Ни за какие деньги

Джерард стоял перед деревянной дверью, пытаясь настроиться на последующий разговор. Он прикрывает глаза, вдыхая побольше воздуха и грузно выдыхая, словно сейчас произойдёт его казнь. Хотя, правда, так и могло быть. Он тихо открывает дверь; в коридоре было пусто, а значит мистер Айеро у себя в кабинете. Честно говоря, юноше не хотелось сейчас ничего, особенно подниматься к продюсеру и слушать то, что он ему скажет. Или сделает. Поэтому Уэй не находит ничего лучше, как начать убирать там, где он не закончил. Он собирается тихо убраться и уйти, чтобы у начальника не было никаких претензий. Домработник проходит вглубь дома, включая свет, так как на улице начинает темнеть. Осталось зайти в кладовую и взять свои рабочие принадлежности, надеясь, что Фрэнк окажется слишком занятым, чтобы спуститься на первый этаж и отчитывать свою прислугу за такое абсурдное поведение. Но ничего, блин, подобного, он не собирался выполнять работу в платье. Джерард протирает влажной тряпочкой полки книжного шкафа и думает, что попал не на самую лучшую работу. Да, он получает столько денег, скольких хватило бы на пару месяцев обычной жизни молодого человека; начальник — симпатичный мужчина, и парню с нетрадиционной ориентацией он был бы вполне мил, будь он спокойным и сдержанным человеком. Но нет. «Фиг тебе, Джерард», — думает сам он, поджимая губы из-за таких мыслей. Мистер Айеро вполне комфортно себя чувствует, трогая молодого домработника, потираясь о его задницу промежностью, обнимая его и шепча всякие глупости. Да, черт, ему комфортно, ему весело, но Уэй готов просто сгореть от стыда, пусть и возбуждаясь, но зная, что он не ляжет под начальника, под самодовольного придурка. Под сексуального самодовольного придурка. Парень встряхнул головой, отрезвляя дурное воображение. Он и не заметил, как замер с тряпочкой в руках, переставая протирать пыль, хотя думал ведь, что закончит всё быстро. Только вот, кажется, не суждено. Фрэнк тихо, практически беззвучно спустился по лестнице, останавливаясь на последней ступеньке и опираясь руками на перила. Не сказать, что он был злым, но всё же некоторое недовольство выражалось в его сведённых к переносице бровях и укоризненному взгляду. — Я, кажется, ясно дал понять о смене формы. Ты разозлил меня сегодня ещё больше, — недовольно говорит мужчина, задумчиво обводя взглядом комнату, — непослушный мальчик. Джерард старается игнорировать это. Он нервно сглатывает, не поворачиваясь лицом к начальнику, но продолжая выполнять свою работу. — Я могу отлично работать и без этого, сэр. И Уэй старается игнорировать то, настолько близко оказывается мистер Айеро, пытается игнорировать руки на своей талии, горячие поцелуи на своей шее. Парень чуть ли не обомлел на месте, но все же собрал свою волю в кулак и дёрнул плечом, освобождаясь от своеобразных объятий. Фрэнк усмехнулся такой упрямой черте характера. Он хотел заполучить его только из-за этой непокорности. — Надень то, что я прошу, — настойчиво просит мужчина, опираясь спиной о полочки книжного шкафа рядом с подопечным. — Я знаю, что ты хочешь устроиться по специальности, я знаю о тебе всё. И, если ты поможешь мне, то я помогу тебе. Вот тут Джерард замер. Замер, шокировано приоткрыв глаза и посмотрев на реакцию продюсера, чтобы понять, шутит он или нет. И он не шутил, даже его тон был вполне серьёзен. Домработнику не узнать, как именно мистер Айеро получает информацию. Ему достаточно только захотеть — и через несколько минут весь мир как на ладони. Поэтому юноша не удивляется, он даже не заморачивается; мысли опять метнулись к работе, о которой он так давно мечтал. Если Фрэнк поможет ему, это будет самым приятным поступком, совершенным им. Уэй оставляет тряпку в покое. Он запрокидывает голову и измученно стонет, проводя влажной ладонью по лицу. Да, он так сильно хотел работать в том журнале с ужасным шефом, что готов был надеть самый развратный наряд. Джерард готов был даже переспать за это — слишком отчаянный поступок, но, так или иначе, он умалчивал о своих мыслях. Его ведь не просили раздвинуть ноги, а лишь на полчаса надеть кроссдресс. Домработник колеблется. Он хочет свою должность, но всё равно ему стыдно даже подумать о себе в том, что он видел сегодня днём. — Давай, — подталкивает мужчина, аккуратно взяв прислугу за руку, — об этом никто не узнает. И парень сдаётся. Так просто, но у него не остаётся выхода (это он так думает, на самом деле вариантов полно, просто