Громкий отчаянный крик разорвал вязкую ночную тишину, и Акиру будто подбросило над футоном. Когда крик повторился, он понял, что это Шиндо – и, спотыкаясь в темноте о разбросанные выпуски «Мира го» и налетая на стены, побежал в его комнату. С треском раздвинув сёдзи, он увидел Шиндо, лежащего на полу и протягивающего вверх правую руку, будто он хотел поймать что-то от него ускользающее.
- Сай! – выкрикнул он во сне, и Акира замер на месте, смотря, как из-под закрытых век Шиндо градом катятся слезы. – Сай! Не уходи, Сай!
Акира не знал, что ему делать: попытаться разбудить его или ждать, пока все закончится само по себе, но вид рыдающего во сне Шиндо, чей крик перешел в молящий шепот, заставлял его дрожать от страха – вряд ли хоть что-либо за всю его жизнь пугало его настолько сильно. В конце концов он не выдержал и, упав на колени перед Шиндо, сжал его плечи и что есть силы начал его трясти.
- Давай же, просыпайся! Черт. Тебя. Дери! – заорал Акира и отвесил Шиндо увесистую оплеуху.
- Сай, - шепнул Шиндо и внезапно прикоснулся ладонью к его щеке. – Не бросай меня. Только не опять, пожалуйста, Сай…
Хриплый шепот перешел в бессвязное бормотание; Акира, все еще пребывая в шоке, разжал руки, и Шиндо рухнул на татами, звучно приложившись об пол затылком. И открыл глаза.
- Тойя, - удивленно произнес он, смотря на сидящего рядом с ним растрепанного спросонья Акиру, и ощупал покрасневшую щеку, на которой даже в полумраке спальни был виден след от пощечины.
- Шиндо! – Акира навис над ним, упираясь руками в пол по обе стороны от его головы. – Почему ты звал Сая?
- Я звал Сая? – повторил Шиндо, и его глаза расширились от удивления. – Ты слышал?
- Я удивлюсь, если не слышали соседи! Орал, как потерпевший! И знаешь что? – нервы сдали окончательно, и Акира ударил кулаком по татами в нескольких сантиметрах от уха Шиндо. – Ты просто обязан наконец объяснить, что все это значит!
Шиндо приподнялся на локтях, и Акира невольно отшатнулся – его лицо было слишком близко.
- Ты обещал мне все рассказать, - напомнил Акира уже гораздо более спокойным голосом, смотря в глаза Шиндо, превратившиеся в два черных колодца боли.
Шиндо сел на футоне, вытерев подолом футболки взмокший лоб, вздохнул и серьезно посмотрел на Акиру.
- Я расскажу. Но не прямо сейчас, потому что…
- Шиндо!
- Потому что это неподходящее место, - закончил Шиндо свою мысль. – Я…если ты не против, я должен, - он шумно выдохнул, показав пальцем в сторону ванной. – Вызовешь такси?
От удивления Акира даже не стал препираться: молча кивнув, он пошел за телефоном, наблюдая, как Шиндо нетвердой походкой идет в ванную, и вскоре оттуда доносится звук льющейся воды. Акира набрал номер службы такси, заказав машину; оператор сообщил, что через десять минут их заберут с указанного адреса, и положил трубку. Быстро переодевшись, он вышел в прихожую, где столкнулся с бледным Шиндо, одетым в любимые джинсы и мятую футболку.
- Ты скажешь, куда мы едем?
- Сам все увидишь. Слушай, - он потер лоб, - я клянусь тебе, что в ближайший час ты узнаешь все, что хочешь знать. Но я не могу рассказывать о Сае здесь. Ты поймешь, почему. Пожалуйста, просто поверь мне, хорошо?
Акире оставалось лишь согласиться. Его потряхивало, но от предвкушения: неужели, спустя столько лет, он наконец-то узнает правду? Все его догадки, даже самые абсурдные, не складывались в целостную картину – чего-то не хватало, важного связующего звена, а ведь он перебрал уже кучу вариантов, включая раздвоение личности и различные психологические отклонения. После того матча он примерно год наблюдал за Шиндо, но, кроме разговоров с пустотой и жутких взглядов в никуда, никаких странностей не обнаружил. Шиндо оставался Шиндо. Всегда.
Когда они уселись в машину, Шиндо назвал водителю не знакомый Акире адрес и откинулся назад, закрыв глаза. Акира, как мог, удерживал себя от расспросов, понимая, что взвинченный Шиндо ничего не скажет ему прямо сейчас: не потому, что не хочет, а потому, что не сможет.
- Остановите на несколько минут около круглосуточного магазина, пожалуйста, - вдруг попросил Шиндо. – Я быстро, подожди меня в машине.
Акира знал, что он никуда не сбежит – уж что-что, а слово свое Шиндо всегда держал – но учитывая, что они ехали непонятно куда в три часа ночи, было странно, что могло понадобиться ему в магазине. Впрочем, через обещанные несколько минут он получил ответ на свой вопрос, когда Шиндо закинул на сиденье пакет, из которого при этом донеслось отчетливое звяканье бутылок.
- Я не смогу говорить о нем на трезвую голову, - пояснил Шиндо и захлопнул дверцу.
Расплатившись с водителем, Шиндо, воровато озираясь по сторонам, подбежал к забору одного из домов и, подтянувшись, забрался на него и спрыгнул на участок. Через несколько мгновений донесся громкий скрежет, и из-за приоткрывшейся калитки донесся свистящий шепот:
- Тойя, ты чего там застрял, как упырь на кладбище?
- Что?! – чуть ли не взвизгнул он, но Шиндо, материализовавшийся из воздуха, зажал ему рот:
- Не ори, придурок, заметят же!
- А ты объясни, почему мы тут во взломщиков играем! – возмущенно прошипел Акира, сбрасывая его руку.
- Пошли за мной.
Шиндо схватил его за запястье и куда-то потащил; Акира, нервно оглядываясь, ворчал каждый раз, когда по лицу хлестала какая-нибудь ветка. Они оказались на заднем дворе; Шиндо, встав на цыпочки, запустил руку в цветочный горшок и достал оттуда большой потертый ключ. Вставив его в замочную скважину, он почти бесшумно раздвинул сёдзи и, поманив Акиру за собой, вошел внутрь дома. Приложив палец к губам, Шиндо достал мобильник и, подсвечивая себе путь, показал на ветхую лестницу, ведущую, судя по всему, на чердак.
