Жизнь - река

POV Роза Мерный стук колес пассажирского поезда, движущегося по маршруту Омск – Бийск и с каждой пройденной минутой все больше приближающего меня к месту, где живет семья моего любимого мужчины, его мать, бабушка, сестры и племянники, создаваемый размеренным движением локомотива с множеством прицепленных вагонов по железным рельсам, этим двум никогда не пересекающимся абсолютно параллельным прямым, вот такая вот насмешка жизненных реалий над геометрической теорией, наукой Пифагора и других известных ученых–математиков, успокаивал и клонил ко сну. Это в мире людей сейчас день, на экране мобильного высвечивается 14:28, всего полтора часа назад мы отъехали от перрона громадного сибирского города Омска, а по моройскому расписанию в эти секунды глубокая ночь, когда живые вампиры отдыхают в своих постелях, чтобы проснуться ближе к вечеру, солнечный диск плавно скроется за линией горизонта, тени удлинятся и заволокут землю своим сумрачным туманом, тьма накроет мир уютным покрывалом из черного бархата, сделав очертания предметов мягкими и расплывчатыми, и в вампирском сообществе, моем мире, где я родилась и выросла, где я живу и умру, где мне самое место, наступит утро. Но, как бы мне ни хотелось спать, здесь, в этот миг, под жизнерадостную болтовню трех человек, моих попутчиков и соседей по купе, уже успевших неплохо познакомиться между собой, мне не уснуть, остается надеяться, что я смогу хотя бы просто подремать, надев на лицо светонепроницаемую маску для сна. Я – одна из двух личных стражей Ее Высочества принцессы Василисы Сабины Реи Драгомир, талантливой пользовательницы Духа, редчайшей Пятой стихии, и моей единственной подруги Лиссы, сестры по этой жизни, королевской моройки из великого древнего рода, в чьих венах течет священная кровь Дракона, одна капля какой дороже тысячи жизней таких, как я, дампиров, верных защитников живых вампиров от беспощадных безнравственных кровожадных бессмертных чудовищ, стригоев. Мое место за спиной высокой худенькой ухоженной блондинки с водопадом шелковых платиновых волос, но сейчас я не в Пенсильвании, и даже не в Штатах, я в России, на Родине моего обожаемого Дмитрия, моего персонального Бога на этой земле, направляюсь в Бийск к его семье, чтобы вместе с близкими моего самого дорогого на этом свете человека поехать в Новосибирск на свадьбу Виктории, младшей сестры моего любимого мужчины, где я буду свидетельницей. Однажды мне уже выпадала честь быть подружкой невесты на церемонии бракосочетания Лиссы и ее любимого супруга лорда Кристиана Озера, а теперь у меня появилась возможность засвидетельствовать счастье еще одной пары, у меня нет собственной личной жизни, и она мне совершенно не нужна, смысл моего бытия – Василиса Драгомир, принцесса живых вампиров, ее безопасность и благополучие, лишь ради Лиссы я живу, просыпаюсь по утрам и встаю с постели, и умру, защищая мою лучшую подругу от не – мертвых монстров. Однако сей факт отнюдь не лишил меня способности радоваться за других, скорее наоборот, мне нравится лицезреть чужую любовь и радость, возвращаясь воспоминаниями в то далекое время, где мое собственное сердце пело и ликовало, а мир вокруг казался светлым и прекрасным, окрашенным золотой кистью кудесницы–любви. Одиннадцать часов в воздухе, проведенные мной на борту самолета авиакомпании Swiss International Air Lines, оторвавшегося от земли на взлетной полосе аэропорта Филадельфия и приземлившегося в Шереметьево, аэропорту столицы России, и почти восемь тысяч километров остались позади, даже страшно представить, что я преодолела бескрайний Атлантический океан за какую–то жалкую половину суток. Еще три часа на борту летательного агрегата авиакомпании Аэрофлот и чуть больше двух тысяч километров по воздушному пространству родной страны моего неповторимого Дмитрия «пройдены», и мои ноги ступили на сибирскую землю, место из моих старых кошмаров, когда снятся поезда, с абсолютно не реальной скоростью несущиеся в никуда и падающие в разверзающуюся черную–черную бездну под ужасающие раскаты грома и ослепляющие вспышки молний, рассекающих свинцовое небо, плачущее ледяными слезами. Когда ночами слышишь в своем сознании тихий плеск волн темной мрачной воды Оби, широкой полноводной русской реки, и наблюдаешь раз за разом, будто эпизод фильма, поставленный на многократный повтор, падение с моста тела Дмитрия–стригоя с серебряным колом в груди, вогнанным между ребер моей рукой. Нынче ко мне в сновидениях, играх нашего подсознания, уже не приходят эпизоды жанра «хоррор», верно говорят мудрые люди, к каким я себя вовсе не отношу: «Со временем