They will

Гет
PG-13
Завершён
2
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
2 Нравится 1 Отзывы 0 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Они оба не понимают, когда все пошло по пизде. Всегда есть точка невозврата, но найти ее – словно побывать в аду в поисках святого Грааля и вернуться с полным осознанием, что все, о чем ты когда-либо думал – труха. Нет никакой точки. Есть только одно идиотское решение, несколько глупых поступков и вот, ты уже плаваешь в луже из дерьма, вины и самобичевания, потому что перешел не грань, а сам медленно прошелся по пляжу из крупных осколков битого стекла бутылок из-под самого дешевого пива на этой Земле. Прошелся, как по авеню, ловя безудержный кайф, чтобы потом с головой окунуться в самую злоебучую ломку, вытаскивая окровавленные куски из ног, но загоняя их только глубже. Кто-то сказал бы, что все началось с наркотиков. Наркотики – всегда причина, но никогда не следствие, думают эти мудачные доморощенные психоаналитики, и от этого хочется въебать им прямо промеж глаз, но тогда можно было бы просто повесить на себя табличку со словом «безнадежность» и отправиться в очередной спринт по пляжу. Поэтому Макс думает, что нужно найти что-то другое, существовавшее до дозы, чтобы потом гладко рассказать какому-нибудь образованному психоаналитику, не тратя деньги на бесполезные часы тишины.

***

Она бы поставила на весну пятого класса, когда впервые позволила себе мысль, гаденькую попытку, проникнуть в сознание мальчишки напротив, упрямо собирающего окурки на заднем крыльце школы. Или на тот поход до дома, пока ноги несли ее с ужасающей быстротой, лишь бы отделаться от назойливого преследователя, несущего муть, которая даже не долетала до мозга. Хотя, скорее всего, это был один из летних дней, когда они пересеклись под проливным дождем, а она не смогла сдержать тупой улыбки, которая явно не должна была тогда расцвести на лице, при виде человека, с которым видишься ровно две секунды, даже не успевая перекинуться приветствием. Это был восьмой класс. Глупо было бы ожидать от двенадцатилетки какого-нибудь анализа своих поступков, но для того и существует вся оставшаяся жизнь – копошиться в собственном грязном белье с принцессками. В итоге она ставит на их вторую встречу в жизни: темный школьный переход, руки дрожат, потому что впереди важная встреча с каким-то мальчишкой из класса ниже. В ладони медленно промокает купюра – благодарность за найденный телефон, беспечно вылетевший из кармана кофты три дня назад. За дверью рядом – класс музыки, где ее одноклассники практически физически страдают над нотными листами. И вот оно: слабое покашливание где-то в стороне. Там темно, все, что Макс может рассмотреть – фигура ребенка, чьи руки засунуты глубоко в карманы брюк, а вся поза полна напряжения. Те слова, они будто прилетели из ниоткуда, потому что она все еще ждала мелкого, а тут кто-то совсем незнакомый, и это напоминает одну из жестоких детских шуток. Макс без шуток готова сорваться и бежать куда подальше, проклиная и взращивая в себе ненависть и обиду к этим гадким мальчишкам. -Ты сегодня придешь? Она даже не сразу понимает, кто и о чем спрашивает ее – прошло всего два дня, как ее безжалостно перекинули в очередную новую группу. Внутри поднимается обида другого характера – на мать за то, что заставляет безбожно просерать время, кропя над ебучими испанскими глаголами. Иисус и мать его Мария, ебитесь конем, потому что впереди еще долгих десять лет эта фраза будет вспарывать ее внутренности и выдергивать только один и тот же ответ, горечью оседающий на языке. Макс страшно. Страшно так, что все внутри сжимается в тугой ком, и ей кажется, что остался всего один вдох до какой-нибудь попсовой панической атаки. И она ждет ее, потому что это может принести избавление. Избавление приходит только тогда, когда к твоему виску приставлен пистолет с сотней пуль, точно предназначенных исключительно для твоей черепной коробки. Но летит секунда, еще одна. Ее отпускает, словно издеваясь – нет для тебя такого Рая, где