- Наверх? – одними губами спросил Акира, и Шиндо кивнул, ловко забираясь на третью от пола ступеньку.
Акира, проклиная все на свете, последовал его примеру; в пакете Шиндо в очередной раз громко звякнули бутылки, и он вихрем взлетел вверх по лестнице, преодолев последние скрипучие ступеньки. Только он хотел спросить, зачем они здесь, как вопрос отпал сам собой: Шиндо, стоя на коленях в пыли, аккуратно протирал сухим куском ткани большой антикварный гобан. Осмотревшись по сторонам, Акира нигде, ни в одной куче хлама вокруг не увидел даже намека на чаши с камнями. Зачем тогда ему гобан? Шиндо легонько похлопал ладонью по полу, предлагая Акире сесть рядом, а не напротив него, как обычно, и открыл первую бутылку. Пиво. Слабоалкогольное, но все же пиво – интересно, как ему вообще его продали? Сделав пару внушительных глотков, он уселся, скрестив ноги, и повернулся лицом к Акире:
- Я расскажу все о Сае. О Сае, о Сюсаку и о себе самом. Только один раз и только тебе. Прямо сейчас. Но ты должен пообещать мне три вещи.
Акира нервно сглотнул.
- Какие?
- Первое: ты не станешь звонить в психушку. Второе: ты не поставишь под сомнение мои слова. Третье: ты никогда и никому, ни при каких обстоятельствах об этом не расскажешь. Сможешь пообещать мне это, Тойя?
- Да, - серьезно кивнул Акира. – Я обещаю, что поверю всему, что ты скажешь, даже если это покажется мне бредом сумасшедшего, и никому не скажу ни слова о правде, какой бы она ни была.
- Хорошо.
Шиндо сделал еще несколько глотков и встряхнулся, собравшись с мыслями.
- Ты спрашивал, куда мы едем. Это дом моего дедушки, и этот чердак – место, где все началось.
Он протянул руку и коснулся гобана, погладив верхний правый угол, по виду ничем не отличавшийся от остальных трех.
- Привет, Сай, - едва слышно сказал он, и Акира почувствовал, как по спине прошла волна мурашек.
- Когда мне было одиннадцать, однажды мы вместе с Акари залезли на этот чердак, - голос Шиндо звучал глухо, но ровно. – Я завалил все мыслимые и немыслимые тесты в школе, и меня лишили карманных денег, поэтому я решил стащить что-нибудь отсюда и загнать за пару тысяч йен. И вон в том ящике, - он ткнул пальцем куда-то в сторону, - я нашел этот гобан. Правда, тогда я даже не знал, что это такое. И я увидел на нем пятна крови, похожие на ржавчину. В правом верхнем углу. Я показал их Акари, но она не смогла их увидеть. И тут, - он издал странный, булькающий смешок, - голос спросил меня, вижу ли я их. Я ответил, что вижу, и лишь тогда понял, что это был голос в моей голове. Акари испугалась и убежала, а я увидел привидение.
Лицо Акиры вытянулось от удивления – уж больно все это смахивало на начало детской страшилки – но он помнил о данном Шиндо обещании и кивнул ему, чтобы он продолжал свой рассказ.
- Я потерял сознание. Как оказалось потом, меня увезли на скорой в больницу, но я этого не понял. А он, - его голос дрогнул, - призрак рассказал мне свою историю.
Шиндо допил остатки пива из бутылки и отодвинул ее подальше.
- Его звали Сай. Фудзивара-но Сай, и он был учителем го во дворце императора в эпоху Хэйан.
Акиру затрясло; ему почему-то казалось, что сейчас Шиндо рассмеется и закричит что-то вроде «что, купился?», но Шиндо молча смотрел на него, и он почувствовал: вот оно, недостающее звено цепочки. Вот правда. Призрак, играющий в го. Все обретало смысл. Все действительно обретало смысл: внезапная мистическая сила и тут же откровенно слабая игра новичка, Сай, существующий лишь в интернете, подозрения Огаты-сана и самого Акиры, что Шиндо знаком с Саем, и стиль его игры, так похожий на стиль легендарного игрока из сети… Если не можешь найти верный ответ, отбрось все неподходящие варианты. Оставшийся вариант, каким бы абсурдным он ни был, и есть правильный. А Шиндо говорил. Он рассказывал о том, как Сай, заклейменный обманщиком, покончил с собой, но его душа не смогла найти покоя и вселилась в доску для го, как через много лет слезы Сая на гобане увидел мальчик по имени Кувабара Торадзиро, впоследствии ставший великим Хонъимбо Сюсаку, давая играть Саю, и как он умер во время эпидемии холеры в возрасте тридцати трех лет.
- Я ничего не знал о го, - голос Шиндо вдруг начал дрожать. – Вообще ничего, помнишь, даже камни держать не умел? Но Сай умолял меня дать ему сыграть, и я поддался. На самом деле, он так рыдал, когда я сказал, что не собираюсь играть в го, что меня чуть не вывернуло наизнанку прямо на уроке в классе, - он горько усмехнулся. – И я пошел в одно место, куда порой приходил поиграть дедушка.
Акира уже знал, что он скажет дальше.
- В твой го-салон. Я не хотел играть со стариками, поэтому, когда увидел тебя, решил сыграть с тобой.
Акира помнил все так ясно, словно это было вчера: одиннадцатилетний мальчишка с упрямыми глазами, сверкающими под светлой челкой, его блестящие ходы и его победа, выбившая у Акиры почву из-под ног.
- Потом я пришел на тот детский турнир. Там Сай прокомментировал один матч, и я сдуру ляпнул это вслух – ну и устроили же мне тогда выволочку! А потом меня нашел ты, - Шиндо повертел в руках вторую бутылку, но открывать ее не стал. – Твои глаза…ты так смотрел на меня, не зная, что на самом деле смотришь на Сая. И в той партии, - его голос сорвался, - знаешь, ты потрясающий, Тойя. Сай не смог осуществить задуманное, потому что ты смог его подловить – его, а я тогда даже и не догадывался, насколько гениальным игроком он был. А когда мне пришлось играть с твоим отцом, я впервые сделал свой ход. Сам. Мне захотелось играть самому, понимаешь? Из-за тебя, - Шиндо смотрел ему прямо в глаза, и Акира почувствовал, что краска заливает его лицо. – Ты гнался за Саем, а я начал гнаться за тобой. Не Сай заставил меня играть в го. А ты. Если бы ты прошел мимо меня, я даже не знаю, что в итоге случилось бы со мной и кем бы я был. Но ты остановился и потащил меня за собой. Я хотел, чтобы ты дождался, пока я сам тебя догоню.
