Акира нетерпеливо постукивал пальцами по сиденью, ожидая, пока Шиндо найдет на ленте транспортера свой багаж. До Инчхона из Пекина они долетели без особых происшествий за два часа, и теперь оставалось только добраться до Сеула и найти отель.
— Ну наконец-то, — пробормотал он, видя, как Шиндо направляется к нему со своим чемоданом.
— Как думаешь, лучше позвонить Су-Ёнгу прямо сейчас или из отеля?
— Из отеля. Мы туда еще нескоро доберемся.
— Это почему?
— Потому что мы даже не в Сеуле, гений, — вздохнул Акира. — Нам ехать до центра больше часа.
— А я уже и не помню, в прошлый раз я проспал всю дорогу туда и обратно, — Шиндо засмеялся, взлохматив и без того топорщившиеся волосы. — Как поедем-то, такси возьмем?
— Дорого. Мы многовато в Пекине потратили.
— Ну, во-первых, не мы, а ты, — фыркнул Шиндо. — Я до сих пор не понимаю, за каким чертом ты скупил половину чайного магазина.
Акира окинул нежным взглядом новый рюкзак, который снизу доверху был забит мешочками и коробочками с разными сортами зеленого чая:
— Затем, что я люблю чай.
— Я знаю, но зачем…ладно, забей, — он махнул рукой. — Так как мы тогда будем добираться до Сеула?
— На поезде. Наверное, лучше сесть на обычный, а не экспресс…
— Мне без разницы, но если мы потеряемся по дороге, виноват будешь ты.
— Да когда я терялся?! В отличие от тебя…
Разговор вошел в привычную колею, и они, препираясь, направились к автоматам для покупки билетов.
Народу оказалось неожиданно немного, но поезд почему-то сильно трясло, и Акиру слегка укачало, от чего его начало клонить в сон.
— Эй, не спи, я же не знаю, где нам выходить! — Шиндо слегка потряс его за плечо.
— На конечной, — ответил Акира и уткнулся лицом в стоящий на коленях рюкзак, словно это была подушка.
Он проснулся буквально за минуту до того, как поезд подъехал к станции. Все время, что они шли к метро, Шиндо жаловался, что, пока Акира дрых без задних ног, ему приходилось следить за их вещами и стараться не уснуть самому, хотя его укачало точно так же. Акира знал, что Шиндо бурчит больше по привычке, а потому не обращал внимания на повышенный звуковой фон, стараясь понять, какая станция метро им нужна и как до нее добраться.
Согласно карте, от метро до отеля они должны были дойти минут за пятнадцать, и Акира, борясь со страшной сонливостью, шагал вперед, пока Шиндо тащился сзади, и тешил себя мыслью, что в номере доберется до чайника и приготовит себе восхитительный лунцзин перед тем, как лечь спать: как бы ему ни хотелось играть, уставший организм подавал угрожающие сигналы, а повторения весенней отключки Акире уж точно нужно не было. Да и перед корейцами нельзя ударить в грязь лицом, и, чтобы завтра нормально соображать, сегодня нужно отдохнуть как следует.
С заселением проблем не возникло; приветливая девушка за стойкой ресепшен вручила им ключи от номера и показала, где находятся лифты. Их комната располагалась на пятом этаже и выходила окнами на неширокую, довольно тихую улицу. Помимо двух кроватей в номере стояли два кресла и небольшой столик — идеально для игры, а, увидев чайник, Акира обрадовался вдвойне.
— Вполне неплохо за такую цену, — констатировал Шиндо, заглянув в ванную. — Су-Ёнг знал, что посоветовать.
— Да, хороший отель.
— Вроде бы здесь даже есть ресторан японской кухни, можем там вечером поужинать. Или закажем еду прямо в номер.
Акира вытащил из чемодана пижаму, игнорируя предоставленный халат, и отправился в душ, надеясь, что это позволит ему проснуться хоть ненадолго. Сняв надоевшие линзы и включив воду, он с наслаждением подставил лицо под теплые струи. Интересно, если он утонет в душе, Шиндо придет его спасать? Поразившись, какие идиотские мысли от усталости приходят ему в голову, Акира выдавил на ладонь шампунь и тщательно намылил волосы.
Уступив ванную Шиндо, Акира включил чайник нагреваться и достал из рюкзака мешочек с нужным сортом чая. Открыв его, он вдохнул аромат высушенных листьев, прежде чем насыпать их в чашку, и блаженно прикрыл глаза. Вода вскипела, но он ждал, пока Шиндо вытряхнется из душа — тем более, что все равно нельзя заливать чай кипятком. Акира отдернул тяжелую, кирпичного цвета штору и уставился на улицу за стеклом; небо хмурилось, затянутое низкими облаками, и солнечный свет, украдкой просачивающийся сквозь них, казался серым.
— Ты там корабль пришельцев увидел? — поинтересовался из-за его спины Шиндо, и Акира вздрогнул от неожиданности при звуке его голоса. — Так странно на небо смотрел.
— Да нет, вроде ничего необычного.
Акира вернулся к столу и наполнил чашки горячей водой, наблюдая, как всплывают чайные листья, похожие на плоские иголки.
— Мне кажется, или он пахнет хлебом? — Шиндо удивленно принюхался.
— Этот чай так и должен пахнуть. Хлебом и подсолнечными семечками.
— Странный сорт.
— Он называется сиху лунцзин, — Акира сделал небольшой глоток, наслаждаясь сладковатым послевкусием. — Колодец дракона озера Сиху. И не спрашивай, сколько он стоит.
— Да, это лишняя информация, пусть даже ты спустил свои деньги, а не мои, — Шиндо отпил из чашки. — Но целый рюкзак чая…такое чувство, что ты в Китай за чаем ездил, а не в го играть.
— Как знать?
При виде ошарашенного лица Шиндо Акира коварно улыбнулся.
Запах и вкус этого чая, казалось, вводил в транс. Возможно, именно после дегустации этого сорта китайцы назвали вход в Запретный город вратами небесного спокойствия?
— Хорошо, что мы решили сегодня отдохнуть, — пробормотал Шиндо, подливая себе в чашку воды из чайника. — А как вернемся, надо будет опять начать ходить в спортзал или хотя бы по вечерам бегать. Тебе тоже полезно было бы.
— Нет уж, спасибо, это явно не для меня.
— Нужно вносить разнообразие и время от времени давать голове отдых. А если не хочешь спортом заниматься, хотя бы рисование не бросай, все лучше, чем постоянно нагружать мозг учебой, — резонно заметил Шиндо.
— Думаю, ты прав.
Акира оставил чашку на столе, достал из чемодана подаренный на день рождения скетчбук и карандаши, которые он взял с собой в поездку, и вернулся на свое место, открыв блокнот для набросков на первой чистой странице. Шиндо смотрел на него из-за краев чашки, что держал у рта, и Акира невольно остановил взгляд на длинных пальцах, обхвативших ручку. Он провел карандашом первую линию, а за ней еще и еще; грифель, медленно, но верно стачиваясь, скользил по бумаге, вырисовывая каждую деталь лица сидящего напротив Шиндо: чуть резковатую линию скул, плавный изгиб челюсти, прямой длинный нос, густые брови вразлет, взгляд темно-зеленых глаз из-под мокрой светлой челки, с которой ему на колени капала вода. Закончив, Акира еще несколько непозволительно долгих секунд разглядывал его, сравнивая набросок с оригиналом, и протянул блокнот Шиндо, отведя, наконец, взгляд.
— Ничего себе, — удивленно произнес тот, проведя рукой по немного шершавой бумаге. — Ты совершенствуешься.
— Спасибо. Кстати, ты ничего не забыл?
Зеленые искры удивления в глазах.
— Позвони Су-Ёнгу, склеротик.
Шиндо хлопнул себя по лбу и полез за телефоном; Акира, положив скетчбук и пенал с карандашами на тумбочку и взяв ноутбук, забрался на кровать и устроился поудобнее под одеялом.
Здание Хангук Кивон, корейской ассоциации го, они нашли без особых проблем, и Акира еще раз мысленно поблагодарил Су-Ёнга за рекомендацию с местом проживания: путь занял у них от силы минут десять, а вокруг было множество мелких магазинчиков и ресторанов, и все это не считая того, что отель для своей стоимости был на редкость хорошим.
— Он сказал, что подойдет к десяти утра, — Шиндо посмотрел на часы, показывающие без четверти десять. — Что-то мы рановато.
— Я, если честно, не уверен, что сегодня здесь будет много игроков, — Акира задумчиво разглядывал иероглифы на фасаде здания. — Так что рассчитывать точно мы можем только на Су-Ёнга и Юнг-Ха.
