятнадцать. Врачи уложили Тойю на носилки, помогли Хикару забраться внутрь, после чего машина тронулась с места.       - Что случилось до того, как он потерял сознание? – фельдшер с медицинским журналом и ручкой в руках начал расспрашивать Хикару, пока его коллеги занимались Тойей, похожим на лежащую на кушетке сломанную куклу.       - У нас был турнир, мы играли матч. Тойя вчера тоже выглядел неважно, но сегодня еле держался на ногах. И в процессе игры он просто отключился и чуть не упал на пол, - сбивчиво закончил Хикару.       - Кем вы приходитесь пациенту? Хикару медлил с ответом.       - Другом, - наконец, сказал он, глядя, как врач приклеивает ему на лоб охлаждающий пластырь.       - Температура сорок и два, давление сто на шестьдесят.       - Пациент жаловался на недомогание в течение последней недели или двух?       - У него все время болела голова, и он принимал обезболивающие, - Хикару вспомнил, как Тойя с маниакальным блеском в глазах спрашивал, нет ли у него с собой каких-то таблеток от головной боли. – И вчера у него был сильный насморк и слабость, он приходил в игровой зал и практически спал до тех пор, пока игра не начиналась.       - Проверьте пазухи носа на синусит, - фельдшер сделал в журнале пометку. Врач достал странный металлический инструмент, похожий на расширитель, и сунул его больному в ноздрю, подсвечивая себе фонариком.       - С левой стороны присутствует гной в верхнечелюстной пазухе.       - Значит, сразу по прибытии необходимо сделать рентгеновский снимок пазух.       - Эм…это очень серьезно? – поинтересовался Хикару, не понявший практически ни единого слова из их диалога.       - У вашего друга острый левосторонний гайморит, - фельдшер снял очки и потер переносицу. – Это значит, что в пазухе, находящейся в левой верхнечелюстной кости, скопилось большое количество гноя по причине простуды или вирусного заболевания. Окончательный диагноз мы сможем поставить только после рентгенологического обследования, но для этого заболевания характерна резкая односторонняя головная боль, усиливающаяся к вечеру, тяжесть в области под глазами и сильное повышение температуры при остром течении. Скорее всего, придется продержать его в больнице до вечера, после чего его можно будет забрать домой. Ваш рассказ нам помог, вы очень внимательны. Хикару молчал, смотря на свои руки, сцепленные в замок. Внимателен? Да он с трудом может сказать, во что был одет его оппонент или что мама приготовила на завтрак, но когда дело касается Тойи, все иначе. Даже после того, как они начали более-менее нормально общаться после первого официального матча в лиге, зацикленность стала только сильнее, и гнались друг за другом они все яростнее, не давая друг другу спуску, но впервые Хикару осознал, что странная одержимость выходит далеко за рамки игры в го. Вначале он постоянно наблюдал за соперником, считая, что если он узнает Тойю получше, сможет лучше понимать его игру и сможет его победить. Потом он победил его в официальной игре с отрывом в три с половиной моку, но не мог сказать, что узнал его лучше как человека. Игра показывала очень многое, если не все, но не меняла восприятие: на лбу Тойи все еще красовался ярлык «вечный соперник», и все попытки Хикару как-то это изменить вышеупомянутым соперником воспринимались в штыки. Парадокс ситуации заключался в том, что, не будучи даже друзьями, они были близкими людьми. Собственно, странным было все, что было как-то связано с Тойей, но Тойя оказался единственным человеком, кто мог бы его понять, а Хикару устал от непонимания, сквозившего в отношениях с друзьями. Многое шло на уровне ощущений, которые тому же Вае или Исуми-сану приходилось объяснять и которые Тойя считывал на лету, как эмпат. Обо всем этом Хикару думал, сидя под дверью кабинета врача и пытаясь дозвониться до матери Тойи, чей номер он списал из его мобильного, но механический голос в трубке продолжал твердить «абонент недоступен». Хикару прождал примерно пару часов, прежде чем дверь открылась. Дежурный врач, заметивший его, сразу спросил:       - Удалось ли вам связаться с его родителями?       - Его отец живет в Китае, а мать в Токио, но я не могу до нее дозвониться.       - Он пришел в себя, но ему понадобится надлежащий уход. Я подробно все запишу и выпишу рецепт, передадите его матери. Раз в два дня ему необходимо будет приходить на процедуры и физиотерапию: гной удалось убрать, но не полностью, плюс у него комплексная инфекция, - врач заглянул внутрь кабинета, где на кушетке дремал Тойя. – Мой коллега из бригады скорой сказал, что этот юноша – профессиональный игрок в го, как и вы. Какая у вас нагрузка? Неожиданный вопрос обескуражил Хикару, и тот задумался прежде чем дать ответ.       - Сложно сказать, порой у нас бывает очень насыщенное расписание игр, многие из которых проводятся не в Токио, и это здорово выматывает. Но у нас нет постоянной работы, кроме этой, и нет долгого рабочего дня.       - Организм вашего друга ослаблен настолько, что просто-напросто отказывается работать, - врач поправил очки, съезжающие на нос. – Так что помимо приема лекарств ему нужно много есть, много спать и не соваться на эти ваши матчи как минимум пару недель.       - Я передам, - кивнул Хикару, ясно понимая, что даже если приковать Тойю наручниками к батарее, тот все равно прискачет на матч. Вместе с выломанной батареей.       - Можете с ним поговорить, пока я буду выписывать назначение. Хикару прошел за ширму и уселся на узкую кушетку; Тойя спал, обняв небольшую подушку.       - Эй, - Хикару потряс его за плечо, - вставать пора. Тот приоткрыл глаза и прошептал:       - Мама? Он не знал, что сказать или сделать, а потому отдернул руку и отсел от него подальше.       - Вот ваш рецепт, - врач отодвинул ширму. Тойя медленно сел на кушетке и удивленно уставился на сидящего рядом Хикару:       - Шиндо?       - Потом поговорим, тебе домой нужно, - Хикару забрал у доктора распечатку и протянул Тойе руку, чтобы он смог встать. – До свидания. Тойю все так же шатало, а температуру ему полностью не сбили, видимо, посчитав, что и так сойдет: его лицо было равномерно красного цвета, и дышал он все так же тяжело.       - Я отвезу тебя домой, - ультимативно заявил Хикару. – Только сначала надо купить все лекарства из списка. Не дожидаясь ответа, он дошел до аптечного окошка и протянул провизору лист-распечатку. Тойя уселся на ближайшую скамейку и устало прислонился горячим лбом к блаженно-холодной стене.       - С вас девять тысяч двести йен, - девушка-провизор пододвинула к Хикару объемистый пакет. Чертов Тойя.       - Пожалуйста, - Хикару выгреб из кошелька деньги, прикидывая, во сколько ему обойдется такси. Пока он разбирался с лекарствами, Тойя успел заснуть, привалившись к стене. Еще бы теперь вспомнить точный адрес – Хикару был у него дома всего три раза и каждый раз даже с картой умудрялся перепутать дорогу, а адрес в памяти и подавно не отложился. Усевшись на ту же скамейку, Хикару набрал номер службы вызова такси. Машина должна была подъехать в течение десяти минут, и главной задачей теперь было растолкать Тойю и вытрясти из него домашний адрес.       - Тойя, мне нужен адрес! – надрывался Хикару, ухватив его за плечи. – И надеюсь, что твоя мать дома!       - Она в Пекине, - Тойя закашлялся, отвернувшись в сторону, и Хикару едва смог расслышать, что он сказал.       - А когда вернется?       - Она не вернется.       - То есть?       - Что слышал! – рявкнул Тойя, вскакивая с места и тут же падая обратно – от резкого перемещения закружилась голова. – Она переехала с отцом в Китай, ясно? Первым порывом было оставить его прямо здесь, заставив врачей положить его в больницу, но в конечном итоге Хикару этого сделать не смог. Понимая, что он еще многократно об этом пожалеет, Хикару рывком поднял Тойю со скамейки и потащил к выходу.       - Такси подъехало, - объяснил он, игнорируя направленный в его сторону злобный взгляд. Тойя пролез на заднее сиденье и прислонился лбом к стеклу; Хикару поставил рядом пакет с лекарствами и уселся следом.       - Куда едем? – поинтересовался таксист. Хикару оглянулся на Тойю, который уже опять успел вырубиться. И назвал свой домашний адрес. Когда водитель подъехал к воротам, Хикару подумал, что, наверное, стоило предупредить маму, но было поздно. Расплатившись с водителем, он практически выволок наружу ничего не соображающего Тойю, чуть не забыв на сиденье пакет.       - Вот же блин, - буркнул он, когда Тойя повис на нем, будучи не в состоянии идти самостоятельно. Обхватив его за пояс, Хикару кое-как смог отбуксировать его к входной двери. Тойю все еще слегка трясло, но температура вроде бы понемногу спадала. С трудом открыв дверь, Хикару втолкнул его внутрь, чтобы он смог опереться на стену, и зашел сам.       - Хикару, ты где был? Ты не предупреждал, что… - его мама в фартуке и с поварешкой в руке вышла из кухни и тихо ахнула, увидев едва держащегося на ногах Тойю и уставшего сына, развязывающего шнурки на кроссовках.       - Привет, мам, - Хикару поставил кроссовки у порога.       - Хикару, что случилось с Тойей-куном? «Точно, мать ведь знакома с Тойей», - запоздало вспомнил Хикару.       - Мы с Тойей играли на турнире, и ему стало плохо. Я поехал с ним в больницу, врач сказал, что за ним нужно ухаживать, а его родители переехали в Китай, - затараторил Хикару, чтобы мама не успела вставить ни слова в его речь. – Я не мог оставить его там, поэтому подумал, что он может пожить у нас, пока не поправится.       - Бедняжка! – всплеснула руками мама и подбежала к Тойе, положив руку ему на лоб. – Как кипяток! Почему ему не сбили температуру?       - Как раз сбили, все было гораздо хуже несколько часов назад.       - Хикару, помоги ему подняться на второй этаж. Думаю, не страшно, если он поживет в твоей комнате, я тебе на пол футон постелю. Надо дать ему одежду, чтобы он переоделся, накормить и уложить спать, найди ему что-нибудь.       - Мам, у тебя остались мои старые вещи?       - Сам найдешь в бардаке, который ты развел в своем шкафу! А это что за пакет? Хикару сунул ей в руки мешок с лекарствами и назначением врача:       - Лекарства и рецепт. А поесть найдется?       - Я бульон приготовлю. Ему, наверное, больно кушать, так хоть суп поест…бедный мальчик, надо же так… Продолжая причитать, мама ушла на кухню, достав листок с назначениями из пакета. Хикару обернулся в сторону Тойи, который был больше похож на предмет мебели, чем на человека, и вздохнул. Придется нести его на руках.       - Ладно, пошли, - буркнул он, поднимая его на руки и в который раз поражаясь, как мало тот весит. Голова Тойи запрокинулась назад, и единственное, что слышал Хикару – его хриплое свистящее дыхание. Пинком открыв дверь в комнату, Хикару внес туда Тойю и уложил его на свою кровать, радуясь, что утром поленился ее заправить. «А в комнате и правда прибраться надо», - подумал он, оглядывая разбросанные по полу журналы «Мир го», учебники и гобан, стоявший посреди остального хлама. Так, найти что-то, во что Тойя сможет переодеться… Хикару открыл шкаф, и на пол вывалился ком перепутанной одежды. Единственный приличный костюм одиноко висел на плечиках в углу. С трудом выкопав старый тренировочный костюм, который он носил два года назад, Хикару затолкал шмотки обратно, клятвенно пообещав себе прибраться там завтра. Тойя спал, свернувшись калачиком на одеяле. Хикару сел рядом и стянул с него туфли, чтобы отнести их вниз, но задержался взглядом на его лице. Он спал беспокойно, то хмурясь, то что-то тихо говоря во сне; на лбу залегла неглубокая морщинка, черные пряди волос длинными змейками разметались по подушке. Хикару невольно задумался над его словами. «Она не вернется», - сказал Тойя о матери, и в его тихом голосе было столько невысказанной горечи. А когда-то Хикару мечтал поменяться с ним местами…опрометчивое желание, как и многие другие.       - Хикару! – позвала снизу мать, и он пулей слетел по лестнице на первый этаж.       - Да? – спросил он, ставя туфли Тойи в прихожей.       - Тебе звонили из института, сказали, что ваш матч не засчитали, раз Тойя-кун не смог его доиграть, и его переносят на следующую неделю, если Тойя-кун к тому времени поправится.       - Он будет играть даже при смерти, уж поверь, - Хикару устало потер лоб. – Сейчас он спит, что там врач написал?       - Надо его переодеть сначала, ему же неудобно в брюках и рубашке. Потом дать вот это, - мама показала ему таблетки, - это поможет снизить жар, резко сбивать его нельзя. Но ему надо что-то поесть перед тем, как пичкать его лекарствами, бульон почти сварился, так что придется его разбудить. Зато потом ему станет получше, и он быстрее заснет.       - Ладно, пойду разбужу его, а ты тогда неси суп сразу, как готово будет. За то время, пока его не было, Тойя перекатился на другой бок и сунул голову под подушку. «Как страус», - вдруг подумал Хикару и хихикнул – со стороны это выглядело и правда презабавно. Тойя еще ближе пододвинулся к краю кровати и скорее всего упал бы, если бы Хикару не успел вовремя.       - Вот блин, - вздохнул он, убирая подушку в сторону. – Тойя, просыпайся! Ноль реакции. Хикару, которому уже порядком надоело его трясти, в конце концов подхватил его под плечи и усадил на кровати. Стянув с него свитер, он принялся за рубашку, но пуговицы выскальзывали из пальцев. Расстегнув их все, он снял с Тойи рубашку и тут же надел на него одну из своих старых футболок. В следующее мгновение он понял, что надел ее наизнанку, но переодевать Тойю снова не стал, подумав, что и так сойдет. Еще ж и брюки… Мама появилась как раз вовремя: Хикару, закончив с одеждой, тщетно пытался разбудить Тойю, но тот словно погрузился в анабиоз, не реагируя ни на какие внешние раздражители.       - Вот ведь бедненький, надо же было так себя загонять, - покачала головой мать, ставя кружку с бульоном на прикроватную тумбочку.       - Мам, он не просыпается! Вообще!       - Хикару, пойди набери холодной воды в кружку, да поскорее. Он метнулся в ванную и вернулся с полной кружкой, которую протянул матери. Та, недолго думая, взяла ее и резко выплеснула воду Тойе в лицо. Тот распахнул глаза и чуть ли не подпрыгнул, заорав:       - Какого черта?! Заорал – и тут же закашлялся, схватившись за вмиг заболевшее горло.       - Где я? – прохрипел он, оглядываясь по сторонам.       - У меня дома, - Хикару сел на кровати у него в ногах.       - Ты же сказал, что отвезешь меня домой!       - Так я не уточнял, к тебе или к себе!       - А ну тихо, оба! – прикрикнула на них мать Хикару, строго глянув на сына. – Хикару, прекрати кричать на нашего гостя, это невежливо. Тойя-кун, а тебе надо беречь горло. В чашке на тумбочке бульон, пей, пока не остыл.       - С-спасибо, - выдавил из себя Тойя, на автомате потянувшись к чашке. – Извините, что накричал. И что доставил неудобства. «Тойя-мать-его-образец-воспитанности вернулся, а значит, все не так страшно. Ну, оно и к лучшему».       - Не переживай, дорогой, оставайся здесь, сколько пожелаешь, - мама улыбнулась и потрепала Тойю по волосам, после чего вышла из комнаты. На лице Тойи было написано такое удивление, что Хикару даже не стал подшучивать над ним, как делал это обычно.       - Заткнись и пей бульон, - сказал Хикару, видя, что тот уже открыл рот, чтобы что-то сказать.       - Я ничего не сказал!       - Ты собирался, так что повторяю: заткнись и пей. Останешься здесь, пока не поправишься, и это не обсуждается! Выпалив это, Хикару почувствовал, что у него почему-то горят щеки, и отвернулся. А Тойя неожиданно не стал спорить.