- Поэтому тогда, в седьмом классе, - Акира прижал руку к груди, как делал всегда при сильном волнении, - поэтому ты отказался играть со мной?
- Я никогда не мог тебе врать, - Шиндо покачал головой. – И не хотел. Но тогда на турнире я случайно услышал, как о тебе говорили старосты клуба, и я не мог не дать сыграть Саю. Первую половину той игры играл Сай, но потом мне, - он сглотнул, - мне захотелось узнать, какова ширина пропасти между нами. Тогда мне показалось, что я никогда не смогу тебя догнать.
Сердце у Акиры колотилось, как бешеное, несмотря на все попытки его унять. Слова Шиндо словно проникали ему под кожу, въедаясь так глубоко, что их было уже не вытравить, даже если бы ему захотелось. Значит, все то время, что он думал о Шиндо, тот тоже всегда, каждый миг, думал о нем. И шел за ним, как бы Акира ни старался игнорировать его существование, похоронить воспоминания о тех двух партиях в го-салоне и идти вперед быстрее всех, чтобы никто не смог подойти и близко. Но ведь он хотел, подсознательно – хотел, чтобы он догнал. Именно Шиндо.
- Я знаю, что ты пришел посмотреть на занятия инсеев, чтобы увидеть меня. Я знаю, что, как бы ты ни старался доказать обратное, тебе никогда не было все равно. Но ты видел Сая, - на лице Шиндо появилась горькая усмешка. – Ты видел лишь его тень и преследовал ее. А он искал высшее мастерство – в каждой сыгранной партии.
Шиндо надолго замолчал, и Акира не посмел нарушить эту тишину.
- Вскоре я перестал давать ему играть. Я не хотел, чтобы его тень меня заслоняла, хотел, чтобы люди видели меня, а не Сая, но он так хотел сыграть с твоим отцом, что… - он махнул рукой. – Я не смог ему отказать. Просто не смог. Сай пытался отдать ему ту фору, но ты сам помнишь, что у него ничего не вышло.
«А ведь Кувабара-сэнсэй что-то понял», - мелькнуло в голове у Акиры.
- Знаешь, Кувабара-сэнсэй сказал тогда, что мой отец дал тебе слишком большую фору, - вздохнул Акира. – Я тогда ничего не понял, а старик только посмеялся надо мной.
- Надо будет заглянуть к нему на чашку чая и поблагодарить за все, - сказал Шиндо и вновь замолчал.
Акира видел, что ему тяжело говорить, но не знал, как сделать так, чтобы ему стало легче, а потому он сделал первое, что пришло ему в голову: протянул руку и накрыл ладонь Шиндо. От его прикосновения тот вздрогнул и продолжил рассказ:
- Когда твой отец попал в больницу, Сай перепугался до смерти и заставил меня прийти его проведать. И когда я увидел ноутбук в его палате, то понял, что могу дать Саю сыграть. Я попросил твоего отца не спрашивать о том, кто такой Сай, не пытаться узнать его настоящее имя и никому не говорить о том, что это я устроил этот матч. И попросил его играть в полную силу, после чего он сказал, что уйдет из профессионалов, если проиграет. Я знаю, что ты видел ту игру, - Шиндо утверждал, а не спрашивал, и Акира согласно кивнул – он воспроизвел бы ту партию с закрытыми глазами. – Сай тогда выиграл пол-очка. Но на самом деле у твоего отца была возможность переломить ход игры, но он ее не увидел. И Сай не увидел. И после того, как я показал ему тот ход, все пошло наперекосяк.
Рука Шиндо под его ладонью задрожала, и, когда Акира поднял на него глаза, то увидел, что по его щекам потекли слезы.
- Мы с Саем и до того часто ссорились, но после этой игры все стало намного хуже. Сай не хотел со мной разговаривать, а когда говорил – критиковал мою игру и утверждал, что мне никогда его не победить. Я тогда сказал ему, что, - он издал не то всхлип, не то стон, - что это не имеет значения, ведь он даже не может взять в руки камни. А когда он сказал, что может скоро исчезнуть, я подумал, что он шутит, и даже не обратил внимания. Он боялся. Ему было страшно, а я тогда ничего этого не понял. Я был таким самовлюбленным эгоистичным болваном, что при всем этом даже ревновал его к Сюсаку, который почти полтора века в могиле, но который явно был лучшим другом Саю, чем я мог когда-либо стать. И перед Золотой неделей я должен был работать в отеле на том дурацком фестивале. Вместе с Огатой-саном, - добавил Шиндо, слегка поморщившись. – Тот ужасно напился и начал приставать ко мне с вопросами о Сае, и я сказал, что дам ему сыграть с Саем, если он сыграет со мной. Сай знал, что скоро его не станет, и хотел надышаться перед смертью. Когда мы вернулись домой, я засыпал на ходу и мечтал только забраться под одеяло, - он вытер бегущие слезы, но они вновь хлынули из его глаз, оставляя мокрые пятна на пыльном полу. – Но Сай попросил меня сыграть с ним. Знаешь, у него был веер, - Шиндо глупо хихикнул, - и он с его помощью показывал, куда поставить камень. А когда он играл с тобой впервые, он называл числа, и я вечно боялся поставить камень не туда…
Акиру трясло точно так же, как и самого Шиндо – он всегда ловил его настроение, как антенна радиосигнал. Тот вдруг вцепился пальцами ему в рукав и продолжил говорить, а Акира мог лишь слушать и смотреть, как по его щекам катятся прозрачные капли.
