Жизнь - река

POV Роза - Ты просто псих, пастырь, самый настоящий псих. Не понимаю, что только Надя в тебе нашла, - по–прежнему держа указательный палец на курке, а вытянутую руку, слегка согнутую в локте, на уровне груди моего дорогого мужчины, прислонив дуло пистолета к белоснежной ткани рубашки моего любимейшего Дмитрия в районе сердца, на своем родном языке со злобной усмешкой процедил Денис с проскальзывающими нотками ревности что–ли. - Наверное, то, что в тебе не рассмотрела, Денис. Думаешь, я не знаю, как ты два года назад предлагал Наденьке отказаться от работы стража и жить с тобой в Новосибирске. Считаешь, Изида не рассказала мне о твоем предложении? Так ты ошибаешься, очень ошибаешься. Хочешь отомстить за то, что Надежда выбрала не тебя, так вперед, стреляй же, хватит болтать. Сколько мне еще ждать? Спускай курок. Ровным спокойным тоном, плавным движением разводя руки в стороны, походя в этот миг на распятого на кресте Иисуса Христа, Бога, в какого так сильно верует страж, и слегка отклоняясь назад, без каких–либо эмоций в низком бархатном тембре изрек мой драгоценный Беликов, а мне все стало предельно понятно. Мужчины между собой делят власть, деньги и женщин, так уж устроен этот мир, старшему брату Николая понравилась избранница моего бесценного Дмитрия, Надежда, вот только дампирка отказала Денису, отсюда и идут неприязнь, зависть и ревность свидетеля жениха к моему неподражаемому дампиру, а как сейчас мне казалось, даже ничем неприкрытые ненависть и злоба. И эти самые худшие чувства темной половины нашей души вполне могут вылиться в самое настоящее убийство на почве алкоголя, когда многие из людей, к большому сожалению, теряют свое человеческое лицо, обнажая черное гнилое нутро, и от этого осознания становилось в несколько раз страшнее. - А ты никогда не задумывался, пастырь, что если бы Надя бросила к чертям собачьим вашу сраную Академию и тебя в том числе, уйдя ко мне, она была бы сейчас жива. Ты сеешь вокруг себя одну лишь смерть. Может быть, это ты виноват в Надиной смерти? Словно напрочь забыв о моем присутствии, с бесноватым блеском в серых глазах чуть ли не прокричал Денис в лицо моему обожаемому мужчине, по пьяной лавочке обвиняя стража не весть в чем, уж в этом вины моего любимейшего человека не имелось никакой, но выпивший брат мужа Виктории явно считал по–другому. - Господь Бог, Отец наш небесный, отмерил каждому его земной срок, и тебе, и мне, и Наденьке. Давай же, Денис, смелей, убей меня, ты же этого желаешь, - прикрывая свои темно-карие глаза, рассмеявшись тихим мелодичным смехом, мягким эхом отозвавшимся в тишине и темноте ночи, на родном русском языке промолвил мой ненаглядный Беликов, а на лице свидетеля жениха отразилась решимость, Дмитрий добился чего хотел, брат Николая сейчас выстрелит, только я этого совершенно не хочу. Со стороны дороги, проходящей сразу за рядом из лиственных деревьев, активно теряющих осенней порой свое яркое красочное убранство, раздался какой–то шум, и Денис на долю секунды повернул голову в сторону источника звука и перестал контролировать ситуацию. Ту самую долю секунды, какой мне хватило, чтобы сомкнуть ладони, переплетя пальцы, и сделать шаг вперед, со всей имеющейся в моем теле силой резко ударив снизу по кисти старшего брата Николая, сжимающей огнестрельное оружие, пальцы дампира от неожиданности разжались, а пистолет упал на асфальт, с громким металлическим скрежетом отлетая к ногам Дмитрия. - А что ты теперь скажешь, Денис? – моментально присев и завладев оружием, наводя дуло пистолета на старшего брата Николая, стоя уже в полный рост, на его родном русском произнесла я, чувствуя, как меня начинает потряхивать изнутри. Пережитый стресс выходит наружу, и что еще хуже Тьма, побочный эффект волшебной магии Духа моей любимой Лиссы, которую я постоянно оттягиваю на себя, чтобы первородная энергия хаоса не разрушала хрупкую психику моей лучшей подруги, активно подпитывала мои собственные негативные эмоции к дампиру, мне нестерпимо захотелось причинить свидетелю жениха боль, заставить его страдать за то, что он только что мучил меня, вынуждая