ты сдохнешь. Ей хочется смеяться, потому что каждый совершенный шаг осознается только после того, как сделал еще десять. И движение этому процессу придает не боль, а стыд, затапливающий раскаленным металлом каждую клетку тела. Но в шестнадцать она упорно анализирует прошедшие, дерьмодерьмодерьмо, пять лет. Пять гребанных разъебанных лет она живет в этой комедии, где шаг вперед равняется трем десяткам назад, но движение вперед почти инертно. Как волна. Мысль о наркотике приходит внезапно. Больничный. Зима. Веселые голоса за окном. Она отчетливо понимает, что ломка уже стучится в дверь, потому что пропущено целых шесть регулярных доз наркотика «Дерек», и больно не из-за кайфа по венам от прикосновений, а от отсутствия присутствия. От нехватки случайного мазка взгляда по удаляющейся спине. Ей кажется, что они на разных планетах, хотя все их миры заключены в соседних домах. Нэнси говорит, что они слишком похожи, чтобы прекратить все это мозгоебство. Во-первых, они эгоистичны. Они хотят получать друг друга каждый возможный раз, оставлять за собой тонкие веревки, по которым можно будет вернуться, сыпать незаконченными признаниями и глупо доказывать, что им ахуенно. Во-вторых, они слишком упрямы, чтобы раз и навсегда разрубить тот стальной канат, связывающий две прогнивших души. В-третьих, они слишком трусливы, чтобы сделать шаг навстречу или прыгнуть в разные пропасти. И они слишком слишком слишком глубоко в заднице. Весь класс поперся на какую-то вечеринку в самый идиотский клуб города. Один из двух, если быть точной. Помещение затоплено сигаретным дымом, парами алкоголя и пота. Нет ни одного целого стола, царствуют убогие правила их не сдвигать, поэтому Макс даже не удивляется, когда оказывается в добром десятке метров от своего ядра. Между ними всегда существовало негласное соглашение: он выносит ей мозг своими поступками к ней, она точит когти о его глаза. И поэтому никто не удивляется, когда под утро среди вываливающихся на улицу тел видно жутко серьезного и сосредоточенного Его в компании веселых одноклассниц. Она еле стоит на ногах, потому что влила в себя каждый гребанный коктейль из меню, стерла ноги в кровь, извиваясь среди жарких тел, прокурила свои легкие насквозь. Завтра ее ждет молчаливое осуждение. Его ждет тихая ненависть. Макс помнит, как смеялась, когда кто-то спрашивал, вместе ли они. Она всегда старательно заталкивала горькое удивление и неуместную тоску, когда смеялась в ответ, активно мотала головой и добавляла что-то в духе «Вы только посмотрите на него!». Дерек догнал ее за три секунды и схватил за руку тем зимним днем. -Ты не поверишь, что мне только что сказала Кейт. Девушка притормозила и продолжила бороться с варежкой, которая никак не хотела заправляться под рукав зимней куртки. Парень набрал в грудь побольше воздуха. -Спросила, мутим ли мы дружбу или мутим «мутим»! Макс видела на его лице широкую улыбку, слышала веселые ноты голоса, удивление. В голове словно разорвалась бомба размером с Титаник, поэтому она даже не спросила, какой был ответ. -То есть ты в первый раз слышишь этот вопрос? – интонация вышла насмешливой, годной. И вопрос стоил слегка пришибленного выражения лица парня. -Да, - протянул он. – А у тебя спрашивали? Макс хочется выпалить «тысячу раз», но она сдерживается и все еще пихает вязаную варежку под рукав. -Кто? -Ну, - она не может назвать все имена, потому что в большинстве случаев это были все-таки не вопросы, а «понимающие» взгляды, от которых хочется зарыться в тухлую листву и умереть от того, что осенний слизняк присмотрел твои ноздри в качестве жилища. – Стэйси Паркер, - Дерек хмыкает, потому что Стэйси – самая ужасная сплетница со всего потока. – Натали, Джош… Парень не отвечает, а только поднимает черные широкие брови и делает шаг вперед. В зимнем вечере, полном белоснежных хлопьев вокруг и хруста снега под ногами, он кажется неуместным в своей яркой красной крутке, со смуглой кожей и белоснежными зубами. Макс все еще хочется провалиться под землю, потому что они никогда, упаси боже, не