— А ты хочешь сыграть с кем-то определенным? — поинтересовался Шиндо. — Хотя…нужно попытаться сыграть с каждым, с кем только удастся. Все они — наши будущие противники на международных турнирах.
— Ты прав. Говоря об определенных игроках, мне очень хочется сразиться с Ли Седолем.
Шиндо угрюмо кивнул в ответ. Ли Седоль, один из двух лучших игроков Кореи наравне с легендарным Ли Чхан Хо, два года назад преодолевший сразу пять ступеней рейтинга за несколько месяцев, грозил стать основным препятствием на международных соревнованиях. Первый дан в двенадцать, девятый уже в двадцать, Ли Седоль был старше их лишь на три года, но уже выигрывал титулы и побеждал в международных турнирах. Конечно, большую часть корейских титулов с японской большой семеркой не сравнить, но Ли Седоль в семнадцать смог выиграть одновременно Пэдалван и Чхонвон, являющийся эквивалентом титула Тэнген, а они с Шиндо в восемнадцать даже не претенденты. Акира вздохнул. Стать сильнейшими в Японии недостаточно. Но пока что они даже этого не могут.
— Как думаешь, Шиндо, если станем первыми в мире, мы достигнем высшего мастерства? — спросил он, ковыряя носком ботинка мерзлую землю.
— Рейтинг не есть показатель силы, — спокойно ответил Шиндо. — Каждый хороший игрок задается целью стать лучшим, но у каждого свой путь к высшему мастерству. Нет какой-то одной универсальной дороги, — он прислонился спиной к стене, — как нет и гарантии, что мы пройдем ее до конца. Есть лишь история наших жизней в том пресловутом плане на миллион лет, но написать ее можем только мы сами.
Он выдержал короткую паузу и продолжил; из его рта при этом вырвалось небольшое облачко пара:
— Отвечая на твой вопрос, скажу, что эти две вещи друг с другом не связаны. Но это не значит, что я не хочу получить и то, и другое.
— Самодовольный гад, — хмыкнул Акира, пряча улыбку под толстым вязаным шарфом.
Настроение внезапно улучшилось.
Первым Су-Ёнга заметил Шиндо: только когда тот вдруг радостно замахал руками, Акира обернулся и увидел торопящегося к ним корейца.
— Давно ждете? — Су-Ёнг слегка запыхался от быстрой ходьбы.
— Нет, мы просто вышли немного раньше, чем нужно, — Шиндо обменялся с ним крепким рукопожатием. — Рад тебя видеть.
— Взаимно. Рад новой встрече, Тойя, — он протянул ему руку, и Акира с радостью ее пожал.
— Я тоже рад.
— Мы третий раз в Сеуле, а вашу ассоциацию го посмотреть сможем только сейчас, — Шиндо поправил сползшую шапку и громко шмыгнул носом. — Давно было любопытно.
Су-Ёнг согласно кивнул.
— Кстати, в сентябре этого года наша ассоциация отмечает юбилей, пятьдесят лет со дня официального открытия, — сообщил он с явной гордостью в голосе и толкнул стеклянную дверь. — Прошу.
Холл здания оказался довольно небольшим и сильно напоминал первый этаж Нихон Киин, но Су-Ёнг уверенно вел их наверх. Сначала Акира подумал, что это зал для посетителей, однако, Су-Ёнг опроверг его догадки, сообщив, что здесь занимаются корейские йонсен — те, кого по-японски называют словом кенкьюсеи, или корейским эквивалентом инсеев. Три стены зала занимали окна, наполняя помещение светом, и Акира подошел к одному из столов, проведя пальцами по гобану.
— Давайте сыграем, — предложил Шиндо, усаживаясь за ближайший стол. — Тойя, у тебя твои записи с собой?
— Конечно, — Акира вынул из рюкзака толстый потрепанный блокнот.
— Но мы же не можем играть втроем, — задумчиво протянул Су-Ёнг.
Акира переглянулся с Шиндо, и на лицах обоих появилась одна и та же заговорщическая ухмылка.
— Вообще-то можем, — сказал Шиндо. — И я сейчас объясню, как.
Когда Су-Ёнг после партии, как и многие до него, назвал идею Шиндо гениальной, Акира в который раз мысленно с ним согласился. Шиндо от смущения покраснел как вареный рак, но слышать заслуженную похвалу ему было явно приятно. Акира внезапно подумал о том, что именно такие, нестандартно мыслящие люди и заставляют мир двигаться вперед, чего бы это ни касалось. Те, кто могут придумать что-то настолько оригинальное, полезное и при этом простое, о чем остальные даже не задумываются. Казалось бы, вот она, идея для игры втроем за одной доской — лежит на поверхности. Да, это скорее программа обучения, а не настоящая партия, но польза неоценимая. Или же мысль о тренировке согласно регламенту проведения матчей за титулы — еще проще, но никто, кроме Шиндо, не додумался до подобного. Акира поймал себя на том, что смотрит на него с едва скрываемым восхищением.
Последующая небольшая экскурсия лишь укрепила первоначальное впечатление: корейская ассоциация го и впрямь очень сильно напоминала японскую, разве что здание было несколько меньше по размеру. Несмотря на это, помимо игровых залов для профессионалов и йонсен и административного отдела, под который в Нихон Киин был отведен целый этаж, оно вмещало офис женской корейской ассоциации го, офис корейской ассоциации любителей го и студию открытого десять лет назад круглосуточного телеканала «Baduk TV», не говоря уже о том, что все важнейшие события, связанные с миром го, проходили и проходят именно здесь. Согласно рассказу Су-Ёнга, в лиге Хангук Кивон на данный момент насчитывалось примерно двести профессиональных игроков и около сотни йонсен; в Японии игроков было больше, но процент молодежи существенно ниже — о чем говорить, когда игроков в возрасте до двадцати лет по всей стране едва ли наберется полтора десятка? Акира устало потер лоб. Все-таки прав Шиндо, в Японии почему-то не подходят к популяризации и обучению го с должной серьезностью. Даже единственный отдельный канал на телевидении, где транслируют новости мира го и прочие вещи вроде решения цумэго или лекций для начинающих, приходится делить с сёги — трансляции кубка NHK и одноименный неизменно барахлящий спутниковый канал не в счет.
Телефон Су-Ёнга разразился громкой трелью. Тот поспешно ответил, и по его словам Акира понял, что он разговаривает с Ко Юнг-Ха, который, видимо, задержится. Шиндо корявым почерком вписывал в бланк кифу какие-то заметки: интересно, он в состоянии будет сам их потом разобрать? Ноутбук лежал в рюкзаке, но прямо сейчас доставать его и перепечатывать каракули Шиндо было лень.
— Юнг-Ха будет в Сеуле только к вечеру, — сообщил Су-Ёнг. — Может быть, в это время я покажу вам город?
— Отлично, — Шиндо потянулся, разминая затекшие плечи. — Я за!
— Побывать в Сеуле три раза и так и не увидеть его было бы преступлением, — согласился Акира. — А по дороге можно играть в быстрое го, у нас есть с собой одна магнитная доска.
На том и порешили. Су-Ёнг уверенно заявил, что осмотр лучше всего начать с императорского дворца, который очень удачно располагался в получасе езды на метро, и повел их к ближайшей станции.
Дворцовый комплекс Кёнбоккун производил впечатление не менее сильное, чем пекинский Запретный город. Им посчастливилось попасть на смену караула, и Акира признал, что это чуть ли не самое красочное зрелище, которое он когда-либо видел. Шиндо извел практически всю зарядку на фотоаппарате, прыгая то там, то тут, после чего пытался уговорить их с Су-Ёнгом надеть предлагаемые местными работниками традиционные корейские королевские костюмы, и стоило больших усилий заставить его замолчать. Правда, сам он костюм все же надел и еще минут пятнадцать радостно скакал вокруг них, убеждая их последовать своему примеру, но вид Шиндо в одежде корейского императора был настолько забавен, что Акира не мог удержаться от хохота и, отобрав у него фотоаппарат, забил карту памяти окончательно.
Когда Шиндо, наконец, перестал носиться туда-сюда, они добрались до тронного зала. Су-Ёнг терпеливо рассказывал историю каждого павильона, и Акира подумал, что, пожалуй, ему стоить восполнить серьезные пробелы в знаниях, ибо из истории Кореи в целом и Сеула в частности он не помнил практически ничего. Даже Шиндо заслушался и не заметил, как красная с золотым шапка сползла ему чуть ли не до бровей.
— Жаль, что вы приехали зимой, — посетовал Су-Ёнг, ведя их к павильону Кёнхверу. — Весной и летом сад выглядит намного красивее.
