Жизнь - река

POV Роза Не говоря ни единого слова, Дмитрий аккуратно поднял с земли тетрадь и захлопнул ее, абсолютно нейтральная обложка из дорогой приятно пахнущей натуральной кожи темно-коричневого цвета с выдавленными на ней красивыми и замысловатыми растительными узорами скрыла ужасное и уродливое содержание дневника, следом дампир взял с моих колен кусок черного бархата и бережно, словно вещь, которой он крайне дорожит, обернул увесистый талмуд в ткань, убирая его обратно в серую папку, закрывая на молнию и вновь возвращая на спинку заднего сиденья. - Останешься здесь или пересядешь на переднее сиденье? – холодный лишенный каких-либо эмоций низкий голос стража хлестанул не хуже пощечины, и я почувствовала, как к глазам подступают горячие слезы, а в груди разгорается сильнейшее чувство вины, я расстроила моего заботливого господина, причинила моему единственному мужчине эмоциональную боль. - На переднее, - тихо пробормотала я, опуская глаза, чтобы не встречаться взглядом с просто ледяным взором кофейных очей Беликова, поднялась на ноги, обошла автомобиль и устроилась на кресле рядом с водительским, радуясь тому, что после моего более чем опрометчивого поступка дампир просто молча не захлопнул перед моим носом дверцу машины, оставляя меня на заднем сиденье, а предоставил выбор. Мой дорогой человек занял водительское кресло, игнорируя ремень безопасности, и черный автомобиль с тонированными стеклами, принадлежащий Академии Святого Василия, где и работает мой любимый мужчина, плавно тронулся с места, выезжая с парковки в пяти минутах ходьбы от гостиницы, где мы и провели человеческую ночь, а в моей голове все продолжали кружиться фразы из того проклятого дневника, и я никак не могла от них отделаться. «Роза, после пробуждения она поможет мне убить Галину, и все, что принадлежит ей, поместье, деньги, власть, будет моим. Я стану новым хозяином Сибири, и все не – мертвые с этой территории преклонят передо мной голову. Того же, кто откажется признать мою власть и подчиниться, я собственноручно убью на глазах у остальных всем в назидание. Что же касается Розы, я позволю ей жить, если она будет служить мне. А если воспротивится, уничтожу». Я не ошиблась, это действительно оказался дневник, вот только мне посчастливилось заглянуть в личные мемуары Дмитрия – стригоя и ознакомиться с мыслями и планами бессмертного монстра, в том числе и на меня саму, жаждущего власти в мире не – мертвых, кровавого трона, стоящего на костях невинных жертв бездушных чудовищ с небьющимися сердцами, и, в конце концов, пусть и несколько иным путем получившего желаемое. Жуткие слова, написанные на русском таким знакомым красивым и ровным каллиграфическим почерком с легким наклоном вправо без единой ошибки, без использования нецензурных выражений, слова хозяина Сибири, безжалостного зверя с ярко-алыми ободками вокруг зрачков, белоснежной кожей и ледяными пальцами, за долю секунды ломающими шеи своих несчастных жертв. - Зачем ты хранишь этот дневник? Выбрось его, сожги… - еле слышно проговорила я, глядя на свои лежащие на коленях руки с переплетенными пальцами с аккуратным французским маникюром с бордовыми кончиками на недлинных ногтях в тон моего вечернего платья, под которым на мне не имелось трусиков, но сейчас это было последним, что меня волновало, знаю, моим скромным мнением господин моей души не интересовался, но я все равно высказалась, ничего не могу с собой поделать. - Позволь мне самому распоряжаться своими личными вещами. Этот дневник часть моего прошлого, его положат в мой гроб, - вообще-то я и не ждала ответа, но тем не менее его получила все тем же лишенным какой-либо эмоциональной окраски холодным голосом, страж интонационно выделил слово «личными», тем самым давая мне понять, что я перешла границы, притом очень сильно. - И ты его перечитываешь? – сама не знаю зачем, продолжила я, ощущая бегущие по щекам слезы, какие я и не пыталась сдерживать, а смысл, я вновь все испортила своими собственными руками, это же надо быть такой идиоткой, Роуз, чтобы напрочь изгадить настроение и эмоциональное состояние своего самого любимого человека на всей земле, молодец, что еще сказать, поздравляю. - В этом нет нужды, я слово в слово помню все, что там написано, не могу забыть, - услышала я ответ стража на заданный вопрос, а он сам повернул направо, и мы выехали на другую улицу, скорее всего мы направлялись в квартиру Виктории и Николая, поскольку там находились мои вещи и документы, но уточнять я не собиралась, ибо полностью доверяю моему заботливому господину и знаю, как бы он ни сердился на меня, в любом случае посреди города из машины не высадит, отправляя добираться до аэропорта своим ходом. - Те поцелуи и ласки были лишь способом получения желаемого, так ведь? – продолжила я наш не имеющий особого смысла диалог, так как прекрасно знала ответ на заданный только что вопрос, а все равно непонятно зачем спросила, скорее лишь для того, чтобы хоть немного снять повисшее плотным душным маревом напряжение в салоне, какое можно было практически потрогать руками, признаю, не самый умный и удачный ход, но ничего мудрого и правильного в голову как назло не приходило. - Разумеется. Не – мертвые не испытывают сексуального влечения ни к себе подобным, ни к мороям, ни к дампирам, ни к людям, ни к кому. Стригои жаждут лишь двух вещей, крови и власти, все, третьего не дано. Никакого секса между нами априори быть не могло, просто актерская игра, не более того, - холодным отстраненным тоном подтвердил Беликов мое предположение, даже не глядя в мою сторону, в следующее мгновение, на пару секунд отпустив руль, покрутил колесико магнитолы, быстро поймав какую-то радиоволну, и салон автомобиля наполнился негромкой музыкой, тем самым мой мужчина мне отчетливо продемонстрировал, что более не желает слышать ни моих глупых неуместных вопросов, ни моего голоса в принципе. У каждого человека есть те укромные потаенные уголки души, доступ к которым закрыт даже его самым близким людям, а я, можно сказать, практически с ноги распахнула дверь в эту запретную комнату, въехав