переживать за жизнь моего родного человека. - Стражи не убивают мороев, дампиров и людей, только стригоев. Так что мне бояться нечего, Роуз, - отходя на пару шагов назад, самодовольно заявил Денис, глядя на меня с немного сумасшедшей улыбкой, все мое внимание сосредоточилось на лице старшего брата Николая, а окружающий мир стал постепенно терять свои естественные краски, приобретая кроваво–красные оттенки. Я не видела больше ничего кроме смеющихся серых глаз свидетеля жениха, еще сильнее разжигающих во мне темную ярость, ночные звуки исчезли, лишь биение моего собственного сердца отдавалось многоголосым эхом в голове, и желала я в эту минуту только одного, выпустить пулю на свободу, чтобы стереть ухмылку с наглой рожи дампира. - Я ведь чокнутая сука, ты забыл, Денис? – каким–то не своим шипящим голосом, который звучал будто бы сверху, проговорила я, приближаясь к брату мужа Виктории, какой, видимо, рассмотрел в моем лице что–то такое, что вынудило его улыбку испариться в момент, словно никогда и не было, а в серых глазах дампира поднялась паника, смешанная с самым настоящим ужасом, страхом за свою жизнь. Правильно, «милый», бойся меня, ибо я убью тебя, пристрелю, как последнюю шавку, ненавижу, ненавижу, ненавижу... - Роза, отдай мне пистолет, - прозвучал откуда–то сбоку такой знакомый мягкий голос, но его обладателя я не могла разглядеть, зрение заволоклось кровавой дымкой, я смотрела прямо перед собой и видела только Дениса, поднявшего руки ладонями вверх в миролюбивом жесте и медленно отходящего назад, теперь абсолютно протрезвевшего, когда я наоборот наступала на него. - Роза, посмотри на меня и отдай мне оружие, - в этот раз низкий голос мужчины на английском вовсе не казался ласковым, он был жестким и строгим, навязывающим свою волю, и звучал гораздо громче, но я никак не могла вспомнить, кому же принадлежит этот столь знакомый тембр. Свидетель жениха начал что–то нечленораздельно бормотать себе под нос, однако слов разобрать я была не в состоянии, казалось, Денис вот–вот развернется и бросится на утек, напрасно, тебе не убежать от меня, «мой дорогой», не убежать, не спрятаться. Чья–то высокая фигура быстро материализовалась передо мной прямо из воздуха, а дуло заряженного пистолета уперлось во что–то твердое, я моргнула, пытаясь отогнать кровавый туман и сфокусировать зрение, но у меня ничего ровным счетом не получилось, попытка потерпела полнейшее фиаско, я лишь отчетливо ощутила, как горячие пальцы легли на мое запястье, вынудив встать на месте и скрывая от меня проклятого брата Николая. - Ты и меня убьешь, Роза? – спрашивал мужчина по–английски с легким акцентом в глубоком насыщенном тембре, чье лицо от меня скрывало плывущее перед глазами багровое марево, а мозг упорно отказывался помочь мне вспомнить этого человека. - Выйди из этого состояния, родная моя, я тебе помогу. Сейчас я буду считать от десяти до одного, когда я скажу «один», ты «вернешься» ко мне. Договорились? - продолжил излагать знакомый незнакомец, а в его тоне слышалось явное беспокойство, неужели он переживает обо мне, вот только мое спутанное сознание не желало подчиниться этим разумным доводам. - Десять, девять, восемь… - четко произнесенные цифры эхом звучали в моей голове, и я пыталась ухватиться за них, как за невидимые ниточки, но слова ускользали, оставляя меня в беззвучном кроваво–красном мире, где набатом звучало лишь мое собственное сердце. - Семь, шесть, пять… - считал мужчина, тепло его горячих пальцев было так знакомо мне, кто ты, почему я тебя не вижу, может, я вообще ослепла, где мы находимся. - Четыре, три, два… - новые числительные, неумолимо уменьшающиеся в своем количественном эквиваленте, и реальность в багровой пелене начала с бешеной скоростью вращаться вокруг, так что мне пришлось закрыть глаза, чтобы не рухнуть прямо здесь. - Один, - подытожил мужчина, - Роза, открой глаза, посмотри на меня, - твердым, но при этом ласковым тоном попросил он, и я подчинилась, размыкая потяжелевшие веки, багровая дымка потихоньку рассеивалась, мир обретал свои былые цвета и очертания, и теперь я смогла разглядеть