— Тут и так здорово, — Шиндо вертел головой во все стороны. — Тойя, посмотри, там осталось еще место на фотоаппарате?
— Нет.
— Тогда давай перегоним снимки, у тебя же компьютер с собой!
В следующие двадцать минут, пока фотографии копировались на ноутбук Акиры, Шиндо пытался напялить ему на голову свою шапку, и Акира едва удержался от того, чтобы не начать бегать от него вокруг скамейки. Засмеявшийся Су-Ёнг нарвался сам, отпустив пару комментариев насчет внешнего вида Шиндо, и в итоге Шиндо надел шапку на голову ему и заставил Акиру сфотографировать их вдвоем, не забыв скорчить на камеру жуткую рожу.
— Мне уже страшно от мысли, к чему нас приведет твое буйное веселье, — мрачно произнес он, закрывая ноутбук и убирая его обратно в рюкзак.
От воды искусственного озера, которое еще не успело замерзнуть, веяло холодом. Шиндо сделал еще несколько фотографий — Су-Ёнг даже пошутил, что такими темпами у него рука прирастет к фотоаппарату, и он больше не сможет играть в го — и они, обойдя павильон со всех сторон, направились к выходу из парка в сторону самого старого округа Сеула — квартала Пукчхон.
Им повезло, что они пришли сюда в будний день: согласно комментариям Су-Ёнга, в выходные здесь в любое время года было не протолкнуться от туристов. На узких по сравнению с современными районами города улочках практически не было людей — разве что местная жительница-домохозяйка, поздоровавшись, пройдет мимо, нагруженная пакетами с продуктами из ближайшего супермаркета, или студенты и школьники промчатся бегом, куда-то спеша. В длинных вереницах ступенек, петляющих между ханоками, запорошенной снегом старой черепице изогнутых крыш, потрескавшихся каменных заборах заключалось особое очарование старины. Акира бросил быстрый взгляд на Шиндо, с интересом осматривающегося вокруг, и улыбнулся: пожалуй, только в подобных местах можно было увидеть такую безмятежность на его лице.
Очередная улочка-тропинка неожиданно вывела их к огромному парку. Акира внимательно посмотрел на большой красивый павильон и пробормотал:
— Кажется, я знаю, что это. Это Чхандоккун?
— Все верно, — Су-Ёнг радостно улыбнулся. — Дворец процветающей добродетели.
— А предыдущий какой был? — недоуменно спросил Шиндо.
— Кёнбоккун, — напомнил Акира. — Главный императорский дворец.
— Их тут у вас много еще? — в его голосе прорезались жалобные нотки.
— Помимо уже названных, в группу Пяти Больших дворцов династии Чосон входят еще Чхангёнгун, Токсугун и Кёнхигун, — тоном бывалого экскурсовода ответил Су-Ёнг. — Если хотите, можем и их посетить, но, мне кажется, для одного дня это перебор.
— Хорошо, что мы только через неделю улетаем в Токио. Успеем все посмотреть.
— Тойя, Шиндо, вы список составьте, куда вы хотите, что ли. Не показывать же мне все подряд, так и года не хватит.
— А дельная мысль, — приободрившийся Шиндо зашагал вперед. — Я хотел попасть на телебашню…
Акира не удержался от улыбки, глядя, как он настраивает фотоаппарат и усердно пыхтит, стараясь, чтобы старинные ворота Тонхвамун целиком влезли в кадр.
После того, как они вдоволь нагулялись по дворцовому парку, Су-Ёнг предложил показать им Каннамгу, самый престижный район Сеула, и они провели еще два часа, разглядывая огромные офисные многоэтажки, яркие вывески торговых центров и мосты через реку Ханган, что делит Сеул на две половины. В какой-то момент Акира понял, что устал. От непривычно долгой ходьбы ныли ноги, а от шума оживленных улиц начала болеть голова. В конечном итоге, Шиндо ультимативно заявил, что безумно голоден, а потому они, к вящей радости Акиры, направились на поиски ближайшего ресторана местной кухни. Правда, он был уверен, что об этом выборе Шиндо еще успеет пожалеть.
Свернув с одной из больших улиц, они неожиданно оказались на улочке поменьше, по обеим сторонам которой пестрели вывески магазинчиков и кафе. Су-Ёнг уверенно вел их вперед, уточнив, что знает хорошее место неподалеку, так что Акира даже не следил за дорогой. Шиндо, зевая на каждом вдохе, плелся рядом, и он невольно задался вопросом, стоит ли им сегодня устраивать встречу с Юнг-Ха, если толку от них уже сейчас практически никакого. Хотя, возможно, после ужина и отдыха станет легче.
Ресторан, в который их привел Су-Ёнг, занимал половину двухэтажного здания и прилегающий к нему внутренний дворик. В теплое время часть столиков выносилась на улицу, чтобы можно было наслаждаться одновременно и ужином, и хорошей погодой, но сейчас занесенный снегом двор пустовал. Зайдя внутрь и осмотревшись, Акира подумал, что корейцы явно питают слабость к огромным окнам: здесь, как и в игровом зале Хангук Кивон, они занимали стены целиком, от пола до потолка.
После того, как они, наконец, выбрали столик на втором этаже, Шиндо рухнул на свой стул, как мешок с картошкой, и уронил голову на сложенные руки.
— Вы хотите что-то конкретное попробовать, или мне просто заказать всего понемногу? — участливо поинтересовался Су-Ёнг, поглядывая на засыпающего Шиндо поверх меню.
— Что-нибудь съедобное, — буркнул тот. — Есть хочется, сил нет.
— Только не нужно заказывать ничего слишком острого, — уточнил Акира, пробежавшись глазами по строчкам иероглифов в меню, и, оставив рюкзак на стуле, отправился на поиски ванной комнаты — возможно, если он сунет голову под кран с холодной водой, ему удастся немного прийти в себя.
Когда он вернулся, заказ уже был сделан, и Су-Ёнг сообщил, что еду принесут в течение десяти-пятнадцати минут: этот ресторан всегда отличался высокой скоростью обслуживания даже в часы наплыва посетителей.
— Юнг-Ха минут через двадцать подъедет сюда, — сказал Су-Ёнг, сверяясь с сообщением на экране телефона.
Акира только кивнул, с долей беспокойства поглядывая на Шиндо. Вроде ведь им удалось вчера отдохнуть, так почему сегодня они оба похожи на несвежих зомби? Нагрузка у них, конечно, и правда немаленькая, но ведь поколения профессионалов до них как-то справлялись… Перед глазами всплыли безжалостные цифры статистики, показывающие, сколько десятков профессиональных игроков объявили о своем уходе за последние несколько лет, и вспомнился отец и радость в его глазах, когда он выбрался за пределы рамок, в которые их всех загоняла ассоциация профессионалов, а потом, казалось, наблюдала за ними откуда-то свысока. Три далеких года назад Акира сказал, что постарается за отца, но пока эти слова оставались лишь словами. И он должен, обязан сделать их реальностью.
— Тойя, мне даже страшно предположить, о чем ты думаешь с такой жуткой рожей, — внезапно проснувшийся Шиндо помахал рукой у него перед носом; улыбка усталая, под глазами залегли тени.
— Ни о чем, — Акира покачал головой и постарался улыбнуться в ответ.
Появившаяся словно из воздуха официантка с большим подносом начала расставлять по столу многочисленные тарелки с панчхан и открытые бутылочки с напитками, и Шиндо заметно оживился, разглядывая принесенные закуски. Акира пододвинул к себе ближайшее блюдце с разными видами чон — корейских блинов, которые в Японии называют тидзими, Су-Ёнг моментально ухватил тарелку с кимчхи ярко-красного цвета от избытка перца чили, а Шиндо соблазнился блюдом, сильно смахивающим на толстый омлет, в котором Акира узнал керан-ччим: эти закуски им в большом количестве подавали на ужинах по случаю окончания кубка. Уже знакомая официантка принесла большой горшок с кипящим в нем то ли супом, то ли странным рагу, и поставила его в центре стола между мисок с рисом. Шиндо схватил ложку, моментально запустил ее в горшок, жадно принюхиваясь к ароматному блюду, и уже почти поднес ко рту, когда Акира спросил:
— Су-Ёнг, что это такое?
— Кимчхиччигэ, — невозмутимо ответил тот, накладывая себе рис и пододвигая горшок с рагу поближе.
Акира перевел взгляд с подозрительно булькающей субстанции ядовитого красно-оранжевого оттенка на Шиндо и практически завопил:
— Шиндо, не ешь это!
Но было поздно. Шиндо сунул в рот полную ложку, проглотил ее содержимое и замер; лицо моментально покраснело, на глазах выступили слезы, и он закашлялся, то открывая, то закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.