внутрь верхом на лошади да еще и с фанфарами, не меньше, будя спящих в ее темных углах демонов прошлого, заставляя их поднять свои уродливые морды с горящими углями-глазами, брызжущих разъедающим и уничтожающим все хорошее и светлое смертельным ядом, и теперь пожинала плоды своего опрометчивого поступка. Все справедливо, Роуз, ты провинилась, и твой мужчина наказал тебя своей холодностью и равнодушием, так что не жалуйся. Переведя взгляд за окно, я узрела множество людей, идущих по своим делам, и довольно плотный поток машин, из-за чего мы продвигались вперед не слишком быстро, солнце продолжало ярко светить, окрашивая этот осенний теплый денек радостью и позитивом, что сейчас воспринималось мной практически как насмешка природы над моим собственным настроением и эмоциональным состоянием, господин моей души сердится на меня, я расстроила его, всколыхнула неприятные воспоминания, из-за чего чувствовала себя дико виноватой, безмерная вина обжигающим огнем полыхала в груди, чуть ли не на физическом уровне мешая нормально и глубоко дышать, а соленые слезы водопадом катились из глаз, капая на мои переплетенные пальцы. Веселая танцевальная ритмичная музыка с добавлением в акустический ряд звуков хлопушек и мелодичного звона хрустальных колокольчиков, по крайней мере, на мой слух это звучало именно так, заполнила пространство салона, довольно высоким для мужчины голосом исполнитель пел о каком-то Тамбове, судя по смыслу песни это скорее всего название города, которого я никогда не слышала раньше, но мало ли в России населенных пунктов наименования коих мне, американке, не знакомы, конечно же, много. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Позитивный настрой песни был прямо пропорциональным моему эмоциональному состоянию в принципе, да и настроению моего любимого человека, по прежнему даже не смотрящего в мою сторону, тоже, вселенная, что же ты издеваешься надо мной, смеешься, а может, наоборот, ты пытаешься меня развеселить и отвлечь от безрадостных мыслей, только зря стараешься, скажу я тебе, когда мой заботливый господин сердится на меня, радоваться и смеяться я не могу априори, мне остается лишь горько плакать, роняя соленые слезы, продолжающие капать на мои уже мокрые пальцы. Ты стояла у берега моря и смотрела на старый причал. И с причала какой-то мальчишка о беде о своей прокричал. Ветер фразу унес, парень сел на песок И заплакал по детски, а ты Подбежала к нему, села рядом у ног и сказала не надо воды. Подбежала к нему, села рядом у ног и сказала не надо воды. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. В песне русскоязычного исполнителя самолеты и поезда не желали отправляться в Тамбов, а вот я уже совсем скоро поднимусь на трап этого самого самолета и улечу в Штаты, только не так я хотела попрощаться с повелителем моего сердца, не в ледяном молчании со слезами на глазах и горьким привкусом вины на кончике языка и в душе, карма, что же ты такая сука, нет, скажешь ты, это не я – сука, это ты дура, Роуз, полная беспросветная дура, ты создала эту ситуацию своими собственными руками, вот и не жалуйся теперь, смирись и неси заслуженное наказание, иного не дано. На тебя посмотрел он украдкой, и слезинка блеснула огнем. От улыбки его стало жарко, вам так весело стало вдвоем. Руку он протянул и промолвил: «Пойдем». Море тихо шепнуло: «Смелей». Длится ваш беззаботный, случайный роман уже целых семнадцать недель. Длится ваш беззаботный, случайный роман уже целых семнадцать недель. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Семнадцать недель, это целых четыре месяца и еще одна неделя, да неплохой такой курортный роман на все лето, еще и месяцок осени прихватили, счастливчики, эта внезапно родившаяся в моем мозгу нежданная мысль заставила меня улыбнуться сквозь слезы, подняв голову, я посмотрела в лобовое стекло, но картинка за ним совершенно не изменилась, плотный поток машин, в котором мы двигались со скоростью улитки, высотки по обеим сторонам дороги, вывески многочисленных магазинов и огромные рекламные щиты с транслирующейся яркой рекламой, аж режущей глаза. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда. Но не летят туда сегодня самолеты и не едут даже поезда.* - Позитивная песенка. Ты знаешь, кто ее поет? – негромко подала голос я, когда зазвучал, вероятно, финальный проигрыш, не то что бы мне было действительно интересно имя исполнителя, да и в том, что страж его знает, я также сильно сомневалась, просто мне хотелось завести разговор с Дмитрием, услышать голос моего единственного мужчины, знаю, глупо, ибо дампир слышать моего голоса как раз таки не желал, и я это прекрасно понимала, но все равно заговорила, наверное, потому, что я – глупая любящая баба, но какая уж есть, другой не стану, даже если очень захочу. - Знаю, Мурат Насыров. Поздним вечером 19 января 2007 года он вышел из окна своей квартиры, в соседней комнате в это время находились его двое детей и теща. В крови певца не было обнаружено ни алкоголя, ни наркотиков, уже позже близкие ему люди говорили, что Мурат страдал от продолжительной депрессии. Через пару недель у певца должна была состояться свадьба с гражданской женой и матерью его детей, но не состоялась. Помню, в тот день был в гостях у матери, по телевизору по всем основным каналам трубили о самоубийстве Мурата Насырова, щедро сдабривая сюжеты своими нелепыми догадками и предположениями. В нашем порочном мире даже смерть человека, если он являлся медийной персоной, возможность заработать на чужом горе. - Грустно… - едва различимым шепотом выдала я, опустив голову вниз и глядя на свои переплетенные на коленях пальцы рук, мокрые от бесконтрольно падающих на них моих же слез, услышанное было последним, чего я могла ожидать, можно исполнять такие веселые песни и при этом иметь такую печальную страдающую душу, видимость и первое впечатление порой так обманчивы, просто иллюзорны, то есть не имеют ровно никакого отношения к реальной действительности. Мой драгоценный человек точно такой же, при всем своем внешнем спокойствии и благожелательности его душа погрязла в чувстве