лицо Дмитрия, поняв, что все это время, показавшееся мне вечностью, не меньше, со мной разговаривал именной мой любимейший человек, и никто другой. В теле ощущалась просто вселенская усталость, будто бы я пробежала вокруг Академии кругов двадцать точно, сделав глубокий вдох, оказавшийся почему–то весьма болезненным для легких, я пошатнулась, рука, держащая пистолет, безвольно повисла вниз, и я разжала онемевшие пальцы, огнестрельное оружие со стуком грохнулось на асфальт. - Все хорошо, все прошло, прошло… - практически шепотом с заметным облегчением выдохнул страж, быстро приседая и поднимая пистолет, а я краем глаза заметила стоящего в нескольких метрах от нас, подобно каменному истукану, Дениса с выражением глубочайшего шока на привлекательном лице, немигающим взором глядящего на меня, словно на доисторического монстра из легенд, хотя, думаю, таковым чудовищем я и выглядела. Тьма страшна в своих проявлениях, однако полностью выпала из реальной действительности я первый раз, и это пугало до глубины души, что же будет со мной дальше, как я закончу. В голове после приступа пульсировала тупая боль, сосредоточившись где–то в области затылка, дыхание было судорожным и неровным, будто бы организм резко испытал кислородное голодание, и сейчас усиленно нуждался в живительном воздухе, руки и ноги стали свинцовыми, а во всем теле ощущалась огромная слабость, колени подгибались, хотелось сесть прямо на землю, но усилием воли я заставила себя стоять. Внезапно мне стало дико холодно, по спине побежали неприятные мурашки, а эмоций не осталось вообще, словно меня выжали изнутри, и если еще пару минут назад я ненавидела брата Николая, желая его смерти, то теперь он не вызывал во мне ни одного отклика любой направленности. - Пошел вон, быстро, - обращаясь к свидетелю жениха на русском, холодно промолвил мой непревзойденный Беликов, ловким движением рук вытаскивая обойму и вынимая из нее все шесть патронов. Огнестрельное оружие было заряжено под завязку, после чего страж кинул уже пустой пистолет к ногам дампира, убирая патроны в карман черных строгих брюк со стрелками, отживший Денис поднял его с асфальта и энергичной походкой, не оборачиваясь, зашагал прочь. - А если он вернется? – подала голос, прозвучавший сипло и тихо, я, и мой драгоценный человек тут же развернулся, подходя ко мне вплотную и бережно обнимая правой рукой за талию, положив голову на грудь моего удивительного мужчины, я потихоньку успокаивалась под равномерные ритмичные удары его сердца. Такие срывы бывали у меня нечасто, но спрогнозировать, каким именно будет влияние Тьмы невозможно, разрушительная энергия хаоса течет в моей крови и проявить себя может абсолютно в любой момент и в совершенно любой ипостаси. - Он не вернется, моя хорошая, не вернется. Если бы хотел убить, давно бы убил. А Денис так – лишь слабое безвольное существо, любящий выпить дурачок, и все поступки его мелкие и глупые. Не думай о нем, забудь, - ласково поглаживая меня по спине вверх–вниз левой рукой с обмотанными вокруг пальцев в несколько рядов серебряными четками с идеально гладкими ровными бусинами и «хвостом» в виде крупного серебряного креста с распятием, тихо изрек мой бесценный Беликов, слегка покачиваясь со мной из стороны в сторону, словно утешая расстроившегося ребенка. В надежных объятиях господина моей вселенной я действительно ощущала себя маленькой девочкой, даже странно, но у меня всегда было такое именно многогранное восприятие Дмитрия, он для меня и любимый, безмерно желанный телом и душой мужчина, и лучший друг, хранящий самые сокровенные тайны, и заботливый отец, что спрячет и укроет от всего мира, он – мое все. - Зачем ты играешь со смертью? Ты не представляешь, как сильно я испугалась за тебя. Казалось, сердце просто вырвется из груди, - смыкая руки на спине стража и переплетая свои пальцы, чувствуя под ладонями жесткие стальные мышцы моего неподражаемого дампира, прошептала я, запрокидывая голову назад, чтобы видеть лицо моего изумительного мужчины, спокойное и расслабленное, видимо, все произошедшее не имеет для него по сути никакого определяющего