— О, я смотрю, вы решили начать без меня, — раздался за спиной насмешливый голос.
Ко Юнг-Ха всегда появлялся вовремя.
Все то время, пока Шиндо пытался неимоверным количеством воды потушить пожар во рту, с лица Юнг-Ха не исчезала насмешливая ухмылка, и Акире захотелось надеть бадью с кимчхиччигэ ему на голову, особенно после того момента, когда тот, зачерпнув побольше этой адской смеси, спокойно отправил ее себе в рот и даже не поморщился. Сидящий рядом с ним Шиндо покраснел от злости, но это было явно не то, в чем он мог бы состязаться с корейцами, и этот факт выводил из себя и его, и Акиру — за компанию. Су-Ёнг извинился три раза подряд за треклятое кимчхиччигэ, считающееся в Корее умеренно острым блюдом, Шиндо только кивал в ответ, присосавшись к бутылке холодной минералки.
— Может, стоит заказать макголи? Он сладкий, хорошо пойдет после острого, — виновато предложил расстроенный Су-Ёнг.
— Это рисовый ликер, — объяснил Акира ничего не понимающему Шиндо. — Чем-то похож на мирин, но градус у него как у пива.
— Пожалуй, я возьму себе соджу, — Юнг-Ха отложил меню. — Вам тоже, или детям не наливать?
В этот момент Акира порадовался тому, что Шиндо не знает корейского, а Юнг-Ха японского. У него самого хватило сил не поддаться на провокацию, а вот в Шиндо он не был уверен, так что, после того, как Юнг-Ха с обворожительной улыбкой озвучил свой заказ официантке, попросил ее принести им макголи на троих.
Вертя в руках небольшую деревянную чашку, Акира задумчиво смотрел на молочного цвета жидкость в ней, решая, выпить это или нет. Шиндо, который уже выпил три чашки, потянулся к полупустой тарелке с остатками риса, а Акира все же поставил макголи обратно на стол. Если Шиндо напьется, то ему лучше не стоит следовать его примеру. Тем более, что события той внезапной пьянки он так и не вспомнил, но ему и нескольких фото хватило для осознания того, что он вряд ли хочет это повторить.
Когда тарелки унесли, Юнг-Ха подлил Су-Ёнгу в чашку макголи и протянул служащий для этой цели специальный ковшик Акире, и он, вздохнув, наполнил чашку Шиндо, который и после первой выпитой порции все никак не мог заткнуться.
— Сколько у вас с собой досок? — вдруг поинтересовался Юнг-Ха, отодвинув свою чашку.
— Одна, — ответил Акира.
— Отлично, тогда предлагаю сыграть партию рэн-го. Вы с Шиндо против меня и Су-Ёнга. Проиграете, — голос Юнг-Ха стал дьявольски вкрадчивым, — вдвоем съедите большую порцию кимчхиччигэ.
Когда Акира перевел его слова Шиндо, он мог поклясться, что у того сейчас челка встанет дыбом, но Шиндо быстро взял себя в руки; в глазах — жажда соревнования.
— Если мы выиграем, то завтра утром перед походом в Хангук Кивон мы напишем у вас обоих на лбу слово «лузер». Толстым черным маркером, — сказал Шиндо, победно ухмыляясь.
— Идет! — моментально согласился Юнг-Ха, как только Су-Ёнг перевел ему вышесказанное.
— У тебя же официальный матч завтра! — Су-Ёнг был готов схватиться за голову.
— Мы не проиграем, — со спокойной уверенностью ответил тот и допил свое соджу.
— Где твоя оригинальность? — украдкой поинтересовался у Шиндо Акира, пока он вытаскивал из рюкзака магнитную доску. — Ты начинаешь повторяться.
— Знаю, но будет действительно весело. Ради такого зрелища я даже выучу, как это пишется на корейском.
Акира хотел было сказать, что сначала нужно выиграть, а если они из-за него проиграют, то Шиндо придется лопать кимчхиччигэ в гордом одиночестве, но одернул себя за подобные мысли. Вдвоем они, без сомнения выиграют. Никто, даже Юнг-Ха и Су-Ёнг, не знает го друг друга так хорошо, как он и Шиндо.
— Нигири, — скомандовал Акира и положил на доску два черных камня.
Воздух, казалось, потрескивал от царящего над гобаном напряжения; бой шел на равных, и Акира украдкой поглядывал на кажущийся незаметным белый камень, поставленный Шиндо в самом начале тюбана. Подобные вбросы практически всегда становились идеальными ходами в решающей части партии, и как Акира, так и Су-Ёнг знали об этом не понаслышке. Шиндо сделал ход и слегка отодвинулся от гобана в ожидании ответа Юнг-Ха, а Акира пытался понять, как можно использовать этот камень: он не мог позволить Шиндо выиграть матч только за счет собственной стратегии, плюс тот будто специально построил в правом нижнем углу одну из самых не любимых Акирой форм. Шиндо повернулся к нему и незаметно подмигнул, будто говоря «я знаю, что ты поможешь мне сделать эту партию интересной». Акира кивнул и аккуратно поставил необходимое нозоки на левой стороне, практически слыша, как Су-Ёнг по ту сторону доски заскрипел зубами от досады — для защиты позиции ему не хватило одного хода. Руки дрожали от смеси азарта и возбуждения: даже играя в одной команде с Шиндо, Акира все равно чувствовал, что соревнуется в первую очередь именно с ним, и это ощущение приносило приятное удовлетворение. Шиндо, судя по его улыбке, думал о том же, расставляя ловушку для черных, в которую попался Юнг-Ха через просчитанную им комбинацию ходов. Акира добил их несколькими ходами после.
До подсчета территории дело не дошло; Юнг-Ха и Су-Ёнг, обменявшись мрачными взглядами, одновременно склонили головы и признали свое поражение.
— Значит, завтра без четверти десять у входа в Хангук Кивон, — подытожил Шиндо, и Акира практически на автомате перевел его слова.
Юнг-Ха скривился так, словно съел перебродившую кимчхи.
На ближайшей остановке они разошлись в разные стороны: Су-Ёнгу нужно было ехать до дома на метро, как и Юнг-Ха, а практически до дверей их отеля шел прямой автобус. По дороге Шиндо заприметил небольшой магазин и зашел внутрь; Акира, гадая, что ему могло понадобиться на этой барахолке, последовал за ним. Через несколько минут он получил ответ, наблюдая, как Шиндо, хихикая себе под нос, расплачивается за два толстых черных маркера и упаковку красных пластмассовых заколок, украшенных божьими коровками.
Утро следующего дня выдалось солнечным, хорошим было и настроение: их обоих грело воспоминание о красивой вчерашней победе, а Шиндо радовался лишней возможности сквитаться с Юнг-Ха, чье обычное самодовольство немного раздражало даже Акиру. Правда, он так и не понял, за каким чертом Шиндо понадобились заколки, но решил махнуть рукой на странности — то, что касалось Шиндо, по определению не могло быть нормальным.
Когда они подошли к зданию корейской ассоциации, их вчерашние противники уже стояли у входа и кивнули в знак приветствия. Шиндо, довольно улыбаясь, протянул Акире один из купленных вчера маркеров и направился к Су-Ёнгу.
— Прости, — Шиндо сконфуженно почесал в затылке и, шмыгнув носом, открыл колпачок.
— Спор есть спор, — пожал плечами Су-Ёнг, снимая шапку.
Краем глаза Акира заметил, что Шиндо, пожалев друга, пишет по-японски: по крайней мере, его коллеги-профессионалы скорее всего ничего не поймут. Юнг-Ха убрал волосы в капюшон куртки и выжидающе посмотрел на Акиру сверху вниз с высоты своего роста. Открыв маркер, Акира начал выводить у него на лбу нужные буквы хангыля.
— Последний штрих, — Шиндо ткнул пальцем в длинную челку Юнг-Ха. — Она часть слова загораживает, так что его плохо видно.
И, сверкнув демонической ухмылкой, протянул ему заколку с божьей коровкой.
Вместе с Су-Ёнгом Акира и все еще продолжающий хихикать Шиндо зашли в игровой зал следом за Юнг-Ха, при виде которого у всех встреченных по дороге людей с лязгом отпадала челюсть. Когда кто-то из молодых йонсен украдкой сфотографировал его на телефон, даже Акира не удержался от смешка. Впрочем, проиграй они, и после целого горшка кимчхиччигэ оба легко могли оказаться в больнице, так что все было вполне справедливо. Тем более, что, как сказал ранее этим утром Су-Ёнг, спор есть спор, и за язык их никто не тянул.