***

Акира держал чашку ослабевшими дрожащими руками, наблюдая, как Шиндо роется в пакете с логотипом аптеки и вытаскивает оттуда лекарства, приговаривая:       - Это от температуры, это антибиотики, это от горла… Волосы хранили прикосновение матери Шиндо, и он невольно провел по ним ладонью, чуть не уронив на себя кружку с супом – она теперь казалась слишком тяжелой для одной руки.       - Почему? – вырвалось у Акиры, и Шиндо уставился на него, оторвавшись от раскопок.       - Почему что?       - Почему ты притащил меня сюда? Ты же мог просто оставить меня в больнице, так почему не оставил? Он отвернулся в сторону.       - Я сказал врачу, что помогу тебе добраться до дома и поговорю с твоей матерью, и госпитализировать тебя не стали. Я ж не знал, что ты теперь один живешь. И вообще, потом как-то странно было просить врачей оставить тебя там, так что у меня выбора не было, - бубнил Шиндо себе под нос, но Акира слышал каждое слово. Слышал и понимал: Шиндо врет или недоговаривает. Он кожей чувствовал фальшь в его голосе.       - Я до чертиков испугался, когда ты свалился со стула посреди игры. А вот это – правда.       - Матч перенесли на следующую неделю, - поспешил добавить Шиндо, предвосхищая вопрос. – И не надейся, что я тебя пожалею.       - Я буду играть как всегда, не сомневайся. Шиндо приволок его к себе домой, пытается помочь ему поправиться, не боясь заразиться, возится с ним, хотя у него наверняка других дел полно… Причины подобного поступка Акира не понимал. Но что, если бы ситуация была обратной? Если бы заболел Шиндо, сделал бы он для него то же самое? Взгляд задержался на гобане, стоящем посреди комнаты, в которой царил жуткий беспорядок – аккуратного по природе Акиру бросало в дрожь при виде разбросанных по полу журналов, а когда он увидел собственную одежду, которую Шиндо, недолго думая, просто кинул на ближайший стул, ему пришлось буквально прикусить себе язык, чтобы не завопить в голос. Бесит. Шиндо его бесит, но и притягивает не менее сильно.       - Даже не думай, - сказал Шиндо, проследив направление его взгляда. – Врач сказал тебе воздержаться от игры, пока не поправишься.       - Еще чего, - фыркнул Акира и закашлялся, чудом не расплескав бульон.       - Хлебай свой суп и пей лекарства, ты, идиота кусок! – в сердцах выпалил Шиндо. – Совсем себя угробить решил?       - А какая тебе разница?! Шиндо закрыл глаза и сжал кулаки. А когда открыл, в них светилась непривычная горькая мудрость.       - Ты не сможешь играть в го, если умрешь. Подумай об этом. И вышел, оставив на тумбочке гору таблеток. Бульон оказался очень вкусным, и Акира подумал, что не отказался бы от еще одной порции, а может даже от двух, но звать Шиндо ему не хотелось. Тот прав, говоря о том, что он взвалил на себя слишком много, однако, отсутствие свободного времени не давало возможности думать о вещах, о которых Акира думать не хотел. И какую бы стену вокруг себя он мысленно ни возводил, в какой-то момент Шиндо появлялся с другой ее стороны с большим тараном или на крайний случай умудрялся сделать под нее подкоп. И как только ему не надоело? Акира покосился на таблетки и развернул листок бумаги, на котором корявым почерком Шиндо было написано, сколько каких таблеток ему нужно принять. Он выпил их все, запив водой из кружки, заботливо поставленной рядом, и улегся обратно. «Ты не сможешь играть в го, если умрешь», - сказал Шиндо. Го не может заменить жизнь, даже если всю эту жизнь посвятить игре – это, пожалуй, верно. Должно быть что-то еще, и именно этого чего-то ему и не хватает. Акира хотел всю жизнь играть в го, и его мечта сбылась: го стало смыслом жизни, отобрав у него все остальное. Спать не хотелось, а прогнать неприятные мысли было необходимо, и Акира, превозмогая жуткую слабость, встал с кровати. Комната Шиндо была довольно большой и светлой, и в ней царил настоящий хаос: у хозяина комнаты, не склонного к поддержанию порядка, было огромное поле для деятельности. Первым делом Акира аккуратно развесил свою одежду на стуле за неимением вешалок в шкафу; ком шмотья Шиндо, занимавший половину гардероба, вызывал у Акиры нервный тик, и он поспешил захлопнуть дверцу, пока все это добро не вывалилось наружу. Следующей остановкой была книжная полка, ломившаяся от количества книг, что несказанно удивило Акиру. Подойдя поближе, он вытащил первую попавшуюся книгу, и его брови поползли вверх. «Эпоха Хэйан, история и культура», сборник исторических документов этого периода. Шиндо – и вдруг история? Пролистав книгу, Акира отложил ее, чтобы прочитать позже, и продолжил осмотр полок. Шесть книг о Хонъимбо Сюсаку – ну, это ожидаемо, Шиндо на нем переклинило. Учебник по каллиграфии – не интерес, а жизненная необходимость, ибо пишет Шиндо как кура лапой. Книги по истории го…это интересно, но Акира уже успел прочитать их все от корки до корки. Книги о привидениях? Что за бред?! Самоучитель игры на гитаре? Акира огляделся по сторонам и увидел в углу большой черный чехол. Значит, Шиндо играет на гитаре? Акира уже готов был взять книжку и пойти обратно в кровать, как дверь распахнулась, и в комнату вплыл Шиндо с большим подносом, заставленным тарелками с едой.       - Ты чего встал? – возмущенно завопил тот с порога. – Тебе лежать надо и отдыхать!       - Хотел взять книгу почитать, мне не спится, - Акира доковылял до кровати и уселся на ней, укрывшись одеялом. – А что это?       - Бульон, рис с овощами, тэмпура, что-то еще, я не знаю, как это называется, но это вкусно, - начал перечислять Шиндо и поставил поднос на кровать, протянув Акире палочки. – Приступай.       - Я даже треть не съем, - покачал головой Акира, но желудок несогласно отозвался голодным бурчанием.       - Придется. Сиди и ешь, пока горячее.       - А ты не будешь?       - Внизу поел. Акира отхлебнул бульона и зажмурился от удовольствия, чувствуя, как горячая жидкость смягчает воспаленное горло. Разобравшись с супом, он с сомнением покосился на чашку с рисом, но красноречивый взгляд Шиндо говорил, что лучше все доесть, а не то хуже будет.       - Я не знал, что ты играешь на гитаре, - сказал Акира, ковыряясь палочками в миске.       - Ты не спрашивал, - Шиндо, скрестив ноги, сидел на полу, прислонившись спиной к кровати. – Играю, но довольно паршиво.       - Почему именно гитара?       - Не знаю, мы с Ваей как-то от души наорались в караоке-баре и решили, что будет круто не только петь, но и играть, и купили одну гитару на двоих. Он, правда, играет еще хуже меня и поет так же отвратно, так что оставил гитару мне.       - Не хочешь найти себе преподавателя, если тебе все это интересно? Акира сам не заметил, как доел весь рис и потянулся к тэмпуре на тарелке.       - Я думал об этом. Может и найду, кто знает.       - Сыграй что-нибудь, - попросил Акира, которому стало на редкость любопытно, что Шиндо может изобразить на гитаре.       - Доешь весь ужин – сыграю. Вот же говнюк. Акира прожевал первый кусочек тэмпуры и отложил палочки, понимая, что сейчас просто лопнет – последнее время он ел совсем мало и не привык к порциям, рассчитанным на обжор вроде Шиндо, который мог умять три тарелки рамен и после этого выглядеть голодным, словно его год не кормили. Еще один кусок. И еще один.       - Больше не могу, или меня наизнанку вывернет, - Акира отодвинул поднос и потянулся к чашке с зеленым чаем; повел носом, принюхиваясь – чай оказался с лимонником.       - Ладно, - Шиндо поднялся с пола и забрал у него поднос с тарелками. – Точно ничего к чаю не хочешь? Вроде я видел на кухне какое-то печенье…       - Ты издеваешься?       - Тогда я себе возьму. Акира только вздохнул. Сколько можно жрать?! Шиндо вернулся через минуту с тарелкой печенюшек и тут же сцапал одну, после чего направился за гитарой, нещадно кроша на пол. Расчехлив инструмент, он снова уселся прямо на полу, подкручивая колки и перебирая пальцами струны. И вдруг запел, подыгрывая себе на гитаре. Это была песня из какой-то дорамы – Акира часто слышал ее, когда его мама смотрела по вечерам телевизор.       - Ой блин, не то, - пробурчал Шиндо, меняя положение пальцев на грифе. Акира не мог оторвать взгляд от его рук и уставился на него во все глаза, слушая, как он напевает мотив дурацкой приставучей песенки. Однако, голос у него довольно приятный, просто не поставленный… Акира и не заметил, как сам начал тихонько подпевать, наплевав на больное горло, а Шиндо довольно улыбался. Голос под конец все же сел, и Акира замолчал, прикрыв глаза и слушая, как под пальцами Шиндо резонируют струны.       - Тебе и правда стоит начать нормально учиться, - честно высказал свое мнение Акира, когда Шиндо закончил с песней и ухватил еще одно печенье.       - А ты, оказывается, можешь петь, - задумчиво протянул тот. – Надо тебя как-нибудь затащить в караоке.       - Только через мой труп.       - Не будь так категоричен. Кстати, ты ведь вроде учишь корейский на каких-то курсах? Акира удивленно заморгал.       - Да, я занимаюсь с репетитором в школе два раза в неделю. И два раза в неделю хожу на китайский.       - Я даже японский-то нормально выучить не могу, - Шиндо убрал гитару обратно в чехол и подошел к Акире. – Как температура, упала? Акира и слова сказать не успел, как Шиндо уже положил руку ему на лоб, и он прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением прохладных пальцев к разгоряченной коже.       - Челку убери, - скомандовал Шиндо и наклеил ему на лоб охлаждающий пластырь. – Ложиться будешь или посидишь еще? Акира пожал плечами и потянулся за книжкой.       - Кстати, ты заметил?       - Что именно?       - Оказывается, мы можем нормально общаться. Тот согласно чихнул и уткнулся в книгу. Шиндо быстро надоело сидеть на одном месте, и он утащил обратно поднос, вернувшись с новой порцией таблеток и каких-то склянок, зажав в зубах листок с назначением. Акира, оторвавшись от чтения, потер уставшие глаза; температура практически полностью спала, и на него накатывала сонливость.       - Засыпаешь? Акира кивнул и, убрав книгу на тумбочку, улегся на подушку, натянув одеяло до кончика носа.       - Рано радуешься, - Шиндо ухмыльнулся, поболтав у него перед носом подозрительного вида бутылочкой из темного стекла. – Сироп. А то всю ночь кашлять будешь и спать мне не дашь.       - А ты что, здесь спать будешь?       - А где еще? У нас гостевой комнаты нет, между прочим, а на диване в гостиной спать невозможно. Или ты думал, что я пойду спать в ванную? – резонно заметил Шиндо, наливая густую жидкость в чайную ложку. – Одна ложка, на. И сунул ее Акире в руку. Понимая, что проще не сопротивляться, он послушно выпил лекарство и забрал кружку с водой, стоящую рядом. Раздался стук в дверь, и в комнату зашла мать Шиндо:       - Хикару, я принесла тебе футон. Тойя-кун пусть спит на твоей кровати, не хватало, чтобы его еще и на полу продуло. А тебе я принесла второе одеяло, если от двери будет сквозняк.       - Ага, спасибо, - Шиндо расстелил футон неподалеку от кровати и взбил подушку. – Тойя, у тебя ведь завтра нет матча? Акира помотал головой.       - Тогда утром можем спать, сколько хочется, - Шиндо выключил свет в комнате и, подсвечивая себе путь телефоном, забрался под одеяло. – Спокойной ночи.       - И тебе. Глаза закрывались, и Акира провалился в сон.

