Кое-что подороже

13. Повторный вариант ужина был умят во мгновение ока. После долгого и нелегкого дня аппетит прорезался что у гнома, что у хоббитенка, а под край осоловелый Фродо начал клевать носом и чуть не заснул прямо за столом. - Вот что, Фродо, - спохватился Торин, - отправляйся-ка мыться и спать. А одежду всю кидай в лохань – наше тоже надо замочить со щелоком, чтоб заразу, если какая попадет, всю стравить. - А что, вода уже гретая? – встрепенулся Фродо, будто воробушек. Гретой воды, конечно, не оказалось – даже накачивать еще пришлось. Ребенок проконтролировал работу насоса, даже сам попытался повиснуть на ручке, но в итоге только катался на ней в качестве помощи, пока Торин не турнул его на двор за щепками для котла. Немного воды, конечно, разлилось на пол, а щелоком засыпалось не только белье, предназначенное для стирки, но и Король-Под-Горой, предназначенный максимум для помывки, но Фродо сказал, что все ерунда и кое-как подтер содеянное своей рубашкой. Из голубой рубашка стала в серо-белую полоску, но это тоже, разумеется, было ерундой. Потому что потом на полу оказалось еще полванны воды: это Фродо играл в свои деревянные кораблики. Он попытался припахать к морскому бою еще и Торина, спросив, за каких эльфов он желает быть, нолдор или телери, и попытался похвастаться, что отлично научился плавать под водой, но только нахлебался мыльной пены. - А полотеничко принести и рубашку и теплой мыло все смыть? - А не обнаглел ли ты слегка, Фродо Бэггинс? – поинтересовался Торин, но свежее полотенце нашел и чистой воды в кувшин набрал. – А кто вякал, мол, стесняюсь и чужой? - Ну я. Ну и наврал. Я вообще давно знал, что не чужой – папочка рассказал. - И, - осторожно спросил Торин, - что именно он рассказал и когда? - Когда они вечером думали, что я сплю и с тетей Любелией ругались. Тетя говорила, что я приблудок эльфийский. - Вот карга! - Ага. И лается, когда к ней в сад лазаем. А я у папочки спросил, что я на самом деле приблудок и Линнелан просто обиделась, что я непохожий на эльфа и велела папочке меня увезти с собой. - Типун тебе на язык, Фродо, хватит мне и одного "эльфа"! А про слово "приблудок" вообще забудь – еще раз скажет про тебя кто, тому по языку и стукни, понятно? - Понятно. Вот и папочка сказал, что иногда детей не эльфы приносят, а они иногда сами получаются от хоббитов и от большой любви… хотя это он наврал, наверно, потому что дети ни разу не от любви берутся. Пасси сказала, что они берутся, когда взрослые кое-чем неприличным занимаются. - Охальница эта твоя Пасси. - Ага. Я на ней, наверно, женюсь, когда вырасту. Если она до того времени не умрет, конечно. Тут Фродо осекся на секунду, а потом – плюхнулся и зарыдал. - Обжегся?! – перепугался Торин, заново потрогал теплую воду в кувшине рукой. – Мыло в глаза попало? - Па-а-асси! – простенал ребенок. – А если умрет моя Пасси?! Смешно сказать, но Торин потихоньку выдохнул. Потом вынул детеныша из ванны, увернул в мягкое желтое полотенце с головы до пяток – точно младенца запеленал, и на руки ухватил точно как маленького. - Ну, что же ты… не умрет твоя Пассифлора, как же она тебя бросит и свою маму! Папочка, наверно, давным-давно вместе с ними в Бри… А завтра он вернется – может, еще и навестить ее поедем все вместе! Привезешь ей и тянучек, и цветов… - Она больше карамельки любит, - шмыгнул носом Фродо. – Красивая, правда? - Ужасно, - вздохнул Торин. Фродо под полотенцем вертелся и швырялся – только нос и розовые пятки наружу из желтых махрушек: - Ты меня до комнаты отнесешь? Торин подумал, что практически не помнит племянников младенцами – они больше стали попадаться ему на глаза в мало-мальски сознательном или хотя бы прямоходящем возрасте, а до того – были исключительно на попечении Дис… И этого он тоже не видел – и, кстати, было немного обидно. Наверно, у Фродо с самого начала были смешные кудряшки надо лбом и Бильбо прибегал к нему по малейшему писку – и маленький хитрец этим нещадно пользовался… - А ты меня расчешешь? Хитрец, что уж там. Пришлось расчесывать. Под нескончаемое