Сегодняшний противник Юнг-Ха в лиге Хангук Кивон, Юн Джун-Сан, четвертый дан, при виде оппонента чуть не свалился под стол.
— Без комментариев, — мрачно сказал Юнг-Ха и пододвинул к себе чашу с белыми камнями.
После обеда они решили сжалиться над проигравшими, и Шиндо милостиво дал добро на то, чтобы Су-Ёнг и Юнг-Ха смыли дурацкие надписи.
— Держу пари, ты в восторге от своей идеи, — констатировал Акира, глядя на довольного Шиндо.
— Брось, Тойя, ты тоже считаешь, что они вполне это заслужили. Тем более, — он протянул ему мобильник, — у меня теперь есть компромат на Юнг-Ха.
Кто бы сомневался, что он наделает десяток фотографий. Акира вздохнул:
— Надеюсь, ты готов к сегодняшним играм.
— Конечно, готов. Давно хочу еще разок надрать Ир-Фану задницу.
— Если хоть один раз проиграешь, задницу тебе надеру уже я, и не уверен, что только на гобане, — брякнул Акира, лишь потом осознав, что именно он сказал.
Шиндо громко расхохотался:
— Хорошо, если я проиграю Ир-Фану, я официально разрешаю тебе меня поколотить. Только не очень сильно.
— А это как пойдет.
Когда их вчерашние противники, наконец, показались из ванной комнаты, у обоих на лбу все еще виднелись черные разводы.
***
Хикару перелистывал страницы потрепанного блокнота и делал карандашом пометки в записях Тойи, пока тот копировал на ноутбук кифу сыгранных матчей, ранее записанные на бланках. До их возвращения в Японию оставалось всего три дня, но они обещали быть довольно насыщенными.
Когда Су-Ёнг позавчера озвучил им новости, они с Тойей сначала не поверили своим ушам.
— Ли Седоль и его старший брат Ли Сангун десятого января возвращаются в Сеул, — сообщил тот, когда они разбирали последнюю партию с Юнг-Ха, Ир-Фаном и еще несколькими молодыми корейскими игроками. — Думаю, будет возможность с ними сыграть.
Тойя тогда чуть не выронил из рук ноутбук, с которого обычно пылинки сдувал, да и сам Хикару почувствовал, как его начало потряхивать от предвкушения.
— Хорошо, я позвоню им и договорюсь о встрече, — сказал тогда Юнг-Ха. — Это будет интересно.
— Юнг-Ха считает Ли Седоля своим главным соперником, — уточнил Су-Ёнг после того, как перевел его слова Хикару. — Правда, пока что ни разу у него не выиграл.
Неудивительно. Где они все, а где Ли Седоль? Хикару, вспомнив об этом, заскрежетал зубами. Нельзя проигрывать никому — ни Ко Юнг-Ха, ни Ли Сангуну, ни пусть он хоть трижды девятый дан Ли Седолю.
Бросив взгляд на уютно устроившегося на своей кровати Тойю, то и дело поправляющего съезжающие с носа очки, Хикару подумал, что Тойя — единственный человек, которому проиграть действительно не жалко. Не потому, что остальные игроки не стоят внимания, а потому, что Тойя особенный. Всегда им был и всегда будет. И к высшему мастерству, которое олицетворял Сай, они придут вместе, а Саю и богу го придется дождаться их обоих.
— Думаю, завтра мы сможем обыграть Ли Сангуна, — вдруг сказал Тойя, и Хикару невольно вынырнул из омута глубоких размышлений. — Если удастся начать затяжную битву, должно получиться.
— Насколько я помню, он играет довольно надежно. Поэтому не стоит нападать, наплевав на собственные слабости.
— Тоже верно, — Тойя снял очки и потер уставшие глаза.
— Ли Седоля можно поймать в начале партии. Он не очень хорошо играет фусэки.
— Зато потом в тюбане горы трупов. Единственный выход — не дать ему втянуть тебя в схватку, пока ты не обеспечишь себе должной защиты.
— Ты это себе скажи, — фыркнул Хикару. — Это ты у нас любитель развязать сражение на всю доску с одного несчастного цукэ. Но и в глухую оборону уходить не выход — по территории проиграем.
— Что-нибудь придумаем.
— Конечно. Мы даже твоего отца на равных сделали, а это уже о многом говорит.
— Говоря о чужих партиях, я вот о чем подумал, — Тойя выключил ноутбук и положил его на тумбочку. — Наверное, нам не стоит концентрироваться только на японских профессионалах, как мы делали до этого. Даже когда будем готовиться к матчам в лигах.
— Пока что у меня три победы и нет поражений, — Хикару почесал в затылке, — но Курата-сан, Сиридзава-сэнсэй и Огата-сэнсэй спуску мне точно не дадут.
— Если хотим получить титул, проиграть нельзя ни разу. Ни в лиге, ни в дальнейшем.
Матчи лиг проходили примерно раз в месяц, и потому внутренний турнир каждой лиги растягивался больше, чем на полгода. И сразу после него начинался финал — игры за титул. Ничего странного, что многие так и не достигали своей цели, сдаваясь, когда оставалось сделать лишь несколько последних шагов.
— Я считаю, что лучше сконцентрироваться на изучении игр корейских профессионалов, раз именно они сейчас лучшие в мире. Где бы еще достать старые кифу…
— Я уже достал, — Тойя флегматично пожал плечами. — Пока вы с Ко Юнг-Ха опять выясняли, кто из вас круче, чем вареные яйца, я сходил в архив Хангук Кивон и взял у них разрешение отсканировать часть записей.
В который раз удивившись тому, как сильно у них с Тойей сходятся мысли, Хикару честно ответил:
— Ты просто гений.
Тот смущенно отвернулся и потянулся за магнитной доской:
— Сыграем?
Так как и Ли Седоль, и его брат не хотели лишний раз светиться в корейской ассоциации, зная, что на них тут же накинутся журналисты с просьбой об очередном интервью, играть они собирались дома у Юнг-Ха. Тот жил в довольно большой квартире в многоэтажке, но с родителями, и Хикару так и подмывало подколоть его по этому поводу. Тойя в такие моменты не всегда соглашался переводить сказанное Хикару, однако, в отношении Юнг-Ха они были солидарны, да и Хикару неоднократно утверждал, что с любым иностранным языком главное — практика, так что Тойя, ворча, обычно все же работал переводчиком-синхронистом.
Они втроем пришли немного раньше, чем нужно, и практически столкнулись в дверях с матерью Юнг-Ха, уходящей на работу. Судя по обрывкам, который Хикару понял из разговора, она хотела остаться и предложить им чай, но Юнг-Ха убедил ее, что справится самостоятельно. Надо, наверное, дома взять у Тойи учебник корейского для начинающих и выучить хоть что-нибудь: среднюю школу он закончил, конечно, со скрипом, но все это ведь не должно быть настолько сложно…
Пребывая в своих мыслях, Хикару и не заметил, как Юнг-Ха принес еще два гобана в дополнение к тому, что стоял посреди комнаты, а Су-Ёнг уже поставил на пол поднос с чашками. Все-таки идея Тойи с поездкой по Китаю и Корее была отличной — за две с половиной недели они узнали больше, чем узнавали за год игр в Нихон Киин, да и знакомых и друзей что в Пекине, что в Сеуле теперь было гораздо больше. И на вопрос, готов ли он сражаться за титул, который когда-то носил Сай, Хикару мог твердо ответить: да.
Телефон Юнг-Ха разразился громким звонком, и тот поспешил ответить: несмотря на то, что Ли Седоль, согласно рассказу Су-Ёнга, уже здесь бывал, Юнг-Ха все же настоял на том, чтобы встретить их обоих на станции, а потому, договорив, набросил на плечи куртку и вышел.
— Жаль, что мы уже не встретимся на кубке Северной звезды, — сказал Хикару. — И мне жаль, что здесь нет сейчас Яширо.
— Мне тоже хотелось бы сыграть еще раз той же командой, — ответил Су-Ёнг. — Юнг-Ха не признается, но и ему на этом кубке было весело. И на двух предыдущих — тоже.
— Яширо сказал, что в следующем году постарается поехать с нами, если мы решим сделать эти поездки ежегодной традицией, — Тойя поставил на поднос пустую чашку и примостился рядом. — Возможно, мы сможем устроить дружеский командный матч. Или же Юнг-Ха может приехать на кубок этого года в Токио.
— На крайний случай у нас остается интернет.
— Но это не так классно, как играть вживую.
— Юнг-Ха уезжает завтра? — вдруг вспомнил Хикару.
— Да, рано утром, — Су-Ёнг составил чашки на поднос, — на фестиваль любителей го в Тэгу. Я бы тоже поехал, но у меня матч завтра.