вины, утонула в океане хронической депрессии, вера в Бога и греховность самоубийства в христианстве являлись тем оплотом, который удерживал Дмитрия от суицида, если вдуматься, насколько же это сложно, постоянно жить с мыслями о собственной смерти и не уходить лишь потому, что нельзя уйти. - Уйти легко, остаться сложнее. И неизвестно кому хуже, тому, кто ушел или кто остался, - невесело заключил своим холодным лишенным какой-либо эмоциональной окраски низким голосом Беликов и плавно повернул руль на очередном повороте правой рукой, его же левая кисть с обернутыми в несколько рядов длинными серебряными четками с идеально круглыми бусинами и «хвостом» в виде крупного тяжелого креста с распятием вокруг пальцев спокойно лежала на коленях, мой мужчина вел машину одной рукой, но меня это нисколько не пугало, чтобы попасть в аварию на той черепашьей скорости, с какой мы двигались, это надо еще хорошенько исхитриться. Из динамиков магнитолы зазвучала следующая мелодия, не такая быстрая и не столь веселая в отличие от предыдущей, да и исполнитель скорее говорил под музыку, чем пел, голосом природа парня явно обделила, но вот его слова, вроде бы простые и незатейливые, почему-то цепляли за душу. В отблеске луны тишины неповторимый свет, Что ложится плавно на тьму пустынных улиц. И только храма размытый силуэт, Светят фонари, надо мной сутулясь. Тишины хочу, пусть мчатся даты, Устремлюсь в даль далекую прохладным взором. В этом мире, где без вины виноватые, Без крови, без приговоров. Закурю и в тишине прошепчу слова, Те самые, которых никто не узнает. И заплачет душа как будто вдова, И ночь тишиной растает. Тишины хочу от зари до зари, Купола пронзают неба колпак. Тишина и лишь где-то вдали Слышится лай собак. А каждый ли человек хочет этой самой тишины, да и какой именно тишины, той, которая вокруг, тишина ночи, купающаяся в серебристом лунном свете, уснувший город, опустевшие улицы, одинокие фонари, и лишь лай собак, приносимый издалека прохладным ветром, нарушает беззвучную музыку сонного города, или той, что внутри нас, тишины от навязчивых мыслей, тишины от мучающих воспоминаний, тишины в голове. Тишина вокруг нас, увы, бессильна, если мира и покоя нет в нашей душе, мой мир, мой покой, моя радость, моя любовь, мое все заключено в моем заботливом господине, он и есть весь мой мир, целая вселенная, вся моя жизнь, а для моего золотого человека, в чем его покой, его мир, я не знаю ответа на этот вопрос, а возможно и сам страж так и не нашел отгадки на эту загадку жизни. Тишины, тишины хочу, Тишины в молчании сколотом! Легким ветром вольно пролечу Над крестами, покрытыми золотом. Тишины хочу, чтобы допьяна! Тишины, и не жаль память стертую, Чтобы осень листьями желтыми Мне накрыла душу распростертую. Тишины, тишины хочу, Тишины в молчании сколотом! Легким ветром вольно пролечу Над крестами, покрытыми золотом. Тишины хочу, чтобы допьяна! Тишины, и не жаль память стертую, Чтобы осень листьями желтыми Мне накрыла душу распростертую. На припеве исполнитель все же начал петь, а я еще сильнее убедилась, что голосом в понятии вокала его природа не наградила, но это все совсем не важно, ценность этой песни в ее тексте, в заложенном в нем глубоком смысле, молчание – это ведь тоже разновидность тишины, оно может быть уютным и спокойным, а может мрачным и давящим, как сейчас, усиливающим эмоциональный дискомфорт, приносящим моральную боль, заостряющим чувство вины, горящее в груди ощущением дикого стыда, мне было безумно стыдно перед хозяином всего моего бытия за свой необдуманный поступок, прости меня, дуру, любимый, прости. Небеса седые прольют дождливым холодом, Тишины хочу в молчании сколотом. Сердца стук бьется в ритм с поездом скорым, А в душе струны звенят гитарным перебором. Вольный ветер подул, листья с деревьев сбросив, Тишины хочу, чтобы светом в осень. Сигаретный дым туманом вьется, Пусть проплачется небо, дождем прольется. Тишины хочу в этом мире шатком, Тишины и с неба слезы украдкой. Золотая осень осыпает закладки, Оставляя листья желтые в моей тетрадке. Все пройдет, и дождь прольется, Все плохое улетит с тучами и облаками. И засверкает на солнце Этот мир золотыми куполами. Нет, мой дорогой, в твоей тетрадке не желтые листья, собранные на память о золотой осени, она написана кровью несчастных жертв бессмертного монстра, стригоя, в ней увековечены воспоминания о его зверствах, зачем ты хранишь эту тетрадь, любимый, зачем, этот проклятый дневник подобно радиоактивным отходам медленно, но неумолимо отравляет твою душу, твою жизнь, как жаль, что ты меня не услышишь, даже если я закричу, ты не поймешь, может быть когда-нибудь потом, но не сейчас, по крайней мере, я смею на это надеяться. Тишины, тишины хочу, Тишины, в молчании сколотом! Легким ветром вольно пролечу Над крестами, покрытыми золотом. Тишины хочу, чтобы допьяна! Тишины, и не жаль память стертую, Чтобы осень листьями желтыми Мне накрыла душу распростертую. Тишины, тишины хочу, Тишины, в молчании сколотом! Легким ветром вольно пролечу Над крестами, покрытыми золотом. Тишины хочу, чтобы допьяна! Тишины, и не жаль память стертую, Чтобы осень листьями желтыми Мне накрыла душу распростертую.