***

Хикару было холодно. От двери тянуло сквозняком, а теплое одеяло, принесенное заботливой мамой, почему-то не спасало. Не открывая глаз, он попытался натянуть его до шеи, но потерпел полное фиаско, потому что одеяло тут же потянули обратно. Хикару дернул его на себя еще раз, что-то проворчав себе под нос. Мозг спросонья категорически отказывался работать, но когда одеяло попытались отобрать вновь, Хикару пришлось проснуться. Он резко повернулся на другой бок и чуть было не заорал от испуга: рядом на полу, кутаясь в отвоеванное одеяло, спал Тойя. Когда шок прошел, первой реакцией было проверить, не поднялась ли у Тойи температура, и Хикару коснулся его лба дрожащей рукой. Но стоило ему это сделать, как Тойя моментально проснулся и, увидев его рядом, чуть ли не подпрыгнул на месте; во взгляде – то же удивление.       - Что за…       - Это ты у меня спрашиваешь? Тойя, который уже успел отползти от него подальше, покосился на кровать, наполовину прикрытую покрывалом, и тут до Хикару дошло. Тойя жил в традиционном японском доме, а значит…всю жизнь спал исключительно на полу. И ночью он, судя по всему, с непривычки просто-напросто свалился с кровати.       - Вот что ты за человек такой, - пробурчал Хикару, вставая с футона. – Даже на кровати нормально поспать не можешь. Под растерянным взглядом Тойи, который по непонятной причине молчал, он отодвинул футон подальше от двери и перенес кружку с водой и все лекарства на поднос, который поставил рядом.       - Ложись спать, там дуть не должно, - Хикару кивнул в сторону футона. Тойя, сидевший в обнимку с подушкой, медленно поднялся на ноги и дошел до футона; забрался под одеяло и с сомнением покосился на гобан, стоящий посреди комнаты.       - Завтра сыграем, - Хикару зевнул во весь размах челюсти. – Как себя чувствуешь?       - Отвратительно, то бишь в пределах нормы. Хикару залез на кровать и улегся на спину, сцепив руки в замок под головой; на потолке тускло светились фосфоресцирующие звездочки, наклеенные им еще до появления Сая. Саю они, кстати, очень нравились: ночью он любил их подолгу разглядывать. Сон, столь желанный еще минуту назад, улетучился, оставив вместо себя мерзкую бессонницу. Хикару хорошо чувствовал подобные вещи. Часто после воспоминаний о Сае он подолгу не мог заснуть, прокручивая в мозгу какую-то бессмыслицу. Сай так больше и не приснился – ни одного раза. А Хикару до сих пор после окончания партии по привычке оглядывался через правое плечо в надежде увидеть его улыбку, что значило: учитель доволен его игрой. Учитель…а ведь скоро он, наверное, cам начнет вести какие-нибудь курсы го, чтобы заработать еще немного денег и, наконец, съехать от родителей. Не то чтобы он не мог сделать этого прямо сейчас – Вая сбежал от своих предков еще два года назад – но хотелось иметь постоянный заработок, не зависящий от расписания турнирных игр. Сай бы гордился, ведь он так любил учить других, делясь с ними своей мудростью. Хикару порой забывал, как он выглядел: воображение рисовало образ высокого молодого мужчины с длинными волосами в традиционной одежде, но черты его лица будто в насмешку ускользали, смазывались, как вода стирает слова, написанные на песке. Порой, наоборот, его лицо виделось столь четко, что Хикару даже пытался его нарисовать, но каждый раз терпел неудачу, а в ящике стола множились мятые листы бумаги.       - Шиндо, - тихий, хриплый из-за болезни голос Тойи разорвал ночную тишину. – Скоро начнутся турниры лиг. Как думаешь, в этом году получится?       - Надо постараться. Тойя – и вдруг сомневается в собственных силах?       - Порой этого мало. Хикару даже сел на кровати, изумленно уставившись на своего соперника, сжавшегося в комочек под одеялом и смотрящего на него из-под длинной челки. Неужели его так сильно отбрасывает назад каждый проигрыш Огате в официальных матчах? И все после того раза? Хикару вздохнул и посмотрел на звездное небо за окном. О том эпизоде он узнал случайно и не от Тойи, который никогда в жизни не заговорил бы о подобном сам – один из репортеров брякнул что-то о том матче, и Хикару начал расспрашивать. Потом он, конечно, начал трясти Тойю, и тот сознался, что перестал ходить на учебные заседания и теперь занимается самостоятельно или изредка приходит домой к Ашиваре-сану. Или же играет с ним в го-салоне. Или с отцом – по интернету. Хикару поговорил бы с Моришитой-сэнсэем, чтобы Тойя мог приходить на их занятия, но пунктов «против» было слишком много. Сложно было представить себе Тойю на уроке Моришиты-сэнсэя, который всегда соперничал с его отцом, Тойю, разбирающего партию, к примеру, с Ваей, у которого от злости из ушей шел дым каждый раз, когда он видел Тойю где-то поблизости. Да и сам Тойя если бы и не покрутил пальцем у виска в ответ на подобное предложение, то уж точно смерил бы Хикару своим фирменным презрительным взглядом, от которого кровь стыла в жилах даже у игроков высших данов.       - Я знаю, почему ты так нервничаешь, - сказал Хикару, обняв руками колени. – Тебе не нравится, что Огата наверняка будет претендовать на титул Дзюдан. Да и Мэйдзин тоже. Тойя сел на футоне, копируя его позу.       - На Хонъимбо скорее всего будет претендовать Курата, и тебе это тоже не нравится.       - Это так. Но я не собираюсь уступать в этот раз. Хватит с нас проигрышей старожилам, мы играем лучше них. Надо больше тренироваться.       - Я хочу съездить в Китай, - вдруг ответил Тойя. – И в Корею. Сам знаешь, насколько их профессионалы сильнее наших.       - И как ты думаешь это провернуть с нашим расписанием матчей? Ехать нужно минимум на месяц, а у нас и недели-то перерыва не бывает!       - Можно уехать на Рождество и вернуться в середине января. Если понадобится, я пропущу несколько игр. Итого получится около трех недель.       - Стоит это обдумать. Что? – фыркнул Хикару, увидев вытянувшееся лицо Тойи. – Действительно думаешь, что я пропущу все веселье? Или ты собирался свинтить один? Тот закашлялся и потянулся к кружке; вода в ней давно остыла.       - Пошли на кухню, - предложил Хикару. – Чаю выпьем, раз все равно не спится. Чайник громко засвистел, и Хикару поспешил выключить плиту, надеясь, что родители не проснулись. Тойя сидел на стуле, забравшись на него с ногами, и щурился от яркого света лампы. Его щеки опять покраснели – неужели у него температура снова поднялась? Доставая чай из шкафчика, Хикару чуть не разбил стоящий там же заварочный чайник, а потому от греха подальше решил заварить чай прямо в кружках.       - Значит, Китай или Корея, - задумчиво протянул Хикару, усаживаясь напротив. – Думаю, трудностей не возникнет, надо только определиться с проживанием.       - В Китае это не будет проблемой, - ему показалось, или Тойя при этом как-то недовольно поморщился?       - Да, у тебя же там предки теперь живут. А в Корее можно напрячь Су-Ёнга. Например, я могу играть с ним каждый день, если он поможет с жильем, - Хикару хихикнул. – И пообещать, что он сможет нас выпнуть на улицу, если мы ему проиграем.       - Придурок. Они молча уставились каждый в свою чашку. Тойя прав, и действовать нужно быстро, а то оглянуться не успеешь, как сзади по плечу постучат новые молодые игроки, претендующие на твое место. Нужно уйти так далеко вперед, чтобы никто не смог их догнать. Кроме друг друга, конечно. Хикару привык думать, что Тойя всегда будет где-то поблизости, всегда будет соперником и возможно – другом…но разве не думал он похожим образом о Сае, который взял и исчез? На лицо Хикару набежала тень, и он залпом допил чай, даже не поморщившись, когда горячая жидкость обожгла горло. То, что толкнуло его заботиться сейчас о Тойе – страх. Безумный, неконтролируемый страх потери, полностью завладевший его подсознанием.       - Пойдем спать, - Хикару составил кружки в раковину, пообещав себе помыть их позже. Тойя молча заполз под одеяло и практически моментально отрубился, перед этим опять сунув голову под подушку. Хикару посмеялся про себя, глядя на забавную картину, и, отвернувшись к окну, закрыл глаза.