плохие и тяжелые воспоминания уходят, и ты помнишь только хорошее». С улыбкой на лице я вспоминаю тренировки с моим неподражаемым русским Богом, неизменно мысленно благодаря Дмитрия за его огромное терпение по отношению ко мне, неугомонной семнадцатилетней девчонке, влюбившейся в своего наставника, с горько-сладким послевкусием нежной печали в душе живут минуты трепетных страстных поцелуев с моим обожаемым дампиром, а единственная в моей жизни интимная близость с любимым мужчиной в старой сторожке на окраине учебного кампуса Академии Святого Владимира, скрывшейся от любопытных людских глаз в непроходимых лесах Монтаны, стала для меня самым ярким, красочным и счастливым фрагментом памяти. Если мужчина тебя любит, а в те далекие времена, еще до обращения в жестокого зверя без души, стригоя, и исцеления Лиссой с помощью невероятной магии моей лучшей подруги, спустя долгих шесть месяцев пребывания в состоянии не – мертвого вампира с белоснежной ледяной кожей и ярко–алыми ободками вокруг зрачков, что для Дмитрия ознаменовалось глубочайшей депрессией и колоссальным чувством вины перед всем миром, такой не проходящей тьмой без конца и края, без возможности увидеть свет в конце пути, страж Беликов испытывал ко мне самое чистое и прекрасное из всех чувств, доступное нам, людям, истинную любовь, причем абсолютно взаимную, то секс из простого механического процесса перерастает в нечто несоизмеримо большее, и волшебство, и самое священное таинство, и непостижимое чудо самой жизни. Я - женщина моего неповторимого дампира, моего персонального Бога, полновластного повелителя моего сердца, и останусь ей до конца дней моих, до самого последнего вздоха, моя душа и мое сердце, моя жизнь и мое тело, все принадлежит лишь ему одному, господину моей вселенной, и никто другой мне просто–напросто не нужен. Уже менее чем через двадцать часов, за какие поезд проходит по железнодорожному полотну практически тысячу километров от Омска до Бийска, я увижу семью моего любимого мужчины, его мать Алену, немного странноватую, пугающую меня своими непонятными речами и поступками хрупкую маленькую бабушку Еву, сестер Каролину и Соню, и их детей, Виктория же живет со своим гражданским мужем Николаем в Новосибирске, столице сибирского края, мировой столице стригоев, по абсолютно неизвестным мне причинам предпочитающих именно этот город–миллионер, а не какой–то другой. Мне не хочется одной приезжать в мегаполис, где прошли самые страшные минуты моей судьбы, потому-то я и решила ехать именно на поезде, билет на какой в купе стоит всего то четыре тысячи рублей, даже меньше ста долларов, пять стодолларовых купюр я обменяла на рубли еще в Москве в пункте обмена валюты сразу же после прилета в столицу России. Хотя на машине добраться до городка, где прошли детство и юность моего обожаемого дампира, можно и за менее продолжительный промежуток времени, за тринадцать часов, но тогда придется проезжать Новосибирск, а я предпочитаю приехать туда вместе с близкими Дмитрия, глупый неосознанный страх, я это признаю, но при этом никак не могу от него избавиться, даже смешно. Невысокая стройная девушка с женственной фигурой, доставшейся мне от матери, легендарного в сообществе живых вампиров стража Джанин Хэзевей, несомненно, достойной уважения женщины, с длинными прямыми темно–каштановыми волосами, теперь достающими до поясницы, и раскосыми восточными глазами цвета черного кофе, черты, перешедшие мне от Эйба, Ибрагима Мазура или Змея, турка по происхождению, богатого мороя, не имеющего никакого отношения к двенадцати знатным королевским родам, но при этом живого вампира неизменно защищают двое дампиров, нанятых им за деньги, опасного человека, с которым лучше не связываться, если не хочешь заработать неприятности на свою голову, вот такие вот у меня кардинально разные, знаменитые, каждый в своей стезе, родители, можно сказать, просто фантастическая наследственность. Я убивала не – мертвых вампиров, невероятно сильных и чрезвычайно быстрых, двигающихся чуть ли не со скоростью звука, из–за чего может создаваться ложное впечатление, что стригои могут летать по воздуху, как бессмертные чудовища из древних преданий, но это вовсе не так. Я не боюсь мужчин, никто из них не сможет причинить мне и малейшего вреда, даже если очень этого захочет, я – страж, я прошла жесткое обучение в Академии, где учат защищать мороев и сражаться с бессмертными монстрами, используя их слабости, каких на первый взгляд просто нет, применяя, как серебряный кол, заряженный магией живых вампиров всех Четырех стихий одновременно: Земли, Воды, Огня и Воздуха, так