- Мы начали играть. Но я так страшно вымотался, и я… - он всхлипнул и уткнулся лбом Акире в плечо, - и я заснул за гобаном. А когда проснулся, он исчез. Я даже не смог попрощаться с ним. Я был так перед ним виноват, но неужели ками-сама не мог дать мне с ним попрощаться?! Я не мог поверить, что его больше нет. Я искал его. Везде. Искал у себя дома, здесь на чердаке – и чуть не свалился с той лестницы, когда понял, что пятно исчезло, будто его и не было. Я искал его в местах, связанных с Сюсаку, и поехал с Каваи-саном в Инношиму. Я искал его в академии го и на кладбище в Токио, но его нигде не было. Когда я пришел в академию, один из учителей показал мне комнату, где хранятся старые кифу, и я попросил сборник кифу Сюсаку. И знаешь, только тогда…раньше я…я не мог понять, что Сай был гением. А Сюсаку понял, он ведь был почти профессионалом, когда встретил Сая, и он дал ему играть. А я не смог этого осознать. И Сай ушел. Я думал, если я перестану играть, то он вернется, - Шиндо рыдал в голос, продолжая цепляться за Акиру, как за спасительный буек во время шторма. – Если я покажу ему, что не хочу играть, он вернется ко мне! Но он не вернулся… Только когда Исуми-сан попросил меня сыграть с ним партию ради него, а не ради меня, я согласился. И я увидел, - он всхлипнул, - увидел, как его веер показывает ход на доске. Ты правильно тогда сказал, Тойя. Сай – в моем го, и это единственное место, где он все еще жив.
Шиндо выворачивал перед ним свою душу наизнанку, словно понимая, что он не может больше нести всю эту боль один – и она выходила из него волнами, черными, горькими, и Акира мог поклясться, что чувствовал на губах эту едкую горечь.
- Он однажды приснился мне. Я столько хотел ему рассказать, но он не сказал мне ни слова. Ни единого. Чертова. Словечка. Только отдал мне свой веер – и исчез. И с тех пор я не видел его – ни в игре, ни во сне. До сегодняшнего дня. Но он опять ушел, ничего не сказав.
Акира, поддавшись какому-то инстинкту, крепко обвил руками Шиндо и притянул его к себе, чувствуя, как его слезы капают ему на шею.
- Это я уничтожил его, - практически провыл он, уткнувшись ему в грудь. – Это из-за меня такой гений исчез из мира! И сколько бы я ни старался, даже если я когда-нибудь найду его, мне никогда, никогда не приблизиться к нему! Лучше бы исчез я, - горько добавил Шиндо. – Лучше бы меня не стало, а он жил и играл – с тобой, с твоим отцом, со всеми…лучше бы…
- Дебил! – рявкнул Акира и отпихнул его от себя, да так, что тот грохнулся на пол и уставился на него полными слез глазами. – Шиндо, ты, воистину, самый большой идиот на этой планете! Лучше бы тебя не стало? Ты соображаешь, что ты несешь?!
Акира схватил его за ворот футболки:
- Тебе не кажется, что ты, ради него мучительно отказавшись от го, достаточно искупил свою вину? Тебе не кажется, что твоя жизнь стоит не меньше, чем его, каким бы одаренным он ни был? Он даже показал тебе, что ты должен играть, а ты все еще винишь во всем себя?! Да, черт возьми, мне тоже жаль, что он исчез, но если бы исчез ты, то и меня бы не стало!
Шиндо ошарашенно смотрел на него, чуть приоткрыв рот от удивления.
- Тойя…
- Разве тебе до сих пор не ясно, что все, что случилось с нами, ками-сама сделал для того, чтобы мы играли друг с другом? Мой соперник – не Сай, имбецил ты недоделанный, - уже гораздо более спокойно сказал Акира. – А ты. И я не хочу и не могу жить в мире, в котором ты не играешь со мной в го.
Теперь все встало на свои места – и вечное желание Шиндо кому-то помочь, и то, как он забывал подумать о себе, стараясь больше думать о других, и иррациональный страх потери, и рвение в обучении игре, и разговоры в пустоту, и одержимость Сюсаку, и дурацкий веер… Но стало ли ему легче от того, что он смог, наконец, выговориться? Акира подумал и добавил:
- Сай ушел не из-за тебя. Он постиг то самое высшее мастерство и исчез, потому что выполнил свое предназначение.
- Откуда ты знаешь?
- Ну…привидения могут исчезнуть только тогда, когда завершат свои дела, - сказал Акира, по-учительски подняв вверх указательный палец. – Я прочитал в твоей книжке, пока болел.
А Шиндо…засмеялся, размазывая по лицу слезы. Засмеялся так заразительно, что не удержался и Акира – пусть смех был нервным и истеричным, но это было всяко лучше слез.
- Тойя…блин, Тойя… - он громко шмыгнул носом и посмотрел на него снизу вверх. – Ты правда не сдашь меня в дурдом?
- Предложение заманчивое, но нет. Не думаю, что в таком случае я смогу играть с тобой так много, как мне хочется.
- А ты хочешь играть со мной?
- Всегда.
- И я. Хочу всегда с тобой играть.
От этих слов в груди странно потеплело, и Акира протянул ему руку, помогая подняться.
- Эй, кто здесь?! – донесся с первого этажа заспанно-возмущенный голос, и они замерли на месте, услышав последующие за этим шаги.
Шиндо огляделся по сторонам и вдруг юркнул в какую-то темную нишу между старыми шкафами. Акира же не мог справиться с охватившим его столбняком и продолжал стоять около гобана, когда его вдруг обхватили за пояс и потянули на себя.
- Идиот, какого хрена? – прошипел ему на ухо Шиндо, одной рукой крепко обнимая его, а другой зажимая ему рот.
Акира тут же инстинктивно укусил его за руку и уже готов был выпалить гневную тираду, когда ступеньки вдруг заскрипели.
- Стой тихо, - шепнул Шиндо, продолжая прижимать его к себе и хрипло дыша в затылок.
Сердце гулко стучало о ребра, но в объятиях Шиндо ему было очень спокойно – словно это не Шиндо только что был близок к нервному припадку. Дедушка Шиндо, подслеповато щурясь, окинул взглядом чердак и, буркнув себе что-то под нос, медленно зашагал вниз по скрипучей лестнице. Спасибо, ками-сама, что он не заметил следы на полу и чертово пиво.
Подождав еще немного, пока все стихло, они кое-как выползли наружу и, не говоря ни слова, покинули чердак, стараясь не греметь бутылками и не шуршать пакетом. Шиндо, как заправский вор, аккуратно закрыл сёдзи и вернул на место ключ, после чего они, наконец, оказались на улице, освещенной тусклым светом фонарей.
- Блин, ты и правда идиот, - Акира попытался отряхнуть светлые брюки от пыли. – Не мог рассказать это в другом месте? Нет, надо было лезть на чердак к твоему деду, да еще и с алкоголем, - продолжал он ворчать. – Имей в виду, что…
- Знаешь, Сай в этот раз и правда ничего не сказал. Но он сыграл со мной партию. Хочешь увидеть?