кое-кто, кажется, не хочет их искать), так что Фрэнк может ликовать. Джерард поднимается наверх, зная, что платье там, где он его и оставил. Юноша заходит в кабинет, прикрывая за собой дверь и думая, что он слишком невезуч, раз попал в такое кадровое агентство и в этот проклятущий дом, но что ж поделать, если ему помогут устроиться по специальности, он готов к этому. *** Мистер Айеро немного заскучал, ожидая, когда домработник спустится, поэтому взял с полочки книгу и уже успел прочитать страниц двадцать, как только услышал шум со стороны ступенек. Он переводит усталый взгляд на источник, и книга сразу же теряет своё значение, мужчина даже забыл, что именно держит в руках. Уэй не хотел придавать этому значения. Прошло достаточно времени, когда он осмелился покинуть кабинет, потому что то, как он выглядел, просто нельзя было сравнить ни с чем. Платье идеально облегало талию, даже несмотря на то, что Джерард противился этому, противился тому, как сильно оно шло ему. Этот позорный подол был настолько коротким, что, стоило домработнику наклониться, так сразу же было видно нижнее белье. Фрэнк мечтал посмотреть на ножки этого паршивца, и он получил своё. Продюсер жадным взглядом исследовал молодое тело, а юноша, заливаясь румянцем, прижимал пипидастр к груди и пытался сосредоточиться и найти себе работу. — Золотце, — тихо говорит мужчина, и его голос звучит так возбужденно, что горничной становится неловко. — Как же тебе хорошо во всем этом, ты даже не представляешь. Это всего лишь на полчаса, на полчаса, честно. Джерард греет себя этой мыслью, делая аккуратные шаги, так как было действительно неудобно ощущать себя во всем этом. Неудобно и… Странно. Странно не в том смысле, что парню что-то не нравится — он со стыдом осознавал, что может пытаться выглядеть сексуально в таком наряде, даже больше — он хотел бы быть сексуальным сейчас. Фрэнк терпит минут десять, неотрывно разглядывая домработника. Он часто сглатывает и прикрывает глаза, мужчина просто думает о том, что может нагнуть этого мальчика прямо сейчас. И в конечном итоге он встаёт с дивана, когда Уэй проходит мимо, и хватает его за запястье, не давая удалиться быстро. Мистер Айеро прижимает прислугу к себе за талию сильными руками, и тот чуть ли не пищит от такой резкости. Парень готов был упасть, но по случайности взял Фрэнка за плечи, заставляя того самодовольно усмехнуться. Это было невозможно, но Джерард даже через свой шикарный подол ощущал возбуждение продюсера, прижимающегося так близко. Ощущалось даже не физическое — больше духовное, потому что мужчину только нужно было увидеть в этот момент, чтобы понять, чего он хочет. — Тебе случайно не нужна роль в какой-то короткометражке? — Разгорячённо, но с насмешкой говорит шеф, помещая ладонь на заднюю часть бедра парнишки и медленно ведя ею вверх, чтобы приподнять подол и сжать пальцами задницу. — Потому что я готов взять плату за это прямо сейчас. И, честно признаться, домработник испугался. Сработала его гордость и самоуважение — мало того, что он сейчас находится в унизительном (и немножко понравившемся) женском наряде, так ещё его сравнивают с какой-то шлюхой, которая готова отдаться за роль! Ох, нет, только не за роль. Эта шлюшка раздвинет ноги за должность по специальности. Именно поэтому Джерард взбунтовался, ни секунды не думая перед тем, как двинуть мощную пощёчину начальнику и мгновенно отстраниться. Юноша убегает обратно наверх, чтобы переодеться и уйти из этого дома. Может быть, он и не будет работать в излюбленном журнале, но такие пошлости были чересчур. В конце концов, хватит этих унижений. Уэй даже не прощается с продюсером, просто проходит мимо, такой злой и молчаливый. Но Фрэнка это совершенно не смутило, он лишь коротко посмеялся с такой юношеской агрессии, громко прокричав вслед: — Я буду ждать тебя, малыш. Как же сильно парень нравился мужчине. И он знал, что его куколка вернётся. *** На улице под вечер заметно похолодало, но Джерард не обращал на это внимания, хотя обнимал себя руками за плечи и растирал кожу, где закатан рукав, чтобы согреть её. Он был настолько зол и подавлен, что просто хотелось прийти домой и лечь спать. Да что там — хотелось просто разрыдаться от своей глупости и беспомощности. «Да, Джи, ты такая шлюха, ты готов перед любым прогнуться, чтобы получить новую работу и деньги, не вопрос». Именно сейчас Уэй был не лучшего мнения о себе. Но все плохое когда-то заканчивается — как день сменяет