***

Акари, нетерпеливо притопывая ножкой, стояла у выхода из школы и поглядывала в сторону дороги, ведущей от станции. Хикару ведь обещал ее встретить, чтобы потом пойти в кино на один новый фильм, только вышедший в прокат, который она хотела посмотреть, но его не было, а на ее звонки механический голос в трубке продолжал твердить, что абонент находится вне зоны действия сети. Хикару никогда не нарушал данное слово, значит, случилось что-то серьезное, раз он не пришел и забыл ее предупредить. Вздохнув, Акари быстро зашагала к станции Эбису. У него сегодня не должно быть матча, так что есть шанс застать его дома. Дверь открыла его мама, и Акари, вежливо поклонившись, поинтересовалась, где сейчас Хикару.       - Он дома, мы сейчас обедаем. Заходи, присоединяйся, я тебе сейчас покушать положу, а то ты такая худенькая… Обедает, значит? Акари еле удержалась, чтобы не завопить от злости: Хикару порой страшно выводил ее из себя, и, не люби она его столько лет, прибила бы его еще очень давно. А их шаткие отношения и так держатся на одном честном слове. Акари, улыбнувшись настолько приветливо, насколько могла, зашла на кухню и обомлела: рядом с Хикару сидел Тойя, одетый в его старую футболку и спортивные штаны, и сосредоточенно дул на излишне горячий мисо-суп.       - О, привет, Акари, - Хикару заметил ее и помахал со своего места. – Ты не говорила, что придешь сегодня. Ей захотелось схватить тарелку с супом и надеть ему на голову.       - Мы договаривались сходить в кино сегодня, - Акари, продолжая улыбаться, уселась напротив. – Я пыталась тебе дозвониться, но не смогла, вот и пришла сама.       - А, я, наверное, телефон забыл зарядить, - Хикару, как ни в чем не бывало, продолжал есть. – Извини, давай в другой раз сходим? У меня, - он покосился на Тойю, - внезапные гости.       - Тойя-кун, хочешь добавки? – мама Хикару поставила перед Акари тарелку супа.       - Нет, спасибо, я уже наелся. Было очень вкусно.       - Ох, ну что ты, ешь ведь как птичка… Акари молча разглядывала Тойю, уткнувшегося в тарелку. Даже в таком виде, растрепанный, одетый в поношенную одежду, Тойя Акира был невероятно красив – а уж как он выглядел на том приеме по поводу выигранного ими турнира! Он вдруг поднял на нее глаза, встретившись с ней взглядом, и Акари невольно вздрогнула. Два бирюзовых омута гипнотизировали, и она поспешно отвернулась. Красота Тойи была красотой фарфоровой статуэтки: утонченной, изящной, хрупкой – тронь, и рассыплется тысячей осколков. Он будто сошел со старинных гравюр, изображающих придворных императорского двора. Впервые Акари увидела его, будучи семиклассницей – высокого нескладного подростка с горящими глазами, пришедшего за Хикару. Во второй раз – на летнем турнире средних школ в команде школы Кайо, когда он прямо во время игры наорал на Хикару, сказав, что тот валяет дурака и играет не в полную силу. В третий раз – в девятом классе, когда Хикару прогуливал свои матчи, а Тойя примчался его искать. Акари и не осознавала, что всегда подмечала детали, связанные с Тойей, стараясь узнать больше о человеке, столь важном для Хикару. А после их первого официального матча Хикару мог говорить только о нем, раз за разом перемалывая каждую сыгранную партию, и Акари делала вид, что она в этом что-то понимает.       - Спасибо за еду, - Тойя поднялся из-за стола и отнес грязную посуду к раковине, включив воду.       - Ну что ты, я сама помою, - мама Хикару мягко отстранила его от крана. – Иди отдыхай, тебе всего два дня осталось отлежаться.       - Как вам угодно. Рад был встрече, Фуджисаки-сан, - он кивнул Акари и царственной походкой удалился. Наконец-то.       - Хикару, а что он тут делает? – поинтересовалась она.       - Он сильно заболел, и ему стало плохо во время матча. Я привез его сюда, выбора не было.       - Так вот почему он таким уставшим выглядит… - с жалостью протянула Акари, невольно бросив взгляд на лестницу, на которой минутой раньше скрылся Тойя. – Надеюсь, он скоро поправится.       - Вчера врач сказал, что все уже практически в порядке, - в голосе Хикару слышалось нескрываемое облегчение. – Но ему нужно много отдыхать, а без присмотра он себя опять загоняет, так что еще пару дней он поживет здесь. Акари никогда раньше не слышала, чтобы Хикару о ком-то говорил с такой заботой, и ощутила, как сочувствие к его больному другу оттеняется странной ревностью, которую ей захотелось мысленно затолкать поглубже.       - Когда Тойя-кун окончательно выздоровеет, может, сходим в кино, как собирались? – предложила она, откладывая в сторону палочки.       - Конечно. Извини. Акари доела суп и подошла к раковине, чтобы вымыть тарелку. Ей почему-то хотелось плакать; понимать, что в списке приоритетности Хикару ей никогда не подняться выше го и Тойи, было мучительно больно.