значения. - Все мы, стражи, постоянно играем со смертью в русскую рулетку, либо «пан», либо «пропал». Разве не так, Роза? Просто, значит, мой час еще не пришел. Ты прости меня, родная моя, тебя напугать или расстроить я желал в последнюю очередь. Не должно твое золотое сердечко болеть из–за меня, не должно. Легко, словно невесомую пушинку, подхватывая меня под колени и неслышно идя со мной на руках к крыльцу ресторана, где на больших светлых плитках сиротливо стояли мои бежевые туфельки на шпильке, ожидая свою хозяйку, которая перенесла сегодня один из сильнейших стрессов в своей жизни, спровоцировавший выплеск Тьмы, скопившейся в моем теле, изрек мой обожаемый Дмитрий, через полторы минуты уже ставя меня на землю, ступни мгновенно ощутили холод кафеля, а симпатичным прозрачным чулочкам с кружевной резинкой на силиконовой основе наверняка пришел конец. - Может и не должно, да болит, потому что люблю тебя безумно, - тихо выдохнула я, а мой дорогой Дмитрий грациозно присел передо мной на корточки, беря в левую руку мою туфельку, а правую протягивая к моим ногам. Послушно выполнив немую просьбу моего драгоценного человека, я вложила ступню в его горячую ладонь, ласковые пальцы стража неторопливо прошлись по ступне, стряхивая с нее пыль и посылая волну приятных мурашек по коже, после чего туфель оказался на мне, повторив эту же процедуру и со второй моей ножкой, мой ненаглядный дампир поднялся в полный рост, глядя на меня внимательным взором своих проницательных кофейных глаз, столь любимых мной. - Я слышала твой голос, но никак не могла тебя вспомнить, я будто бы ослепла, видела лишь лицо Дениса и кровавый туман вокруг. Я хотела его убить, Дмитрий, понимаешь, и если бы не ты, застрелила бы, - обнимая себя руками за плечи и пытаясь унять дрожь в теле, проговорила я, немигающим взором глядя в пол, осознавая весь ужас того, что могло произойти. В такие моменты я превращаюсь в чудовище, которого боюсь сама, страшусь, что когда–нибудь я уже не смогу «вернуться» обратно, закончу свою жизнь в психиатрической лечебнице или покончу с собой, как Анна, "поцелованная Тьмой" Святого Владимира, в честь какого и названа Академия, где мы с Лиссой учились. - Но не убила же, Роза. Ты всегда найдешь в себе силы «вернуться», сможешь остановиться, хотя бы ради Ее Высочества принцессы Василисы Драгомир. Ты ведь нужна ей, - с бесконечной непоколебимой верой в меня изрек мой любимейший мужчина своим ласкающим слух низким бархатным баритоном с очаровательным русским акцентом. Я невольно улыбнулась и вновь подошла к Дмитрию, упираясь лбом ему в грудь и вдыхая донельзя приятный свежий аромат его лосьона после бритья, смешанный с естественным запахом кожи стража, такая возбуждающая для моего женского нутра смесь, руки Беликова привлекли меня ближе, одна из них легла мне чуть ниже шеи, а вторая на поясницу, головная боль и усталость никуда не делись, но столь непривычное для меня состояние душевного покоя затопляло в этот краткий миг каждую клеточку. - Позволь, я расскажу тебе одну притчу, - тихо и спокойно произнес мой бесценный мужчина, а его теплое дыхание щекотало мою макушку, я понимала, что Дмитрий хочет отвлечь меня от мрачных мыслей, а потому смиренно кивнула, соглашаясь, любое слово полновластного повелителя всего моего бытия для меня на вес золота, ты говори, любимый, а я буду слушать, наслаждаясь сказками вселенной. «Загрустил однажды человек, собрались вокруг него животные и спрашивают: - От чего ты грустишь, человек? - Ты, орел, летаешь высоко–высоко, видишь далеко–далеко, а вот у меня нет такого зрения, - ответил человек. - Я поделюсь с тобой своим зрением, человек, и ты больше не будишь грустить, - промолвил орел, хозяин небес. - Ты, ягуар, бегаешь так быстро, никого нет равного тебе в скорости, а вот я так не умею, - вновь вопрошает человек. - Я поделюсь с тобой своей скоростью, человек, и ты больше не будешь грустить, - изрек большой желтоглазый зверь из семейства кошачьих. - Ты, змей, знаешь все тайны земли, а вот мне они неведомы, - опять жалуется человек. - Я поделюсь с тобой своими знаниями, тайны земли