— Тогда нам повезло, что мы все смогли собраться сегодня здесь, — заметил Тойя.
Словно в качестве иллюстрации к его словам, дверь открылась, и в квартиру вошли трое. Ли Седоля Хикару узнал сразу — не по внешнему виду в целом, хотя его фото многократно красовалось в газетах и журналах мира го, а по взгляду. Тойя, практически синхронно с Хикару поднявшийся на ноги, тоже почувствовал давление этого взгляда и слегка прищурился в ответ, что означало полную боевую готовность, после чего они одновременно поклонились в знак приветствия. Выпалив корявое «приятно познакомиться» по-корейски, Хикару уселся у гобана, пододвинув к себе одну из чаш с камнями.
Из ведущегося на корейском разговора он не понял практически ничего, но Тойя, терпеливо переводя каждое слово, в итоге резюмировал, что, пользуясь случаем, они все будут играть друг с другом. Это напомнило Хикару дружеские турниры дома у Ваи и Исуми-сана, что неожиданно помогло успокоиться.
Его первым противником был Ли Сангун, шестой дан, а Тойе предстояло играть с Ли Седолем. Юнг-Ха и Су-Ёнг уселись по обе стороны от складной доски — другой альтернативы, помимо дорожного магнитного набора, у них не было. Турнирных часов у Юнг-Ха дома не нашлось, так что за неимением лучшего пришлось положиться на таймеры, установленные на мобильных телефонах.
— Удачной игры, — пожелал Хикару и поставил на доску черный камень.
Но нить партии то и дело ускользала из его пальцев. Ли Сангун славился спокойным, сдержанным стилем игры без лишних обострений, и все попытки Хикару начать схватку разбивались о каменную стену — в прямом и переносном смысле. И не было ни одной бреши, которую можно было бы использовать…оставалось лишь защищать свою территорию, стараясь оторвать в ёсэ часть потерянных в тюбане очков. Был еще небольшой шанс на глубокое вторжение, и Хикару, следя за поставленным ранее неприметным черным камнем в углу, сделал глубокий вдох и начал атаку.
Спустя пятнадцать ходов ему, стиснув зубы, пришлось признать, что группа черных камней в углу мертва.
— Я сдаюсь, — он склонил голову и, дождавшись ответного кивка, начал убирать камни в чашу, после чего поблагодарил Ли Сангуна за игру.
Когда горечь от поражения немного отступила, Хикару повернул голову, чтобы посмотреть на игру Тойи. Взглянул — и чуть не шарахнулся от гобана, увидев, какая ужасающая бойня разгорелась на доске.
— Вот это разгром, — прокомментировал Су-Ёнг, чья игра с Юнг-Ха тоже только что закончилась.
От внимательного взгляда Хикару не укрылась излишняя бледность Тойи и едва заметно дрожащие руки. Он ненавидел проигрывать и даже при своем прекрасном умении абстрагироваться тяжело переживал каждый проигрыш. Даже если игра была красивой. И Хикару понимал его, как никто.
— Сдаюсь, — наконец, сказал Тойя.
— Как разыграли в этой части? — поинтересовался Юнг-Ха, обрисовав пальцем контур переплетенных групп камней.
Су-Ёнг, исправно переведя его слова для Хикару, уставился на доску, пока Тойя и Ли Седоль восстанавливали партию. Увидев начало этой заварушки, Хикару только вздохнул: Тойя, разумеется, не удержался, и в итоге, как говорится, нашла коса на камень. А ведь в самом начале игры у него было небольшое преимущество…если бы только удалось его удержать… Да и сам он — хороши же они оба. Хикару в глубине своего сознания спустился бы на виток более мрачных мыслей вроде того, куда и с какой скоростью катится будущее японского го в лице него и Тойи, если бы последний не помахал рукой у него перед носом:
— Шиндо, ты с горя решил впасть в зимнюю спячку?
Хикару покачал головой и вновь обратил внимание на доску: желания спорить у него не было.
В ходе обсуждения он заметил лазейку — крошечный, но все же шанс для Тойи повернуть игру в другом направлении, которым он не воспользовался. Когда Хикару упомянул об этом, показав последовательность ходов, сложившуюся в голове, все ненадолго замолкли, после чего стали предлагать свои варианты ответа, но найденный им ключевой пункт так или иначе вел занявшую его сторону к победе. Ли Сангун посмотрел на него с долей удивления во взгляде, но толку видеть прекрасные ходы в чужой партии и не замечать их в собственной?
— Как разобьемся на следующий раунд? — спросил Тойя, своими словами невольно вновь вернув Хикару в реальность.
— Юнг-Ха против Ли Седоля, Тойя против Ли Сангуна, я против Шиндо, — Су-Ёнг делал какие-то пометки на листе бумаги. — Думаю, нужно дать вам возможность быстрее сыграть с Ли-сэнсэем, пока у него есть время, они наверняка не смогут остаться до вечера.
— Твоя правда. Тогда, пожалуй, лучше поторопиться.
Игра с Су-Ёнгом будет очень кстати. Всегда проще обрести равновесие в матче против знакомого противника.
Партия шла ровно и гармонично. Хикару любил играть с Су-Ёнгом: тот тоже питал слабость к интересным ходам и формам, и в итоге игра сводилась к противостоянию двух нешаблонных идей. Пока что Хикару уверенно выигрывал, но кто знает, что будет через год или два? Су-Ёнг, отыграв четыре очка в семе-дори, удовлетворенно усмехнулся; Хикару погладил потертую рукоятку веера и поставил камень в середину территории белых.
После второго раунда было решено сделать небольшой перерыв, и Юнг-Ха скрылся на кухне, откуда вскоре донесся свист кипящего чайника. Хикару не отрывал взгляда от гобана, за которым Тойя разбирал выигранную у Ли Сангуна партию: развязать сражение все же удалось, а после поражения в матче против Ли Седоля у Тойи прибавилось агрессивности в игре, так что у Ли Сангуна в этой схватке шанса одолеть противника практически не было.
— Отличная игра, — искренне восхитился Хикару.
Юнг-Ха вернулся с чаем, все еще пребывая в дурном расположении духа: выиграть у Ли Седоля у него опять не получилось, да еще и сдаться пришлось посреди партии. Хикару прекрасно помнил, как злился на самого себя, пока не обыграл впервые Тойю, и неожиданно почувствовал симпатию по отношению к вздорному корейцу.
Когда все расправились со своим чаем, Хикару потянулся к чаше с камнями, усаживаясь напротив Ли Седоля. Юнг-Ха произнес что-то по-корейски, поглядывая на него, после чего отвернулся и пожелал Ли Сангуну удачной игры.
— Шиндо, не проиграй, — сказал вдруг Тойя, и легкая усмешка скользнула по его лицу. — Юнг-Ха только что пообещал, что, если ты победишь Ли Седоля, он побреется налысо.
Как только Хикару представил себе эту дивную картину, его разобрал смех.
— Черт возьми. Я просто обязан выиграть.
Фусэки они разыграли аккуратно; Хикару, помня матч Ли Седоля с Тойей, предпочел защиту немедленному нападению и медленно, но верно укреплял свои позиции, готовясь к финальной схватке, но, к его удивлению, и его противник не спешил переходить в атаку. Неужели после того показанного им хода Ли Седоль начал осторожничать? Делая первый заброс на территорию черных, Хикару подумал о том, что попытки уйти от схватки его оппонента не спасут.
Он с трудом скрыл победную улыбку, когда окончательно достроил тщательно проработанную ловушку для черных. Судя по ходам Ли Седоля, пока что он не догадался об истинном значении каждого из предыдущих ходов, сделанных Хикару: при поверхностной оценке эту часть партии легко можно было принять за плохо сыгранную, и звездный час был еще впереди. Ли Седоль соединил два разрезающих камня, однако, все это входило в один из сценариев развития игры, учтенных в плане Хикару. Тем не менее, он заново обдумывал позицию после каждого сделанного хода — раз уж они не играют в быстрое го, нужно по максимуму использовать отведенное на партию время. Прошли те дни, когда он мог позволить себе выигрывать лишь потому, что противник оказался слишком мягок или недостаточно силен. Ошибок быть не должно.
Хикару положил веер справа от себя и потянулся к чаше; фиолетовая кисточка огибала крышку с лежащими в ней двумя черными камнями. Последний, решающий штрих. Камень приземлился в нужную точку с мягким звоном, и Хикару увидел, как расширились от удивления глаза Ли Седоля, разглядывающего позицию на гобане. Получилось.