капризное "Ай, аккуратнее!" – Торин подумал-подумал и часть кудряшек даже собрал в коротенькую косичку, на которую пожертвовал одну из своих заколок. - Это эльфийская коса, да? - Нет, гномская. Спи, принц Фродо. - А почитать? - А жареных гвоздей не хочешь? Больше Фродо, надо отдать должное, не наглел, быстренько притихнув у себя под одеялом. Торин в ванной побросал в щелок с водой и свою одежду, чтоб для красной заразы в этом доме шансов не было. Потом, наскоро сполоснувшись, пошел и, явно по инерции, попытался даже отмыть сковородку от пригорелых остатков, но безрезультатно. Вот Бильбо бы рассердился, если бы увидел это безобразие! Но увидел его только Фродо, пришлепавший в кухню. - Ты чего встал? - Дрянь снится, - пробубнил сонный ребенок. – Она меня убить хотела, вся черная и в старых тряпках… Пойдем со мной! - Пойдем, чучело… Недолго подумав, Торин прихватил из прихожей короткий меч полурослика: - Вот. Ты же храбрый, Фродо, а будет к тебе подкрадываться какая-нибудь черная тряпка – ты ее мечом! - Не черная тряпка, а черная и в тряпках! – поправил детеныш, но меч взял и сунул к себе под подушку. – А ты мне споешь эльфью песню? - Фродо Бэггинс, будешь столько твердить про эльфов – уши как у эльфов станут! Но спеть все-таки спел, что мог: Мы придем сквозь мглистых гор хребет, В пещере там не брезжет свет. Ветра стонали в мраке ночном, Шептали ветви все о своем. Багровый всплеск нам нес конец, заполыхало все огнем… Фродо все равно не дослушал, заснув обратно. В кружевной рубашке, с клинком под подушкой и пальцем во рту. А намертво пригорелую сковороду Торин рано утром потихоньку отнес и выбросил на помойку. 14. Утро началось с того, что Торину пришлось потихоньку утилизировать еще и первую порцию свежесваренной – а точнее, свежезажаренной и частично свежесожженной каши. К пробуждению Фродо новый ковш с кашей был уже готов, но аромат в кухне царил весьма специфический. Ну точно в сожженном драконом городе – и это даром что Торин все окна открыл, чтоб выветрить гарь… Ребенок явился со своим тряпичным зверем и мечом в руке, попытался усесться за стол прямо в ночной рубашке, и даже металлическим тоном произнесенное "Фро-до!" не очень-то его убедило. Потому что вроде как покорно побрел умываться (писк, что вода совсем холодная, больно ударил по гномской совести, ведь Торин снова и не вспомнил о том, что котел надо греть), но уже в самой ванной устроил морское сражение, а потом с визгом бегал от Торина по всей норе, одетый в одни лишь нижние штаны... Несомненно, следовало поскорее начать учить Фродо манерам – вот Торин и слегка поучил, все же догнав и от души хлопнув таки Фродо по вышитым на нижних штанах зеленым зайцам. Словом, когда дело дошло до каши, то каша была слегка остывшая и подернувшаяся пленкой, в норе царил легкий разгром, зато мальчик был приведен во вполне благопристойный вид. И даже оставил в покое меч, отстегнув его с пояса на входе в кухню; и даже волосы на голове ерошились вроде как меньше обычного – наверно, потому что часть их была собрана в украшенную заколкой косу… Сердце Торина дрогнуло и растаяло, словно кусок масла на жаркой сковороде. Так, что он даже позволил Фродо налопаться не столько каши, сколько налитого поверх каши варенья. Было б неплохо поскорее научить Фродо по-настоящему владеть клинком… Но это немного после – первым делом не мешало бы все-таки наведать знахарку: надо ж узнать, что творится с красной заразой… Знахарка же оказалась легка на помине: как говорится, явилась – не запылилась. И как-то так само собой получилось, что немедленное обучение фехтованию пришлось отложить до лучших времен, вместе со знахаркой и – не оставлять же было, вчера уже один дома насиделся! – с Фродо отправившись по садам и лугам шерстить на предмет необходимых травок. Разумеется, хоббитенок отправился в этот поход исключительно под честное слово, что в чужие норы и на порог соваться не будет. Потом остро-горько пахнущий отвар готовили в самом большом котле на жаровне прямо в саду у Датуры (так звали знахарку). Девчонка даже не