- И ты говоришь об этом только сейчас?! Конечно! У тебя остались деньги на такси?
Шиндо, все так же громко шмыгая носом, похлопал себя по карманам и вытащил на свет божий потертый бумажник, в котором сиротливо лежала купюра достоинством в тысячу йен.
- Да ты шутишь, - у Акиры аж глаз задергался.
- Пойдем на станцию, до первой электрички осталось минут сорок.
Шиндо шел чуть впереди, показывая дорогу, и Акире не оставалось ничего иного, как следовать за ним. Все то, что он сегодня рассказал…Акира знал, что ему понадобится время на то, чтобы все переварить, а сейчас чувствовал жутковатую опустошенность. Он словно пережил вместе с Шиндо те страшные, полные отчаяния дни, и удивлялся, как Шиндо смог не свихнуться. Как мог радоваться жизни и освещать все вокруг своей улыбкой даже при том грузе вины, что он на себя взвалил. В тот момент Акира понял, насколько Шиндо был на самом деле одинок все это время, будучи даже не в состоянии никому об этом сказать. А они оказались похожи гораздо сильнее, чем он когда-либо думал…
- Тойя, - вдруг позвал его Шиндо.
- Да?
Он резко развернулся и обнял его, стиснув так сильно, что из легких будто выбило весь воздух.
- Спасибо, - сказал Шиндо куда-то ему в волосы, явно не собираясь его отпускать. – Спасибо, Тойя.
- Я рад, - сдавленно прохрипел Акира, судорожно ловя ртом воздух. – Что ты наконец рассказал.
- И я. Давно надо было, но я не мог.
Он слегка ослабил хватку, и Акира смог нормально вздохнуть; Шиндо продолжал висеть на нем, как мешок с рисом.
- Давай съездим в Инношиму, - предложил Акира. – После игр в четверг мы свободны до вторника.
- Зачем ты хочешь туда поехать?
- Я хочу познакомиться с Саем. И с Сюсаку.
Шиндо лишь обнял его крепче – даром что никто не видел.
- Прекрати из меня кишки выдавливать, дебил!
- Поедем. Конечно, поедем.
Шиндо отпустил его и, улыбаясь, пошел вперед. Акира подумал, что у него после сегодняшнего наверняка останутся синяки, а одежду проще сжечь, чем отстирать, но это казалось абсолютно не важным.
Судя по выражению лица контролера в поезде, выглядели они и правда довольно колоритно: утирающий сопли Шиндо с опухшим от слез лицом и в перепачканных пылью джинсах и засыпающий на ходу Акира, тоже весь в пыли и с листьями в растрепанных волосах. Молча проверив их билеты, мужчина в форме работника железной дороги отошел от них подальше.
- Вот видишь, от нас уже люди шарахаются, - не преминул поддеть Шиндо Акира. – Все из-за тебя.
- Они от нас всегда шарахаются, потому что мы другие. Но с этим мы как-нибудь разберемся.
- Да.
И показалось таким правильным сжать напоследок его пальцы и опустить голову ему на плечо. «Я рядом», - хотел сказать Акира, но в горле словно застрял сухой ком.
- Спи, я тебя разбужу на нужной станции, - Шиндо мягко похлопал его по руке. – И…спасибо тебе еще раз.
Когда Акира проснулся, Шиндо, похрапывая, безмятежно спал, прислонившись к поручню. Поезд въезжал в депо.
- Шиндо-о-о!
***
Все началось с того, что они опоздали на поезд. В это практически невозможно было поверить, но они, страшно устав от обсуждения своих партий в отборочных турах и игры друг с другом до поздней ночи, мало того, что завалились спать вдвоем на одном футоне в комнате Тойи, но и забыли поставить будильник. Хикару-то легко мог забыть, но от Тойи такой подлости он не ожидал. И именно сейчас, когда они, уставшие, невыспавшиеся и злые, сидели на вокзале в ожидании следующего поезда, на который они чудом урвали последние билеты в кассе, Тойе приспичило начать задавать вопросы.
- Расскажи что-нибудь о нем, - просил он, глядя на Хикару маньячным взглядом и сжимая в руках сборник избранных партий Хонъимбо Сюсаку.
- Что, например?
Воспоминания о Сае ассоциировались с вечной осенью, легкой, светлой грустью и меланхолией, отчего становились лишь красочнее в своей яркой безысходности. И Хикару был рад, что наконец-то, наконец-то он может о нем говорить с кем-то, кроме самого себя, с человеком, для которого каждый момент, отложившийся в памяти Хикару о великом игроке, пожалуй, был столь же ценен, как и для самого Хикару. Может быть, даже ценнее. И Хикару рассказывал обо всех мелочах, которых, оказывается, было так много за те два с половиной года, перевернувшие его жизнь. А Тойя феноменально умел слушать.
По дороге уставший от разговоров Хикару только и делал, что пялился в окно, бездумно рисуя пальцем на стекле какие-то узоры. Тогда, три далеких года назад, он хотел приехать сюда вместе с Саем, когда найдет его, чтобы тот смог вновь посетить места, ставшие ему родными. А сейчас в соседнем кресле дремал Тойя, прислоняясь к нему плечом, и из его наушников доносились отрывки очередного аудиоурока по китайскому. Хикару аккуратно выключил его плеер и отвернулся обратно к окну, за которым уже виднелся знакомый пейзаж. Интересно, Шухей-сан все еще играет в том го-салоне? Надо будет зайти и проверить, раз Хикару задолжал ему партию.
Поезд подъезжал к станции, и Хикару легонько потряс Тойю за плечо:
- Приехали, просыпайся.
Он убрал плеер в сумку и вышел на улицу, со сдержанным любопытством поглядывая по сторонам, пока Хикару, поставив рюкзак прямо на асфальт, выкапывал оттуда карту.
- Так, отель должен быть совсем рядом…
- Шиндо, ты в курсе, что держишь карту вверх ногами?
В итоге, карту у него отобрал Тойя и взял на себя обязанности отвечающего за ориентирование на местности, благодаря чему отель нашелся через десять минут. Хикару никогда не признался бы в этом Тойе, но сам он потратил бы час, плутая кругами вокруг одной и той же автобусной остановки, так что вмешательству друга был даже рад.
Девушка на ресепшене приветливо улыбнулась и, взяв у них документы, бодро застучала по клавиатуре. Найдя их бронь, она как-то странно на них посмотрела, но, продолжая улыбаться, выдала им ключи от номера. Подавив зевок, Хикару одарил ее ответной улыбкой и вместе с Тойей отправился к лифту.