** Над крестами, покрытыми золотом, вольно пролететь легким ветром способны лишь наши бессмертные души, укутавшись в пожелтевшие листья раздевшихся деревьев, стесняющихся своей наготы после пышного царского убранства, но мы ведь еще живы, не правда ли, так давай жить, родной мой, давай жить, да, я – дура, я расстроила тебя, испортила тебе настроение, просто напрочь его изгадила, но я ведь не могу повернуть время вспять и что-то изменить, это мне не по силам. Скажи, что мне сделать, дабы искупить свою вину перед тобой, и я, не задумываясь, исполню любую твою волю, мой заботливый господин, но ты молчишь, своим молчанием, холодностью и равнодушием ты наказываешь меня, ибо нет для меня худшего наказания, нежели твоя нелюбовь. - С тишиной приходит покой, с покоем приходит свобода, со свободой приходит тишина. Тишина в голове… - донеслись до меня тихие слова Дмитрия на русском, его родном языке, сказанные не мне, а скорее самому себе, мой мужчина жаждет этой самой тишины, внутренней тишины, именно поэтому им так любимо состояние расширенного сознания, когда мыслительная болтовня замолкает, а воспоминания уходят даже не на десятый, а на сто пятый план, это необычное состояние понравилось и мне, и я бы не отказалась вновь погрузиться в него вместе с моим заботливым господином во время сексуального взаимодействия, жаль уже возможности не представится. Беликов плавно повернул руль одной рукой на очередном повороте, встраиваясь в плотный поток машин, а из динамиков зазвучала уже другая песня, предыдущая композиция неизменно сменилась следующей, приятная музыка, не быстрая и не медленная, приятные слуху голоса мужчины и женщины, поющих дуэтом, все такое приятное кроме невеселых, я бы даже сказала, крайне печальных слов, как-то совсем не подходящих под общее настроение мелодии, но разве я композитор или поэт, чтобы серьезно судить об этом факторе, просто мое скромное мнение обывателя. Было и прошло... Было и прошло... Сердце подскажи, как мне дальше жить? Что ж я не смогла счастье заслужить. Мы с тобой теперь два конца реки, Друг от друга так далеки. Просто наше прошлое - иллюзия. Виноваты оба мы - и ты, и я. Было и прошло! Метелью замело наш город. Было и прошло! Наверно зря ищу я повод, Чтобы всё начать и о своей любви кричать. Но только это всё, было и прошло. Было и прошло! Метелью замело наш город. Было и прошло! Наверно зря ищу я повод, Чтобы всё начать и о своей любви кричать. Но только это всё, было и прошло. «Что было, то прошло», вспомнились мне слова стража, сказанные им в уютной трехкомнатной квартире Виктории на высоком этаже, наше время действительно проходит, оно утекает, как песок сквозь пальцы, с каждым оставшимся позади километром дороги неумолимо приближается разлука, близится наше финальное расставание, оно уже маячит неясной дымкой где-то вдали, заставляя мое любящее сердце болеть, очевидно, я не заслужила счастья в этом мире, раз вновь расстаюсь с моим самым любимым человеком на всей земле, расстаюсь навсегда, уже завтра я не увижу его лица, не услышу ласкающего кожу бархатного тембра, вновь я буду одна, как и всегда одна. Жизнь – река, ты так жестоко разделила нас, мне так нестерпимо больно от этого, но я ничего не могу изменить, где-то слышала, что прошлое иллюзорно, а будущее призрачно и неопределенно, есть лишь настоящее, момент здесь и сейчас, вот только я не счастлива в этом моменте, а выражаясь точнее, несчастна, и никто кроме меня в этом не виноват, не нужно было без спроса трогать чужие вещи, и все в эту минуту было бы хорошо, но тогда я была бы не я, не Роуз Хэзевей, а неприятности, всяческие казусы и нелепости всегда были моим вторым именем, такая уж у меня натура, видимо, не меняющаяся с годами. Слишком много слова «было», и, кстати, в прошедшем времени, внутри я уже приняла и скорую разлуку, и будущее одиночество, все приняла, только сердце болеть от принятия не перестало, как-то так. Метель, своими холодными снегами ты замела город нашей любви, своими завывающими ветрами заглушила голос нашей любви, своими льдами сковала нашу жизнь, но ты не в силах уничтожить память и затушить огонь в моем сердце, он будет гореть до последнего моего вздоха, это пламя могло бы растопить льды, прогнать зиму, вдохнуть жизнь в замерзшую землю, дабы она расцвела диковинным ковром из цветов и трав, но судьба не пожелала предоставить мне даже малый шанс остаться с моим неповторимым мужчиной, и потому жить мне в вечной мерзлоте, одинокой красивой куклой с замерзшей душой и сгоревшим дотла сердцем. И нет смысла кричать о своей любви, мой заботливый господин все знает сам, только его жизнь здесь, а моя там, и не найти даже такого повода, что мог бы наши жизни соединить, ибо его просто-напросто не существует в природе, или я с ним не знакома. Как могла любовь так исчезнуть вдруг? Оборвалось всё, даже сердца стук. Не молчи, прошу, или уходи. За печаль и боль, ты прости. Просто наше прошлое - иллюзия. Виноваты оба мы - и ты, и я. Было и прошло! Метелью замело наш город. Было и прошло! Наверно зря ищу я повод, Чтобы всё начать и о своей любви кричать. Но только это всё, было и прошло. Было и прошло! Метелью замело наш город. Было и прошло! Наверно зря ищу я повод, Чтобы всё начать и о своей любви кричать. Но только это всё, было и прошло.*** Все, что исходит от господина моей души – мой земной рай, и радость, и печаль, и ласка, и даже боль, я говорю сейчас не о физической боли и не о моральной в аспекте наказания, ибо мой мужчина считает наказания неприемлемыми в отношениях с женщинами, даже в эти минуты не Дмитрий наказывает меня, а по сути, я сама себя, ибо это всего лишь мое личное восприятие реальности, нет для меня наказания хуже, чем молчание, холодность и равнодушие моего дорогого человека, а ведь это именно я испоганила его настроение, чем в итоге саму себя и наказала, так что страж не виноват в том, что мне больно, я сама во всем виновата. Музыкальная дорожка вновь сменилась, но я уже не вслушивалась в слова, не было желания, даже любопытно, есть ли у нашего организма лимит слез, ибо мои слезы все продолжали стекать по щекам и капать мне на руки, и я никак не могла это остановить, невольно всхлипнув, я прикрыла веки и в следующее мгновение почувствовала, что на мои мокрые от соленой воды переплетенные пальцы легла горячая ладонь дампира. - Ну, хватит плакать, эта ситуация не стоит того, чтобы так убиваться, - Беликов заговорил со мной сам, видимо, он пожалел меня, идиотку, хотя у меня и мысли не было разжалобить моего любимейшего мужчину слезами, а вышло именно так, своими красивыми длинными пальцами пианиста страж мягко сжал мои тонкие пальчики, посылая по коже приятные мурашки, и я открыла глаза, по-прежнему не поднимая взгляда и не встречаясь взором с темными очами дампира, поскольку его голос оставался таким же холодным и лишенным эмоций, но в этот раз я почувствовала едва различимую горечь в словах моего заботливого господина. - Прости меня. Знаю, не стоило брать тетрадь без твоего