обсуждали такие щекотливые вопросы. Они вообще старались не давать название своим отношениям. И, возможно, именно это убивало ее уже пятый год подряд. -Стой, - парень резко останавливается, будто выныривая из своих мыслей. – Давай. Он никогда не отличался многословием, поэтому, даже не дожидаясь продолжения, Макс протягивает ему руку и ловкие тонкие пальцы в два счета заправляют слишком выебистую перчатку. -Теперь все точно подумают, что мы встречаемся, - самодовольно заявляет Дерек, кладя тяжеленую руку на плечо Макс и увлекая ее под горку, ведущую к их улице. Девушка чувствует, как внутри борятся ужас и иррациональная теплота. Она утешает себя мыслью, что ближе к нему, чем кто-либо еще. С месяц назад она привыкла игнорировать тепло ладони на колене под партой. Она уже полгода живет его личной жизнью, распутывая психологические проблемы отношений Дерека с его очередной «Любовью_Всей_Жизни», к которой тот даже подойти не может. Она научилась не обращать внимания на пронзительный взгляд, сверлящий ее щеку три дня в неделю. Она привыкла, что дорога домой занимает полчаса, а не десять минут. Она смеется, когда он придумывает историю из параллельной вселенной, где они вместе отмечают ее день рождения, а сама она – супер-героиня какого-нибудь комикса. К чему она не привыкла, так к это к его близости. Близости с другими, которую она подмечает каждый раз, когда он смеется с одноклассницами. Когда ее лучшая подруга скользит руками под его футболку, потому что «ей холодно». Когда он обаятельно улыбается и говорит, что «вот эта задница ничего так». Ей льстит. Ей льстит его глупое решение познакомить его с Барб. Барбара его «судьба» уже год, и Макс знает, что любит эта девчонка, какие у нее цели в жизни, сколько детей Дерек планирует ей заделать, когда они переедут в огромный дом в Орландо. Она глупо переминается с ноги на ногу, пока парень представляет их друг другу, пока блондинка услужливо двигается, чтобы уступить место. Она хочет вспыхнуть синем пламенем, когда Барб ведет их темными коридорами чужой школы, потому что им двоим хватило тупости пропустить общий сбор этой чертовой олимпиады. Они сидят на разных рядах, за последними партами. Макс видит светлую макушку в самом начале класса и перечитывает только что пришедшее сообщение. Я пересяду к тебе? Позже она выслушала целую историю о том, как ему было неловко представлять Макс Барбаре, а девушка так и не смогла выдавить из себя достойный ответ, потому что, погодите-ка секунду, это он потащил ее туда. И в голове четко отпечаталось «с тобой я смущаюсь».

***

Она никогда не думала, что им придется пойти разными путями так скоро. Черт возьми, они же даже составили план: ровно через двадцать лет Дерек с семьей, или без, припрется к ней, в Англию, отмечать 2033 новый год среди снежных холмов. Они будут развлекаться, вспоминать былое, Макс устроит ему экскурсию в мир Гарри Поттера. А потом, через год, он отвезет ее в Диснейлэнд. На Рождество. Но вот она стоит в темноте, под окном его квартиры, и не может понять, почему так сложно поднять руку и постучать. Саманта рядом нетерпеливо подпрыгивает и вызывает парня бодрым стуком сама. Макс думает, что раз она решилась уехать в другую страну на целый год, то почему не может тупо поговорить ни о чем и погулять в последний раз. Еще в голове бьется мысль, что это похоже на предательство. Она уговаривает его. Долго. Немного унизительно и зло. Они долго гуляют по родным улицам, рассматривают струящийся под ногами туман, вспоминают, как бегали огромной толпой по детской площадке, когда им было по тринадцать, звонят всем подряд, и Макс чувствует, как Дерек прижимает локтем ее ладонь к своему боку. На часах полночь. Они прощаются не на привычном месте у калитки, а где-то между домов, и это должно было стать символичным. Вместо этого Сал насильно заставляет их обняться, и Макс не может поднять руки, а только чувствует легкое дуновение от движения где-то за спиной. Вот так. Дерек кричит, чтобы она не подвела, а Макс спотыкается на ровном месте и ржет, потому