и любое другое доступное оружие, в качестве какого может выступать и собственное тело. Я не страшусь смерти, мы с ней хорошо знакомы, старуха с косой уже однажды приходила за мной, тогда Лисса неосознанно вернула меня на эту сторону жизни, я – «поцелованная Тьмой», связанная психической связью с моей единственной подругой, могу видеть ее глазами, чувствовать все, что ощущает моройка, эта особенность делает меня идеальным стражем для благородной принцессы из рода Дракона. Но при всем при этом мне страшно одной ступать на землю Новосибирска, кто бы знал, смеялся бы в голос. Раньше, в детстве и юности, я сильно обижалась на мать, что она совершенно не уделяла мне своего времени и внимания, не приезжала навещать в Академию, я могла не видеть Джанин по несколько лет к ряду, но теперь, когда я уже давно не семнадцатилетняя девочка–подросток с мечтами о светлом и счастливом будущем, а взрослая двадцатишестилетняя девушка со своими собственными печалями и горестями, спрятанными в самом темном и потаенном уголке моей души, закрытыми на множество замков, запечатанными печатью прожитых лет, от всех этих глупых и несуразных детских обид не осталось и следа. Я прекрасно понимаю, что мать, постоянно живя в Европе, ибо именно там проживает подопечный ей морой из королевской семьи Селски, крайне редко бывающий в Соединенных Штатах, попросту не имела возможности общаться со мной, когда ей того хотелось, конечно, Джанин могла взять отпуск на месяц во время моих летних каникул и провести его с дочерью, но мама относится к тем стражам, каких, к стати, большинство, что отказываются от отпусков и выходных, полностью посвящая свою жизнь служению живым вампирам. Точно такой же и Дмитрий, чрезвычайно ответственный, живущий лишь для блага и процветания моройского мира, чему мой любимый мужчина всегда учил и меня, как сейчас, помню его слова: «Абсолютно не имеет значения, чего хотим мы сами, важно лишь то, что приносит пользу вампирскому сообществу», также мыслю и смотрю на окружающую реальность нынче и я сама. «Они на первом месте», мантра любого и каждого из стражей, непреложная истина наших судеб, что, в конечном счете, будут принесены в жертву ради дальнейшего успешного существования мира мороев, но так должно быть, ради этого мы и пришли на эту землю. У меня нет детей и никогда не будет, поскольку я совершенно не планирую в своей жизни этого светлого и радостного события, и уж точно не собираюсь вступать в близкие отношения ни с одним мужчиной–мороем, а женщины–дампиры могут забеременеть только от живых вампиров, мне абсолютно никто не нужен, ни морой, ни дампир, ни, конечно же, человек, в моем сердце живет любовь к нему одному, к Дмитрию Беликову, моему личному Богу на земле, а я сама живу в этом стремительно меняющемся мире лишь ради Лиссы, и другая жизнь мне без надобности. Даже будь у меня ребенок, он бы также, как и я, рос в Академии, вдали от своей мамы, видя ее лишь изредка, да, я была бы плохой матерью, признаю, но я – страж, и вся моя жизнь заключена в Лиссе, безопасность, счастье и благополучие моей единственной подруги для меня дороже всего на свете, поэтому это даже хорошо, что у меня нет детей. Есть лишь двое прелестных крестников, детки моей любимой принцессы и Криса, двойняшки Эрик и Рея двух лет от роду со светлыми платиновыми волосами и бледно–зелеными нефритовыми глазами своей чудесной мамочки, носящие фамилию Драгомир, род Дракона должен продолжаться, но вот чертами лица больше похожие на Кристиана, что просто обожает свою красавицу–жену и милейших деток, повторюсь, мне нравится смотреть на чужое счастье, тем более, когда рада и довольна моя лучшая подруга. Лежа на спине на одной из верхних полок, переодевшись в черную футболку из хлопчатобумажной ткани и удобные домашние штаны темно–серого цвета, приятные к телу, из стандартной формы стража, строгих черных прямых брюк и белой рубашки с длинными рукавами, поверх какой я неизменно надеваю пиджак в тон брюкам, ношу эту одежду постоянно, и в рабочие, и в выходные дни, что я также провожу рядом с моей единственной подругой и ее близкими, ибо никаких других дел и забот у меня попросту не имеется, и чувствую себя во всей этой официальной амуниции я абсолютно комфортно, я прикрыла глаза и невольно улыбнулась, вспомнив события месячной давности. У меня совершенно нет желания делать замысловатые прически, я просто–напросто собираю свои длинные волосы до поясницы в низкий хвост, чтобы не мешали, наряжаться в красивые женственные платья и сарафаны, подбирать к ним туфельки и босоножки на каблуках, каких целая тьма у Лиссы. Вообще, гардероб