разрешения, но если бы я этого не сделала, то это была бы уже не я. Вспомни, ты ведь когда-то полюбил меня именно такой, немного сумасшедшей. К тому же я и предположить не могла, что содержимое тетради окажется таким. Изначально я подумала, что это книга, и мне стало интересно, что же ты читаешь. Прости меня… Пожалуйста… Прошу тебя… Мой тихий хриплый от слез голос тонул в звуках негромкой музыки, льющейся из динамиков магнитолы, но я знала, что повелитель моего сердца расслышал каждое мое слово, и теперь ждала его ответа, разглядывая широкое кольцо из светлого благородного металла на безымянном пальце моего единственного мужчины с надписью на неизвестном мне языке, было любопытно, что же там написано, но я не спрашивала, совершенно не подходящий момент. Приятный жар, идущий от ладони стража и согревающий мои мокрые от слез и от чего-то холодные пальцы, успокаивал на уровне тела, у Дмитрия всегда горячие руки, и кровь у моего заботливого господина тоже горячая, сам себя на полном серьезе он называет ревнивым параноиком и жутким собственником, но я не считала эту черту, ревность, его недостатком, как по мне, то в моем любимом мужчине недостатков нет, просто есть особенности его характера, только и всего. - Мне всегда нравилась твоя живость и непосредственность, но всему есть предел. Всему есть предел, Роза, - спустя несколько секунд, прозвучал ответ дампира, и в тот же миг он убрал свою большую ладонь с моих миниатюрных кистей, перехватывая руль правой рукой, а левую с четками вновь возвращая на колени, видимо, страж привык водить автомобиль одной рукой, хоть это и не было правильным, и на курсах по вождению такого точно не посоветуют. Все тот же холодный, лишенный эмоциональной составляющей голос, правда, в этот раз с хорошо ощутимой горечью в речи, мой мужчина не прощает меня, я слишком сильно его огорчила, эта горечь, казалось, черным дымом витала в пространстве салона, и мы ее вдыхали в себя с каждым следующим вдохом, мне на миг даже захотелось опустить стекло на боковой двери со своей стороны, чтобы впустить внутрь свежего воздуха, но я не стала этого делать, понимая разумом, что впущу в салон автомобиля лишь дорожную пыль и выхлопные газы других машин. - Тебя оштрафуют за вождение без ремня безопасности, - сама не знаю зачем, негромко произнесла я, мрачное давящее молчание между нами угнетало меня, еще больше усугубляя мое и без того безрадостное эмоциональное состояние, сопровождающееся бесконтрольно капающими из глаз слезами, мне хотелось разбавить эту мутную тишину струей чистого воздуха, полной грудью вдохнуть живительного кислорода и исцелиться от моральной боли, только исцеление мое на самом деле вовсе не в озоне, а в прощении моего заботливого господина, а вот он как раз и не желает меня, идиотку, прощать, а я, похоже, совсем не умею подолгу молчать, даже когда моего голоса и слышать не хотят, вот такая дурочка. - Пусть оштрафуют, я оплачу штраф. Ты не знаешь ощущения наручников на своих руках в контексте не сексуальной игры, а в контексте камеры и решетки, неволи. А я знаю и не хочу вспоминать это ощущение. Не хочу, - через несколько долгих мгновений откликнулся Беликов все тем же холодным равнодушным тоном, щедро сдобренным горечью, и я прекрасно понимала, о чем говорит страж. После исцеления магией Духа из состояния не – мертвого вампира, стригоя, моего любимого человека целых полгода продержали в тюремной камере при Дворе с неизменными металлическими наручниками на запястьях, Королевский Совет не сильно торопился с решением о судьбе Дмитрия, и лишь спустя шесть месяцев дампира признали неопасным для окружающих и выпустили на свободу. Все проживаемые нами события оставляют на нас свой неизгладимый отпечаток, наше прошлое отбрасывает тень на нас настоящих, ремень безопасности в какой-то степени ведь действительно ограничивает свободу движений, и это ощущение на физическом уровне напоминает господину моей души о том периоде жизни, о каком он меньше всего желает вспоминать. Свобода, после собственной души мой любимейший мужчина больше всего ценит свободу, как во внешнем ее проявлении, свободу от камеры, решетки и кандалов, так и внутреннюю свободу, став старше, мой дорогой человек стал намного свободнее в своих мыслях, желаниях и проявлениях, и я это чувствовала на каком-то интуитивном уровне. - Я и в контексте сексуальной игры не знаю, но мне очень бы хотелось узнать с тобой, Дмитрий… - прикрывая веки и чувствуя очередные дорожки соленой воды, бегущие по мокрым щекам, прошептала я, не ожидая ответа, и в самом деле я его и не получила, мой неповторимый мужчина предпочел промолчать, не удостаивая меня, болтливую дуру, испоганившую ему настроение, своим ответом. А мне так хотелось, чтобы мой заботливый господин сковал мои запястья наручниками, щиколотки зафиксировал поножами у столбиков кровати, тем самым широко раздвигая мои ноги и получая прямой доступ к моему самому сокровенному местечку, завязал мне глаза и отхлестал плетью по всему телу, по обнаженной груди с набухшими сосками, по голой писе, а после приласкал и трахнул, кончая в мое лоно, а можно и в мой рот, ничего не имею против, наоборот, я только за, люблю проглатывать вкуснейшее солоноватое семя моего единственного мужчины без малейшей горечи, но сейчас не время предаваться эротическим фантазиям, как и спрашивать у дампира, делали ли ему минет в машине, хотя мне было на самом деле это интересно. Еще мне прямо сейчас хотелось отсосать большой красивый ровный член моего обожаемого мужчины с просвечивающими синеватыми венками, открытой головкой и аккуратными яичками, доставить ему удовольствие, подарить сексуальную радость, загладить свою вину, заменить отрицательные эмоции на положительные, но я отчетливо осознавала, что в данный момент эта тактика не сработает, ибо страж слишком сильно сердится на меня, и в противовес мне ничего не хочет ни от меня, ни меня саму, скорее мое присутствие в эти минуты его даже раздражает, и эти невеселые осознания принесли с собой очередную порцию душевной боли и новые потоки слез, падающих на мокрые руки. - Я знаю, что