откроются для тебя, человек, и ты больше не будешь грустить, - высказался мудрый змей. Развернулся и ушел от животных человек, а когда скрылся он в туманной дали, заговорил филин, до этого молчавший: - Посмотрел я на человека, и мне вдруг стало так страшно, так страшно… - Чего же ты испугался, филин? Мы ведь дали человеку, все, что он хотел, теперь человек не будет грустить, - подал голос олень. - Я увидел в глазах человека огромную черную дыру, сколько ему не дай, человеку всегда будет мало. Он будет лишь брать и брать, пока мир не встанет и не скажет: «У меня больше ничего нет, человек, ты забрал все»». - Вот такая вот притча о всем человечестве, об общества потребления, в котором мы живем. Люди берут из земли полезные ископаемые, выкачивают из ее недр нефть, черное золото, за какое идут войны с применением межконтинентальных боевых ракет и ядерного оружия, разрушающего нашу многогранную голубую планету. Но когда–нибудь запасы нефти иссякнут, и Земля скажет: «Хватит!», просто не выдержит издевательств над ней. Вот тогда и настанет конец света, а неразумное жадное человечество погибнет. - Господь повелел: «Возлюби ближнего своего», но люди забыли об этом, зачастую вместо любви мы несем лишь злость, агрессию, ненависть и разрушение, причем как физическое, так и моральное. Все мы пришли на землю, чтобы любить, любить все, что окружает нас, но мы разучились, мы погрязли во тьме, все мы катимся в глубокую черную пропасть. Так мало осталось именно «людей» с чистой светлой непорочной душой. Ты одна из них, Роза. За это я тебя и полюбил когда–то, за прекрасную ангельскую душу. Мой бесподобный Дмитрий замолчал, и я абсолютно не знала, что мне возразить в ответ моему любимейшему мужчине, возможно, ты и прав, мой дорогой, я обо всем этом, честно говоря, как–то не задумывалась, ты умнее меня и мудрее, ты самый невероятный из всех, кого я встречала, ты – мой персональный Бог на земле. Мимо ресторана даже в этот поздний час вновь сновали люди, будто кто–то повернул невидимый тумблер, и жизнь вернулась, молодая влюбленная парочка мило болтала между собой, им навстречу шла подвыпившая компания из трех мужчин, а следом за ними шагал старичок с маленькой беспородной собачкой на поводке, видимо, страдающий бессонницей и живущий неподалеку, раз решил прогуляться со своим домашним питомцем поздней ночью. На проезжей части прогудела машина, наверное, подгоняя пересекающего дорожное полотно праздного гуляку, жизнь идет свои чередом, а я стою в вечернем платье до щиколоток из темно–бордового гладкого шелка в объятиях моего несравненного Дмитрия и боюсь пошевелиться, словно отойду на шаг и задохнусь, упаду замертво прямо под ноги милостивому хозяину всего моего бытия. - Вы Дениса не видели? Я его уже обыскалась. Сейчас Вика споет песню, бросит букет невесты, а потом заключительный номер, где солирует он, – распахнув двустворчатую дверь ресторана, откуда доносилась веселая танцевальная музыка, с беспокойством спросила вышедшая на крыльцо Каролина в элегантном длинном платье цвета кофе с молоком без рукавов и собранными в интересную высокую прическу каштановыми волосами ниже плеч, где один локон с правой стороны был выпущен и обрамлял привлекательное лицо женщины. - Скажи мне, пожалуйста, сестричка, это кто такой умный поставил этого алкаша в финальный номер? – абсолютно беззлобно спросил мой бесценный Беликов, возвращаясь из мира мыслей в реальность и выпуская меня из своих теплых бережных объятий, делая шаг к улыбающейся сестре и целуя дампирку в лоб. Широкая седая прядь с правой стороны пробора серебрилась среди темных шелковистых волос моего обожаемого мужчины, и я бесстыдно любовалась моим бесценным Дмитрием. Не всегда я могу тебя понять, любимый мой, но стремлюсь к этому каждый миг своей судьбы, сделай и ты хотя бы маленький шажочек ко мне, да, уже ничего не изменить, наши жизни на разных континентах в разных странах, но сейчас ведь мы здесь, вместе, так давай уснем вдвоем этой ночью, увидим один и тот же сон и проснемся с улыбкой на лице, я скажу тебе: «Доброе утро», и пусть оно действительно станет для тебя «добрым».