моей любимой принцессы больше напоминает небольшой магазин, где хватит одежды человек на десять на все сезоны, не меньше, но очаровательная блондинка с изысканным тонким вкусом и художественным видением этого мира - великая модница, знающая все тренды наступающего года, постоянно пополняющая свой элегантный гардероб все новыми и новыми дизайнерскими вещичками, что великолепно смотрятся на стройной модельной фигуре моей лучшей подруги. Мне же не для кого надевать всю эту «красоту», Дмитрий меня давным–давно разлюбил, «Иногда любовь уходит, моя ушла», так сказал мой обожаемый дампир прежде чем навсегда покинуть мою жизнь, если раньше в чем–то я и не понимала мать, то теперь стала точно такой же, как она, просто стражем, верным защитником живых вампиров без своих собственных желаний, стремлений и мечтаний, сосредоточенным лишь на благе мороев. - Ты никогда не угадаешь, кто мне сейчас позвонил, Роуз, - с загадочной улыбкой Моны Лизы, изображенной на картине гениального итальянского художника, талантливого ученого, передового изобретателя своего времени, замечательного писателя и искусного музыканта, одного из крупнейших представителей искусства Высокого Возрождения, яркого примера «универсального человека» Леонардо да Винчи, помню это из курса обучения в университете Лихай, где моя любимая принцесса отучилась пять лет, естественно, и я вместе с ней, в качестве ее стража, обнажающей острые кончики белоснежных длинных клыков, произнесла Лисса, взглядом слегка сощуренных бледно–зеленых глаз с пушистыми ресницами, покрытыми угольно-черной тушью и похожими на крылья какой–нибудь диковинной птицы, указывая на черный айфон в своей руке с тонкими изящными пальчиками с идеальным французским маникюром. Телефонный звонок застал мою единственную подругу в прихожей шикарного трехэтажного особняка в любимом мороями готическом стиле, подаренном моей любимой принцессе и Крису на свадьбу королевой Татьяной, когда она уже собиралась одевать бежевые туфли на шпильке в тон к приталенному платью до колен с рукавами три четверти, к какому ухоженная блондинка подобрала широкий золотой пояс с голубыми топазами в соцветиях лилий из белого металла и изумрудами на листочках их обрамляющих и недлинную широкую цепочку из белого золота с крупным кулоном в виде лилии с переплетенными в витиеватый узор веточками и листиками, также с небесного цвета топазами и поражающими своей глубиной и чистотой изумрудами, чтобы пойти на еженедельную воскресную службу в величественную православную церковь при Дворе с высокими расписными потолками, украшенную множеством самых диковинных фресок, вместе с Кристианом, что уже готовый стоял и ждал свою супругу в классическом черном костюме с рубашкой ему в тон, цветовые предпочтения лорда Озера в одежде со временем нисколько не изменились. Моя подруга в отличии от меня самой искренне верит в Бога и не пропускает ни одной службы, это я не верую в Господа, может быть, поэтому небеса меня и не любят, не посылают мне взаимной любви и счастья, не знаю, трудно сказать. - И кто же тебе позвонил, Лисс, просвети меня, вдруг я удивлюсь, - также улыбаясь в ответ, проговорила я, застегивая пуговицы пиджака, в то время как подруга повернулась к зеркалу в полный рост в интересной серебряной раме и заправила за ухо легкую короткую прядку, чтобы ничто не могло испортить идеального внешнего вида моей любимой принцессы. Высокий длинный хвост, чуть подвитый на конце, придавал всему облику моройки некой элегантной строгости, а длинные сережки-висюльки со сверкающими бриллиантами завершали образ, добавляя ему изысканности и шарма, у прелестной блондинки просто невероятный вкус, получше, чем у какого–нибудь модного и востребованного стилиста, создавай Ее Высочество коллекцию одежды, уверена, платья пошли бы нарасхват среди избалованных моройских женщин из знатных родов, любящих все роскошное и претензионное. - Ты удивишься, подруга, это точно, а позвонил мне Дмитрий Беликов и попросил позвать к телефону тебя, если ты рядом, так что держи трубку, Роуз, - абсолютно серьезно без малейшей иронией отозвалась Лисса, протягивая мне айфон, а мое сердце пропустило удар. Разумом я понимала, что моя любимая принцесса никогда не станет шутить на подобную тему, прекрасно зная, что такой черный юмор причинит мне сильнейшую моральную боль, но сознание просто отказывалось верить в услышанное, неужели, спустя восемь лет, мой обожаемый дампир мне позвонил, и главное зачем, что хочет мне поведать мой дорогой мужчина. Естественно у Беликова остался номер Василисы, вот только страж не воспользовался им ни единого разу, подруга