— Сдаюсь, — Ли Седоль склонил голову и добавил еще что-то, но Хикару не понял ни слова и повернулся к уже доигравшим партию Тойе и Су-Ёнгу, сидящим чуть поодаль и наблюдающим за его игрой.
— Он сказал, что это была очень красивая и изящная победа, — перевел Тойя. — Покажи, как разыграли центр.
— Это было так, — Хикару начал выставлять камни на доску.
Ли Седоль усмехнулся и показал на один из первых сделанных Хикару ходов; заговорил, активно жестикулируя.
— Он говорит, что совершенно не смог прочитать истинный смысл этой композиции. Что посчитал это битвой за территорию в центре, когда на самом деле игра шла на влияние в другой части доски.
— Ли Седоль и игру Тойи-куна очень хвалил, — вмешался Су-Ёнг. — Сказал, что гордится своей победой в той схватке, она была очень напряженной и интересной.
Игра Юнг-Ха тоже закончилась — победой, судя по выражению его лица, но оно моментально изменилось, стоило ему бросить взгляд на гобан, за которым до этого играли Хикару и Ли Седоль. Не сказав ни слова, он уселся справа и стал наблюдать за разбором матча, и про волосы Хикару решил не напоминать. До поры до времени.
Вопреки ожиданиям, Ли Сангун с братом остались до вечера: они сыграли по пять игр каждый и даже успели разобрать все сыгранные партии; Тойя приклеился к блокноту, стараясь записать все, что в тот момент обсуждалось, а уставший Хикару мечтал пойти куда-нибудь перекусить — за играми, следующими одна за другой, они совсем забыли про еду, и оставленный без внимания желудок то и дело напоминал о себе голодным бурчанием. Он сидел, слегка откинувшись назад и опираясь руками на пол, и рассматривал заставленные книгами полки, изредка переводя взгляд на тикающие на стене часы, фотографии в рамках на полосатых обоях и растущую в кадке пальму.
Вскоре Ли Седоль и Ли Сангун все же засобирались домой, и Хикару тут же вскочил с пола. Юнг-Ха, судя по всему, предложил проводить их до станции метро, а он добавил:
— Может, мы все вместе пойдем, а потом купим что-нибудь поесть?
— Хорошая мысль, — согласился Тойя, а Су-Ёнг ограничился кивком.
На том и порешили; Хикару упаковал в рюкзак блокнот Тойи и натянул на голову шапку.
Тепло попрощавшись с Ли Сангуном и Ли Седолем, они вчетвером остались стоять у турникетов, раздумывая, куда пойти ужинать.
— Раз уж мы уже не соберемся в Сеуле такой компанией, давайте опять в тот ресторан сходим? — предложил Хикару.
— Чтобы ты там снова наелся местных деликатесов? Нет уж, спасибо, я не хочу тащить тебя в больницу, — ультимативно ответил Тойя.
— Да ладно, там же не только корейские блюда есть.
Су-Ёнг и Юнг-Ха поддержали идею, и Тойя, оставшись в меньшинстве, сдался, клятвенно пообещав, что, если Хикару объестся кимчхи или какого-нибудь еще шедевра местной кухни, и ему станет плохо, он точно не будет с ним возиться. Пришлось согласиться.
Им удалось занять тот же столик, что и в первый раз — в углу второго этажа, откуда открывался хороший обзор на улочки и дома вокруг. Заказав еду, они вернулись к предыдущей теме разговора — титулам корейского мира го.
— Значит, всего титулов у вас восемь, как и у нас?
— Да, — подтвердил Су-Ёнг, — только регламент другой. У нас нет понятия лиги, и тот, кто выиграет отборочный турнир, для получения титула обычно играет три игры с его держателем. Ну или две, если выигрывает две подряд, но чаще всего играют все три.
— Самый старый Куксу, так что это в какой-то мере эквивалент нашего Хонъимбо, — Хикару начал загибать пальцы, чтобы не сбиться со счета. — Кисон, это эквивалент Кисэй, Мёнин — Мэйдзин…
— Розыгрыша Мёнин в прошлом году не было и в этом скорее всего тоже не будет, — Су-Ёнг почесал в затылке. — Его последний обладатель — Ли Чхан-Хо, учитель Ли Седоля, он же выиграл в прошлом году кубок организации LG Group. Из значимых еще Чхонвон, сейчас его удерживает Чхве Чхоль Хан — кажется, он считается эквивалентом вашего титула Тэнген, и новый титул Сиптан, который в Японии называется Жу…Дзю…
— Дзюдан?
— Точно! Только это турнир быстрого го. Он будет проводиться в первый раз в этом году, нам в Хангук Кивон сообщили пару месяцев назад.
— Как наш кубок NHK, наверное. Мы с Тойей в прошлый раз неплохо на нем выступили.
— Учитывая, сколько мы играем в быстрое го, могли бы и лучше.
— Зануда, — Хикару показал Тойе язык.
Юнг-Ха в их разговоре не участвовал; он, казалось, задремал, прислонившись лбом к стеклу. Увидев это, Хикару и сам понял, насколько устал, а впереди их с Тойей ждали матчи в лигах, которые должны были решить их дальнейшую судьбу.
— А когда у Юнг-Ха день рождения? — поинтересовался Хикару у Су-Ёнга, но сам Юнг-Ха, услышавший свое имя, проснулся и спросил по-корейски, чего от него хотят.
— Четвертого марта, — перевел ответ Юнг-Ха Тойя и добавил уже от себя, — а зачем тебе?
— Ну как, я как минимум должен ему машинку для стрижки волос, раз уж он пообещал побриться налысо, — хихикнул Хикару.
Су-Ёнг на этот раз взял на себя обязанности переводчика; Тойя лишь покачал головой, смотря на Хикару как на ребенка детсадовского возраста. Вдоволь насладившись красочным спектром эмоций на лице Юнг-Ха и получив полное моральное удовлетворение, Хикару, наконец, сжалился:
— Ладно, так уж и быть, все-таки это был не официальный спор. Но в следующий раз так просто не отделаешься.
Официантка принесла им еду, и за столиком на время воцарилась тишина.
— Кстати, Су-Ёнг, Рю-сану нужно что-нибудь передать?
— Вроде бы нет, но спасибо за предложение, Шиндо. А вы собирались зайти в его го-салон поиграть?
— Вполне вероятно, что зайдем, — Хикару, поколебавшись, все же подцепил немного кимчхи и отправил в рот, поморщившись от излишне большого количества перца. — Вот по чему уж точно скучать не буду, так это по кимчхи.
— Не оскорбляй наше главное национальное блюдо, — Су-Ёнг шутливо погрозил пальцем, и они дружно расхохотались.
— Так зачем вы туда столько перца бухаете? Поменьше специй, и будет намного вкуснее.
— А вы вообще едите рыбу фугу.
— Да, пожалуй, тут крыть нечем.
Содзу в этот раз они заказывать не стали, и это спасло их от большой стратегической ошибки: после го-марафона последних дней все вымотались настолько, что после первой же порции алкоголя заснули бы лицом в тарелке с панчхан.
Они стояли неподалеку от автобусной остановки, от которой Хикару и Тойя могли доехать до своего отеля.
— Завтра в Хангук Кивон после обеда? — уточнил Тойя у Су-Ёнга.
— Да, думаю, я закончу около половины третьего.
— Удачи в завтрашнем матче.
Юнг-Ха практически спал стоя, как жираф, и Хикару даже расхотелось его подкалывать.
— Спасибо. Мы, наверное, пойдем к метро.
Хикару повернулся к приготовившемуся уходить Юнг-Ха и протянул ему руку:
— Я был очень рад играть с тобой все эти дни. Спасибо.
Су-Ёнг перевел его слова, и несколько удивленный Юнг-Ха, кивнув, ответил крепким рукопожатием, но Хикару свою руку убирать не спешил.
— Я знаю, каково это: раз за разом, год за годом проигрывать человеку, которого считаешь своим соперником, гнаться за ним изо всех сил в страхе, что ему надоест дожидаться. Но на самом деле после первой победы все только начинается.
Хикару украдкой уловил направленный на него взгляд Тойи и усмехнулся себе под нос. Юнг-Ха что-то ответил, и Су-Ёнг сказал:
— Он говорит, что приедет в Японию на кубок и что будет рад новой встрече и новым партиям. И что будет сильнее, чем сейчас.
— В противном случае я был бы очень разочарован.
Тойя, переведя сказанное им, тоже обменялся с Юнг-Ха рукопожатием и произнес несколько слов на корейском, от чего на их с Су-Ёнгом лицах отобразилось искреннее изумление. Когда они скрылись из виду, Хикару спросил:
— Что ты им сказал?
— Что не стоит идти к высшему мастерству в одиночку.