Когда они открыли дверь и зашли в номер, Хикару понял причину странного взгляда, которым проводила их работница отеля.
- Шиндо, можно один вопрос? – голос Тойи был пропитан ядом. – Почему ты забронировал номер с двуспальной кроватью?
- Да не бронировал я ничего такого! Просто сказал, что нужен номер для двоих, и назвал имена. И все!
Тойя скептически посмотрел на него, но, к счастью, воздержался от комментариев. Хикару с сомнением посмотрел на стоящий в номере диванчик:
- Ладно, я буду спать на диване, а ты постарайся ночью не свалиться с кровати. Блин, интересно, что подумала та девушка на ресепшене?
- Тебя это волнует? Меня нет, - Тойя невозмутимо развешивал свои вещи на плечики. – Хочешь поехать на остров прямо сейчас?
- Да. Музей Сюсаку, наверное, уже закрылся, но мы можем просто там погулять или зайти в го-салон.
Возражений не возникло, и план был приведен в исполнение.
Сентябрьское солнце припекало, как летом, и они поспешили спрятаться в блаженную тень под крышей.
- Следующий автобус на Инношиму через двадцать минут, - доложил Хикару, узнав расписание у работника станции. – Можем сбегать в магазин, хочешь есть?
Тойя покачал головой, смотря в яркое синее небо без единого облачка.
- Слушай, Шиндо, зачем ты здесь? – вдруг спросил он, продолжая смотреть в небо, щурясь от яркого солнца.
Хикару уставился на него, как баран на новые ворота, и простоял бы так еще долго, если бы Тойя не продолжил:
- В прошлый раз ты искал Сая. А что ты хочешь в этот раз?
- Я не знаю, - честно ответил он. – Когда ты предложил поехать, я понял, что мне это действительно нужно, но не старался понять, почему. В прошлый раз я… - Хикару махнул рукой, зная, что Тойя поймет его и так.
Тойя долго молча смотрел на него, словно изучая, и Хикару стоило больших усилий не разорвать этот зрительный контакт, больше похожий на нападение одного и защиту другого. Он не знал, что в нем увидел при этом Тойя, но сам был просто ему благодарен. За все и сразу, не вдаваясь в подробности. В конце концов, Тойя знал его лучше, чем кто-либо, даже тогда, когда за три первых года знакомства они в сумме проговорили друг с другом от силы полчаса.
- Автобус подошел. Шиндо, ты идешь?
Хикару подхватил свой рюкзак и поспешил за ним, на ходу доставая кошелек.
Две вещи, с которыми ассоциировалась Инношима – крики чаек и соленый запах моря. В Токио море, конечно, тоже было, но какое-то другое, беспокойное и по большей части неприветливое, тогда как на острове царило умиротворение под тихий плеск волн. Неудивительно, что Саю здесь так нравилось: он мог часами сидеть и медитировать, глядя на падающие лепестки сакуры или слушая стрекотание цикад в саду, поэтому наверняка здесь, с Торадзиро, он чувствовал себя счастливым. В Токио Саю нравились яркие вывески, люди на улицах, машины, поезда, самолеты в небе, автоматы по продаже напитков и искусственные аквариумы. Он пугался автоматических зонтиков и все так же боялся жаб, как и за тысячу лет до того. Он умел играть на флейте и в отсутствие оной частенько что-то напевал себе под нос: одной из причин, по которым Хикару захотелось научиться играть хотя бы на гитаре, была любовь Сая к музыке.
Обо всем этом Хикару думал по дороге от автобусной остановки до музея-мемориала Хонъимбо Сюсаку, путь к которому намертво въелся в память. Рядом с мемориалом находилось небольшое святилище, ничуть не изменившееся с прошлого посещения; бумажные ленты сидэ раскачивались от легкого ветерка. Сохраняя молчание, он шагнул вперед, чуть не задев головой симэнаву, и, подойдя ближе, дважды поклонился, хлопнул в ладоши сначала один раз, потом другой, и поклонился снова. «Хочу видеть тебя чаще, Сай, пусть даже это будут просто сны», - мысленно попросил Хикару, опустив монетку и дернув за шнур. Колокол отозвался тихим мелодичным звоном.
Услышав справа легкий хлопок, а за ним еще один, Хикару повернулся к Тойе, стоящему рядом: глаза закрыты, лицо сосредоточенное, ветер слегка колышет черную занавесь волос. Интересно, о чем он просит богов с таким серьезным выражением лица? Хикару посмотрел вдаль: солнце начало понемногу клониться к закату, вызолотив расположенное практически сразу за мемориалом старое кладбище.
- Хочешь почтить память? – Тойя, приставив руку козырьком ко лбу от бьющего в глаза света, проследил за направлением его взгляда.
Он лишь кивнул, проглотив сухой комок в горле. Перед тем, как начать подъем, Хикару сорвал несколько ярких полевых цветов, растущих у дороги, и вынул из рюкзака большой мандарин.
Они шли вверх медленно, словно оттягивая момент, когда придется остановиться. Могила Сюсаку стояла немного в стороне от остальных; цветы в небольшой вазочке на постаменте уже завяли, и Хикару, выбросив их и заменив воду, поставил свои, сорванные только что, и положил мандарин рядом, опустившись на колени в пыль.
- Прости меня, Сай, - Хикару погладил нагретый камень со стертым именем Кувабары Торадзиро. – Пожалуйста, прости.
На глаза набежали непрошеные слезы. Тойя, стоявший за его спиной, положил руки ему на плечи и тихо сказал:
- Ему нечего тебе прощать.
Хикару смог лишь накрыть его пальцы своими, удерживая его руку на своем плече; ветер с моря, потерявшись между надгробий, затих, принеся с собой горьковатый запах соли.
Они не пошли ни в го-салон, ни обратно к мемориалу, ни к автобусной станции, чтобы вернуться на материк. Вместо этого Тойя, мягко потянув его за рукав, увел его на пляж, бывший практически пустым, несмотря на прекрасную погоду. Происходящее казалось странным и неправильным, а реальность – зыбкой, но Хикару все же уселся на нагретый песок и, сняв кроссовки с носками, зарылся в него пальцами. Тойя, немного поколебавшись, сел рядом, вытянув длинные ноги.