виновата, знаю, что дура… Но я прошу тебя, не злись на меня… Пожалуйста… Я тебя очень люблю… Прости меня… - бессвязным шепотом слова сами выскользнули из моего рта и материализовались в такую вот нелепую речь, я и сама в эту секунду чувствовала себя жалкой и нелепой, идиоткой, приносящей своему любимому человеку одни лишь огорчения вместо радости, открыв глаза и подняв голову, я посмотрела прямо перед собой в солнечный день и невольно нервно и несколько истерично рассмеялась, пока невеселый смех не затих и вновь не сменился на соленые слезы. - Я не злюсь на тебя, Роза. Злость и ненависть я могу испытывать лишь к моим врагам. А на моих близких людей я злиться не могу… - …но их поступки могут тебя огорчать, - закончила я фразу стража, поскольку уже слышала ее от моего бесподобного мужчины в уютной трешке его младшей сестры, и всхлипнула в голос, - я огорчила тебя… Я просто идиотка… Прости меня… И ничего, молчание, не простил, значит, не заслужила прощения… Положив голову на мягкую высокую спинку сиденья, я вновь прикрыла глаза, позволяя слезам свободно бежать по лицу и капать уже на шею и грудь, музыка, льющаяся из колонок магнитолы, отошла для меня на задний план, я размышляла о том, что же мне сделать, что сказать, чтобы мой заботливый господин простил меня, что поможет мне получить его прощение, но как назло в голову совершенно ничего стоящего не приходило. *** - Приехали, - ровный холодный лишенный эмоций голос моего драгоценного человека с легким русским акцентом, очерченный явственной горечью, ворвался в неровный строй моих невеселых мыслей и темноту глаз, которые мне все же пришлось открыть и обнаружить неизменное слепящее своей радостью солнце за окном, машина действительно остановилась в том же дворе, в котором я уже была вчера, около новенького десятиэтажного дома с множеством подъездов и его братьев-близнецов напротив и по обеим сторонам. А еще я вдруг поняла, что слезы перестали бежать из глаз, видимо, свой лимит на сегодня я уже выплакала. - Не хочешь привести себя в порядок? – даже не глядя в мою сторону, равнодушно спросил Беликов, и эта холодность господина моей души принесла мне очередную порцию душевной боли и новые дорожки соленой воды по щекам, нет, не выплакала, ошиблась. - Не хочу, мне все равно, - тихо отозвалась я, и это была чистая правда, мне, в самом деле, было совершенно без разницы, как я сейчас выгляжу, и что меня с заплаканным лицом и наверняка покрасневшими глазами увидит кто-нибудь из случайных прохожих, сильно сомневаюсь, что они в своей жизни никогда не плакали, так пусть смотрят, меня это ни грамма не трогает, когда хозяин всего моего бытия сердится на меня, когда не прощает меня, ничто в этом мире не имеет для меня значения, ничто. - Как знаешь, - услышала я всего два слова в ответ, всего лишь два коротких слова, обжигающих мою душу, мое любящее сердце своим ледяным звучанием, причиняющих мне нестерпимую боль, вызывающих новые потоки слез из глаз. Страж выключил музыку, вышел из машины, обогнул черный автомобиль с полностью тонированными стеклами, принадлежащий Академии Святого Василия, открыл мне дверцу, выпуская меня, и я послушно покинула салон, через минуту беря из рук дампира свой большой подарочный пакет с заднего сиденья с клатчем внутри, где на его спинке остался лежать в серой папке на молнии тот проклятый дневник. У меня прямо руки чесались, взять и зашвырнуть его в ближайший мусорный бак, но после такого номера мой заботливый господин меня вообще никогда не простит, а потому я не притронулась к злосчастной тетради и пальцем. - Свиньи, где пожрали, там и объедки бросили. А здесь мамочки с детьми гуляют,- с явным осуждением в низком мягком бархатном тембре, по-прежнему холодном и лишенном какой-либо другой эмоциональной окраски кроме прямой, осуждения, проговорил Дмитрий на своем родном русском, брезгливо поморщился на долю секунды, а после поднял с лавочки около подъезда, в каком на высоком этаже располагалась трехкомнатная квартира Виктории, две пустые бутылки из под пива и отправил их в ближайший бак, находящийся прямо рядом с этой лавочкой, следом за бутылками в урну последовали упаковка из под чипсов и пакет каких-то недоеденных сухариков. Здесь я была полностью согласна с моим драгоценным человеком, неужели так трудно опустить пустые бутылки и пачки из-под чипсов и им подобной вредной канцерогенной ерунды в бак, находящийся тут же рядом, чтобы не выполнить это простейшее действо, а точнее говоря, не посчитать нужным этого делать, нужно быть действительно невоспитанной свиньей, не иначе. Стук каблуков по асфальту вкупе со звонким раздражающим слух собачьим лаем отвлек меня от моих мыслей, и я повернулась на источник этих звуков, мимо нас со стражем, гордо задрав нос, из подъезда продефилировала стройная молоденькая блондиночка в мини-юбке с рыженькой собачкой, не дотягивающей размером до средней кошки, на гламурном розовом поводке, ведущая на прогулку своего чудо-зверя, ну никогда не понять мне любви людей к этим карликовым собакам, которых приличный кот одной лапой зашибет. Вы можете смеяться, но повела эта девица свою живность на детскую площадку, в данный момент, правда, пустующую, это какие же мозги надо иметь, чтобы додуматься выгуливать собаку на площадке, где будут гулять детишки, наверное, такие же розовые, как и поводок ее миниатюрного питомца, продолжающего бесцельно брехать. - Девушка, неужели так сложно перейти дорогу и дойти до парка в десяти минутах ходьбы отсюда, и там выгуливать свою собаку, а не на детской площадке. Я уже не говорю о том, что было бы хорошо еще и убирать экскременты за своим животным в пакет и выбрасывать его в мусорный бак, - мрачный холодный голос моего мужчины на его родном русском, а потому естественно без малейшего акцента, прозвучал довольно громко и неожиданно для меня самой, а блондинка так вообще вздрогнула от этой самой неожиданности и развернулась на каблуках к нам лицом, даже ее пустобреха на мол минуты замолкла. - Но она ведь маленькая, - хлопая своими серо-голубыми глазами с длинными и густыми наращенными ресницами, на полном