бы сообщила мне об этом, а сейчас Дмитрий желает меня слышать, а хочу ли я вновь послушать ласкающий слух мягкий низкий бархатный тембр с легким русским акцентом, да, безусловно, хочу. - Алло, - спустя несколько секунд, взяв из рук Лиссы мобильный, выдала я слегка дрогнувшим голосом, сделав медленный вдох и выдох, надо же, а я ведь уже и забыла, что такое волноваться по какому–нибудь личному поводу, настолько за долгих восемь лет привыкла и смирилась с отсутствием личной жизни, воспринимая этот факт, как абсолютно естественный и сам собой разумеющийся. Да, Роуз, прокрутили бы твою судьбу вперед на какой–нибудь сказочной машине времени и показали тебя саму через девять лет, тогда в семнадцать ты бы просто не поверила, что можешь стать такой, взрослой, ответственной, настоящим стражем, не отвлекающимся ни на что, живущим лишь ради своего подопечного мороя, своей лучшей подруги, принцессы Василисы Драгомир. А ведь я такой стала, наверное, именно «такой» меня и хотел видеть Дмитрий, тренируя и вкладывая мне в голову важность отказа от своих собственных желаний ради безопасности живых вампиров. - Это Вика, сестра Димы, помнишь меня, Роуз? Мы тогда давным–давно не очень хорошо с тобой попрощались еще, когда ты уезжала из Бийска, узнала меня? - приветливым мелодичным голосом с высокими звенящими нотками в нем быстро заговорила моя собеседница на чистом английском с заметным акцентом, а я расслабленно выдохнула, направляясь по мощеной камнем широкой дорожке около особняка следом за Лиссой и Крисом вместе со стражем лорда Озера, высоким неразговорчивым дампиром лет тридцати, впрочем, у меня никогда и не возникало желания с ним пообщаться. Детки семейной пары остались дома с няней, поскольку еще слишком малы, чтобы посещать дом Божий, а вот года в четыре моя любимая принцесса планирует начать приобщать сына и дочь к своей вере, возможно, это и правильно, и так и нужно поступать, не мне судить. Успокойся, Роуз, это всего лишь Виктория, но ведь подруга сказала, что позвонил мой дорогой Дмитрий, странно. - Здравствуй, Виктория, конечно, узнала, разве я могла тебя забыть. А Дмитрий сейчас рядом с тобой? – аналогично приветливо ответила я, спросив то, что для меня было, действительно важно, при всем самом хорошем отношении к младшей сестре моего обожаемого дампира куда с большей радостью я сейчас поговорила бы хотя бы пару минут с моим любимым мужчиной, а вовсе не с Викторией, но, видимо, Беликов не разделял в данном вопросе моих взглядов и убеждений, а жаль, искренне жаль. - Дима отдал телефон мне, а сам сейчас общается с Элиной. А звоню я тебе, чтобы пригласить на нашу с Колей свадьбу, что состоится ровно через месяц в Новосибирске, в качестве свидетельницы. Приезжай, Роуз, я буду очень рада тебя видеть. Или ты все еще обижаешься на меня за старое? – быстро отозвалась девушка на том конце линии, упомянув какую–то Элину, с какой в данный момент разговаривает Дмитрий, от чего сердце больно кольнуло. Наверное, новая женщина моего обожаемого дампира, это я так и не смогла до конца отпустить прошлое и разлюбить моего русского Бога, а чувства моего неповторимого мужчины ко мне давным–давно канули в лету, и Беликов вовсе не обязан хранить мне верность, страж имеет полное право быть с тем, с кем он пожелает, если мой любимый человек счастлив, я от всей души порадуюсь за него, как бы больно мне ни было внутри, я улыбнусь, какие бы огненные кошки с острыми металлическими когтями не скребли в душе, я не стану плакать, буду лишь смеяться, пряча за показной эйфорией черную тоску по былому. - Я на тебя нисколько не обижаюсь, Виктория, даже уже и не помню, из–за чего мы тогда поссорились. А приехать, я постараюсь, честно-честно, но обещать не стану, вдруг не получится, - абсолютно правдиво ответила я, за исключением того, что давно забыла причину нашей размолвки с сестрой Дмитрия перед моим отъездом из Бийска, впрочем, сейчас это не имело никакого значения, если Лисса не будет против, я с радостью слетаю в гости к семье моего обожаемого дампира, к тому же мне безумно хочется увидеть и самого Беликова, посмотреть в его внимательные темные глаза, а я просто уверена, свадьбу собственной сестры мой любимый человек ни за что не пропустит, слишком уж он ценит своих близких и дорожит минутами рядом с ними. - Буду тебя ждать, Роуз, приезжай. Ну все, давай, пока, а то брат будет ругаться, что я все деньги на его телефоне проговорила. Я тебя жду, - закончила свою мысль Виктория, и в трубке послышались короткие гудки прервавшегося соединения, после чего я вернула айфон Лиссе, какая вместе с Кристианом уже подходила