ночь, так и лёгкость сменяет плохое настроение. В результате парню было только лишь тяжело на душе, грустно и одиноко. Желание выговориться было необъяснимым, но не хотелось впутывать в это Кейси и Майки. Нельзя. И по стечению обстоятельств домработник слышит женский голос, этот грубый акцент не кажется сейчас таким уж плохим. — Джерард! Подожди, — девушка пытается перейти на бег на своих высоких каблуках и, догоняя парня, одёргивает того за плечо. Уэй одаряет её убитым взглядом. Вот такой он был весь сейчас — потоптанный, разбитый и опустошенный. Оксана закидывает сумку себе на плечо, и они вместе двигаются вдоль улицы, медленно перебирая ногами. Парень думал, что она может быть тем человеком, что выслушает все его проблемы сейчас и поможет простым поддерживающим молчанием. — Случилось что-то плохое? — Прасковски не может оставить в покое этот пустой взгляд, цепляясь за него, как за последнюю ниточку неосуществленного диалога. Джерард хмыкает. Действительно, разве случилось что-то плохое? Он всего лишь жалкий неудачник, которого не примут ни в одну редакцию. Мистер Айеро так и продолжит домогаться его, даже не думая о том, что у прислуги тоже есть права и мнение; будет наряжать в этот дурацкий кроссдресс. И самое ужасное: извращённому Джерарду Уэю нравились извращённые действия продюсера. Такая он неопределённая шлюха. — Просто день дурацкий. И вчера он был таким же, — грустно выдыхает домработник, пожимая плечами. — Оксана, я уже не хочу возвращаться на работу. Ассистентка заинтересовано кивнула, таким жестом велев домработнику продолжить, что он и сделал. — Ты осведомлена о том, что он… Ну, немного, — парень не знает, как лучше объяснить, ведь если Прасковски ничего не знает, то ему крышка. — Иногда смотрит на парней, не знаю. — Он гей, Джерард, — спокойно перебивает девушка мямлящего приятеля, желая поскорее услышать рассказ. — И что дальше? Домработник набирает побольше воздуха в лёгкие, заодно думая, как бы подать это. Он колеблется, прицениваясь, стоит ли вообще что-то рассказывать. Но он уже начал это, скосить просто не получится. — Фрэнк пристаёт ко мне. Нагло, самодовольно, постоянно говоря всякие грязные реплики, трогая меня, будто ему все позволено. — Юноша покусывает губы от волнения, разглядывая асфальт. — Сегодня он заставил меня надеть платье, и, если бы я не ушёл, клянусь, он бы взял меня прямо там. Оксана неловко кашлянула, на секунду отвернувшись. Ей действительно было неудобно слышать такое о своём начальнике, она всегда уважала его, как профессионала своего дела, даже зная о всех этих историях. Зная о его мальчиках на ночь. И ей искренне стало жалко парня. Она видела в нем неплохого, как думала она. И, если бы мистер Айеро просто попользовался им и выбросил на улицу, это было бы слишком жестоко по отношению к нему. К нему, как к действительно хорошему человеку. Но в этот момент девушку также интересовал и другой вопрос. — Скажи, ты гей? — вот так в открытую спрашивает Прасковски, даже не краснея, а Джерард, кажется, залился краской. — Потому что, знаешь, не в обиду, но я подумала о тебе так, когда увидела впервые. Да и можно сделать такое смелое заключение только по тому, что ты продержался эти две с чем-то недели, вытерпел это. Любой другой натурал давным-давно уже ушёл бы, да и сам Фрэнк не стал бы задерживать. Он просто играет с тобой в свою странную игру. Ах, так вот, как это называется. Странная игра, в которой Уэй лишь простая пешка. Ведь продюсеру позволено играть живыми людьми и их чувствами — это стало для него привычкой. Вот только по непонятным причинам он держит возле себя парня уж слишком долго. Этот непокорный характер подкупает, то есть, как думает Джерард, ему достаточно всего лишь переспать с мужчиной, дать ему то, чего он хочет, и это все прекратится. Вот только юноша не собирался. Он не глупый. — Вот из-за этого и не хочу больше появляться на работе. — Решительно твердит домработник, смотря куда-то вдаль. И Оксана понимает, аккуратно кивая. Она медленно останавливается, призывая приятеля сделать то же самое. — Что ж, Джерард Уэй, тогда сделаем вид, что я не слышала этого разговора, — Прасковски протягивает парню руку, и тот, удивлённо посмотрев на ассистентку бывшего? начальника, пожимает ее. — Удачи тебе. Юноша улыбается уголком рта. — Всего доброго. И дальше он просто провожает Прасковски взглядом, пока та не заворачивает за угол. Пока еще совсем не стемнело, нужно как можно скорее дойти до дома.