серьезе заявила эта мадемуазель, а я едва не прыснула от смеха, но сдержалась, тоже мне аргумент нашла, даже мои слезы перестали бежать из глаз. - И что дальше? Если она маленькая, то в туалет не ходит? Безотходное производство? Уверен, когда у тебя появятся дети, тебе не понравится, что кто-то выгуливает свою собаку, даже маленькую, на детской площадке, где будет играть твой ребенок, - в прохладном низком голосе стража проскользнули раздраженные нотки, и обычно вежливый и неизменно воспитанный Беликов резко перешел на «ты», вот зря ты споришь, милочка, настроение нынче у моего заботливого господина оставляет желать лучшего, я его напрочь изгадила, моя вина, так что самым лучшим тебе будет согласиться и топать со своей тявкающей не по делу зверушкой в тот самый вышеуказанный парк. - А у вас есть дети? – выдала просто самый гениальный ответ девица, похоже мозг у них один на двоих с ее питомцем, взгляд серо-голубых глаз блондинки с кукольными ресницами скользнул с дампира на меня и остановился на моем заплаканном лице, что смотришь, деточка, ты никогда не плачешь, ты умеешь только смеяться, в твоем розовом мире нет места слезам и печалям, там лишь бегают единороги и какают радугой, хорошо, что мой золотой человек не мог слышать моих мыслей, не оценил бы, прости, родной мой, я не идеальная, но люблю тебя больше собственной жизни. - Гуляй со своей собакой в парке. А если я еще раз увижу тебя с твоей Моськой на детской площадке, заставлю голыми руками убирать за ней, - тяжелый мрачный тон моего единственного мужчины вынудил блондиночку недовольно поджать свои пухлые губки, конечно же, с розовым блеском с перламутром на них и неуверенно переступить с ноги на ногу. Запах, язык не поворачивается назвать его ароматом, уж простите, приторно-сладкого цветочного удушливого парфюма гламурной фифы, щедро нанесенного из флакона, распространялся на несколько метров от своей обладательницы и лично у меня вызывал стойкое отвращение, и я была очень рада, что не оказалась вместе с этой мадам в закрытом помещении, иначе мое чувствительное дампирское обоняние точно бы испытало ольфакторный шок и, может быть, даже решило бы меня покинуть за столь немилосердное обращение, как только эта пустобреха, вновь залившаяся громким пронзительным лаем, режущим мой обостренный слух, еще не свалилась в обморок, надышавшись духами своей хозяйки, используемыми ей в качестве оружия массового уничтожения. - Не любите вы животных, - обиженным голоском проговорила блондинка, напоминающая мне героинь примитивных подростковых комедий, мозги которых напрочь сожрала перекись, регулярно применяемая ими для осветления своих локонов и придания им заветного белокурого цвета, хорошо еще если своих, а не наращенных, твою же мать, вы только посмотрите, эта девица еще и умудрилась обидеться, прости за грубость, родной мой. - Я не люблю людей, не имеющих элементарного воспитания и хотя бы маломальского уважения к окружающим, - холодный неприветливый тембр моего драгоценного человека поставил точку в этом нелепом разговоре, дама с собачкой не нашлась, что ответить на этот раз, видимо, ее розовый мозг перетрудился от мыслительной деятельности, и, обратившись уже к своему миниатюрному брешущему зверю, «Идем, Джулия», развернулась и направилась прочь от подъезда, уже в другую сторону от детской площадки, вы, серьезно, эту мелкую псину зовут Джулия, ну прямо Джулия Робертс, смешно. Вы не подумайте, я не такая уж сука и совершенно нормально отношусь к обладательницам светлых волос, моя любимая Лисса к примеру тоже блондинка, к тому же натуральная с водопадом шелковистых платиновых локонов до поясницы, вот только моя изысканная принцесса – умная, элегантная и безупречно воспитанная, роскошная женщина, до какой этой вульгарной девице в юбке, больше напоминающей пояс и хорошо хоть скрывающей ее задницу от взора любого и каждого, безумно далеко, как раком до великой китайской стены, просто я не люблю идиотов, притом обоих полов. «А если я еще раз увижу тебя с твоей Моськой на детской площадке, заставлю голыми руками убирать за ней», вспыхнула в моем сознании фраза моего любимейшего мужчины, сказанная им совсем недавно, и тут я уже, не сдержавшись, рассмеялась в голос, взглядом провожая гламурную блондиночку с ее наконец-то заткнувшейся пустобрехой, простите, но более цивильного слова у меня не нашлось, да, животные по какой-то неизвестной причине не любят нас, дампиров, в отличие от мороев, живых вампиров обожают все кошки и собаки без исключения, но меня действительно достал пронзительный лай этой живности, от коего звенит в ушах. - Ты действительно заставишь ее голыми руками убирать фекалии за собакой? – отсмеявшись, обратилась я к стражу, смотрящему на меня с неким недоумением в задумчивых кофейных глазах, столь любимых мной, и явно не понимающего причину моего внезапного веселья, а я, как ни пыталась, никак не могла представить в голове картинку, блондинку, сидящую на корточках на детской площадке и убирающую экскременты за своей мелкой животиной, и Дмитрия, стоящего над девушкой и заставляющего ее, ну не видела я моего заботливого господина в этой роли, воспитателя в детском саду, и все тут, хоть убейте меня. - Нет, конечно, зачем мне это. Я лишь смею надеяться, что в следующий раз она вспомнит мои слова и отведет свою Моську в парк. Вот именно из-за таких нерадивых собачников Викуля никогда не гуляет с Элиной во дворе, - с легкостью мгновенно переходя на куда более привычный мне английский напрочь лишенным какой-либо веселости холодным голосом с явственно проступающей горечью негромко безрадостно промолвил мой неповторимый мужчина и пошел в сторону подъезда, и мне ничего не оставалось кроме как последовать за ним. Мой золотой человек открыл железную дверь с домофоном небольшим овальным магнитным ключом, висящим на связке с множеством других самых обычных разных ключей, вынутой стражем из кармана его прямоугольной сумки из натуральной черной кожи на длинном ремне, и как всегда пропустил меня вперед, мы прошли пустой тамбур, поднялись по лестнице из нескольких ступеней на