к церкви, находящейся неподалеку от особняка четы Озера – Драгомир, в чем моя любимая принцесса находила особую прелесть, видеть в окна гостиной золоченые купола храма с величественными крестами, стремящимися в небеса. Да, мой обожаемый дампир может быть и безмерно ласковым, и безумно строгим, все зависело от моего поведения, но никогда Дмитрий не был жестоким ни к кому, наоборот, мой дорогой мужчина в душе очень хороший, светлый человек, готовый помочь, пожалеть, посочувствовать, разделить твою боль, поделиться своей силой, поддержать, указать верную дорогу в жизни. - Роуз, вы не против, если мы включим музыку? – вырвал меня из воспоминаний вопрос Максима на русском, теперь я хорошо знаю родной язык моего любимого мужчины, выучила в университете Лихай, где его преподавали наряду с другими предметами, по которым мне, закрыв глаза, преподаватели благополучно поставили «удовлетворительно», хорошо осознавая, что я – страж, и мне ни к чему знание, к примеру, французской литературы, в какой моя любимая принцесса разбирается просто превосходно, как и во многих других гуманитарных предметах и точных науках. У Лиссы красный диплом со всеми дисциплинами, сданными на «отлично», моя любимая принцесса – умная, воспитанная и прекрасно образованная девушка, жена и мать, одна из претенденток на королевский престол после смерти нынешней правительницы мороев Татьяны Ивашковой. Двадцатилетние Максим и Ксюша – счастливая влюбленная парочка, такие радостные, беззаботные, свободные, мне уже вовек такой не стать, слишком много событий пережито, слишком много дорог пройдено, слишком много печалей испытано, слишком много душевной боли получено, и Вадим – светловолосый мужчина с короткой стрижкой спортивного телосложения лет тридцати с небольшим, какому я сразу же приглянулась, что он и не собирался скрывать, пришлось вежливо, но доступно на его же родном русском языке объяснить моему нежданно-негаданно появившемуся поклоннику, что я замужем, и знакомиться с ним поближе с перспективой более личного общения абсолютно не собираюсь, продемонстрировав для наглядности широкое кольцо из белого золота с мистическими черными и кристально–прозрачными белыми бриллиантами, уложенными в шахматном порядке, на безымянном пальчике моей левой руки, на каком в Америке и Европе носят обручальные кольца, мои попутчики по дороге в Бийск. В принципе, милейшие люди, вот только мне совершенно не интересно говорить с ними, попросту не о чем, мы принадлежим к двум бесконечно далеким друг от друга мирам, с кардинально разными ценностями и полностью противоположным укладом жизни, и хоть дампиры – генетически наполовину люди, наполовину морои, голос крови живых вампиров в нас намного сильнее, наш мир – это моройское сообщество, а не человеческие города с окнами–глазами, что живут в круглосуточном режиме и никогда не спят. Вообще–то, невероятной красоты кольцо - подарок Лиссы на мое двадцати пятилетие, к коему в комплект идут прелестные серьги на английском замке с бриллиантами в виде квадратиков на шахматной доске, единственные ювелирные украшения, что я с удовольствием ношу, поскольку по большому счету к изделиям из драгоценных камней и благородных металлов я отношусь весьма и весьма спокойно. Это у моей любимой принцессы множество творений мастеров–ювелиров, колье, короны, диадемы, пояса, кулоны и браслеты, какие изящной ухоженной блондинке идут просто безмерно, подчеркивая ее стать и благородное происхождение, а я - всего лишь страж принцессы из великого рода Дракона, зачем мне рядиться во все это «великолепие», кому показывать, мое место – безмолвной тенью за спиной доброй волшебницы с нефритовыми глазами, за какую я умру, не задумываясь ни доли секунды. - Если не слишком громко, то не против, - выразила я свое отношение по поводу музыкального сопровождения нашей поездки на русском, и Максим, поводив пальцами по сэнсерному экрану планшета, видимо, выбирая нужную звуковую дорожку, включил воспроизведение мелодии, после чего купе наполнилось аккордами и нотами, какие мне было послушать куда приятнее, нежели пустую бестолковую человеческую болтовню о всякой насущной ерунде, до которой мне очень далеко. Вокал был женским и не режущим слух, а сама композиция немного грустной, подходящей под мое настроение, с толикой трепетности и печальной нежности, такая песня плачущей души, в какой правит чувственный минор с палитрой из слезинок–звуков, пролитых по безвременно потерянной любви, затерявшейся в веках, растворившейся в океане времени. Вот и всё, улетаю из этого города, Нелегко, но так надо, надеюсь, до скорого, Высоко, я теряюсь