Тойя достал кошелек из кармана куртки — к остановке подъезжал автобус.
***
Акира внимательно оглядел гостиничный номер, пытаясь понять, не забыл ли он что-нибудь. Шиндо, перечитывая его записи, раскачивался на стуле, то и дело делая карандашные пометки на свободных участках тонких бумажных страниц. Су-Ёнг сегодня должен был поехать к родственникам, раз у него выдался перерыв между матчами, а потому попрощались они вчера вечером после того, как Акира закончил со сканированием интересовавших его сборников кифу из архива Хангук Кивон.
— Тойя, ты можешь мне объяснить, за каким чертом ты решил начать собираться сейчас?
— За таким, что мы вернемся сюда поздно вечером, если ты все еще хочешь попасть на телебашню, рейс в Токио у нас уже завтра утром, а до Инчхона надо еще добраться.
— Так чего сложного? Мы соберемся за полчаса, достаточно просто скидать в чемодан все вещи.
— Не удивлен, если ты так и поступишь. Именно поэтому твоя одежда выглядит так, словно ее коровы пожевали.
— Да что ты к моим вещам прицепился?
Шиндо невольно отклонился чуть сильнее обычного и вдруг, потеряв равновесие, с жутким грохотом рухнул на пол вместе с многострадальным стулом.
— Блин, — выругался он, потирая ушибленный бок.
— Сам виноват, — не удержался Акира.
— Ты, по-моему, сегодня не только не с той ноги встал, но и пошел не в ту сторону, — фыркнул Шиндо, подняв стул и придвинув его к столу.
Акира собирался огрызнуться в ответ, но неожиданно задумался. И правда, почему он так злится?
На улице наконец-то потеплело, и солнце, последние несколько дней скрывающееся за плотной пеленой низких облаков, вышло из-за туч. Намсанская деревня ханоков, располагающаяся неподалеку от станции фуникулера, не производила такого яркого впечатления, как квартал Пукчхон — возможно, потому, что эти дома были отреставрированными, нежилыми, отделанными специально для туристов, и от того теряли свое очарование. Шиндо, однако, все равно носился туда-сюда со своим фотоаппаратом, наматывая вокруг него круги и ворча, что он идет слишком медленно. Акира остановился у павильона перед небольшим прудом и, облокотившись на перила, смотрел, как от ветра бежит по воде легкая рябь. Три недели пролетели слишком быстро, и возвращаться в Токио совершенно не хотелось. Хотелось остаться здесь вместе с Шиндо или поехать куда-то еще, и мысль о том, что на данный момент времени это невозможно, невыносимо раздражала.
— Все заснял? — поинтересовался он, спиной почувствовав приближение Шиндо.
— Почти.
Акира не глядя мог сказать, что тот ухмыляется. Вздохнув, он повернулся к нему лицом и тут же услышал щелчок затвора камеры.
— Вот теперь точно все, — удовлетворенно сообщил Шиндо, убирая фотоаппарат. — Ну что, пойдем к фуникулерам?
Су-Ёнг вчера советовал им прийти к ним пораньше: из-за большого количества туристов очереди были огромными даже в будние дни, но лучше всего было приезжать незадолго до заката, чтобы было время осмотреть парк около телебашни и подняться наверх, когда город погрузится в ранние зимние сумерки и засветится тысячами огней.
Путь к фуникулерам занял около получаса — торопиться все равно было некуда, поэтому они шли медленно, наслаждаясь хорошей погодой. Очередь на продажу билетов оказалась большой, но не катастрофически длинной, так что спустя сорок минут они с Шиндо уже ждали, когда по канатной дороге подъедет очередная кабинка. Согласно еще одному совету Су-Ёнга, они заняли место около заднего окна: из переднего были видны одни деревья, покрывающие гору Намсан, а из заднего — панорама города в закатных лучах солнца. Безумно красиво.
По парку около башни они погуляли от силы минут двадцать: смотреть там было особо нечего, так что, когда небо начало стремительно темнеть, они заняли место в очереди за входными билетами. Высоту они оба любили, потому без колебаний взяли билеты на верхний уровень, что позволяло им гулять по всем обзорным площадкам. Вид с террасы открывался потрясающий, и Акира, несмотря на свистящий ветер, практически прилип к ограждению, завороженно наблюдая, как один за другим внизу загораются огни Сеула, словно маленькие фонарики, плывущие в темноте. Шиндо молча стоял рядом, и Акире хотелось поймать, задержать это мгновение…но на то оно и мгновение, чтобы быть мимолетным.
— Пошли внутрь, а то холодно, — Шиндо потянул его за рукав куртки.
Акира последовал за ним, напоследок оглянувшись на продуваемую всеми ветрами террасу, на которой сейчас фотографировалась группа туристов.
В сувенирном магазине Шиндо накупил кучу бесполезных, но, видимо, радующих его безделушек, после чего притащил его к какому-то пруду, куда все кидали монетки и загадывали желания, а потом — на самый верх башни, главную панорамную площадку, которая представляла собой вращающийся ресторан, делающий за сорок восемь минут полный оборот вокруг своей оси. Шиндо сначала хотел там поесть, но, мельком посмотрев на меню, смылся оттуда, ужаснувшись от местных расценок, и в итоге они спустились вниз на два уровня, заглянув в итальянский ресторанчик. Кто бы сомневался, что последние деньги Шиндо спустит на еду.
Сидеть за столиком и смотреть в окно на раскинувшийся под ними город было уютно. Шиндо, сидящий напротив, со страшной скоростью поглощал пиццу, а Акира жалел о том, что не умеет останавливать время, пока его еда медленно остывала на тарелке.
— Отличная вышла поездка, — голос Шиндо вернул его из глубоких размышлений обратно в реальный мир. — Мы столько всего узнали.
— Да.
— Теперь пора дать бой нашим противникам в лигах. Когда у тебя вторая игра?
— Шестнадцатого января, через три дня после прилета. А у тебя?
— Как раз успеем разобрать все записи. Восемнадцатого.
Шиндо сыграл три матча внутреннего турнира лиги Хонъимбо и пока что шел без поражений, но самые опасные противники ждали их обоих впереди. Хорошо, что в институте им пошли навстречу и освободили еще несколько дней — для восстановления после насыщенной поездки.
— Мы обязательно вернемся в следующем году, — пообещал Шиндо, и Акира при этих словах невольно расплылся в улыбке.
— Да. Обязательно.
Шиндо всегда говорит так, что в это хочется верить. И он верит.
До Инчхона они, плюнув на дороговизну, поехали на такси: тащиться на поезде не было ни малейшего желания, да и сил тоже. Сдав багаж и пройдя досмотр, они едва дождались момента, когда их начнут запускать в самолет, чтобы отключиться сразу после того, как устроятся в мягких креслах. Засыпая, Акира прислонился щекой к плечу спящего Шиндо и блаженно закрыл глаза.
Он проснулся в тот момент, когда самолет, выпустив шасси, приближался к посадочной полосе аэропорта Нарита. Легкий толчок, и они уже снижают скорость, подъезжая к терминалу прилета. Растолкать Шиндо удалось с большим трудом, и, даже открыв глаза, он продолжал широко зевать, так что Акира всерьез обеспокоился, что рано или поздно он вывихнет себе челюсть.
Выйти из салона, пройти контроль, забрать вещи — процесс отработан до автоматизма. Несмотря на несколько часов сна в самолете, Акира сейчас мечтал добраться до дома, разложить футон, забраться под одеяло и проспать как минимум сутки. Идущий впереди Шиндо вдруг замер, и Акира, проследив за направлением его взгляда, невольно вздрогнул: в зале для встречающих стояла радостно улыбающаяся Фуджисаки-сан. Раздражение за секунду вытеснило все остальные эмоции и мысли в голове.
— Ты бы предупреждал, что тебя встречать будут, — ядовито процедил Акира, еле сдерживая рвущуюся наружу беспричинную злость.
Шиндо обескураженно почесал в затылке:
— Да я сам только сейчас вспомнил, что она хотела меня встретить.
— Заведи себе склерозник и записывай все, если память как решето, — практически выплюнул он в ответ и зашагал вперед с такой скоростью, что чемодан подпрыгивал на колесиках, излишне быстро катясь по покрытию.
— Хикару! — радостный девичий голос будто лезвием полоснул по ушам.
Он не собирался оборачиваться, но все же обернулся и смотрел, как Шиндо, стоящий в паре шагов от него, подхватил Фуджисаки-сан на руки, приподняв ее над полом; ее губы на его губах, объятия и поцелуй — долгий и нежный. Акира усилием воли отвел глаза, с ужасом понимая, что завидует.
Завидует…девушке Шиндо.