поленилась и записать про недостающие травы, и даже, пока отвар доходил под крышкой, зарисовывала их на сшитых в тетрадь листках. Фродо вовсю помогал, несколько раз облившись таскаемой водой и заработав вскользь по лицу отскочившим поленом, когда Торин колол дрова для жаровни. Точнее, сначала-то для жаровни, потом, снисходительно покосившись на полуросличью недоучку – куда такой задохлой с топором управляться, она и замахнуться-то путью не сможет! – наколол еще и про запас. Понадобится для зелий – хорошо, а вздумает топить в доме – тоже польза… Паника над взвывшим ребенком поднялась куда там красной заразе; и хотя повреждений там не было решительно никаких, даже синяка, примочку на щеку Фродо Датура все же соорудила. Впрочем, успокоенный (в основном, за счет палочки ячменного сахара), хоббитенок и сам заявил, что "Ерунда, вот когда Тими попал палкой, там такая кровища была!" И сунулся смотреть, что еще кидают в котел, прострекотав чего-то малопонятное. - Что, Фродо? - Это по-эльфийски. Рука короля исцеляет. - Нда… Уши-то там не сильно острые пока? Надо бы тебе потихоньку кхуздулу учиться в первую очередь было… - А я могу и на гномьем! – похвастался принц и наследник. - Ish ka khe ai dor gnur! - Фродо, а ты где это выучил? Паршивка-знахарка потихоньку захихикала в рукав: кажется, не то слово-другое понимала, не просто общий смысл до нее прекрасно дошел. - У папочки выучил. Он обычно так говорит, когда на него от чужой телеги грязью брызгает. Или когда чайник на ногу падает. Или… А что это значит? - Ну, это просто присловье такое. - Как про эльфийскую мать? Датура хихикала уже и не в рукав. - Ты, главное, только при своем кузене Кили такое не ляпни: у него жена эльфийка, кто-нибудь из них да вдруг обидится нечаянно. - У меня нет кузенов. - Целых два: Фили и Кили. Сам потом посмотришь – увидишь. - Драться будут? – хмуро поинтересовался ребенок. - Нет, они ж взрослые совсем-совсем. - А эльфийка совсем настоящая? А когда я жил у эльфов, мне Гала, которая эльфийка, тоже косичку делала, а у нее самой такие волосы, словно у Пасси, только длиньше… Если бы раньше Торин хотя бы теоретически мог допустить мысль, что его родство с Фродо – сплошная выдумка, то теперь сомневаться не приходилось. Что эта завсегда готовность подраться – даже если противник в несколько раз больше и старше, что, по всему теперь понятно, фамильная эта придурь в виде симпатии к остроухим. С которыми, как ни крути, а ухо надо держать востро… Фили, вон, на что вроде умный стал, а нет-нет, да сманит его остроухий… В последний раз, вместо двух пригожих мельниковых дочек из Эсгарота, подкараулил их с остроухим сам мельник с дубиной наперевес, а против дубины и разгневанного папаши приема нет никакого, кроме как удирать, покуда цел. Потом получившийся отвар разливали во все имеющиеся в доме склянки и вместе несли его по всем дворам. За ночь заболели еще трое детей, в том числе и Сэм, приятель Фродо – у этого даже вскочил нарыв… Правда, всего один, и знахарка даже минуты не потратила на то, чтоб нарыв вскрыть. Только Торина припахала в качестве моральной поддержки: в присутствии грозного гнома хоббитенок даже реветь побоялся… Зато Датура явно Торина не боялась, жадно выспрашивая обо всем, что касалось красной заразы и хватая за рукав… Так, что в конце концов Фродо это диалог и сурово прикрыл: - Отпусти его! Это наш с папочкой гном, себе другого ищи! Знахарка покраснела до самых ушей и, поспешно извинившись, отправилась восвояси. Чтобы подстраховаться, Торин на всякий случай настоем от почесухи намазал три малопонятных красных пятна на руке у Фродо – скорее ж следствие слопанных сладостей, чем что-то еще. - Значит, уже и "наш"? - Чтобы папочка не расстраивался! А папочка скоро приедет? - Возможно, уже вечером, – предположил Торин. Он искренне надеялся, что синяк от полена у Фродо на лице так и не появится и не придется объяснять, как весело проводили они двое тут время: чуть не поубивали друг друга, чуть не спалили кухню… Но вечером Бильбо не приехал; а Резвый прискакал днем с пустым седлом.