где-то во времени, Ты остался в зиме, я лечу в своё лето временно. И пускай, моя жизнь в этих песнях и скорости, Убивай за мечту угрызением совести, Кто ты мне, я пытаюсь не думать, не клеить, Ветер гонит, но мне с каждым вдохом труднее. Знаешь, Дмитрий, мне так хочется сказать тебе: «До скорого, мой дорогой», я безумно по тебе соскучилась, родной мой, по твоим глазам, по твоим словам, по твоим поцелуям и бережным прикосновениям, мое тело тоскует без твоей ласки, а душа льет горькие слезы без твоей любви, мой внутренний мир замерз после твоего ухода из моей жизни, злодейка–судьба запорошила все холодными белоснежными снегами, небо сковала арктическими льдами, треснувшими и осыпавшимися мне на голову мелкими острыми осколками, в очередной раз поранившими мое сердце, безмерно любящее тебя одного, ненаглядный мой. Мое солнце скрылось от меня за пепельно–серыми низкими тучами, что укутали небосвод, подобно перьевому одеялу, из какого нет возможности выбраться и вдохнуть спасительный глоток кислорода, куда меня гонит ветер, я не знаю, но так хочу надеяться, что на встречу к тебе, любимый мой, пожалуйста, не будь со мной вежливо–равнодушным, словно я тебе чужая и незнакомая девушка, сжалься надо мной, молю тебя, будь милосердным, ты же ведь очень хороший, Дмитрий, так будь со мной поласковей. Мой воздух, моя любовь, Проникла, наполнив меня до головокружения, Мой воздух, моя любовь, Я буду дышать, не смотря на предостережения. «Мой воздух, моя любовь», какие истинные сокровенные слова, порой от любви, действительно, кружится голова, а когда ты ее теряешь, ты задыхаешься от одиночества, бьешься в конвульсиях агонии безвозвратности, сгораешь в пламени безвременья без возможности что–либо изменить, что–либо исправить, минуты убежали, все песчинки в песочных часах уже упали на дно, твое время закончилось, а ты никак не можешь и совершенно не хочешь этого понимать и принимать. И потому стоишь на перекрестке судьбы, не зная, куда тебе теперь податься, льешь слезы по ушедшему, а сухие ветра мгновенно высушивают твое лицо, словно ты и не плакала только что, ты закрываешь глаза и ложишься на черную землю, прося у матери–природы утешения, желая только одного, уснуть беспробудным мертвым сном вечности, чтобы больше никогда не просыпаться, чтобы впредь уже не испытывать чудовищную душевную боль. Вот и всё, моё сердце на части, на ноты, Ты давно смог узнать все его коды, Сколько раз себя отключала, спасала, От него, от тебя, от тебя я не сбежала. Мой воздух, моя любовь, Проникла, наполнив меня до головокружения, Мой воздух, моя любовь, Я буду дышать, не смотря на предостережения. Мое сердце принадлежит тебе одному, Дмитрий, ты знаешь все его коды, в твоих ласковых руках золотые ключики от моего сердца, но ты предпочел утопить их в реке воспоминаний, что поглотила нас обоих с головой, когда–то давно мы с тобой мечтали стать счастливыми, помнишь, родной мой, были спасением друг для друга среди хаоса окружающих реалий, а теперь жизнь разбросала нас по разным полюсам, по разным берегам, по разным континентам. Бескрайний и бесконечный Атлантический океан с горько–соленой водой, вобравший в себя все слезы мира, все печали страждущих, все горести несчастных и обездоленных скитальцев, обманутых судьбой, проигравших в азартной игре под красивым звучным названием «Жизнь», поглотил даже память о нас, звук затих, свет погас, пустота и чернота впитали в себя все былое, и душа умерла, ибо в вакууме не может быть жизни. Остались лишь твои инициалы «DB», вытатуированные черным цветом на гладкой коже лобка, самом интимном месте моего тела, оплетенные растительным орнаментом, это соблазнительно и сексуально, но никто и никогда не увидит этой маленькой личной тату, ибо раздеваться я желаю лишь перед тобой одним, господин души моей, повелитель сердца моего, хозяин жизни моей, Бог моей вселенной, имя какой «Любовь». Пока я дышу, я буду любить тебя одного и верить, что когда–нибудь твое сердце оттает, родной мой, и ты вспомнишь, Дмитрий, о плачущей по тебе бессонными ночами девушке, для которой ты и есть самое настоящее солнце, согревающее своими ласковыми лучами замерзшую от непроходимых снегов печали душу. Мой воздух, моя любовь, Я только сейчас поняла, что я до тебя не жила, Мой воздух, моя любовь, Ты просто будь рядом, а я все звёзды зажгу для тебя. Если бы ты только позволил мне любить тебя, Дмитрий, просто быть рядом с тобой, я уверена, моей любви с лихвой хватило бы на нас двоих, морально живая я лишь с тобой, мой дорогой, а без тебя я мертвая, как человек, как самостоятельная единица, девушка по имени Роза уже