***

Акира поправил воротник рубашки и убрал свитер в приготовленный для этой цели пакет. Шиндо шумно возился на кухне, пытаясь на ходу съесть свой завтрак, и наконец вытряхнулся в коридор с зажатым в зубах печеньем.       - Ничего не забыл? – прочавкал он, не обращая внимания на падающие крошки. И, что самое ужасное, Акиру это уже практически не раздражало.       - Если и забыл, привезешь мне потом.       - Наглый говнюк. Шиндо вылетел на крыльцо, как ядро из пушки, и чуть не шваркнул Акире по лбу дверью, забыв, что тот идет следом. За прошедшую неделю Акира успел не то чтобы привыкнуть к Шиндо, но, скорее, смириться с его постоянным присутствием, которое стало бесить немного меньше. Он никогда не сказал бы это вслух, но он был благодарен Шиндо и его семье. Хотел бы он, чтобы его собственная семья была такой. И неважно, что отец Шиндо, узнав, что Акира тоже профессиональный игрок в го, в шутку обозвал их обоих психами, а мать сразу сказала, что не понимает в го абсолютно ничего, а потому беспокоится только о здоровье сына. Тойя Акико тоже в го не разбиралась, но и о нем не особо волновалась, и Акира сейчас чувствовал обиду, которую пытался заглушить много лет, особенно остро. Хоть и нет смысла сожалеть о том, что от тебя не зависит.       - С кем ты сегодня играешь? Шиндо нахмурился, припоминая, что было написано на листке с оповещением от Нихон Киин.       - Кушиеда Хаято, седьмой дан. Второй круг отборочных за Мэйдзин.       - Проблем не возникнет, играй как обычно, - Акира хорошо помнил этого игрока, который застрял на одном уровне на многие годы. – Если ты вылетишь из турнира, я тебя собственноручно прикончу.       - Учитывая то, что мы с тобой можем встретиться в финальном матче за право войти в лигу?       - Так интереснее.       - Да, пожалуй. А у тебя кто?       - Хидэюки Фудзисава, девятый дан. Третий круг отборочных за Хонъимбо.       - Я с ним не играл, - задумчиво протянул Шиндо, пнув небольшой камушек.       - Так ты никогда не входил в лигу Хонъимбо.       - Как и ты в лигу Мэйдзин. Акира презрительно фыркнул. Когда они начинали меряться своими заслугами, он заранее мог предсказать, что ответит Шиндо: о том, что Акира умудрился провалить финальный матч для отбора в лигу Мэйдзин два года назад, Шиндо напоминал с завидной регулярностью. Его противником тогда был Зама Оуза, но это все равно не оправдывает его проигрыш. Зато выиграть у него через год было вдвойне приятно. В академию они приехали за двадцать минут до начала матчей. Игроки младших данов, играющие на том же этаже, косились на них с плохо скрываемой неприязнью, смешанной с восхищением. Акира вернул им парочку убийственных взглядов, после которых их всех как ветром сдуло, и устало облокотился на стол неподалеку от лифта.       - И как им не надоест? – Шиндо встал рядом и потянулся, разминая затекшие мышцы. Акира, с детства привыкший к подобному отношению к собственной персоне, только пожал плечами: мнение окружающих слабо его волновало. А то, что они с Шиндо – два в одном главная надежда и заноза в заднице всего японского го-сообщества, так это не их проблемы. Почему-то, рассуждая о подобных вещах, Акира никогда, даже в мыслях, не отделял себя от Шиндо: возможно, потому что разница в уровне свелась к нулю за прошедшие годы, возможно, потому что они оба наотрез отказывались признавать соперниками кого-то еще, кроме друг друга, да и мало ли можно найти причин?       - Пошли, что ли, - Шиндо широко, с завыванием зевнул; часы показывали без пяти десять. Акира направился в сторону нужного зала, когда Шиндо вдруг окликнул его:       - Тойя! Оба выиграем!       - Как всегда. Шиндо может сколько угодно считать его самоуверенным козлом, но ведь и сам не лучше – видимо, поэтому он и улыбается в ответ перед тем, как скрыться за поворотом. Игра закончилась до обеда: то ли противник получил девятый дан по ошибке, то ли сегодня был не в настроении нормально играть, но Акира размазал его по гобану за полтора часа из отведенных на всю игру пяти. Когда он вышел к лифту, там уже стоял Шиндо, поигрывающий веером.       - Долго же ты возился. На лице самодовольная ухмылка. Одним из любимых приемов Шиндо было быстрое го: он отвечал максимально быстро, заставляя противника невольно подстраиваться под темп его игры и делать ошибки, пока у самого Шиндо оставалась куча времени на раздумья. С Акирой, впрочем, это не работало – быстрое го было и его коньком, так что Шиндо каждый раз приходилось придумывать что-нибудь новенькое.       - Главное – результат. Ты домой?       - Да, поехали вместе. Акира подумал, что он отвык возвращаться в собственный пустующий дом, а не в маленький уютный домик, в котором обитала семья Шиндо. Хотя, должен же быть предел его наглости, и так прожил у них почти полторы недели. Не забыть бы спросить у Шиндо, что можно подарить его матери в благодарность за гостеприимство – напрямую спрашивать было невежливо. Расходиться с Шиндо в разные стороны на пересадочной станции почему-то грустно. Тот, судя по всему, чувствовал то же самое, ибо как иначе можно объяснить тот факт, что они молча стояли около перехода уже минут пятнадцать и пялились на спешащих куда-то людей?       - Увидимся на следующей неделе, - сказал наконец Акира.       - Не забудь про лекарства и расписание сеансов физиотерапии, - Шиндо ткнул пальцем в пакет, который Акира держал в руках. Акира хотел было подколоть Шиндо, что он вдруг превратился в курицу-наседку, но сдержался – хотя бы себе он мог честно признаться, что эта забота была ему приятна. И, наверное, на месте Шиндо он сделал бы то же самое. Скорее всего. Точно.       - Пока, - буркнул он и быстро зашагал вниз по лестнице, не дожидаясь ответа. Невысказанное спасибо осталось висеть в воздухе. Дом встретил унылой пустотой. Прикрепив все важные бумаги от врача на холодильник, Акира начал выкладывать купленные в супермаркете продукты на пустующие полки. Долгожданное одиночество не радовало.