что весь следующий день пройдет в слезах. Второй раз в жизни их объятия такие же короткие. В этот раз девушка платит за них привезенным подарком, чувствуя себя ужасно неуместно на выпускном. Ее новое раздавшееся тело, кажется, принадлежит гиппопотаму, она чувствует молнию, пробивающую позвонок, когда руки Дерека смыкаются за ее спиной, и это крепче, чем когда-либо, хотя очень коротко. Он спешит куда-то к родителям, их старому классу, ее покинутой жизни. Макс думает, что она совершила ужасную ошибку, которая стоила ей целого года и еще недели, которая могла бы быть наполнена счастливой руганью. Вместо этого она старается скрыть располневшие руки, живот, зад, ноги, всю себя и скрывается. Она совершила огромную ошибку. Она перестала оправдывать и подпитывать жалкие крохи своей привлекательности. Выглядит все так, будто она – героиня того британского шоу про подростков-неудачников. Следующая школьная вечеринка - последняя. Завтра большинство из них разъедутся по разным концам страны, начнут новую жизнь и знакомства. Все звучит романтично, а пока они, сидя на прожженных покрывалах в городской роще, пожирают барбекю и заливают все пивом вперемешку с соком и ромом. Макс курит одну за одной и ни о чем не жалеет. Карман приятно греют лишние пятьдесят баксов, которые она не вложила в общий котел, потому что единственный человек, который ей здесь внезапно близок – новенькая девочка, появление которой та пропустила. Они играют в покер, Аманда без сомнений заливает в себя по десять глотков за раз, всем хорошо. Макс хорошо, когда она утыкается сзади в шею Саманты, а через секунду чувствует совсем рядом со своим носом чужой. Щекой Дерек прижимается к ней и что-то бормочет. Девушке плевать, что он греется о ее «лучшую подругу» и она отворачивается, отходя. Позднее всем внезапно становится интересна ее поездка, она болтает с Маркусом – второй занозой в ее заднице во все школьные времена, шутит про вес. Маркус ржет, им весело. Дерек осторожно спрашивает пила ли она. Макс решает, что половина стакана сока с водкой не считается и качает головой, за что получает одобрительное «молодец». Они расстаются в центре города, когда ее забирают родители. В конце лета, находясь в тысяче километров от друга, Макс узнает, что он будет учиться в небольшом городе в половине этого расстояния от нее. Она не может удержаться от осуждающей смс. Второй раз они списываются зимой. Они встречаются летом, горят желанием поделиться новыми эмоциями, и Макс замечает, что ее язык лишился единственной кости. Она болтает с Джошем, жертвует предложенной поездкой на источники. Ей уезжать через три дня. Прощаясь, она хочет что-то сказать, но Дерек уверенно заявляет, что они еще пересекутся. Это не так, потому что она не собирается выходить из дома примерно никогда. Он пишет ей через неделю. Надеюсь, жизнь в большом городе тебя устраивает. В октябре она становится завсегдатаем одного из баров на самой клубной улице города. Макс пьет, курит, худеет за считаные дни. Когда она сосется с щетинистым парнем три часа к ряду, смуглый парень в пятистах километрах кажется прошлой жизнью, которой не было. Когда через неделю она зависает в туалете с таким же девственником, как и она, Макс даже не знает, кто такой Дерек. Через два дня память взрывается воспоминанием, как он отчитал ее за ту ночь на первом курсе, когда она напилась, осталась одна, а потом принялась вызванивать Джоша. Макс шлет все в зад. Она получает поздравление на Новый Год. Через одиннадцать дней ей снится сон, где она берет в руки телефон в первый день учебы, видит безбожно огромные цифры времени и новое сообщение от Дерека. Проснувшись в холодном поту, девушка нашаривает трубку. На часах три тридцать утра и сообщение. Они болтают пять часов. Макс думает, что ее зависимость неизлечима. Она всегда будет помнить паренька с широкой улыбкой, пухлыми щеками, рельефной спиной, влажными губами. Она понесется к нему, когда угодно. Она будет реветь, если с ним что-то случиться. Она будет.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.