много лет спит в ледяном саркофаге из страданий, ее глаза навсегда закрылись, а сердце навек остановилось, по этой земле ходит Роуз Хэзевей, страж Ее Высочества принцессы Василисы Сабины Реи Драгомир, моей чудесной подруги Лиссы. Я бы зажгла все звезды на небосводе, чтобы они сияли своим далеким потусторонним светом и освещали твою жизнь, любимый мой, ты смог выйти из депрессии, смог оставить тьму позади, смог возрадоваться новому дню и зеленой траве под ногами, я очень надеюсь, что да, твоя легкая полуулыбка зачастую скрашивала мой день и согревала сердце таким родным теплом, безумно жажду увидеть ее вновь, я и не думала, что смогу посмотреть на тебе еще раз, ненаглядный мой, а оказывается, смогу, получается, я не такая уж и несчастная, да. Исчезаю я сама из поля зрения, Забывая прошлое без сожаления, Моя жизнь меняет течение, Не дышать тобою не просто, Нелюбовь в обычном значении, Ты да воздух. Мой воздух, моя любовь, Проникла, наполнив меня до головокружения, Мой воздух, моя любовь, Я буду дышать, несмотря на предостережения. «Vita aufertur, sed non amorem», эта фраза на латыни вытатуирована красивым витиеватым почерком черными буквами внизу моего живота, чуть выше линии лобка, написанная в тот же день, когда была сделана и тату с инициалами имени и фамилии моего любимого мужчины на лобке, мне тогда было двадцать. Помню, Лиссе захотелось нанести узоры из хны на свои щиколотки и запястья, на настоящую татуировку подруга никогда не решится, поскольку у моей любимой принцессы очень низкий болевой порог, и даже самая слабая боль воспринимается моройкой, как сильнейшая, это индивидуальная особенность организма прелестной блондинки, у меня же болевой порог намного выше, к тому же физическая боль помогает на некоторый промежуток времени освободиться от мук душевных, таким образом, в тот летний день на моем теле за несколько часов безо всякого обезболивания лидокаином появились эти две тату. А почему именно в таком интимном месте, да потому, что их не видно, даже когда я надеваю купальник, поскольку сделаны они для меня самой, а не для привлечения дополнительного мужского внимания, оно мне совершенно без надобности. «Кончается жизнь, но не любовь», так переводится надпись на моем теле с латиницы, симпатия проходит, влюбленность ослабевает и превращается в привычку, а настоящая любовь не умирает, она живет в сердце человека десятилетиями, порой до самого конца его жизни, кто–то мыслит по–другому, но я считаю так, и никак иначе, мои чувства к Дмитрию не притупились за прошедшие восемь лет и уж точно никуда не делись и не исчезли, растворившись в небытие мироздания. По–прежнему мое сердце бьется лишь для него одного, имя моего обожаемого дампира – моя молитва, воспоминания о нас – моя Библия, мой любимый – мой персональный Бог на этой земле, а моя любовь к нему – это и есть моя собственная вера, какой я страстная идолопоклонница, готовая умереть, но не отказаться от своих убеждений, готовая отдать свою жизнь ради еще одной минуты дыхания моего самого родного в этом мире человека. Мой воздух, моя любовь, Я только сейчас поняла, что я до тебя не жила, Мой воздух, моя любовь, Ты просто будь рядом, а я все звёзды зажгу для тебя, Мой воздух, моя любовь, Проникла, наполнив меня до головокружения.* Песня сменилась другой, не вызывающей у меня никаких ассоциаций, не находящей отклика в душе, и я, надев на глаза светонепроницаемую черную маску для сна, повернулась лицом к стене, желая немного подремать, ибо по моройскому расписанию сейчас ночь, и мой организм, привыкший именно к такому распорядку жизни, упорно требовал отдыха, одаривая меня несильной ноющей болью в висках, нужно попытаться уснуть, Роуз, постарайся, трое человек рядом с тобой, твоих случайных попутчиков, ни в чем не виноваты, сейчас ты вторглась в их мир, а не они в твой. Скоро я увижу тебя, Дмитрий, не могу знать, изменился ли ты за эти годы, мой дорогой, или нет, но я уверена в одном, ты остался все таким же привлекательным сексуальным мужчиной с маской идеального вежливого нейтралитета на лице с правильными чертами и задумчивыми темно–карими глазами, в каких хочется тонуть, отдавая всю себя без остатка, о таком мечтает абсолютно любая женщина в здравом уме и твердой памяти, русским Богом из далекого сибирского края, неподражаемым и неповторимым, по–настоящему великим человеком, что пережил саму смерть в самом страшном ее воплощении, после всего не возненавидев окружающих за их испуганные косые взгляды, прощая глупых людей за их беспочвенные надуманные страхи, но будучи не в состоянии простить собственные не совершенные грехи.