первый этаж и вызвали лифт, приехавший, как это ни странно, буквально через минуту и гостеприимно распахнувший перед нами двери, впуская внутрь. Страж нажал кнопку нужного этажа, и лифт с мягким толчком тронулся с места и стал поднимать нас к небесам, а я, подойдя вплотную к моему заботливому господину, прижалась своей женственной фигуркой к его сильному накаченному телу и положила голову на широкую грудь моего безмерно дорогого человека, слушая спокойное размеренное биение его сердца, самую лучшую музыку на свете для меня, любящей женщины, и вдыхая безумно приятный естественный запах кожи дампира, упиваясь им, мой мужчина не обнимал меня, но и не отталкивал, за что я была ему бесконечно благодарна, тот факт, что Беликов сердится на меня, не мешает мне любить его и никак не меняет моих чувств к хозяину всего моего бытия. Лифт остановился, дверцы плавно разъехались в разные стороны, выпуская нас на свободу, и мы покинули довольно просторную кабину, Дмитрий открыл дверь в квартиру Виктории своим ключом, что меня нисколько не удивило, дампирка его родная сестра, и мы оказались в совершенно пустой и непривычно тихой квартире, молодожены сегодня с утра отправились отдыхать на Кипр, а Элина в гости в Бийск к своей бабушке Алене и тетям Каролине и Соне. Прямо у порога мой драгоценный человек снял обувь, черные туфли из хорошей натуральной кожи, и положил связку ключей вместе со своими длинными серебряными четками из идеально ровных бусин с «хвостом» в виде тяжелого креста с распятием на небольшую пустующую тумбочку с выдвижными ящиками неподалеку, и я последовала его примеру, поставив большой блестящий пакет с косметическим набором и моим клатчем внутри неподалеку от собственных туфель телесного цвета на высокой тонкой шпильке. После чего страж направился по длинному коридору прямиком в ванную комнату, минуя шкаф, где осталась моя будничная одежда, в какую мне предстояло переодеться, сменив нарядное вечернее платье на белую рубашку с длинными рукавами и прямые черные брюки, мою рабочую форму стража, а женственные, но не самые удобные туфельки на каблуках на куда более комфортные балетки. Не прошло пары минут, как кратковременный шум воды затих, мой единственный мужчина вернулся, вымыв руки, но уже босиком, видимо, ношеные носки он положил в стирку или просто-напросто выкинул, не знаю, открыл дверцу того самого шкафа и вынул из него новые черные носки с картонной этикеткой, выудил из шкафа на этот раз уже ножницы, разрезал крепежную нить, убрал аксессуар из швейного набора обратно и прошел мимо меня, все еще стоящую у порога, на кухню, очевидно, выкинул ненужный картон упаковки и нитки в мусорное ведро и вновь подошел к шкафу. Повелитель моего сердца не разговаривал со мной и вообще не обращал на меня никакого внимания, словно меня вообще здесь нет, что неизменно причиняло мне эмоциональную боль, и я почувствовала, что по заплаканному лицу вновь покатились непрошеные слезы, которые я даже не пыталась сдерживать, сейчас мне нужно было только одно, прощение господина моей души, и я его получу, чего бы мне это ни стоило, я не могу уехать так, в ссоре, в молчании, в мертвой тишине, убивающей меня изнутри, не могу и не хочу. - Дмитрий… Посмотри на меня… Пожалуйста… - невольно всхлипнув, тихо позвала я моего удивительного мужчину, и в то же мгновение он обернулся в мою сторону, темные глаза стража, излучающие все ту же горечь, встретились с моими, и я, не прерывая визуального контакта, медленно подошла к нему и опустилась на колени перед моим заботливым господином, смотря снизу вверх и любуясь им. Задумчивые темно-карие очи цвета горького кофе, излюбленного напитка всех стражей, тонкие мимические морщинки в их уголках, темно-каштановые волосы до плеч с широкой седой прядью с правой стороны пробора, собранные в неизменный низкий хвост, правильные черты лица, тонкие губы, сексуальное в меру накаченное тело, белая рубашка, не скрывающая жестких рельефных мышц под ней, однако прячущая от чужих глаз крупный тяжелый крест с распятием на длинной широкой цепочке прочного замысловатого плетения из благородного металла, черные брюки со стрелками, кисти рук с красивыми длинными пальцами пианиста, ты такой идеальный, любимый, в тебе все прекрасно, тебе так идет классика, это прямо твое, и я так тебя люблю, безумно люблю, больше собственной жизни люблю. - Прости… Прошу тебя… Прости…Умоляю… - глядя прямо в кофейные очи Беликова своими заплаканными глазами, прошептала я хриплым шепотом, в бордовом шелковом платье в пол без трусиков под ним я стояла на коленях на светлом ламинате перед моим первым и единственным мужчиной, чувство тотальной покорности заливало все мое существо, проникая в каждую клеточку, принося с собой эмоциональное наслаждение, как это ни странно, но я ощутила его даже сейчас, в этой далеко не самой эротичной ситуации. Я протянула руки к правой кисти моего драгоценного человека, и он не отдернул ее, позволяя мне коснуться своей кожи моими тонкими пальчиками, со всей любовью, беспрестанно шепча слова извинений, поцеловать тыльную часть его кисти, покрыть нежными поцелуями его красивые длинные пальцы, прижаться лбом к своей горячей руке, прося прощения со слезами на глазах. Подняв взгляд, я ничего не смогла рассмотреть в темных очах полновластного повелителя моего сердца кроме обжигающей ядовитой горечи, и тогда я сдвинулась чуть назад и, наклонившись к полу, вновь и вновь шепча «Прости…», нежно поцеловала подъемы голых ступней моего заботливого господина, касаясь языком его кожи, и прижалась лбом к ногам стража, орошая их своими солеными слезами, а руками обнимая его опять же за ноги. Если вам мои действия кажутся унизительными, то это всего лишь ваши глупые комплексы и навязанные социумом табу, не более того, чем я не страдаю, блондинки, собаки, детские площадки, все ушло далеко-далеко и растворилось где-то на окраинах сознания, мне было безумно хорошо у ног хозяина всего моего бытия, чувство полной покорности заполнило всю меня без остатка, и желала я лишь одного, прощения моего любимейшего мужчины, больше ничего мне не нужно.