- Ты говорил, что хочешь познакомиться с Саем, - Хикару смотрел на линию горизонта, где блестящее в лучах закатного солнца море встречалось с небом, - но я не знаю, как это сделать. Его нет, Тойя. Его больше нет.
- Его нет в этом мире, - возразил Тойя. – Но это не значит, что по ту сторону нет ничего, кроме пустоты.
- Как ты можешь быть уверен?
- Кто сказал, что я уверен? Это не то, что можно доказать или опровергнуть, - он зачерпнул горсть песка и поднял руку, глядя, как песчинки сыплются обратно. – Возможно, смерть – это только начало.
Хикару вздрогнул: Тойя будто подслушал его мысли о том, что своей игрой пытался сказать ему Сай в последнем сне.
- Возможно, ты прав. Тогда у нас обоих будет шанс сыграть с ним еще раз, - Хикару поднял маленький камушек и бросил его, стараясь достать до воды, но тот упал на мокрый песок. – Только не вздумай опять убегать вперед.
- Почему мы вообще говорим о подобных вещах?
- Тогда, на чердаке, ты сказал, что не хочешь жить в мире, где мы не играем в го. Я тоже не хочу. Я много думал об этом с тех пор, как ушел Сай. Он исчез, но я все еще могу и хочу играть в го. Но если исчезнешь ты, я…я просто не знаю, смогу ли я когда-либо смотреть на гобан вообще.
Тойя тяжело вздохнул:
- Шиндо, уйми свою паранойю. Я не собираюсь никуда исчезать. Я не собираюсь прекращать с тобой играть. Я не собираюсь умирать, в конечном счете, в ближайшие несколько десятков лет уж точно. Слушай, - он сжал переносицу пальцами, - я понимаю твой страх. Я, правда, понимаю, и я не знаю, что случится со мной, если не станет тебя. Точнее, знаю, но не хочу себе этого даже представлять. Но тебе не кажется, что нужно жить дальше?
- Это ты мне говоришь? – Хикару попытался улыбнуться, но улыбка вышла фальшивой и кривой.
- Между прочим, ты сам сказал мне много лет назад, что, если я буду продолжать гоняться за тенью, ты меня обойдешь. А теперь я говорю тебе: не гоняйся за тенью Сая. Отпусти его. Это не значит, что нужно о нем забыть, - уточнил он, видя, что Хикару готов начать спорить. – Это значит, что нужно правильно с ним попрощаться.
Наступившая за этими словами Тойи тишина была мягкой и обволакивающей; Хикару смотрел на одинокую чайку над волнами, то взлетающую ввысь, то будто падающую в воду. Попрощаться с Саем…Тойя, как и в большинстве случаев, был прав. У него не было шанса с ним попрощаться, пока он, как одержимый, искал его повсюду, и пока он маниакально стремился к его ускользающей тени.
- Думаю, я знаю, зачем мы здесь, - он повернулся к Тойе, который все это время молча смотрел на него. – Чтобы попрощаться.
Путь в несколько лет за единственным «прощай» - в этом был смысл.
- Тойя, - позвал Хикару, вскакивая на ноги. – Пойдем!
- Куда?
Хикару посмотрел на него, как на идиота:
- Очевидно же, - и ткнул пальцем в море. – Я уверен, что вода еще теплая.
Лицо Тойи выражало явное сочувствие его сумасшествию, но Хикару не собирался сдаваться, а потому просто ухватил Тойю за руку и дернул на себя, отчего тот чуть не свалился на песок.
- Шиндо, придурок, - он отряхнул брюки. – Почему тебе всегда приходят в голову подобные безумные идеи?
- Это не безумие. Но я не помню, когда последний раз был на море, и просто хочу хорошо провести с тобой время. Не только играя в го.
Тойя неожиданно покраснел, как помидор, и Хикару уже готов был отпустить очередную шуточку, чтобы окончательно разрядить обстановку, когда тот, вздохнув, аккуратно снял туфли и носки и закатал брюки до колен. Хикару последовал его примеру, стряхнув песок с джинсов, и, оставив рюкзак, побежал вперед, с тучей брызг влетев в воду.
- Вау, она такая теплая! Тойя, иди сюда! – радостно замахал он обеими руками, уже стоя по колено в воде.
Тойя опасливо потрогал ее, прежде чем зайти, но все же сделал несколько шагов вперед; волны мягко накатывали на берег. Хикару, который уже успел пробежать несколько десятков метров в одну и другую сторону от того места, где они оставили вещи, вдруг остановился, заприметив небольшую палку, валяющуюся неподалеку. Не говоря ни слова, он поднял корягу и, стоя по щиколотку в воде, начал писать на мокром песке. Не было смысла просить прощения у Сая, пока он не смог простить самого себя. Не было смысла двигаться вперед, пока прошлое тянуло его на дно. Он не собирался забывать ни секунды, проведенной вместе с Саем, но он задолжал ему прощание. «Прощай, Сай!» - гласила надпись, пока новая волна не стерла ее, унося за собой в море.
***
Акира, не доев и половины своей порции окономияки, отложил палочки, глядя, как Шиндо уплетает еду за обе щеки. Перепады его настроения здорово действовали Акире на нервы, но, учитывая причину такого поведения Шиндо, нужно было радоваться, что он вообще не слетел с катушек, а потому Акира не жаловался – лишь настороженно поглядывал на друга, ради которого притащился к черту на кулички.
- Тойя, ты чего не ешь? – Шиндо умял свою часть за несколько минут и теперь поглядывал на его полупустую тарелку. – Невкусно, что ли?
- Наелся, - покачал головой Акира. – Но готовят здесь очень хорошо.
Лицо Шиндо осветилось самодовольной улыбкой:
- Я же говорил! Меня сюда три года назад Каваи-сан привел, ему это место кто-то посоветовал. Лучший окономияки в префектуре. Интересно, как они его готовят…
- Шикарная из тебя домохозяйка растет, - не преминул подколоть его Акира, допивая свой чай.
- Так радуйся, от твоей-то стряпни даже тараканы подохнут. Доедай давай, раз вкусно, а я схожу рецепт спрошу, не ездить же сюда каждый раз, когда захочется хорошего окономияки, - Шиндо подмигнул ему и встал из-за стола, направляясь к кассе.
Акира задумчиво посмотрел на тарелку и подцепил еще кусочек. Пожалуй, идея с рецептом не так уж и плоха. Завтра они пойдут в мемориал, после чего съездят в храм в Такехаре и зайдут в го-салон, где играет очередной знакомый Шиндо. Что делать оставшиеся два дня, они пока не придумали, но, в конечном счете, всегда можно просто пойти к морю и посидеть на пляже. Море…Акира даже не мог вспомнить, ездили ли они когда-то всей семьей на море. Отец был всегда занят, Акира не отходил от него, мать занималась домом – так прошли пятнадцать лет. Шиндо олицетворял собой все то, чего ему не хватало, или же он стал обращать на это внимание только потому, что Шиндо был рядом, создавая этот контраст. Теперь между ними не было ни секретов, ни недосказанности: Акира по их молчаливому соглашению мог спрашивать о чем угодно, зная, что получит правдивый ответ, и сам был готов ответить на встречные вопросы Шиндо, если таковые возникнут. Наверное, это правильно. У друзей друг от друга тайн быть не должно. Вот общие – пожалуйста.
- Оказывается, они тут и сладкое делают, - Шиндо вернулся, поставив на стол блюдце с момидзи-мандзю. – Я взял разные, вот эти с адзуки, эти с белой фасолью и зеленым чаем, эти с шоколадным кремом, вот с них-то я и начну, - он тут же цапнул лепешку в виде кленового листа и отправил в рот.
Акира, не очень любивший сладости, все же не смог устоять перед печеньем с адзуки и взял одну штуку, долив себе и Шиндо еще чаю из большого пузатого чайника. Уходить из уютного ресторанчика не хотелось, но после целого дня на свежем воздухе с непривычки кружилась голова и клонило в сон.
- Надо почаще выбираться куда-то, - ультимативно прочавкал Шиндо, откусывая от двух лепешек сразу. – А то мы в больнице окажемся рано или поздно с такой нагрузкой.
- Есть какие-то конкретные предложения?
Лепешка оказалась очень вкусной, и Акира, подумав, взял еще одну.
- Можно поговорить с людьми из института, чтобы мы чаще играли в одних и тех же городах, если будем в разъездах. Правда, вряд ли это получится.
- Да, маловероятно. Но если будут выпадать такие перерывы, можно куда-нибудь ездить.
- Я хочу съездить в Саппоро. Никогда там не был. Поехали туда?
- Хм, я тоже не был. Кажется, там проводятся матчи лиги…
- Тойя, я имел в виду, поехать отдыхать, а тебе лишь бы работой нагрузиться, - Шиндо поедал уже пятую лепешку. – Никуда от нас не денутся эти матчи.
- В конечном итоге, это все не более, чем формальности. Правда, я думаю, что некоторых нынешних держателей титулов пора сменить.
- Даже если ты получишь титул Мэйдзин, я его отобью, - серьезно сказал Шиндо.
- А ты думаешь, я уступлю тебе Хонъимбо? – прищурился Акира.
Глаза Шиндо загорелись:
- Будет весело.
Расплатившись за еду, они пошли в сторону отеля, который находился где-то в пятнадцати минутах ходьбы от ресторана. Акира засыпал на ходу после долгого дня и сытного ужина, а неугомонный Шиндо носился туда-сюда, то и дело ворча, что он идет слишком медленно. В отеле он заявил, что перед сном нужно сыграть хотя бы одну партию, пусть даже быстрого го, и потому Акира, украдкой зевая, уселся на кровать рядом с Шиндо, вытаскивающим из рюкзака магнитную доску.
Они сыграли партию, затем еще одну и еще, не в силах оторваться от доски. После десятого по счету матча Шиндо отошел налить себе воды и, вернувшись, выключил основной свет, оставив только ночник – для игры его света было вполне достаточно, спасибо новым линзам, которые можно было носить не снимая целый месяц. В какой-то момент Акира ощутил, что глаза закрываются сами собой, и провалился в сон, продолжая сжимать в руке несколько магнитных фишек.
Утро подкралось незаметно. Солнце пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы, и Акира недовольно поморщился от яркого света, бьющего прямо в лицо. Сделав над собой усилие и открыв глаза, он подпрыгнул на месте. Точнее, подпрыгнул бы, если бы мог: под бок закатилось несколько камней из магнитного набора, отчего наверняка будут синяки, а сам он лежал на кровати, положив голову на плечо Шиндо и перекинув через него правую руку и ногу; руки Шиндо крепко обнимали его, блокируя любые попытки пошевелиться, а его теплое дыхание щекотало кожу. Первым желанием было немедленно разбудить Шиндо и выпутаться из его объятий, но Акира слишком хорошо знал, насколько тяжело он просыпается по утрам, и оценил заранее тщетность этой попытки. Вздохнув, он попробовал высвободить руку, но результат был прямо противоположный: Шиндо беспокойно завозился и перевернулся на бок, обнимая Акиру еще крепче и утыкаясь носом ему в висок. На этом терпение Акиры лопнуло, и он завопил:
- Я тебе не плюшевый медведь!
- Ммм.
- Шиндо, проснись, черт бы тебя побрал!
- Ммм.
Хватка стала сильнее, плюс ко всему Акира уже был близок к тому, чтобы свалиться с кровати.
- Шиндо!!!
Тот медленно открыл сначала один глаз, потом другой.
- Доброе утро, - буркнул он, продолжая его обнимать.
- Шиндо, прекрати из меня внутренности выдавливать!
До уха донесся звук открываемой двери, и через несколько секунд в поле зрения возникла горничная.
- Прошу прощения, я не хотела мешать, - тут же выпалила покрасневшая девушка. – Но уже поздно, и я думала, что в номере никого нет…
Акира открыл рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент внезапно проснувшийся Шиндо выкрикнул:
- Какого фига?!
И разжал руки. Акира, потеряв равновесие, шлепнулся на пол под взглядом горничной, на лице которой явно читалось изумление, смешанное со смущением.
- Я…я зайду позже, извините, - выдавила она и, подхватив пылесос, пулей вылетела за дверь.
- Это не то, что вы… - начал Акира, потирая ушибленный бок, - подумали, - продолжил он уже на автомате.
- Блин, - сонный Шиндо сел на кровати. – Вот поэтому от нас обычные люди и шарахаются.
Чаша терпения переполнилась и перевернулась.
- А кто, по-твоему, в этом виноват?!
Акира уже занес было руку, чтобы хорошенько врезать ему книгой по лбу, но каким-то чудом сдержался.
- Я первый в душ, - сказал он и от души хлопнул дверью ванной, надеясь, что от этого люстра сорвется с потолка и рухнет Шиндо на голову.
